Что происходило в области вокруг разведения свиней Анатолий Михайлович не понимал. Свиней резали и сжигали. Уничтожались целые свинофермы. Если Африканский вирус из Африки перебрался в Европу, значит, он мутировал и, значит, в первую очередь он должен поразить диких свиней.
Анатолий Михайлович отложил газету и закрыл глаза. Перед глазами, как наяву, он увидел поросенка, которого в далеком 1955 году в феврале месяце, принес отец и выпустил его в добротно отремонтированную загородку перед небольшим сарайчиком. Из года в год в этом сарайчике жила свинья.
- Это Васька! - Услышал голос отца Анатолий Михайлович и вздрогнул, а он продолжил – Прошу кормить, поить и холить!
Поросенок, весело хрюкая обошел свое новое жилище, неся с достоинством и изяществом свой постоянно шевелящийся пятачок, обнюхал стоящее в загородке корыто, еще раз обошел все углы. Как бы между прочим зашел в теплую часть своего нового жилища, обнюхал там все, что можно, и довольный, выйдя оттуда, стал посредине загородки, поднял свой пятачок к верху, и начал с любопытством рассматривать людей, стоящих за загородкой.
Вот так Толик познакомился с Васькой. Это было интересное, благодушное существо, плотного телосложения, оно совершенно не боялось новых людей и всем своим видом внушало окружающим мир и спокойствие.
Родители Анатолия Михайловича, как и большинство жителей станицы в своем хозяйстве держали корову, поросенка, несколько десятков кур и десяток или полтора десятка уток. Уток долго не держали. Росли они быстро. Покупали, если повезет, маленьких, трех – пятидневный утят в марте –апреле месяце, а еще лучше, если удавалось купить их в феврале-марте месяце. Июле начинали резать молодых утят и к зиме вырезали их полностью.
Свинью или кабанчика старались держать не больше года. Больший срок содержания был не выгодным. Резали их в январе – феврале месяце, выбирая морозные дни. Зимой мясо хранилось дольше, и за этот промежуток времени нужно было успеть посолить сало, натопить смальцу и приготовить колбасы. Современных холодильников на селе не было, не было и подвалов со льдом. В теплое время резали свинью в том случае, если была возможность продать и мясо, и сало оптом.
Корову держали несколько лет. Для многих это был основной кормилец. Молоко пили всей семьей и утром, и вечером. От хорошей коровы, то есть той коровы, что давала много молока, умудрились и масло приготовить. У многих в семье был сепаратор и часть молока перегоняли на нем отделяя сливки. Из сливок с помощью нехитрого устройства, называемого маслобойкой, взбивали масло. И сепаратор, и маслобойку нужно было крутить за рукоятку. Это была обязанность Анатолия, как самого старшего из детей в семье.
Перегоняли молоко сепаратором примерно раз в неделю, сбивали масло в маслобойке так и вообще раз в месяц, а вот кормить поросенка в обед Толик должен был каждый день. Пропустить кормежку было нельзя. Васька сразу же рассказал бы об этом всем подряд.
Однажды Толик забыл накормить Ваську, он поднял такой крик, что четверть станицы поняло, что Васька сейчас голоден. В тот раз его выручила бабушка Вера. И как только Толик вернулся домой, соседи ему сразу, на перебой, как бы соревнуясь между собой рассказали, как громко кричал голодный Васька, как быстро это услышала Вера Ивановна, и также быстро его покормила.
Вечером об этом знал и отец, и мать. Что было потом Анатолий Михайлович вспоминать не хотел. Зачем старые события ворошить. На Ваську Толик не обиделся, на него обижаться он не мог. Не мог и все тут. Почему он не знал. Поросенок, как поросенок. Сколько их было до Васьки Анатолий Михайлович уж и не помнил, да и не задумывался об этом.
Просто с тех пор он спешил домой, чтобы вовремя покормить Ваську. Делать это было не сложно. Еду для поросенка готовил отец. И никому этого действие не доверял. В доме всегда стоял бачок к с мешкой для поросенка. Толику нужно было всего лишь сначала убрать из загородки навоз, вымыть корыто, налить в него воды столько, сколько нужно, чтобы Васька напился. Потом нужно было налить в корыто мешку. И не много, и не мало, а столько чтоб Васька насытился. Оставлять воду или мешку в корыте, особенно зимой, не нужно. Оставишь – создашь себе проблемы. Выбивать лед из кормушки было не просто.
