Рецензия вышла в 11-м номере журнала "Волга" (Саратов)
Вишневский, пожалуй, один из самых известных современных польских писателей, переводимых в России. «Гранд», новый роман Януша Леона, выпущен тиражом двенадцать с половиной тысяч экземпляров. Не каждый российский автор способен похвастаться такими объемами. Полторы-две, редко пять тысяч – вот сегодняшний привычный тираж для хорошей прозы в нашей стране. Все, что свыше десяти, за редким исключением, рассчитано на масс-культуру. Детективы, бульварные романы, пляжное чтиво. Это не про Вишневского. Он ориентирован на думающего читателя. Планку творчества автор сразу задал своими, на мой взгляд, лучшими произведениями – «Одиночество в сети» и «Повторение судьбы».
Надо признаться сразу – предисловие к роману отчасти обманывает. Отель «Гранд» не главный герой книги. Главные в романе люди, с судьбами которых нас знакомит Вишневский. Впрочем, дочитав книгу до конца, понимаешь, что и романом это можно назвать лишь с определенной натяжкой. Это скорее сборник новелл, рассказов, историй, объединенных местом действия – отелем, ну и, конечно, еще попыткой (подчеркиваю, именно попыткой, и не всегда успешной) вовлечь всех героев в единый сюжет. «Гранд» – роман о любви. В романе пять сплетенных историй. Пять сюжетов о любви, меняющей героев, делающей жизнь их иной. Пять сюжетов о женщинах. Где-то они главные персонажи, а где-то прячутся за страницей, между строк, но роль их в судьбах мужчин, оказавшихся рядом с ними, не становится от этого слабее.
Герои разных новелл почти не пересекаются друг с другом. Кто-то перебрасывается несколькими фразами. Другие лишь взглядами. Третьи просто проходят мимо, задевая плечами… без извинений. Они – чужие. Всех их на мгновенье, час, ночь объединил отель. Жизнь их проходит далеко от «Гранда», а зачастую даже далеко и от Польши – в России, в Красноярске, в Германии, Швеции, Таиланде… Они ехали в отель, а поселились в книге Януша Леона Вишневского.
Вишневский ведет своих героев по коридорам отеля. Кажется, нет этим коридорам конца, они темны, и нет шанса найти выход или увидеть свет. Каждая новелла обрывается, словно недосказанная. Мы с нетерпением перелистываем страницы, чтобы узнать, есть ли у нее продолжение, конец, развязка. И только в пятой, последней новелле автор дает такой шанс герою, а вместе с ним и другим, которых он оставил ждать на предыдущих страницах. Пятая новелла, пожалуй, самая грустная, но вместе с тем и самая чистая. Именно в ней, в конце коридора, доселе темного, появляется свет. И хотя мы так и не узнаем, был ли он настоящим или просто померещилось, автор дарит надежду каждому.
Герой ее – Йоахим Мария Покута, стареющий и неизлечимо больной университетский профессор. Съедаемый болезнью Паркинсона, он прячется от коллег по работе, знакомых, семьи и, как мы понимаем, от себя, на чердаке своего дома, пьет вишневку и смотрит старые семейные альбомы. «Ему почти шестьдесят. Йоахим вполне в состоянии еще пока несколько секунд удерживать бутылку у губ. Его по-настоящему изводит дрожание конечностей, слабость и неловкость движений… нарушение обоняния, обильное потение и это омерзительное слюноотделение. Но он все еще в состоянии обслуживать сам себя…» Самое яркое, самое счастливое воспоминание в жизни Йоахима – русская девушка Ксения, с которой они «занимались любовью в снегу, в бане, в Байкале. У нее были раскосые глаза, которые никогда не плакали. С ней он забывал себя». Ксения осталась там, в России. Паркинсон – недостаток дофамина, – понимает Покута. Дофамин – «гормон счастья», как называют его бульварные газетенки. Отсутствие счастья ведет к гибели. Его наличие – вылечивает. Счастья в жизни Йоахима нет. Давно нет. Его жизнь сера и скучна. Йоахим принимает решение покончить жизнь самоубийством. Местом своего ухода он выбирает отель «Гранд». Зачем жить без счастья, без дофамина, ждать, когда мир твой заберет Паркинсон. Или можно попытаться все изменить, уехать в Сибирь и вернуть все обратно? Решать Йоахиму.
Счастья нет и у героев первой новеллы. Юстина встречает Мариана на пляже. Он – бомж, клошар, нищий, попрошайка. «Вынесенный за скобки», называет его автор. «Меня зовут Мариан Стефан Убогий. Но все называют меня просто Убожка. Даже милиционеры – то есть полицейские». Пьет. Много пьет. «Печень шалит. Знаете, барышня, когда за грудиной болит – это все-таки менее важно, чем когда болит печень. Потому что печень важнее грудины. Она даже, может, важнее, чем сердце». Он какой-то особый этот Убожка. С сердцем, душой, мыслями. В нем что-то сильно отличает его от других, опустившихся, бездомных, ненужных. «Убожка, когда вот ты так говоришь, а я тебя слушаю – так я никак не могу понять, кто ты есть: то ли ты пройдоха, каких мало, то ли какой-нибудь профессор университетский. Ты иногда говоришь как какой-нибудь крестьянин от сохи, а иногда – как красноречивый психотерапевт». Все, что мы знаем, это то, что у него было две жизни. Одна – до смерти дочери, другая – после. Будет ли третья жизнь? Мы читаем «Гранд» и хотим верить в это. В Юстине генетически заложенная человечность, любовь к людям без дома, своего очага, заботы. «Моя любовь – это некий вид самоубийства», – говорит она про себя. Может быть, сама того не понимая, она старается подарить Убожке тот самый дофамин, гормон счастья. Она приводит Мариана в новую жизнь. Другую. Он в ней никогда не жил. Или жил, но забыл. Десять лет в вине убивают прошлое. Чистые простыни, горячий завтрак, холодное вино из стеклянного бокала. Ему не по себе. «Я бедняк, нищий, без крыши над головой, и никакая одежда, никакая стрижка и спортивная обувь этого изменить не могут, потому что пудрой гангрену не вылечишь. А вы, барышня, меня сначала напудрили, а теперь хотите задрапировать в какие-то занавески. Но на засранном окне никакие занавески, даже самые красивые, мало что изменят. Люди все равно будут видеть только заляпанные стекла». Она понимает. Кажется, понимает. Но все равно стремится изменить его. «…Изменили вы меня, барышня. Перелицевали. Вывернули наизнанку…» Первое отделение закончилось. Юстине можно уходить. Что будет с героями новеллы дальше?
