(Из цикла "Мищкины рассказы"
Мишка зашёл ко мне в хорошем настроении – подтянутый и улыбающийся! Сбросив туфли, привычно сунул ноги в «дежурные» тапки и прошлёпал в них на кухню…
Когда я вошёл в комнату, задержавшись в прихожей, на белом столе привычно стояла четвертинка «Столичной», а рядом лежала баночка красной икры.
- О! Мы сегодня жируем! – весело сказал я, открывая холодильник и ставя на стол маринованые огурчики и копчёную колбасу. – Премию что – ли дали?
- Дождёшься от них! – улыбнулся Мишка, разливая водку по стаканчикам. – Когда за водку в кассе расплачивался, кассирша предложила. Так не выставляют – воруют много! Отказать ей не смог – страсть как люблю икру под водочку!
Я согласно кивнул, улыбнувшись….
Когда выпили, Мишка пожевал бутерброд, закурил, и немного помолчав, начал заготвленный на этот вечер рассказ…
- Потрясающе красиво выглядит северное небо в сорокоградусный мороз! Смотришь на него ночью - и глаз отводить не хочется! Звёзды ясные, и сверкают, как маленькие бриллиантики... На душе так светло и тихо становится, что, уйдя в свои мысли и поглядывая ,иногда, на небо, забываешь, где ты есть… И у нас тоже можно смотреть на звёзды и так же вот думать и хорошо чувствовать себя! Просто задумался ты, и грезишь наяву… Если бы только не тот чёртов, сибирский холод!
Когда привозят на пост и оставляют, то после тёплой караулки и приятной «хавки», т. е. – приёма пищи, кажется, что и пять часов отстоишь на посту - и не замёрзнешь совсем! Клапана зимней шапки опущены и завязаны. Овечий тулуп надет прямо на шинель, а
на ногах ватные штаны и тёплые высокие валенки. В такое время кажется, что проблема только в том, что время движется невероятно медленно - словно вязкое подсолнечное масло течет…
Побродив по территории поста, начинаешь постепенно ускорять шаги, чувствуя, как холод медленно, но верно, пробирается поближе к телу, сквозь все защитные препоны! Когда чувство самосохранения начинает преобладать над служебным долгом и данной Отечеству присягой, начинаешь искать поблизости тёплые места – котельную, отапливающую здания, находящиеся на территории поста, тёплые вагончики, где есть электрические обогреватели или машину, обслуживающую самолёты аэродрома, в кабине которой можно погреться.
В тот день я оказался возле котельной, которая находилась рядом с моим постом, и, на мою беду, рядом с нашей казармой. Недавно построенное четырёхэтажное здание, где селилась вся солдатская мощь нашей части, сиротливо стояло в открытом поле, окружено с двух сторон сопками и тайгой, обдуваемое всеми ветрами Забайкалья… С двух других сторон располагался аэродром нашей части, богатства которого мы и охраняли – самолёты, вертолёты и склады, военные и продуктовые! Про штабные строения я и не говорю – это само собой, разумеется!
Часа через полтора, я, уже порядком продрогнув и набегавшись по проходу, обътянутому колючей проволокой, пытаясь согреться, двинулся в сторону котельной - в поисках тепла! Заходить в котельную было опасно, поскольку кочегаром в ней работал боец из нашей роты, который прослужил на полгода больше меня. Этот призыв нам уже дал понять, что никакой дружбы между нами быть не может, поскольку они прослужили больше нас, и, следовательно, не должны работать так же, как мы.
Что до нас, то нам на это было чихать, так как нас и без них сильно «прессовали»
старослужащие! В общем, моё появление в котельной могло мне дорого обойтись, и поэтому я, побродив немного вокруг здания котельной, нашёл отверстие в стене, откуда выдувался тёплый воздух, приблизил к нему лицо и тело, и блаженно замер…
Так, с мыслями о доме и моём счастливом прошлом, я просидел у тёплого воздушного источника до тех пор, пока не увидел свет фар курсирующей по аэродрому машины, которая развозила смену на посты и забирала замёрзших часовых! Я, разумеется, поспешил на свой пост…
Когда знаешь, что тебя скоро сменят, становится веселее на душе и не так холодно!
Приехала караульная машина, меня сменили на другого бойца, и скоро мы уже были в тёплом помещении…
Я прошёл в комнату, снял шапку и, неожиданно, был оглушён громким хохотом. Все смеялись, буквально согнуышись пополам, причём, глядя, исключительно, на меня!...
Я, ничего не понимая, пробрался сквозь тела бойцов поближе к висевшему на стене зеркалу и, увидев своё отражение, сам не смог удержаться от смеха…
Над утеплённым в несколько слоёв телом, торчала маленькая стриженая голова с совершенно чёрным лицом, на котором, как огоньки светились
белки глаз - как есть - мавр из шекспировского « Отелло»! Выходит, что когда я грелся у дыры возле котельной и приближал к отверстию с тёплым воздухом лицо, выдуваемая сажа выкрасила меня в негра или, как сейчас принято говорить – в афро - американца! В темноте, пока мы ехали обратно, никто ничего, естественно, увидеть не мог, а вот когда мы вошли в освещённое помещение… Ну, вы и сами всё теперь понимаете…
Слава Богу, никто из старших не стал вникать в то, где я так вымазался, поскольку все сильно устали и замёрзли, и я, наскоро, вытерев лицо и сдав автомат в оружейной комнате, поспешил умыться, пока кому – нибудь не пришла в голову « светлая» мысль допросить меня, возможно даже « с пристрастием» , где это я два часа шлялся, пока был на посту, где копоти и сажи нет и быть не может!
Такая вот история со мной тогда приключилась…
Я долго смеялся на рассказанной Мишкой историей, потом мы допили водку и доели икру и отправились на покой – я в свою комнату, а Мишка – в свою уютную, холостяцкую берлогу!
(продолжение следует)
Сентябрь - 2009 г