Каждый, кому хотя бы однажды довелось побывать в Гималаях, наверняка был свидетелем старинного тибетского ритуала Кора. Рано утром, едва забрезжит рассвет, вереницы людей с четками в руках спешат совершить обход ближайшей святыни, которой может быть буддийский храм, монастырь или даже библиотека с хранящимися в ней древними рукописями. Считается, что этот обряд, сопровождаемый непрерывным чтением мантр*, очищает сердце человека от всех неблаговидных побуждений и помыслов – зависти, алчности и злонамеренности. Говорят также, что такие “намоленные” места излучают особую целительную энергию. Одним из самых почитаемых объектов поклонения является резиденция Далай-ламы. Когда-то это был тысячекомнатный дворец Потала в Лхасе, а ныне – скромное здание на лесистом холме близ города Дхарамсалы в Северной Индии. Примечательно, что и сегодня, спустя полвека, истекших со времени вынужденной эмиграции правителя Тибета, жители Лхасы по-прежнему начинают свой день с ритуального обхода Поталы. Еще большим благоговением окружен индийский дом воплощенного Будды. Толпы паломников, среди которых сегодня немало европейцев, стекаются сюда со всех концов света в надежде, если не встретиться с ним лично, так хотя бы подышать одним воздухом. Каково это быть центром внимания, а зачастую и обожествления для сотен и тысяч верующих? Кем считает себя сам Далай-лама и что он думает обо всех нас, простых смертных, и о насущных проблемах нашего общего мира? В своей ставшей бестселлером автобиографии он пишет: “Разными людьми Далай-лама воспринимается по-разному. В глазах одних я – земное воплощение Будды милосердия. Другие видят во мне монарха, которого на протяжении веков тибетский народ приравнивал к богу. В пятидесятых годах прошлого столетия я носил титул вице-президента Национального народного конгресса Китая, а после того как я покинул Тибет китайские власти именовали меня не иначе как нахлебником империалистов и контрреволюционером. На мой взгляд, ни одно из этих имен и прозвищ не соответствует действительному положению вещей. Для меня Далай-лама единственно ассоциируется с кругом обязанностей перед моим народом. В остальном я всего лишь один из многих населяющих нашу планету людей. Судьбой мне было определено родиться тибетцем, и уже по собственной воле я избрал для себя путь буддийского монаха”. Отдавая дань уважения скромности быть может самого последовательного в своих словах и поступках миротворца современности, и прежде чем перейти к изложению содержания официального интервью автор на¬стоящей публикации попытается рассказать о некоторых любопытных и, вместе с тем, малоизвестных фактах из жизни “простого буддийского монаха”.
1933-й год. Первый акт величайшей трагедии в истории человечества, стоившей ему десятков миллионов жизней. В Германии к власти приходят нацисты во главе с Гитлером. Начинается беспрецедентная травля евреев. В результате, будет уничтожено свыше 60% еврейского населения Европы. Открывается концентрационный лагерь Дахау – “первая ласточка” в ряду чудовищных фабрик смерти. Учреждается Испанская фаланга, которая спустя три года утопит в крови собственную страну. Впрочем, в силу присущей человеку природной беспечности еще мало кто задумывается о нависшей над миром опасности. В это же время далеко на востоке в самом сердце Азии уходит из жизни правитель крохотного горного государства. Уходит, чтобы через два года вернуться в новом теле.
