Глава 11
Спал Бруно очень беспокойно. Ночные кошмары никак не отпускали его. А главной фигурой этих мучительных снов, была, конечно же, она, Медуса. Она смотрела на него с усмешкой и холодом, давая понять, что ему от ее присутствия не скрыться нигде, и тем более, во сне. Ее изумрудные глаза светились каким-то колдовским блеском, от которого невозможно было нигде спрятаться. Она смотрит всегда насмешливо, с вызовом, но от этого она не становится менее прекрасной. Плавные изгибы ее тела, заставляют просыпаться инстинкты, которыми становится сложно управлять. Она манит к себе, заставляя забыть обо всем на свете, порабощая и подчиняя. Внезапно, ее глаза зловеще блеснули и она выкрикнула какие-то слова, на понятном только ей языке и Бруно захотелось вдруг очутиться в ее объятиях, почувствовать ее энергетику и умереть со счастливой улыбкой на губах.
Ее самовыражение иногда проявлялось в таких впечатляющих формах, которые пугали людей, но лишь потому, что им не дано было сравниться с нею в силе.
Бруно стряхнул с себя грезы и нехотя встал. Он решил немедленно собираться обратно в Венесуэлу. Ему казалось, что если он не уедет как можно скорее, Медуса появится у него. Он давно замечал людей в униформе, которые следили за ним несколько лет назад. Он был уверен, что они время от времени наведываются. Поэтому решил не медлить и собраться как можно скорее и отправиться в аэропорт, пока они не настигли его в самый неподходящий момент. Через несколько часов он уже был в аэропорту и напряженно ожидал своего рейса в Каракас. Он постоянно вспоминал о последнем разговоре с Эммануэлем , на счет его намерений относительно Антии, и это выводило его из себя. Но умом он понимал, что, наверное, так будет лучше, хотя в глубине души не верил, что они смогут быть вместе, или просто не хотел верить. Для него эти две девушки были словно одно целое. Как такое могло быть, он не мог понять. Но это было именно так, и он совершенно запутался. Ему срочно надо было разобраться в своих чувствах.
Антия весь вечер и пол ночи не могла забыть это непредвиденное происшествие с Эммануэлем, и не могла понять, как ей себя вести и что делать в этой странной и незапланированной ситуации. Она просто терпеть не могла, когда что-то выходило из под ее контроля. В такие моменты она пыталась срочно на что-то переключится, и обычно это были воспоминания из ее детства. Она очень любила вспоминать об этом. Тогда жизнь казалась такой беззаботной и веселой. Интересной и полной приятных загадок, не то, что сейчас.
Она вспомнила, как родители впервые привели ее в колледж, но ее там все пугало. Лишь потом, она поняла, что там все свои. Такие же дети как она, с необычными способностями. Там было весело и легко. Колледж напоминал какой-то древнегреческий замок. Он находился в огромном саду, на частной, закрытой ото всех, территории и тщательно охранялся от посторонних. Высокие, толстые каменные стены с фресками очень знакомых ей орнаментов, напоминали ей о чем то... Она видела картины, которые рисовались в ее воображении. Она проводила пальчиком по каменным стенам, словно прикасалась к далекому странному прошлому, которого не было. Или было? Где? Когда?
Она часами любила сидеть и смотреть на них. Это ее успокаивало и придавало какой-то неведомой силы и уверенности, которую она никак не могла для себя объяснить. Она чувствовала себя кем-то другим. В каком то другом , очень далеком отсюда месте. Она так же обожала бегать вокруг высочайших белых колон с дорическими ордерами, вместе со своей любимой подругой Марселой. Они были не разлей вода, и всегда держались особняком от других детей. Им было так хорошо и уютно вдвоем, что не нужно было общение ни с кем другим. Марсела была ей словно сестра, которой ей так всегда недоставало. Они всегда мечтали о том, как вырастут и будут всегда вместе - вместе учится, вместе работать , делится печалями и радостями, всем, всем, всем, что будет с ними происходить. Они чувствовали какую-то странную, совершенно необычайную привязанность друг к другу. Они не могли объяснить почему, но им и не нужно было ничего объяснять. Все было так и их это устраивало и сближало. Они не сомневались, что они знают друг друга давно. Не смотря на то, что они были детьми, им казалось, что было много жизней, которые они прошли вместе, держась за руку. Антия считала ее самым близким и родным человеком, и Марсела чувствовала тоже самое.