На сцене новые герои. Они мелькнули в первой части. Людмила – уборщица. Горничная, служанка. Русская. Из-под Красноярска. У Вишневского в романе много русских. Папа – поляк, мама – русская. Героиня берется за любую работу, ей нужно обеспечить себя, ей нужно строить свою жизнь. Она – сама! Все женщины, живущие на страницах книги, личности с твердым характером. Да, они рефлексируют по поводу своей любви, страдают от непонимания, но они тверды в своих намерениях, даже если намерения эти циничны. Вероника Засува-Петля, героиня очередного сюжета – дочь партийного работника, удачно вышедшая замуж, идущая по стопам и следующая примеру матери, живущая за счет мужа, не отказывающая себе ни в чем, не работающая – зачем, когда тебя содержат. У них нет детей. Она меняет любовников. Выбирает их сама. У нее для этого есть деньги. Ничего, что деньги мужа, он все равно не заметит этих расходов.
А вот еще история. Он – польский еврей, Шимон Элиаш Ксенбергер. Живет на всем готовом, рантье, прожигает состояние отца, который работал до своего последнего дня. Никому не нужен мужчина без цели и без стержня. С ним спали за деньги, за крышу над головой, за еду. По любви с ним не спал никто. Нет счастья, нет любви, нет гормона. И только она одна, Александра, встреченная им на острове Самуи, что возле Таиланда, на одну ночь делает его счастливым. Делает и исчезает навсегда, словно была сном, иллюзией, навеянной выкуренной сигаретой марихуаны. Порция счастья. Порция дофамина. Хватит ли ее на всю оставшуюся жизнь? Видимо, нет… и Шимон отправляется на поиски…
Роман погружает читателя в мир страданий своих героев. За них больно. За них переживаешь, им сочувствуешь. Роман держит. Он интересен. И все же… И все же роман несовершенен.
Абсолютно не к месту и явно портят книгу регулярные отсылы к истории отеля. Все же «Гранд» о любви, о взаимоотношениях мужчины и женщины. Отель лишь место действия, и то не всегда постоянного. Порой отель как штрих, да и не отель даже, а тень его. И словно чужеродной культей, оглоблей влезают в книгу воспоминания про Гитлера, его секретаря, других генералов рейха. Особенно дикой и лишней видится история про Путина, который, якобы гуляя вдоль пляжа с Туском, обсуждал способы устранения тогдашнего Президента Польши Качиньского. И дело не в абсолютном вымысле этого разговора – сама прогулка, наверное, была. Дело в полной инородности, алогичности этого сюжета. Он не нужен роману, чужд повествованию. Словно автору нужно было написать что-то антисоветское – поляки недолюбливают русских, признается Вишневский. А еще приходит в голову, что хозяева отеля попросили известного писателя увековечить их отель в прозе. Литературный памятник дорогого стоит, любой прочитавший захочет прикоснуться к истории – и при прочих равных, планируя свой визит в Польшу, выберет «Гранд». Как обойти отель с такой историей?! Вот и я посмотрел, есть ли свободные номера на ближайшие выходные. Оказывается, что отель переполнен.
Роман словно недоделан, не собран воедино, разрознен своими частями, сюжетами. Отель не объединяет, он чужой для героев, у каждого из них свой багаж и своя биография. Многое в книге скомкано и непонятно. Роман не дописан, вот его главная проблема.
При чтении иногда, особенно ближе к завершению, возникает ощущение, что автор торопился с ее публикацией. Первая половина произведения и вторая его часть выглядят абсолютно разными. Интересный и требующий логического конца рассказ о встрече польской журналистки и бездомного обрывается резко и оставляет много вопросов. Словно из книги при переводе потеряли пару десятков страниц.
Обескураживает и конец романа. Автор идет по самому, пожалуй, примитивному пути, когда, прерывая повествование о жизни своих героев в каждой конкретной новелле, он схематично рассказывает о том, что случилось с ними через 12 месяцев. Для такого мастера, как Вишневский подобное упрощение неприемлемо и отдает откровенной халтурой. Увы, подобное нам не редко приходится видеть, когда популярный, востребованный и одновременно коммерчески выгодный писатель становится игрушкой в руках издателей, требующих сдать новую книгу к намеченному сроку. Творчество под гнетом всегда дает сбои. Похоже, что Вишневский начал сбоить вслед за другими авторами, приравнявшими литературу к бизнесу.
И все равно, несмотря ни на что, Вишневский – мастер. Мастер сюжета, мастер переживаний. Слог его прост, но в этой простоте читатель находит очарование.