Розалия Исидоровна Кауфман (1868–1939),
мать Бориса Пастернака
Розалия родилась и выросла в Одессе, в богатой семье Исидора и Берты Кауфман, которая была монополистом по продаже зельтерской воды на юге России. Отец Розы, талантливый, предприимчивый человек, инженер-самоучка, изобрел способ изготовления этого газированного напитка и основал его производство. На его фирменном бланке было указано, что Исидор Кауфман является заведующим механических мастерских искусственных минеральных вод. Берта Кауфман была заботливой матерью и вместе с мужем стремилась вывести своих детей «в люди».
Исидор считал, что самым надёжным вложением капитала является образование детей. Весь свой отцовский пыл, все свои несбывшиеся мечты он направил на развитие музыкального таланта первого ребёнка — дочери Розалии, решив сделать из неё вундеркинда. Кроме неё в семье росли ещё двое младших детей: сын Осип и дочь Клара.
Роза великолепно играла на рояле. Уже в десятилетнем возрасте она стала выступать с концертами по городам России и Восточной Европы. Её сопровождал папа Исидор Кауфман.
О виртуозной игре юной пианистки в газетах писали хвалебные рецензии. Сам Антон Рубинштейн, известный российский композитор, пригласил 14-летнюю Розалию в Петербург и присутствовал на репетиции её концерта. Позже Борис Пастернак так рассказывал об этом: «Когда она окончила, он поднял девочку над оркестром на руки и, расцеловав, обратился к залу со словами: "Вот как это надо играть"».
По рекомендации Рубинштейна талантливая пианистка отправилась учиться в Вену, к композитору Теодору Лешетицкому. Все годы жизни в австрийской столице были посвящены самозабвенному служению музыке. Лешетицкий уверенно вёл 18-летнюю ученицу к триумфу, после которого о ней должна узнать вся музыкальная Европа. Он даже составил маршрут ближайшего европейского турне молодой пианистки: Германия, Франция, Бельгия.
Но тут случилось несчастье: Розалию Кауфман постигла страшная болезнь. Сказались нечеловеческие перегрузки ещё не окрепшего организма. Речь шла о её жизни и смерти. Вместо блистательного турне Роза отправилась к родителям в Одессу, где, окруженная заботами родных, сумела победить серьёзную болезнь. После выздоровления девушка стала преподавать игру на фортепиано в Одесской консерватории.
В 1885 году на одной из вечеринок одесской «золотой молодежи» Розалия познакомилась с начинающим художником Леонидом Осиповичем Пастернаком. К моменту знакомства она была уже известным музыкантом и педагогом, с обеспеченным будущим, профессором Одесского отделения Императорского русского музыкального общества, одной из самых популярных концертирующих пианисток России. Среди её друзей были Рахманинов, Скрябин, Шаляпин…
Леонид Пастернак на тот момент был талантливый, но никому не известный художник, зарабатывающий на жизнь лишь частными уроками рисования. Удивительным образом после знакомства с Розалией Леониду Осиповичу стала улыбаться фортуна. В 1889 году ему удалось преподнести в дар П. М. Третьякову рисунок «Еврейка с чулком». И в этом же году известный меценат приобрел его картину «Вести с Родины», имевшую большой успех на Передвижной выставке в Петербурге.
14 февраля 1889 года в Москве Розалия и Леонид Пастернак сыграли свадьбу и вскоре переехали в Москву навсегда.
Свою карьеру музыканта Розалия с радостью принесла в жертву семье. 10 февраля 1890 года родился первенец–мальчик. Ему дали имя Борис. Розалия Исидоровна полностью, самозабвенно, страстно, как когда-то в музыку, погрузилась в материнство. Правда, с музыкой она не расставалась никогда, но она перестала быть главным в её жизни; главным для Розалии стала семья и маленький Боря.
Семья, как единое целое, создалась с рождением Бориса. Все надежды матери были связаны, так же, как когда-то надежды её отца, Исидора Кауфмана, с первенцем. Мальчик был окружен вниманием, от него ждали успехов. Впоследствии Пастернак написал строки об отношении всякой матери к своему первенцу, как примечание к словам Богородицы: «"И возрадовался дух мой о Бозе Спасе моем. Яко воззри на смирение рабы Своея, се бо отныне ублажат Мя вси роди". Это она говорит о своем младенце, он возвеличит её (“Яко сотвори мне величие сильный”), он — её слава. Так может сказать каждая женщина. Её бог в ребенке. Матерям великих людей должно быть знакомо это ощущение. Но все решительно матери — матери великих людей, и не их вина, что жизнь потом обманывает их» («Доктор Живаго»).
В 1893 году в семье Розалия родила второго сына — Александра.
