День был солнечным, хотя и немного пасмурным.
Но мы, несмотря на то, что были предупреждены о резких сменах погоды в этих краях, дождя не ожидали вовсе. А он – холодный, резкий, сиюминутный - ливанул, как из ведра.
Свойственный законам тропического климата, он закончился так же, как и начался.
Будто кто-то резко закрутил кран, - да так, что перестало даже капать.
Но через пару минут, если бы не намокшая одежда – о дожде было уже и не вспомнить.
Камни впитали очищающую воду.
Мы стояли у Стены Плача.
Редкое затишье наблюдалось в те минуты.
Лишь пара человек молилось, и просили Господа о чем-то своем.
Я только потом поняла, в какой удивительный момент мне повезло там оказаться.
Редкая удача не стоять в огромной толпе ежедневно приходящих сюда оставить свое наболевшее.
Стена Плача – остаток некогда построенного Храма. Но сложно представить, куда еще так стремится попасть человек – со своей просьбой и мольбой. Сложно представить, что где-то еще в мире существует всего лишь стена, прикоснувшись к которой человек утоляет свою печаль. Символ Веры, которую нельзя разрушить.
Вчетверо сложенный, и без того маленький, клочок бумажки, вырванный из обычного блокнота. С простыми, понятными каждому на Земле человеку, словами.
Так я, очутившаяся у святыни, казалось - совсем не осознающая, что происходит в данный момент – где я и кто я – вложила в нее сердцем нашептанное – то, по чему так истосковалась душа. То, что кричало громче всех будничных пожеланий, самое самое важное.
Прижавшись ладонями к теплому камню, я закрыла глаза, и просто поверила – сбудется.
С самого детства верившая: дождь – он как волшебство, по мере взросления я лишь крепче убеждалась в этом. Смывая накопившуюся усталость и ложащиеся грузом на душу, воспоминания, он и сегодня дал мне понять – он случился на счастье.
В этом городе меня поражало буквально все.
Казалось – пропитанный верой и святым духом - город, в который тысячи лет назад торжественно въехал Сын Божий, и сейчас должен благоговейно указывать путь - каждому его посетившему. Но узкие улочки кварталов, каждый из которых отвечает своей религии, были полны шума и мусора. Рынки, на которых торговцы цеплялись с просьбой купить у них что-либо, будь то кожаные сабо, или свежеиспеченные лепешки, приводили меня в замешательство. «Оставьте в покое!» - хотелось кричать. «Я приехала сюда, чтобы Господь меня услышал, чтобы дал понять, куда мне двигаться дальше, я потерялась и мне одиноко, у вас же на уме одно – продать как можно дороже любому из туристов - свой, зачастую ему абсолютно ненужный, товар». Не понимая одного - Бог уже меня слышит. Я уже здесь - потому, что этого хотела. В обстановке абсолютного единения таких разных и не похожих друг на друга людей. Среди тех, о жизни которых я ничего не знаю, но они мне улыбаются. И по искренним лицам которых, становится понятно – они желают добра.
Разного цвета кожи и вероисповедания, менталитета и социального статуса, говорящие на самых разнообразных языках – все мы едины в одном – желании узнать ответ на самый трепетный для себя вопрос. И каждый искал его здесь – в Иерусалиме.
Храм Воскресения Христова, возведенный в память о событиях страстной пятницы - священное место, где каждый шаг делается с придыханием. Где настенная роспись образов заставляет задуматься о суете будней. О том, что все мы стремительно куда-то бежим, но зачастую именно не туда. О том, как часто мы слушаем других, но не слышим самих себя. Как, загадывая на жизнь вперед, мы переступаем события одного дня. Ставим большие цели, и в попытках их достичь - не замечаем маленьких радостей.
Тонкий аромат мирры и ладана наполнял воздух умиротворением. Мне хотелось впитывать его глубже и глубже. Я коснулась крестиком Камня Помазания.
Каждый из нас, кто запутался по жизни и сбился с пути, очень хочет, чтобы все изменилось в один момент. Но пресловутого озарения в ту же секунду не произошло. Не стало понятно, какую дорогу выбрать на жизненном перекрестке, как избежать ошибок, укрыться от разочарований и разучиться испытывать боль.
И все же - состояние невероятной легкости и удивительной ясности вызвало во мне острое желание остановить это мгновение, впитать его под кожу, ухватить и бережно беречь.
