Вакуум черной бесконечности разливался в куриных мозгах давно уже не молодого петуха Отелло от очередной и несколько неудачной попытки проникнуть в курятник и, хотя бы платонически потоптать юную несушку Дездемону…
Но на пути к его вожделенным и несколько эротичным мечтам, прямо в проходе стоял Яго – красавчик кОчет, исполненный страстным желанием охранять свой многочисленный гарем до смерти и, желательно не своей…
Горестно вздохнув, Отелло побрел к старому сараю, где нашёл себе убежище после позорного изгнания и, взобравшись на жердочку, предался приятным воспоминаниям о бурной молодости, харизматично закатив глаза от переполнявших его чувств…
Он действительно был когда-то весьма элегантным и интеллигентным петухом, знавшим толк во флирте и в полной драматизма, но порой, обыденной жизни домашних пернатых. Ему нравилось разбавлять серую меланхолию яркими красками искрометных интрижек, а иногда, даже высоким искусством обольщения с весьма непредсказуемым результатом. Жизнь вертелась вокруг него буйным калейдоскопом красок и это очень ему нравилось. А зачем еще нужна жизнь, если в ней нет красок?
Но всё бренно. Краски поблекли и всё его существование превратилось в театр абсурда, где все роли были главными, а он сидел в суфлерской будке и молчал. Да и о чем говорить старику, если все что он хотел сказать, уже давным-давно сказано, а придумать что-то новое у него не было ни сил, ни желания. Хотелось просто закрыть глаза и летать там, в своих грёзах, где было много тепла и света, где все ждут твоего доброго слова, но никто и никогда не ударит острыми шпорами, даже со зла…
Растроганный своими грустными мыслями, Отелло глубоко вдохнул и, что было мОчи прокукарекал, пытаясь сказать всем, что он еще жив, что его трепетная душа жаждет любви и ласки, что еще не уготована ему куриным богом виза на тот свет, но не успел…
Старое сердце не выдержало мук, и петух упал с жердочки на сырую землю. Застенчиво подергав ножками, он испустил дух, который долго ещё витал над красавицей Дездемоной и строптивым Яго. Ведь когда витаешь в небесах, всегда хочется сказать что-нибудь на прощание. Но его опять никто не услышал…