Воспоминания о схиархидиаконе Иларионе Дзюбанине

Владимир Спиртус
   В начале 90-х годов началось возрождение Киево-Печерской Лавры. Мы с женой, только-только воцерковленные, часто бывали в ее храмах и пещерах на богослужениях и молебнах. Особое благоговение вызывал у нас отец Пафнутий, будущий схиархимандрит Феофил. Но тогда же обратил на себя внимание и  необычного вида монах, весь облик которого свидетельствовал о глубине духовной жизни и непрестанной молитве. Это был о. Иларион. Сразу располагала к нему его простота: душевное качество, по словам Оптинского старца преп. Амвросия, привлекающее благодать Божию: «Где просто, там ангелов со сто…». Но простота его, надо сказать, была самой высокой пробы.

    Хорошо запомнился отец Илларион при прощании в Китаевской пустыни со старцем Феофилом в 1996 году. В отличие от многих других, на лице у него не замечалось и тени скорби. Наоборот, он был исполнен какой-то глубинною, светлою радостью, как будто внутренним оком обозревал те прекрасные селения, куда ангелы несли душу его усопшего собрата…

    Более близко мы познакомились после нашей поездки на Валаам летом 1996 года. Там мы подружились с Надеждой Т. и ее дочерью Лидочкой, живущими в Софии. Они оказались духовными чадами старца. Вскоре новые друзья, приехав в Киев, представили нас о. Илариону. С тех пор мы время от времени его посещали, и он принял нас, признал как своих. Старец очень любил  «болгар» и всегда радостно оживлялся, если получал  поклон от них или какую-то весточку.

     Вскоре я  познакомился  с другим  духовным чадом старца:  Сергеем Ф.  От него  поступило  предложение написать очерки для фотопутеводителя по святыням Киева. С задуманным  альбомом дело  не вышло, но из этого замысла родилась на свет небольшая книжечка «Монастырские очерки», изданная в Симферополе в 2000 году. Кратко  ее содержание можно передать только фразой из аннотации. Это -  серия очерков о паломнической группе в Киеве, связанная сквозным сюжетом и составом персонажей. Вот - фрагмент зарисовки о Киево-Печерской лавре, где говорится о монахе  Иларионе:

  «По дороге встречаем схимника И.
  - Благословите, батюшка!
  - Я  не батюшка, - улыбается он. – Господь благословит.
  - Ты мамочку слушаешь? – обращается уже к Алешке. – Ну, слухай, слухай.  Она у тебя очень хорошая, хочь и жизнь у ней была нескладная…
  - Батюшка, а есть сейчас в лавре такие старцы, как раньше?
  - Старцы наши Антоний и Феодосий, им молитесь…Какие старцы! Стариков и то  пара осталась. Вот уйдем мы, вас всех, и монахов молодых тоже, бесы заедят…».

      Надолго врежется в  память неслучайная эта встреча: вытянутое худое лицо подвижника с густой струящейся бородой, хрипловатый голос и «недневные» глаза, видевшие очень много на своем веку, всему знающие цену…Как хорошо было возле него! Словно добрался в годину лихого ненастья до людского приветливого жилья, где в печурке жарко полыхают поленья…».

      Обложка – лицо книги, она должна сразу давать определенный настрой, точно соответствовать главной идее автора. Для готовившейся к выпуску книжки было перебрано много вариантов, но все – не то…И, вдруг,  как-то Сергей Ф. показал сделанную им фотографию о.Илариона в его келье. Сразу стало ясно: ничего лучшего не придумаешь.Схиархидиакон, бегавший мирской славы, был не совсем доволен, конечно, однако по своей любви и смирению дал благословение.

      В 20-м корпусе у Дальних пещер о.Иларион жил в той самой келье, где когда-то  обитал преп. Кукша Одесский. Удивительным образом, во многом о.Иларион  шел по стопам этого духоносного старца. Жизнь их обоих была тесно связана с тремя святыми для православных  местами: горой Афон, Почаевом и Киевом. Однако место упокоения эти неугомонные странники обрели не в Лаврах, а «вне стана»…

     Однажды, в той келье, в 20-м корпусе, старец попросил меня почитать Псалтирь.
     – Располагайся за аналойчиком, - сказал о. Илларион и дал старинную книгу. Книжка была  намоленная, на церковно-славянском языке, читать по ней было одно удовольствие… Кажется, старец остался доволен.

     Одной из «достопримечательностей» келии был стоявший в ней гроб. Увидев, что он привлек мое внимание, о.Иларион сказал:
    - Случается, ко мне приезжает гость, которому нужен ночлег. Тогда я спрашиваю: «Где тебе постелить? Хочешь – в гробу?».

     Когда мы приходили к о.Илариону вдвоем с супругой, то если нам везло, он выходил и устраивался с нами на скамеечке, под сенью деревьев. Конечно, редко оставались мы  с ним одни – слишком многие тянулись к старцу за советом, за скорой духовной помощью. Отчетливо помню, что пару раз архидиакона и вызывать из келии не приходилось – он знал, что к нему пришли, и выпархивал навстречу.

     На вопрос при прощании: «Что Вам принести?» ответ обычно был такой: «Мне ничего не нужно, только Царствия Небесного…». Зато сам он любил угощать, щедро раздавая поступившие ему накануне «благословения». Как-то он угостил нас деревенской ряженкой, приготовленной в печи. Такая уж была вкусная-превкусная…Еще ему приносили свежий березовый сок. Он его нам тоже советовал употреблять.

     Однажды разговор с о. Иларионом коснулся науки. Запомнилась его фраза: «Раньше ученых людей было мало, зато умных много. А в наше время – наоборот…». Конечно, умные люди – это те, кто живет по заповедям Божиим.

     Когда старец, казалось, навсегда уехал на Афон, для всех  знавших его это была тяжелая потеря. Утешали только мысли, что ему там, наверное, лучше и на  то есть воля Господня. Иногда из Болгарии приходили какие-то скудные новости  об о. Иларионе. Например, что он лежал в больнице, или что он шел к зографским монахам, а греки его не пустили.

      Помню еще один  эпизод, возможно относящийся к более раннему времени, рассказанный Надеждой. Они со старцем ехали по Софии. В болгарской столице, как и в Киеве, много назойливой, бьющей наотмашь рекламы. Когда Надежда показала рукой на мелькнувшее за стеклом очередное «чудо», о. Илларион промолчал. Но почти тут же тянет ее за рукав: «Смотри, смотри! Зато мишка какой хороший…». Это был русский мишка – символ московской Олимпиады-80 непонятным образом уцелевший через два десятка лет в чужой стране. Редкий дар: не увидеть непотребное и тут же найти, чему порадоваться. Притча, оставленная о.Иларионом в назидание всем нам…