Вдруг Антия вспомнила недвижимое тело Марселы, схватила голову руками и зажмурилась. Из ее глаз хлынули слезы.
- Вот так всегда, - с досадой произнесла Антия. - Я тебя убила, сестра. Но я этого не хотела. Мне очень плохо без тебя. Я чувству твою поддержку, но не могу прикоснуться к тебе, обнять. Боже, какая боль, какая невыносимая боль!!!
Она вскочила с постели и выбежала из комнаты. В темноте, она безошибочно нашла ступени и спустилась в сад. Ей безумно захотелось на свежий воздух. Ночной прохладный воздух коснулся разгоряченных щек. Это было как глоток освежающей влаги. Стало легче, но тоска не улеглась. Она как будто раскололась на множество кусочков и растеклась по всему телу, а не концентрировалась в одной точке.
Антия вдруг поняла, как невыносимо ей не хватает Бруно. И почему его никогда нет, когда он так нужен ей. Когда ей так плохо. Он всегда умеет ее успокоить. Только он....
Она вспомнила, что завтра он, наконец, прилетает, и ей стало немного легче. Она вздохнула с облегчением и посмотрела взглядом полным тоски на полную луну, путающуюся в ветвях старого столетнего дерева, под которым любил сидеть Бруно.
Одинокими ночами, созерцая молчаливые звезды, и слушая музыку природы, уносившую его сознание далеко-далеко, он казался таким недосягаемым и таким близким, как никто другой. Антия спокойно улыбнулась.
«Как же хорошо, что он есть», - подумала она....
«А как же Эммануэль?» - где-то в голове промелькнула тревожная мысль. Но сейчас она не хотела ни о чем думать, и отогнала ее.
А Эммануэль ехал под проливным дождем в темную ночь сам не знал куда. Дождь, сначала тихий, постепенно превратился в настоящий ливень. Потоки воды текли по улицам, крупные капли били по стеклам. Дождь всегда по-разному действует на людей. Иногда он приносит с собой тоску или грусть воспоминаний.
Под шум дождя хорошо думается. Ночные дожди приносят печаль. В их струях, барабанящих по крыше автомобиля нет отблеска солнечных лучей. Такие дожди особенно тяжело переносить людям, которые много страдали. Даже самым счастливым людям плохо спится под плач неба.
Автомобиль Эммануэля разрезал своим лучом пелену дождя. Он устало следил за дорогой. Иногда редкие фары встречных машин ослепляли его на миг, приводя в себя. Эммануэль сбавил скорость и медленно поехал по залитым дождем улицам города. Дождь, кажется, сдался и начал стихать. Он думал об Антии.
Только сейчас он понял, что такое любить по-настоящему. В его жизни были женщины, но он расставался с ними легко. Ни одна из них не смогла заполнить его сердце, так, как это сделала Антия. Он был сильным человеком, мужественным и решительным, но перед Антией он терялся. Она была не такой как все. И ему хотелось окружить ее заботой, оградить от опасностей и волнений.
Эммануэль остановил машину и вышел под дождь. Теплые капли потекли по его лицу. Он устало поднял голову и посмотрел в небо.
Он снова и снова вспоминал ее лицо, ее глаза. Он видел перед собой ее стройную гибкую фигурку, слышал ее голос, и нежность заливала его тело. Антия занимала все его мысли. Он понял, что такое любить. Он думал, что знал это и раньше. Но это была совсем другая любовь. Она была безусловной. В ней не было никаких условий, он просто любил. Он готов был отдавать, ничего не требуя взамен. Главное не видеть в ее глазах боль и тревогу. Только счастье. Для него это было главным. Только сейчас он понимал, что для него будет истинным счастьем просто видеть ее счастливой. Даже если не рядом с собой. Это было для него поистине настоящим открытием. Он понял очень важную вещь – настоящая любовь жертвенна.
Он мучился вопросом – не обидел ли он Антию своим поступком. Эммануэль поражался, что таких чувств он никогда и ни к кому не испытывал раньше. Он устало провел рукой по лицу. Дождь прекратился, а он этого даже не заметил. Он сел в машину и поехал к ближайшей гостинице, чтобы отдохнуть и привести в порядок свои мысли.