После воскресения, к сожалению, наступает понедельник, и Александр Григорьевич Рубашкин с этим ничего поделать не мог. Превозмогая ужасный шум и грохот в голове, он потащился на работу.
Однако и водитель троллейбуса, в этот понедельник, видимо, также имел проблемы с мозгами - в результате несчастному Рубашкину прищемило голову дверьми, нос его ещё больше покраснел, а правый глаз стал неприлично моргать.
В таком вот виде слесарь-сантехник переступил порог родного объединения, но, поругавшись с мнительной вахтёршей, смертельно захотел как можно быстрей вернуться домой, и потому поспешил не к унитазам, а в кабинет начальника.
Павловский был на месте.
-Чего тебе? – спросил он.
-Мне бы…домой. Виктор Николаевич, разрешите мне уйти сегодня с работы, - промолвил Рубашкин, чувствуя усиливающуюся дрожь во всём теле.
Взглянув на подчинённого, Павловский подумал, что в таком состоянии тот способен лишь пугать впечатлительных работниц, и решил отпустить сантехника.
-Пиши заявление за свой счёт, - велел Павловский, - только побыстрей! Я уезжаю в министерство.
Писать Александр Григорьевич, конечно, умел, вот только сложно было справиться с ручкой, да ещё дальнозоркость усилилась, а проклятущие очки затерялись где-то в непроходимых лабиринтах его однокомнатной квартиры.
Но тут подошёл сияющий Саша Строев, который был чрезвычайно рад видеть приятеля в таком вот виде. Хотя на работе Строева сторонились, считая бездельником и пустозвоном, Рубашкин совсем неплохо относился к весёлому электрику и попросил его:
-Сашенька, напиши мне заявление - денёк за свой счёт.
Строев обрадовался ещё больше:
-Опохмеляться пойдёшь?
-Что делать, когда надо…Так напишешь, аль кого другого просить?
-Нет проблем! Прямо сейчас и напишу!
Ждать пришлось не очень долго. Ставший вдруг серьёзным Строев вручил старательно написанный текст:
«Всевышнему Павловскому
от раба Божьего Рубашкина
Заявление.
Христом Богом молю, не дай погибнуть! Разреши ты мне взять денёк на опохмелку.
Искренне твой раб
А.Г.Рубашкин.
Сердечно поблагодарив, Александр Григорьевич направился к начальнику. Тот, не любил читать заявления подчинённых и подмахнул бумажку не глядя: «Разрешаю. Павловский». Велел отнести заявление нормировщице и отправляться домой спать.
Нормировщицей работала пенсионерка Мария Семёновна. Она была угрюмой и набожной, не любила пьяниц вообще, и особенно сантехника Рубашкина, постоянно придиралась к нему и жаловалась на него даже самому директору предприятия.
Не здороваясь, Александр Григорьевич положил заявление на стол вредной нормировщице. При чтении волосы на голове Марии Семёновны зашевелились, она в изумлении раскрыла рот и покосилась на сантехника. Он усиленно подмигивал одним глазом.
-Денёк на опохмелку берёте? – не верила своим глазам нормировщица. Но Рубашкин подтвердил:
-Хоть бы и на опохмелку. Раз Павловский разрешил - значит, можно.
-А как же Всевышний? Стыд надо иметь! Совсем обнаглели…
Не мог в такой напряжённый для здоровья день Александр Григорьевич выслушивать нотации и глупые проповеди, а потому поспешил удалиться.
Придя в себя, нормировщица пошла к начальнику отдела. Павловский успел уехать, однако нужно было разобраться с «нечистым» заявлением. Пришлось идти к директору объединения. Но разве может простая нормировщица прорваться к директору, да ещё в понедельник? Секретарша долго не могла понять, о какой рубашке идет речь, хорошо хоть предложили оставить служебную записку, в которой кратко изложить суть дела. Волнуясь, плохо соображая, Мария Семёновна написала, что не может оформить отгул товарищу Рубашкину, так как заявление было подано им в грубой форме.
Павловский вернулся на работу в конце дня. Ему подали служебную записку Марии Семёновны, в углу которой быстрым почерком директора было накарябано:
«Тов. Павловскому.
Прошу разобрать жалобу т. Тарасовой».
Дело было ясное. Павловский знал, как относятся к Рубашкину женщины отдела, а потому сразу же продиктовал приказ:
«За проявленную грубость объявить А.Г.Рубашкину замечание».
Затем велел отнести нормировщице следующую записку:
«В расчетный отдел.
Прошу оформить отгул А.Г.Рубашкину согласно поданному заявлению».
Когда в кабинет Павловского ворвалась Мария Семёновна в сопровождении начальника отдела кадров, Виктор Николаевич всё-таки был вынужден прочитать злополучное заявление. И тут его чуть было не хватил сердечный приступ.
Значит, правильно говорят: «Доверяй, но проверяй!» А иначе можешь преждевременно отправиться к Всевышнему.