Глава 12. Злой рок

Ольга Малышкина
Начало: http://www.proza.ru/2014/12/07/542


Глава 12. Злой рок

Пока пришельцы из будущего и преданные любимым хозяевам августейшие питомцы обсуждали грандиозный план спасения царской семьи (все, кроме Пафнутия, который, услышав, что и ему отведена «достойная» роль, благополучно лишился чувств и отлеживался под теплым хвостом Рыжего), коварная судьба уже готовила козни, собираясь помешать благородным намерениям хвостатых смельчаков. 

Вернее сказать, злой рок не делал ничего, что не было бы уже известно историкам, но отважные друзья полагались на весьма поверхностные сведения, вычитанные в добытом на книжной полке фолианте, и на рассказ Александры Сергеевны, в который она, при всем желании, не смогла бы вместить все подробности жизни коронованных особ.

А между тем именно от знания мелких деталей и зависит часто успех задуманного, грозя в противном случае обернуться неудачей…

К вечеру того самого дня, 23 февраля по старому стилю, у Великих княжон Ольги, Татьяны и Анастасии, а также у юного Наследника, подскочила температура и семейный доктор Боткин Евгений Сергеевич поставил неприятный диагноз - корь.
Встревоженная императрица, снова переодевшись в облачение сестры милосердия, с трудом уговорила семнадцатилетнюю Марию, единственную из детей, кто не подхватил заразу, поберечься и не заходить к брату и сестрам, и заступила на дежурство у постелей больных (к их числу добавилась и ближайшая подруга, фрейлина Анна Вырубова).

Из Петрограда пришли противоречивые вести о волнениях среди населения и солдат, отчего сердце Александры Федоровны сжалось в невыразимой тревоге за любимого Нику, как величали императора в «ближнем» кругу.

Беспокойство давило на грудь, а усталость – на глаза, и встретившийся ей возле комнаты Бэби его рыжий любимец Котька показался более лохматым, чем обычно, а Васька, мелькнувший в конце коридора, и вовсе будто почернел.

Рядом с кроватью цесаревича клевал носом «дядька», Деревенько Андрей Еремеевич. Услышав шаги государыни, он хотел вскочить, но Александра Федоровна остановила его порыв жестом, мельком отметив про себя, как растолстел за последние годы бывший матрос «Штандарта», одиннадцать лет назад приставленный к Наследнику, обласканный за преданную службу и искреннюю любовь к подопечному безграничным доверием, деньгами и наградами; его трое сыновей стали крестниками императора и императрицы и товарищами Алексея по детским играм.

Александра Федоровна потрогала горячий лоб мальчика, поменяла охлаждающий компресс, и ласково коснулась плеча верного слуги.

- Ступай, Андрюша, прикорни. Я посижу.

В ногах юного хозяина, избалованный, как и все дворцовые любимцы, лежал спаниель Джой. Он глухо зарычал вслед коренастому усатому толстяку.

Императрица и дядька Цесаревича удивились.

- Ты что, Джоюшка?

Андрей Еремеевич не поленился вернуться, чтобы погладить пса и напомнить о связывающей их дружбе, но тот отстранился от потянувшейся к нему руки и выразительно лязгнул зубами.

Бывший матрос дернулся в испуге и, пробормотав: «Что-то непонятное творится сегодня с псиной!», поспешил удалиться.

Александра Федоровна укоризненно покачала головой и подергала спаниеля за кудрявое ухо:

- Ай-яй-яй, как нехорошо! Плохая собачка!

Чтобы доказать несправедливость обвинений, Джой завилял хвостом и лизнул нежную ручку государыни. Из складок одеяла тут же высунулась рыжая пушистая лапа и схватила пса за дергающийся хвост.

- Котька, ты когда успел сюда прошмыгнуть, так что я и не заметила? -  шепотом спросила Александра Федоровна, получив в качестве ответа усыпляющую руладу.

В приглушенном свете настольной лампы императрица вгляделась в заострившиеся от болезни черты обожаемого Бэби, ее мужественного мальчика, никогда не роптавшего на судьбу. Даже в самые страшные часы, когда худенькое тельце ломала жесточайшая боль, маленький страдалец повторял лишь одно, неустанно и терпеливо: «Господи, помилуй!»

Каждый день на протяжении тринадцати с половиной лет она жила в постоянном страхе потерять долгожданного сына. Этот страх вынуждал ее, сторонницу строгого воспитания, быть к Бэби снисходительней и ласковей, чем к дочерям. И если он двадцать раз на дню прибегал к ней за поцелуем, отрывая от важных дел, она сразу начинала ждать двадцать первый, лишь бы он был, еще один поцелуй…

Александра Федоровна тяжело опустилась на колени перед образами (у нее болели ноги) и принялась горячо молиться…


Комментарии в Главе для любознательных: http://www.proza.ru/2015/04/02/942

Полностью текст в книге "Брысь, или Тайны Царского Села", изд-во "Аквилегия-М", 2018.