В десяти днях пути на юго-восток от священной столицы Тибета Лхасы есть заповедное озеро. В этих местах когда-то родился 13-й Далай-лама, и поэтому именно сюда летом 1935-го прибыла делегация высших церковных сановников для совершения тайных обрядов с единственной целью определить направление поисков его следующего перерождения. В зеркально-чистых водах озера они увидели отражение букв “а”, “к” и “м”, а также трехэтажное здание монастыря, крытое бирюзовой черепицей, извилистую змейку проселочной дороги, соединявшую его с невысоким холмом в форме буддийской пагоды, и маленький сельский дом на вершине. Присутствовавшие пребывали в замешательстве, ибо не находили однозначного истолкования увиденному. Все сошлись лишь в том, что поиски нового Далай-ламы нужно было, видимо, вести в восточной провинции Амдо. На это указывала первая из трех букв. Позднее догадку подтвердила консультация с государственным оракулом, который в состоянии транса также указал на восток и даже бросил в этом направлении белый шелковый шарф. Однако самое веское и одновременно мистическое доказательство этой версии предоставила мумия 13-го Далай-ламы. В Тибете издавна вошло в обычай не хоронить, а бальзамировать тела прославившихся своей святостью лам, дабы верующие могли прикоснуться к чудотворному праху и попросить о помощи или исцелении от недугов. В соответствии с этой традицией умащенное драгоценными маслами тело 13-го Далай-ламы было выставлено в малом тронном зале дворца Поталы. Тысячи прихожан видели его обращенное на юг лицо, покрытое золотой маской. На ночь зал неизменно и тщательно запирали на замок. Трудно представить себе всю степень потрясения и благоговейного ужаса, охвативших служителей-монахов, а вместе с ними и верующих, когда как-то утром они обнаружили, что голова мумии изменила положение, повернувшись лицом на восток. Через несколько дней все повторилось, а затем на восточной стороне ближайшей к телу колонны в одночасье чудесным образом вырос гигантский гриб. Были и другие знамения, указывавшие на то, что новое воплощение Далай-ламы следовало искать в восточной провинции Тибета. Поисковая экспедиция сразу же отправилась в дорогу, так как дело имело статус государственной важности и не терпело отлагательств. После долгих скитаний по безлюдным высокогорным плато с редкими зелеными оазисами по берегам рек и озер экспедиция прибыла в небольшое селенье Такцер почти на границе с Китаем. Сердца путников забились чаще при виде мест, разительно напоминавших отражения, увиденные в зеркале священного озера. Они обнаружили и монастырь с небесно-голубой черепичной крышей, основанный в память о великом святом Камапа, в чьем имени присутствовали две последние буквы вышеупомянутого видения, и низкий холм в конце извилистой дороги и маленький деревенский дом на его вершине. Среди детей владевшей домом семьи был подходящий по возрасту мальчик. В этом ребенке было нечто, отличавшее его от сверстников. К примеру, за обедом он всегда занимал место во главе стола и никому кроме матери не разрешал дотрагиваться до своей обеденной чашки. В числе его любимых занятий было паковать вещи как перед дальней дорогой. При этом он обычно приговаривал: “Я еду в Лхасу! Я еду в Лхасу!” В отличие от других деревенских детей, робевших в присутствии незнакомцев, он никогда не пасовал перед чужаками. Так случилось и при встрече с делегацией монахов из поисковой экспедиции. Мало того, мальчик сразу же узнал одного из них и назвал по имени, а затем потребовал вернуть ему якобы его собственные четки, висевшие на шее у монаха и ранее принадлежавшие предыдущему Далай-ламе. Он безошибочно опознал и другие вещи своего предшественника, а также всех, кого знал в прошлой жизни. Так был найден 14-й Далай-лама – живой Будда, оплот и надежда тибетского народа во всех выпавших на его долю испытаниях. Излучаемые им доброта и сострадание поддерживают не только тибетцев, но и уравновешивают силы зла в нашем мире, не позволяя этому злу окончательно взять верх.
Готовясь к интервью, я перебирал в памяти подробности моей первой встречи с Далай-ламой с глазу на глаз в апреле 2000 г. Тогда он был ироничен и непредсказуем, каждое мгновение поворачиваясь ко мне новой стороной как драгоценный самоцвет великолепной огранки. Но то была просто частная беседа, в то время как сегодня – официальное интервью представителю прессы. Как он поведет себя на этот раз? Каким из подготовленных вопросов отдать предпочтение, так чтобы ответы на них помогли реально изменить чью-то жизнь к лучшему? Согласитесь, не каждый день предоставляется шанс получить аудиенцию у столь выдающейся личности, так что я должен был с максимальной отдачей использовать отведенное мне время. В конце концов, я решил: будь, что будет. По крайней мере, я сделаю все, что от меня зависит. С таким настроением я вошел в просторный зал приемов, где меня встретила все та же вечно молодая, неуловимо загадочная улыбка Будды.