Дом Пастернаков к этому времени стал одним из культурных центров Москвы; он был популярен своими музыкальными и рисовальными вечерами. Знакомство Розалии Кауфман с выдающимися деятелями искусства стало ключевым моментом в карьере её мужа, художника-портретиста. Многие известные люди России с удовольствием принимали приглашения супругов Пастернак принять участие в тематических вечерах. Розалия вдохновенно играла на фортепиано, в это время Леонид Осипович делал наброски портретов знаменитостей, слушавших игру его жены. Благодаря серии портретов выдающихся людей — Рахманинова, Скрябина, Толстого, Горького, Кропоткина, Мечникова — авторитет Пастернака как портретиста вырос среди художников.
К этому способу — написанию портретов знаменитых людей (когда они сами об этом не знают) Леонид Осипович прибег позже, живя в Германии. После эмиграции ему пришлось заново завоевывать имя, и немало в этом помогла ему жена. Так, благодаря её славе талантливой пианистки Альберт Эйнштейн согласился сыграть под её аккомпанемент в Советском посольстве. Во время концерта Леонид Осипович, находившийся в зале, запечатлел этот момент на бумаге. Так возник знаменитый рисунок Л. О. Пастернака, изображающий играющего на скрипке Эйнштейна.
Возвращаясь к Гениальной Матери Пастернака, обратимся к мемуарам её младшего сына Александра. Вот как он описывал свою мать: «Человек добрейшей души, все свои силы и весь свой темперамент отдала она тому, чтобы сложный и противоречивый механизм семьи и профессии художника шёл полным ходом, без толчков и ухабов, нигде ни разу не сходя с рельсов; она создавала отцу возможность никогда самому не участвовать в движении этого механизма, и — когда всё было ею уже сделано, когда всему было дано направление и механизму дан надлежащий ход, когда мог быть разрешён ей отдых — тогда она внезапно превращалась из машиниста в совсем иную маму, — маму звуков, чудесную пианистку...». «Установив такой путь своей жизни, она отдалась ему всей своей артистической душой. И с инстинктом лучшего выполнения, с каким пчела... лепит идеально-геометрическую форму ячеек сотов, лепила мать нужную форму семьи, и своего дома, и своей музыки. А мы, не зная фактически ничего о музыке, свыкались в эти годы с сутью музыки».
В 1895 году, впервые после шестилетнего перерыва, Розалия Исидоровна снова вышла на сцену. 2 октября 1895 года «Московские ведомости» сообщали о ней, что в фортепианной партии квинтета Шумана «выступит молодая очень талантливая пианистка, г-жа Розалия Исидоровна Пастернак (супруга известного живописца)». Пресса приветствовала её выступления. Но произошел случай, который предрешил дальнейшую артистическую судьбу. Однажды, в разгар одного из концертов Розалии Исидоровне сообщили из дома, что её дети — Боря и Шура внезапно заболели и находятся в сильном жару. Закончив своё выступление, и не дожидаясь окончания концерта, она помчалась домой и, молясь о выздоровлении детей, твёрдо решила оставить сцену. Вскоре дети поправились. А их мать, верная своей клятве, последующие десять лет с концертами не выступала. Таким образом, Розалия Исидоровна сделала свой жизненный выбор в пользу детей.
Но, оставив сцену, Розалия Исидоровна отказалась не от своего музыкального призвания, а от внешнего блеска, предполагающего успех и славу. В доме царила прежняя атмосфера. Отец, уже знаменитый художник, в 1894 году стал профессором Училища живописи и зодчества. Мать продолжала давать уроки музыки и устраивала музыкальные вечера, поражая всех своей великолепной профессиональной формой.
23 ноября 1894 года к Пастернакам приехал Л. Н. Толстой послушать необыкновенную игру знаменитой пианистки. Вот как описывает этот вечер Борис Пастернак: «Я проснулся от сладкой щемящей муки, в такой мере ранее не испытанной. Я закричал и заплакал от тоски и страха. Но музыка заглушала мои слёзы, и только когда разбудившую часть трио доиграли до конца, меня услышали». Мать вынесла Бориса из детской в гостиную, и здесь он увидел Льва Николаевича Толстого. «Эта ночь межевою вехой пролегла между беспамятством младенчества и моим дальнейшим детством». Впоследствии поэт сказал о Л. Н. Толстом: «Его образ прошел через всю мою жизнь».
Через некоторое время в семье родились ещё две девочки: Жозефина в 1900 и Лидия в 1902 году. Дети подрастали, но Розалия Исидоровна никогда не отступала от своего материнского долга. Несмотря на то, что в доме жили няня и прислуга, Розалия Исидоровна приучала детей к порядку и аккуратности: убирать за собой, заправлять постели, мыться ежедневно с ног до головы водой комнатной температуры. И делали они всё это охотно и с радостью. С большим вниманием мать относилась к воспитанию и обучению старшего сына, сама начала учить его грамоте. Отец Пастернака, находившийся по делам в Петербурге и получивший первое письмо от Бори, в восторге писал: «Впервые читал "письмо сына" — этого описать невозможно!»
Мама водила сына в Консерваторию на симфонические концерты, устраиваемые для детей. Они вместе посещали музеи, совершали прогулки по городскому саду. Это был мир искусства, её родной мир, естественным образом вошедший в будни детей семьи Пастернак.
