Кто-то ходит с друзьями в баню, кто-то стреляется в гостиничном номере, узнав о курсе рубля и ценах на нефть, а я пишу рассказы.
Такая у меня традиция:
Каждый год в канун католического рождества я пишу рассказ, такую себе историю, очередную новогоднюю историю, ещё одну часть одной и той же истории, в которой гуляет наша фирма…
- где -
ёлочные шары, конфетти, хлопушки, - всё это присутствует, но не в фокусе, как-то размыто, не этим запомнится корпоративная вечеринка,
- а чаще: не этим не помнится корпоративная вечеринка -
великая привилегия человека: забывать…
Жаль,
жаль, что не все между нами люди, нет-нет да и припомнит какая-нибудь скотина особенно стыдную подробность, - некий чуть ли не анекдот, -
и ржёт вся курилка, перемывает косточки:
- А, помнишь… а он такой… а она… ах-ха-ха… -
но всё равно ждём, ждём как праздника, с чувством, которому я не могу подобрать название…
когда хочется, чтобы ёлочные шары, чтобы хлопушки, чтобы рыжие мандарины, но точно знаешь: всё будет не так,
Точно знаешь: опять напьются и наблюют, намусорят яблочными огрызками, пробками из-под шампанского, презервативами, - такое вот чувство, сложное…
Я знаю наизусть эту историю.
Едва прозвучит первый тост, я уже чётко знаю, чем всё завершится… - с закрытыми глазами я могу рассказать, что дальше:
стены Трои, любовь, поединок с героем, стрела, пронзающая пятку, - эпично,
закрыв глаза, получается почти по-Гомеровски,
но я слишком зряч для этой истории,
неизменной, из года в год повторяющейся истории:
корпоратив,
за отдельным столом сидят Топы,
с ними рядом нарядные жёны… - оп-па, вот и другое, новенькое… не секретарши, не кобылы из финансового отдела… - жёны…
… их возраст свидетельствует:
путь наверх - не увеселительная прогулка, не сразу, не в мгновение ока, р-раз и из грязи в князи, нет, - годами надо лезть на вершину успеха, ползти, упорно карабкаться,
с ледорубом в руке, иначе говоря, альпенштоком,
абсолютно необходимая вещь для карьеры, учитывая крутизну подъёма и – а вдруг? – если встанет на пути Троцкий…
… их внешность напоминает:
у каждой девушки есть шанс на замужество, - как говорят в Украине: «Свиня свою багнюку знайде», что на русский язык не переводится, ну, разве весьма приблизительно…
Конечно,
если бы с Топами сидели не жёны,
а те небезызвестные дамы,
чьё место на подиуме,
чьё жизненное призвание идти и красиво покачивать попой,
- о! -
мы смотрели бы на них неотрывно,
мы бы зрели на них с удовольствием,
мы бы зрели их, зрели и, наконец, созрели:
Пригласили б на танец,
швыряли вокруг себя, будто тряпичную куклу, в зажигательном рок-н-роле,
под сладкие стоны танго ломали б и скручивали их гибкое гуттаперчевое тело,
оттягивались бы от души, пока охранник шефа не набил бы нам морду, - и всё кончилось бы как всегда,
очередная ничем не примечательная история: мы пьяные и побитые, идёт мелкий снежок….
Но сегодня… сегодня – не то… сегодня за столом жёны.
И, значит, мы вправе рассчитывать не просто на новогоднюю историю, а на полноценное литературное произведение.
Ведь история – это течение времени.
Это: Я выпил, пошёл, сказал, - человечество живёт в истории.
Литература - совсем другое:
метаморфоза!
творчество!
трансформация свойств, - плавал в море и вдруг выбросился на берег, отвалились кистепёрые плавники, на кривых враскорячку лапах пополз по песку, - небо! – звало и манило небо… он взмахнул крыльями и полетел, - вот, что такое литература. Творение! Вечно юная и изменчивая – настоящая! – жизнь.
* * * * * * * * *
В начале было слово.
- речь Генерального директора –
Потом тамада и тосты,
Потом тосты и Дед Мороз, - подарки, загадки, тосты,
танец живота в исполнении специально приглашённого гостя, - Эльвиры,
пошли и мы растрясём жирок,
- тосты, тосты, -
Шоу толстушек и совсем уже неприличные конкурсы,
Мир дробился на части, существовал фрагментами, шумел островками отдельных – самостийных - застолий, шумел и гудел, говорил неестественно громко, хохотал,
мир снимал пиджаки и ослаблял узлы галстуков,
Дамы были прекрасны,
перейдя с шампанского на коньяк, дамы стали неотразимы,
между столами, лыбясь, прогуливались Амуры, кудрявые мальчики с луками, несколько растерянные от числа замужних и женатых мишеней,
- мир необратимо влекло в пропасть -
корпоратив дрейфовал к огрызкам, презервативам и пробкам… и вдруг!
Дима Чубирко, тихий вежливый юноша, - экономист – теряя из крыльев перья, рухнул на четвереньки,
мир тотчас утратил жёсткость конструкций, стал зыбким и ненадёжным,
- неотчётливым -
в углах ресторана клубился первозданный хаос,
жарко дышала вокруг тьма,
лишь впереди, далеко, где-то в районе танцпола мерцали светлячки гирлянд, - Дима пополз на их свет,
на кривых враскорячку лапах он тяжко полз по ворсистой синтетике коврового покрытия,
обессиленно замер
лёг брюхом на влажный песок и уставился немигающим взглядом, - туда, где плюхался мелкой зыбью прибой,
где грустно вздыхало море,
где
- покачиваясь на волнах медленного танца –
брюхом кверху плавала снулая рыба: Топы и их жёны…