1.
Летнее солнце, большое и яркое, всегда пробуждается раньше Дюши и, когда она, едва умывшись, садится завтракать за столовский круглый стол, слепит глазки.
А сегодня еще и по свежевымытому покрашенному дощатому настилу кухни лучиком скользит, потом по комнате, словно дразнит Надюшу: "Догони, попробуй, догони!"
- И поймаю! – кричит девчушка, - помою руки после блинчиков, держись, поймаю, - спокойнее повторяет она.
Но светлячок уже пляшет где-то за окошком, видимо, не найти его…
Дюше захотелось самой чище няни вымыть полы, чтобы светлый зайчик заблистал снова. Она знала, что ей не разрешат хозяйничать. Всякий раз говорят: "Мала".
"Почему и мамулечка, и нянюшка так думают?" - удивлялась Наденька, - "Ведь мне целых шесть лет". Поэтому она потихоньку взяла тряпку и ведро, налила в него холодной воды, разбавила теплой из чайника и понесла в зал.
Поставила ведерко в середину, рядом с фикусом в кадке, набралась смелости и опрокинула: "Так быстрее будет".
Именно в этот момент показалась баба Маша:
- Бог мой, да что же это за напасти, ну и девчонка - неслушница! Вот только мать появится – все передам!
Еще долго няня ворчала, собирая разлившуюся повсюду воду.
2.
Мама, Антонина Николаевна, возвратившись с работы, молча выслушала стенания Маши. Потом сложила банное полотенце вдвое и начала хлопать им по дочкиной заднюшке, облаченной в трико.
Нет, Наде не было больно, просто очень обидно: за что ее наказывали? Ничего дурного она не хотела, ей даже не дали объясниться.
Нянька, стоя в дверях, охала и бубнила:
- Будя, Антонин Николавна, хватит, вишь, плачет малая. Осознала, небось!
Антонина Николаевна, ничего не сказав Дюше, выдохнула:
- Ладно. Устала я сегодня, из области были, пойду мыться…
Дюша, всхлипывая, отправилась к себе в комнатку. Села на кроватку, раздумывая, как поступить. Поплакала немножко. Она вовсе не горела желанием огорчать маму.
Девочка лежала с закрытыми глазами, когда та вечером пришла проверить: спит ли.
Выключили свет. Стало совсем тихо. "Значит, все улеглись", - подумала малышка.
Она поднялась, босиком на цыпочках прокралась на кухоньку с фонариком, достала пеструю базарную сумку и положила в нее, предварительно завернув, самое необходимое: хлеб, кусок колбасы, сахар, печенье. Оставив авоську возле порога, поспешно засеменила назад, чтобы одеться.
3.
Маша, чувствовала себя виноватой. Включив свет в коридоре, она направилась взглянуть на подопечную.
Однако кровать девчушки была пуста. Не было ребенка и в спальне у хозяйки. Няня растерялась, не понимая, что делать.
Она наскоро собралась и вышла во двор.
Сельские улицы и летом быстро пустеют: встают и ложатся рано. Кое-где окна светились.
"Черт меня дернул, пожаловаться. Куда она могла деться? У подруги? Сомнительно, темно, значит, далеко не ушла", - размышляла Маша.
Вдруг она вспомнила, что Надя любила сидеть на скамейке в парке за домом, там с куклами играла.
В скверике мигал единственный фонарь у танцплощадки, зелененькую лавочку все-таки было видно.
- Точно, она это. - Пробормотала вслух Маша, всматриваясь в застывшую фигурку на скамье.
И продолжала рассуждать про себя: "Если сразу поругать, испугаю, еще сбежит куда, как быть?"
4.
Женщина тихо подошла, присела скраешку. Дюша, слегка повернув голову, отпарировала:
- Домой не зови. Уеду от вас.
Няня следом подтвердила:
- Вот, Дюшенька, правильно сделаешь, чересчур мамка сурово с тобой. Я не права была, что рассказала ей про твой поступок. Знала бы, никогда!
Дюша сникла и снова заплакала, теребя пуговицу кофточки. Немного погодя, начала скорее выговаривать, чем оправдываться:
- Не с озорства я, хотела сполоснуть начисто, чтобы досочки заблестели, и солнышко воротилось.
Маша ничего не разобрала. Но ей так стало жаль малышку, что сама чуть не разревелась:
- Хорошо, согласна, Надюшенька, прости ты меня, иди сюда.
Дюша уткнулась в рукав нянечке, обнявшей ее, и притихла:
- Все равно не уговоришь. Мамуля меня не любит. Зачем она так?
На что няня торопливо заверила:
- Антонина Николавна души в тебе не чает, устает она на своем комбинате, да тут мы…
- Я лучик еще раз посмотреть хотела, понимаешь? Убегу от нее!
Маша недоумевала, что за луч?
- Конечно, как иначе. Так вместе и побежим. Посидим здесь чуточку, приляг ко мне.
Только про себя, гладя ласково Дюшу по головке, решила: "Сейчас уснет, отнесу ее в постель, помирю утром с Антониной Николавной. Заговаривается, сердешная. Надо полы мыть научить девочку".
Иллюстрация: Рис. Е. Медведева
Источник: http://ladoved.narod.ru/