С ранних лет Боря был окружён самыми известными композиторами России, посещавшими дом Пастернаков. Он был так увлечен музыкальным искусством матери, которым восторгались все гости, что решил пойти по её стопам и стать пианистом. Его игру благословил композитор А. Н. Скрябин. Одновременно с учебой в гимназии Пастернак прошел шестилетний курс композиторского факультета Консерватории, однако в 1908 году оставил музыку ради философии. Он посчитал невозможным посвятить себя музыке, так как не обладал абсолютным слухом.
В 1908 году Пастернак закончил гимназию с золотой медалью и поступил на юридический факультет Московского университета, а через полгода перевёлся на историко-филологический факультет. В эти же годы появились его первые стихи, ещё довольно слабые. Розалия Исидоровна не придала значение поэтическим опытам сына. Её больше волновало его будущее и то, чем Борис будет зарабатывать на жизнь.
Весной 1912 года на скопленные матерью деньги он поехал изучать философию в Германию, в Марбургский университет. Там Пастернаку прочили будущее видного ученого, однако он отказался от карьеры философа, так же как ранее — от карьеры композитора. «Прощай философия, молодость, Германия» («Охранная грамота»). Пастернак решил стать поэтом. В апреле 1913 года были впервые опубликованы его стихи.
О своей матери Борис Пастернак писал так: «Она — воплощение скромности, в ней не следа вундеркиндства; всё отдала мужу, детям, нам»; «Мама была великолепной пианисткой; именно воспоминания о ней, о её игре, о её обращении с музыкой, о месте, которое она ей так просто отводила в обиходе, дало мне в руки мерило, которое не выдержали все мои последующие наблюдения».
А вот что мы читаем о родителях Пастернака в воспоминаниях русской актрисы Софьи Гиацинтовой: «Художник Леонид Осипович — высокий, красивый, с пышной шевелюрой и чудесной улыбкой, одетый в классическую художническую черную куртку с белым бантом на шее; говорил много, шумно, темпераментно». Далее о Розалии Исидоровне: «Врожденный артистизм придавал ей нечто привлекательно-беспокойное. Может, это талант, не находя выхода, бился в ней».
Преданная жена и самоотверженная мать, Розалия всегда вызывала у своего мужа и детей чувство восхищения, к которому постоянно примешивалось чувство вины. Но выбор, сделанный когда-то ею, был продиктован материнской любовью, а значит, был единственно верным.
Только один раз, в 1907 году Розалия сделала новую попытку вернуться на профессиональную сцену. Она была страстной натурой и выкладывалась на концертах до изнеможения, а силы были уже не те, у неё заболело сердце. Теперь со сценой (но не с музыкой) она рассталась навсегда. Быть может, кому-то покажется, что Розалия Исидоровна не реализовалась как музыкант и как личность. А если бы реализовалась? Хватило ли бы тогда у неё сил помочь мужу добиться признания как художнику, раскрыть таланты своих детей, стать опорой семьи?
Все дети Розалии Исидоровны добились больших успехов в жизни и стали известными людьми.
1) Борис Пастернак (1890–1960) — русский писатель, один из крупнейших поэтов XX века, лауреат Нобелевской премии по литературе (1958 г.).
2) Александр Пастернак (1892–1982) — инженер, архитектор. Он был знаком со многими интересными людьми, учился вместе с Владимиром Маяковским, дружил с семьей Збарских. Автор впервые вышедших в Мюнхене в 1983 году Воспоминаний о своей матери и отце Л. О. Пастернаке.
3) Жозефина Пастернак (1900–1993) — эмигрировала вместе с родителями в Германию, в 1924 году поступила на философский факультет Берлинского университета, вышла замуж за своего кузена Федора Карловича Пастернака, одного из директоров Баварского банка, и переехала к нему в Мюнхен. В 1929 году закончила местный университет со степенью доктора философии. Она родила двоих детей, сына и дочь. В 1938 году в Берлине издала сборник своих стихов «Координаты» под псевдонимом Анна Ней, посвящённый своим родителям. Второй сборник стихов Жозефины Пастернак «Памяти Педро» вышел в Париже в 1981 году.
4) Лидия Пастернак (1902–1989) — окончила биохимический факультет Берлинского университета, работала в Мюнхенском институте психиатрии, затем в институте Кайзера Вильгельма в Берлине, где познакомилась с английским врачом Элиотом Слейтером, её будущим мужем. В 1935 году они переехали на его родину, в Англию. А через три года к ним переехали родители и старшая сестра с семьей. У Лидии родилось два сына и две дочери. Л. Пастернак-Слейтер была талантливым менеджером; именно она от имени брата Бориса вела переговоры с английским издательством, которое выпустило в свет «Доктора Живаго». Лидия также писала прекрасные стихи и была талантливым переводчиком. Многие годы жизни сёстры Бориса Пастернака посвятили сохранению и популяризации творческого наследия отца и брата.