С.С.: В глазах многих моих соотечественников Тибет все еще окружен ореолом тайны. Книги Блаватской, Рерихов или Лобсанга Рампа и сегодня не потеряли популярности в Казахстане. Существует даже совершенно фантастическая теория, выдвинутая неким российским врачом-офтальмологом, согласно которой все люди на земле происходят от тибетцев. Мой вопрос о том, что такого особенного есть в Тибете и тибетцах, чего не знают другие народы? Какие секретные и одновременно практически полезные человечеству знания они хранят и насколько эти знания общедоступны?
ДЛ.: Наследие Тибета – это не только память о его прошлом. Оно актуально доныне. По моему глубокому убеждению, главное достижение тибетской цивилизации состоит в создании более миролюбивого и милосердного общества. Это выражается как в отношениях с себе подобными, то есть мыслящими существами, так и со всеми остальными детьми природы. Разумеется, среди тибетцев также встречаются не очень приятные люди, однако в целом тибетское общество, вне всякого сомнения, более милосердно. Так что другие народы могли бы научиться у нас действительно доброму и сочувственному отношению друг к другу. Помимо духовности, основанной на буддийских ценностях, существует, по крайней мере, еще одна тибетская наука, практически полезная каждому – это наша традиционная медицина. Хотя она до сих пор не имеет легального статуса в странах Запада, не признана, так сказать, формально, тем не менее, многие люди, включая онкологических больных, лечатся нашими натуральными препаратами. Тибетские лекарства зарекомендовали себя как весьма и весьма эффективные.
СС.: Какова судьба тибетского народа? Как долго смогут тибетцы жить разделенными на граждан Китая и беженцев и сохранять свою культуру и национальную самодостаточность? Что необходимо сделать, чтобы, наконец, решить “тибетский вопрос”?
ДЛ.: Хотя на бумаге Тибет подобно Синьцзяну или Внутренней Монголии и обладает правами, предусмотренными статусом автономии, на самом деле все важные решения в нем принимаются людьми, не имеющими ни малейшего представления о повседневных нуждах тибетского народа, не говоря уже о его культуре и духовных традициях. В этом все дело. К сожалению, я вынужден, как это не прискорбно, констатировать, что политика, проводимая сегодня в Тибете китайской администрацией, основана на недоверии к тибетцам. В результате местное администрирование нехорошо не только для тибетского народа, но и в целом для единства китайской нации. Что касается, позиции тибетского эмиграционного правительства, то мы лишь ратуем за реальную автономию Тибета. Помимо вопросов внешней обороны и международных отношений все остальные, включая экономику, образование, здравоохранение и культуру, должны решаться самими тибетцами, так как они лучше знают, что им нужно. Подлинная автономия Тибета автоматически означает упрочение внутренней стабильности всего государства, вследствие чего Китай действительно станет великой державой, пользующейся уважением всего мирового сообщества. На сегодняшний же день, несмотря на быстрый экономический рост и военную мощь международный имидж КНР оставляет желать лучшего. Есть еще одна немаловажная причина, по которой тибетская эмиграция не ищет отделения и полной независимости от Китая. Это не отвечает нашим интересам. Почему? Даже сегодня материально Тибет находится на самых задворках современного мира. Ни один из его жителей уже не хочет жить по-старому. Поэтому экономически Тибету выгоднее оставаться в границах КНР при условии, разумеется, предоставления реальной самостоятельности во всех вышеупомянутых вопросах, а также в области защиты окружающей среды. Согласно экспертным оценкам природа этого высокогорного края с чрезвычайно сухим климатом хрупка и ранима. Восстановление экосистемы в случае причинения даже незначительного вреда занимает очень много времени. Кроме того, не следует забывать о том, что почти все великие реки азиатского континента, в том числе Инд, Брахмапутра, Меконг, Хуанхэ и Янцзы берут свое начало в Тибете. Если по той или иной причине какие-то из них пересохнут, обмелеют или просто изменят течение, сотни миллионов людей столкнутся с великими трудностями. Таким образом, необходимо уделять особое внимание этой проблеме. Учитывая более чем трепетное отношение к природе тибетцев, лучших экологов трудно представить. Подводя итог, хочу сказать, что ключ к решению всех этих задач, так или иначе связанных с будущим тибетского народа – это реализация его неотъемлемого права самому решать свою судьбу.