Солнце, после утреннего дождя, светило еще ярче. Торговцы, которые еще совсем недавно вызывали у меня отторжение, уже манили к себе своим необычным товаром. Ароматные масла розы и девясила; расписные ковры, словно прибывшие сюда из восточных сказок; свежие лепешки — настолько аппетитные, что невозможно отказать себе в удовольствии разорвать промасленный пергамент и уплетать воздушное тесто за обе щеки; изделия из кожи, свечи и намоленные иконы. Окружавшее повсюду вызывало приятное головокружение.
Наверное, для каждого, кому посчастливилось побывать в Иерусалиме, этот город останется чем-то своим, особенным воспоминанием, согревающим в холодные времена.
В нем - выстроенном из светлого камня, мне, поначалу, не хватало простого естества природы.
Но, меняя направление прогулки, открывался удивительный вид - панорама Гефсиманского сада. Лиловые и пурпурные, алые и лавандовые цветы переплетались с сочной зеленью, подчеркивая ослепительность роз цвета слоновой кости. Это великолепие гордо венчали оливы. Символ мира и бессмертия, символ добра и благих вестей. Дерево, растущее и приносящее плоды столетиями, оно таит в себе уверенность и фундаментальность, и такое необъяснимое благородство.
В восхищении, я уже не отталкивала от себя впечатления и смотрела на все другими глазами. Вытесанные из редкого дерева, окна отбрасывали по стенам фиолетовый свет - цвет страданий и смирения. Гефсиманская церковь всех Наций, куда мы в спешке заглянули, звенела тишиной. И лишь неспешная речь священника наводила на мысль о том, как порой эта тишина нам необходима. Ведь одинокий голос способен сказать больше, чем невразумительный крик толпы.
Мне же не пришлось говорить – дабы мой голос был услышан. Взгляд, печальный взгляд Божьей Матери, глядящей с Иерусалимской иконы в храме Успения Богородицы, проникал прямо в душу. И вся шелуха, которой ты так старательно обрастал, опадала сама собой, как ненужный хлам. Это не я любовалась поразительной красоты иконой, это она видела меня насквозь. В темном подземном помещении она, с Богоматерью, облаченной, как и младенец на ее руках – в золотые одежды, светилась ярче солнца. И все же не одежды освещали холодный грот, а тепло, которое исходило от нее, будто она не написанная, а живая. С человеческими чертами лица, но совсем другой природы - чудесной, неземной, божественной. Спустя время можно не вспомнить черты, но невозможно забыть глаза - кроткие, вкрадчивые, глядящие в самую твою суть; и те ощущения - гармонии, понимания, защищенности, будто теплой ладонью или уютным крылом тебя укрыли от всех душевых тревог.
Я очищалась душой. Освобождалась. Но, все же, покидая этот город, чувствовала сильную усталость. Испытанное за день оседало в сознании, и создавалось впечатление, словно я не наполнена, а напротив – абсолютно опустошилась. Глаза слипались, от приятной истомы по всему телу - хотелось лечь, не хотелось говорить и слушать. Быстрое наступление темноты, и, мелькающие за окном автобуса, пустынные пейзажи - лишь укрепляли мое состояние.
Древний город, святыни, толпы людей…
Я почувствовала то, что никогда ранее чувствовать не доводилось.
Мне казалось, будто, клонящийся к итогу, день ничего интересного и необычного больше не принесет. Но я ошибалась.
Мы возвращались в Натанию – курортный городок, где, по прилету в страну, и остановились у одной замечательной, до этой поездки незнакомой мне близко, семьи. Встречая нас с автобуса, они предложили прогулку по чудесной вечерней набережной. Не согласиться с ними было очень сложно, поскольку любовь к морю у меня настолько давняя, что, возможно, заложена в крови.
Вода у подножья разбушевалась стихией. Штормовой ветер вздымал волны, и подталкивая их к берегу – превращал в пену. Совершенная темнота, в которой, если бы не яркий свет фонарей, разглядеть с легкостью удалось бы лишь силуэты стоящих рядом.
Небо слилось с морем, как вдруг небесную твердь разрезала молния. Берущая начало из неизведанной темноты где-то высоко-высоко, она и водную гладь рассекла надвое.
Сама природа снизошла к нам.
Не могу объяснить почему, но именно этот момент стал отправной точкой моего приключения. Моего поиска себя. Будто ранее я спала, и вот теперь меня растормошили. Будто кто-то сверху сказал: «ты увидела, узнала, почувствовала? Так вот – это только начало».