Смеркалось. На лес надвигались сумерки, верхушки деревьев бережно принимала в свои объятья тьма. Что-то маленькое, серое и бесформенное бродило по лесу, шурша опавшими листьями. Оно уже довольно долго плутало, натыкаясь на пеньки и старые муравейники. Как оно здесь очутилось – уже не помнило, поскольку память (к счастью, а может и нет) была короткая. Правда иногда она подкидывала фразы: «Люда! Домой». Но кто это кричал, и кто такая Люда, память не подсказывала. Мозговой чуланчик был закрыт, а ключ потерян. А может, и не было в нем уже ничего.
Сквозь ветви деревьев забрезжил какой-то огонек. Существо остановилось и заинтересованно посмотрело в сторону света. Немного поразмыслив и поняв, что мешкать больше нельзя, иначе мысль ускользнет, оно двинулось по направлению к свету.
У костра на поваленных старых бревнах сидели, съежившись и нагнувшись к огню, несколько человек. Руки были спрятаны в рукава растянутых свитеров, ноги облегали бесформенные юбки или штаны. Завершали гардероб разномастные носки и обувь.
Наступив на сучок, оно привлекло к себе внимание. Дряхлый дед поднял голову, прислушался и пробормотал:
-Маленький кто-то. Сюда идет. Боится.
-Откуда ты знаешь? – визгливо воскликнула растрепанная тетка. – Ты же ничего не видишь!
-Зато слышу. – Поставил точку в перебранке дед.
О приближении кого-то говорило все более и более громкое шуршание.
Существо из сумерек вышло на свет. Все повернули головы.
-Прелесть, какая страшненькая! – восхищенно всплеснула руками сухопарая непонятного возраста женщина.
Зрелище было еще то – существо было мало ростом, растрепано и чумазо, оттопыренные ушки весело выглядывали из-под платка, курносый носик задорно задирался, а довершали образ выпученные глазки.
-Ну, чего уставились? Никогда Страхолюдие не видели? – спросил дед и, обратившись к пришелице, сказал:
-Иди сюда. Давно, поди, шатаешься.
Он хлопнул рукой по бревну рядом с собой. Девочка села. Дед налил из котелка чай в кружку и сунул ей в руки.
-Пей, а то замерзла совсем.
Растрепанная тетка в упор разглядывала пришелицу. Поджав губы, она вытащила из холщового мешка две баранки, подумав, одну вернула на место, а вторую передала девочке с коротким приказом:
-Ешь!
Девочка удивленно разглядывала сидящих вокруг, делала, что говорили, и молчала.
-Значится так, - начал дед, - кто ты такая, мы уже знаем. Чтобы не пугать никого, да и покороче будет... Будешь Людой.
У Страхолюдия в головке уже начали появляться какие-то ассоциации со слышанным ранее, но короткая память сделала свое дело и прогнала нарождающиеся связи.
-Меня зовут Леший, - продолжил дед, - я тут самый старый. Все меня слушаются.
Все покивали головами.
-Та, что баранку дала, да пожадничала, это Кикимора будет...
-По мужу Болотная, - тут же добавила тетка.
Леший зыркнул, и она умолкла.
-Сухопарая – это Облепуха. Модельерша бывшая...
-Ну почему же бывшая... – строгий взгляд деда прервал и ее.
-Те две, что похожи друг на друга и сидят, обнявшись, – это Бука и Бяка. Они тихие и мирные. Все мы тут оказались по той же причине, что и ты.
Девочка вопросительно посмотрела на деда.
-Ну, непохожи мы на других. Что поделаешь...
И вздохнув, он замолк.
Костер весело трещал, изредка выпуская из себя искры. Кипела вода в котелке. Все снова погрузились в дремоту и свои размышления.