СС.: В свете сказанного и продолжая тему, есть ли какая-то надежда реанимировать диалог с руководством КНР по окончательному определению статуса Тибета?
ДЛ.: Начиная с 2002 г. мы возобновили прямые контакты с китайским правительством. К настоящему времени состоялись пять встреч за круглым столом, на которых обе стороны обменялись осторожными мнениями по наболевшим вопросам. И хотя всерьез проблема автономии Тибета еще не обсуждалась, похоже, что дело, наконец, сдвинулось с мертвой точки. Во всяком случае, мы пришли к более глубокому и ясному пониманию обеих позиций и четко обозначили как разногласия, так и возможные пути сближения. Думаю, мы все же заложили позитивную основу для дальнейшего сотрудничества. Так это или не так покажет время. К несчастью, в самом Тибете видимых улучшений пока что не заметно. Нет, что касается экономического прогресса, то он очевиден. Этого невозможно отрицать. Строится много современных зданий, автомобильных и железных дорог. Все это, конечно, похвально. Однако есть ли от этого какая-нибудь польза тибетскому народу, остается под вопросом. Львиной долей упомянутых благ цивилизации пользуются горожане, среди которых значительный процент составляют китайцы. В сельских районах экономика по-прежнему находится в плачевном состоянии. Вдобавок катастрофически не хватает школ и больниц. Короче, условия лучше там, где проживает больше китайцев. Вот такое положение.
СС.: Каково личное мнение Вашего Святейшества на проблему глобализации? Возможно ли вообще создание некоего универсального мира?
ДЛ.: Я думаю, у нас нет иного пути. По мере того как растет население земного шара, мир становится меньше. Все сегодня взаимозависимо и взаимосвязано. Скажем, проблема экологии. Она одинаково важна для всех, а не для какой-то отдельной нации. Сегодня защита окружающей среды – это глобальная задача и предмет нашей общей ответственности. Далее – информационные и коммуникационные технологии или, например, туризм… Все эти сферы предполагают глобальную кооперацию и сотрудничество. Даже наш образ жизни, включая привычки питания и манеру одеваться, меняется под влиянием процессов глобализации. А как быть со всеми теми пресловутыми транснациональными компаниями и корпорациями? Мир становится единым организмом, хотим мы этого или нет. Вместе с тем это вовсе не означает унификацию культур и духовных традиций или создание некоего универсального языка. Ни в коем случае. Для каждого из нас лучше и важно придерживаться своих культурных традиций, говорить на родном языке и опираться на духовные ценности своей нации. Лично я смотрю на проблему глобализации с оптимизмом. Я думаю, вы сумеем все организовать наилучшим образом. Внешне наш общий мир будет более унифицированным и объединенным, а внутри – по-прежнему представлять собой конгломерат национальных культур и традиций. Таким, я полагаю, будет мир в течение ближайших нескольких столетий. Так будет лучше для всех и потому так должно быть. Что будет потом, по прошествии всех этих веков я не знаю. Никто не знает.
СС.: История нашей цивилизации хранит имена могущественных завоевателей, таких как Александр Македонский, Чингисхан или Наполеон, и многие люди во всем мире относятся к ним как к героям человечества. Между тем, единственное, чем прославились все эти и подобные им “герои” это убийство миллионов людей, опустошение целых государств и уничтожение культур. Как разумные существа мы способны различать добро и зло. Почему же тогда нам так свойственно превозносить зло, каковым без сомнения является культ агрессии и силы, и при этом мы часто забываем добро?