Где-то через два месяца Толик заметил,что Васька стал выворачивать кирпичи, которыми был устлан пол в его загородке. Своими наблюдения он передал отцу. Он, отец, с крестным в первое же воскресенье затянули Ваське в верхнюю губу кольцо из медной проволоки. Васька немного громко повизжал и успокоился, и перестал рыть землю.
Время шло по своим законам, зима сменилась весной. Васька рос себе и рос. Еды ему нужно было больше и больше. Начиная с мая месяца Толик на огороде стал рвать траву и давать поросенку. Ваське трава понравилась, особенно - щирица. Как только Толик направлялся на огород, он становился на задние ноги принимался орать. Орал он до тех пор, пока Толик не приносил ему траву.
Толик оглянутся не успел, а уже и Новый год прошел и февраль наступил. Васька вырос, стал большим и неповоротливым, но как был добродушным и миролюбивым, так им и остался.
- Завтра, в воскресенье, режем кабанчика. – сказал отец.
- Толик принесешь 4 ведра хорошей воды и выльешь ее в бидон. Да не забудь горячей водой помыть пустой бидон. – сказала мать.
За хорошей водой, т. е. водой пригодной для питья, нужно было идти к общественному станичному колодцу. Идти нужно было где-то около шестисот метров. Идти не хотелось, и не в расстоянии дело. Не хотелось откладывать книгу. Жюль Верн так правдоподобно и интересно описывал подводный мир, незнакомый, а потому таинственный и возбуждающий воображение. Ваську было жалко.
Нехотя Толик взял два ведра и коромысло и побрел за водой. Дома была суета, во всю готовились к завтрашнему дню. Подготавливали емкости для воды, место для сала, крючки для мяса. Проверяли работоспособность бензиновых форсунок, точили ножи, искали устройства для начинки колбас и корыто для внутренностей. Беготня по дому закончилась поздним вечером. Поужинали и рано легли спать, завтра рано вставать.
На утро Толик проснулся, когда взрослые уже во всю занимались своими делами. Выпив кружку молока и наскоро одевшись, вышел во двор. К его удивлению, мать ничего ему не сказала, хотя в прошлые годы и она, и отец не допускали детей смотреть на то, как взрослые режут свиней или птицу. Во дворе отец, крестный и дядя Ваня выводили свинью из база, предварительно привязав специальным узлом веревку на правую переднюю ногу.
Когда свинья спокойно вышла на то место, где предполагалось ее зарезать отец резко дерганул за веревку, свинья упала на правый бок. Двое взрослых навалились: один на голову, другой – на задние ноги, а крестный поднял левую переднюю ногу и нанес удар старым казачьим кинжалом прямо в сердце.
Кабан дико заорал, несколько раз дёрнулся и затих. Крестный вытащил кинжал, заткнул рану, чтобы не бежала кровь, вытер его и положил в сумку. Отец и дядя Ваня пошли за форсунками.
- Как все просто. Один точный удар кинжалом и нет Васьки, но есть мясо и сало. – подумал Толик и побежал за соломой.
Теперь нужно было сжечь щетину и привести путем нагревания кожу до состояния, когда грязь легко отделяется от нее. Равномерно нагревали кожу свиньи форсунками до тех пор, пока она не становилась тёмно-коричневого, почти черного цвета, потом еще раз грели кожу горящей соломой для придания ей особого запаха. Это было целое искусство, которое Анатолий так и не постиг. В какой-то момент жечь солому прекращали. Тушу свиньи накрывали соломой, старой верхней одеждой, мешковиной и усаживали на нее детей иногда садились и взрослые. Взрослые говорили, что это нужно делать для того, чтобы шкура кабанчика впитала запах дымка.
На следующем этапе солому убирали. Тушу перекладывали на деревянный щит. Мочили ее очень горячей водой и скреби до белого цвета. Процесс длинный и трудоемкий. От качества этих двух процессов зависел внешний вид и запах кожи на сале.
Потом вымывали деревянный щит горячей водой и приступали к разделке туши. Как правило из года в год это делал один и тот же человек и здесь была строгая последовательность действий, остальные выполняли вспомогательные функции (принеси, отнеси, подай, подержи, убери).
Как правило к обеду тушу свиньи полностью разделывали на части. Убирали инструменты и прочие предметы, садились за стол отведать под рюмку самогонки свежего мяса. Потом взрослые расходились по домам, каждому из них, по обычаю, давали кусок мяса и кусок сала. К вечеру мать вручала Анатолию несколько пакетов с мясом и салом и отправляла к ближайшим родственникам.
Вся семья еще неделю возилась с мясом и салом и в комнате стоял особый запах жаренного сала.
Через два месяца отец принес потешного, лопоухого поросенка и выпустил его в загородку для свиней.