ДЛ.: Это не совсем так. Люди по-прежнему помнят Иисуса Христа и Будду, или Махатму Ганди. Не думаю, что они были плохими. Конечно, в истории оставили след и жестокие личности, и жестокость их была такова, что ее трудно забыть даже спустя время. Взять хотя бы Сталина или Гитлера, или в случае с Китаем – Мао Цзэдуна. Их имена стали известными из-за масштабов их разрушительных действий. В этом смысле помнят даже какого-нибудь Пол Пота. Однако это не означает, что нас, мыслящих существ, притягивает больше зло, чем добро. Я так не думаю. Все дело в устройстве нашей памяти, хранящей все мало-мальски значительное. Если история, наша общая память, сохраняет следы чьей-то позитивной деятельности в течение нескольких веков – это воспринимается всеми, как пример для подражания. Люди стараются следовать этому примеру. Так было положено начало буддизму и христианству. Миллионы людей до сих пор придерживаются заповедей, оставленных духовными учителями прошлого. Что касается так называемых героев, единственным занятием которых было убийство себе подобных, то мы помним о них, чтобы не повторять их безумных поступков, а отнюдь не из уважения или восхищения. И если среди нас находятся такие, кто считает их выдающимися личностями, то это очень печально.
СС.: Сегодня основная угроза миру исходит от религиозного экстремизма и особенно исламского фундаментализма. Что если бы все без исключения высшие священнослужители ислама сделали официальное заявление о том, что эта религия не имеет ничего общего с терроризмом? Что те, кто именем Аллаха убивают ни в чем не повинных людей, стариков, женщин и детей, на самом деле не вершители божественного правосудия, а просто уголовные преступники? Это помогло бы отделить зерна от плевел. Люди тогда знали бы, что, одобряя бесчинства так называемых воинов Аллаха, они косвенно соучаствуют в массовых убийствах. Почему представители христианства, буддизма и других религий не призывают мусульман выступить с таким заявлением? Что, по мнению Вашего Святейшества необходимо сделать, чтобы положить конец этому бедствию современности?
ДЛ.: На мой взгляд, это чрезвычайно сложная проблема, при решении которой необходимо учитывать много факторов. Необходимо скрупулезно исследовать причины этого порочного явления. Среди них политические, экономические и другие, одним словом, не только религиозный фанатизм. Так что, очень важно уметь проводить четкие границы между первыми и последним. Хотя, конечно, религиозный фактор играет не последнюю роль. Не секрет, что по сей день в глазах многих людей иная вера – это вовсе не вера; в ней нет ничего позитивного и потому это в чистом виде зло. Такое отношение также питает религиозный экстремизм. Мне кажется, один форум, как и одна декларация не будут иметь большого эффекта. Такие инициативы похвальны, и время от времени стоит собирать религиозных лидеров, дабы они могли сообща воззвать к голосу разума своих прихожан. Однако параллельно нужно проводить неустанную повседневную работу по гармонизации отношений между различными религиозными традициями на основе взаимопонимания, взаимоуважения и взаимного признания. В связи с этим я бы предложил четыре метода, которые, кстати, я сам и практикую. Первый предполагает совместные усилия ученых-теологов, как христиан, так и мусульман, иудеев и буддистов по научному анализу различий в вероучениях и одновременно поиску точек их соприкосновения. Затем, хорошо бы собрать вместе религиозных деятелей для обмена личным духовным опытом. Мне самому доводилось не раз убеждаться, что этот метод весьма и весьма эффективен. Расскажу лишь один случай. Однажды, будучи с визитом в Испании я встретился с неким монахом-католиком. Мне сказали, что этот монах прожил пять лет в горах практически в полном одиночестве и при этом обходился очень малым количеством пищи. На мой вопрос, что поддерживало его все это время и питало душу и тело, он ответил просто и кратко: “Любовь. Мысли о божественном даре любви”. Когда он произносил эти слова, я увидел в его глазах свет подлинной духовной силы. В ту минуту я понял, что христианство имеет сходный с буддизмом потенциал, помогающий человеку подняться до головокружительных высот высшей ступени эволюции духа. Таким образом, я убежден, что подобные встречи и полезны и важны. Далее, третий метод, а именно – совместные паломничества адептов различных религий к святым для каждой из них местам. Лично я уже неоднократно посещал Иерусалим, и каждый раз рядом со мной были не только паломники-христиане, но и мусульмане, иудеи, а в одном случае даже индусы. Я надеюсь, что в один прекрасный день совершу паломничество в Мекку; я очень хочу этого. Совместные паломничества – это непередаваемый опыт экстраординарных ощущений и энергетических вибраций. Вот такой третий метод. Четвертый уже упоминался в вопросе. Это – встречи священнослужителей различных духовных традиций, на которых они имеют возможность обращаться ко всему человечеству, используя универсальный язык мира и милосердия.
СС.: После распада Советского Союза и краха коммунистической идеологии многие люди на постсоветском пространстве оказались в трудной экономической ситуации. Однако что еще более важно они почувствовали себя потерянными и опустошенными духовно. Этим не преминули воспользоваться бесчисленные эмиссары и миссионеры с Запада, проповедующие не только экзотические, но и часто опасные культы. Они раскалывают людей, порождая внутрисемейные конфликты и пагубно влияя на традиционные общества. Не могли бы вы, Ваше Святейшество, дать несколько практических советов относительно того, на что человеку лучше опираться в жизни и что на ваш взгляд является самым важным для общества в целом?
ДЛ.: Этот вопрос также из разряда трудных. Я – буддист. Я не считаю себя вправе давать советы огромному множеству верующих не буддистов. Однако есть одна вещь, которая имеет смысл для каждого из нас. Это нравственность, не основанная на какой бы то ни было религии. Я называю ее светской нравственностью и думаю, что она должна быть средоточием и главным предметом государственной образовательной программы любого общества. Сегодня мы располагаем информацией о некоторых экспериментально доказанных научных открытиях, устанавливающих связь между такими позитивными эмоциями как сострадание и великодушие и физическим здоровьем человеческого организма. Эту полезную информацию важно донести до максимально большего числа людей. Я бы назвал это проектом оздоровления общества, фундаментом и жизненным кредо как для верующих, так и для атеистов. На этом фундаменте отдельные люди в зависимости от своих естественных предпочтений могут строить свои отношения с богом. Вообще же по большому счету существует лишь одна всеобщая универсальная религия, и это просто любовь, милосердие и великодушие. Ничего больше. На мой взгляд, именно она – наше самое главное сокровище. Даже животные понимают и чувствуют это.
СС.: Казахстан – это молодое, быстро развивающееся государство. Несмотря на свое расположение в Центральной Азии, на сегодня самый нестабильный регион в мире, республика не вовлечена ни в какие конфликты на почве расовой и религиозной нетерпимости, показывая пример мирного и добрососедского сосуществования более чем ста этносов. Мы были бы благодарны Вашему Святейшеству за несколько напутственных слов нашему правительству и народу.
ДЛ.: Прежде всего, я бы хотел выразить мои теплые чувства, а заодно и самые благие пожелания вашей молодой нации. Точнее сказать заново рожденной старой нации. Ваш курс на демократизацию общества также заслуживает похвалы. Я слышал, что сегодня все люди в Казахстане имеют равные права, в том числе право свободного выражения своих мыслей. В том же, что у вас есть и политическая оппозиция, я имел возможность убедиться лично после мимолетной встречи с одним из ее представителей в аэропорту в Австрии. Все это – признаки оздоровления общества. Как известно, для достижения подлинной демократии необходимы следующие условия: свобода информации, всеобщее доступное каждому образование и уже упоминавшаяся оппозиция. Что касается последней, то, на мой взгляд, она не должна основываться на личных пристрастиях и антипатиях. Здоровая политическая оппозиция предполагает объективную критику на официальном уровне и дружеские, доброжелательные отношения – на личном. Есть еще одна немаловажная вещь. По моему глубокому убеждению, наряду со всеми вышеперечисленными и другими, не упомянутыми мной неотъемлемыми общечеловеческими правами каждый член общества в равной степени должен чувствовать и личную ответственность за жизнь и судьбу своего народа, а в более широком смысле и всего человечества. Как этого добиться? Ключевое слово здесь – уже упоминавшаяся мной светская нравственность, основанная не на тех или иных специфических религиозных ценностях, но на общих для всех разумных существ принципах милосердия и сострадания. Именно это должно стать каждодневной заботой государства. Необходимо разработать и практически применять государственную образовательную программу в области нравственного воспитания всех без исключения граждан и в первую очередь – представителей властных структур. Необходимо ориентировать народ в первую очередь на духовное и лишь затем на материальное развитие. Вот что в моем понимании приоритетно и важно.