О том, что преследование остановлено, а спецназ вернулся в Москву, никто из беглецов даже не предполагал.
Правда, час назад Савелий слышал звук вертолёта, но не придал этому значения. К этому времени день перевалил за полдень.
…Группа во главе с Петровым медленно поднималась вверх по ручью и скоро вышла к пещере. Пещера оказалась просторной- в ней было сухо, но темно.
Осветив пространство фонариком, Савелий иронически пожаловался Петрову:
- Даже летучих мышей нет, а говорили…
Через несколько минуту в сопровождении водителя к пещере подошёл Вязов и сразу присел на камень. Он тяжело дышал от подъёма. Лицо было потным и красным, а на повязке проступила кровь.
- Не надо его нагружать быстрой ходьбой, а то швы разойдутся, - сердито сказал Петров. - Отдохнём, а дальше понесём на носилках.
При упоминании носилок Вязов замахал руками.
- Ладно, ладно, отдохнём, там видно будет, - успокоил товарища Петров. – Ложись вот тут, а мы рядом отдохнём, - и он показал товарищу на хвойную подстилку.
Скоро в лесу стало смеркаться, а со стороны озера подул слабый ветерок.
- Что-то не нравится мне эта тишина, - забеспокоился Савелий, прислушиваясь к шуму леса, и спросил Петрова: - Вам не кажется, Виктор Степанович, что наши преследователи затаились. Может, они заблудились?
- Они заблудятся? - с усмешкой произнёс водитель. - Подбираются к нам, как учили: тихо и незаметно. Или устроили отдых перед последним броском.
- Здесь что-то не так, - засомневался Петров. - Спецназу не выгодно отдыхать. Они что-то задумали, - и он с тревогой прислушался. Но кроме привычного шума от шелеста листьев, ничего не услышал.
- Давайте я останусь с Дмитрием Сергеевичем, а сами спускайтесь к озеру, - предложил Григорьев, заметив тревогу на лице следователя
Но Петров с таким предложением не согласился.
Минут через тридцать послышались голоса и глухие стуки о деревья. Кто-то намеренно шумел в лесу, чтобы привлечь к себе внимание. Стук и голоса приближались к пещере.
Петров снова прислушался и предположил:
- Женский голос походит – на голос сестры, а мужской - на Варфоломея, - сказал он, и снова прислушался. Голоса неожиданно прекратились – это вызвало новые домыслы у Григорьева.
- Их, наверняка, бойцы в проводники взяли, а стук о деревья - это отвлекающий манёвр. Как вам такая версия? – спросил Савелий.
- Придётся вам прервать отдых и бегом отсюда к озеру, вниз по ручью, чтобы не рисковать. На берегу лодка, с мотором заправленная стоит, - принял решение Петров. - А я их тут задержу. Савелий, Володя, Дмитрий быстрей! - поторопил он.
Когда трое мужчин скрылись за кустарником, Виктор Степанович не торопясь зарядил ружьё, достал пистолет и снял с предохранителя. После этого прилёг за камень в глубине пещеры и стал дожидаться незваных «гостей».
Прошло ещё полчаса, и голоса людей возобновились и приблизились настолько, что Петров без труда узнал голос сестры и племянника.
- Глаша, вы одни? - крикнул он в темноту.
- Одни, дядя Витя, - услышал в ответ голос Варфоломея. - Вертолёт с бойцами улетел, как два часа назад, - кричал племянник.
«Пронесло!» – радостно подумал Петров и вышел из пещеры и стал светить фонариком, обозначив своё место. И скоро заметил два человеческих силуэта.
- А я, грешным делом, подумал, что вас взяли в заложники, - сказал он, когда сестра и племянник подошли к пещере. - А мои спутники к озеру учесали…, теперь никак не остановить!
В это время с озера донёсся звук лодочного мотора, который быстро удалялся, а потом и вовсе затих.
- Успели добежать, - с облегчением вздохнул Петров, вглядываясь в темноту.
С озера снова подул ветерок, и стало прохладно.
- Пошли брат обратно, дождь собирается, - позвала Глафира, и как бы успокаивая, напомнила: - Ты, Витя, знаешь, что на том берегу есть дачный посёлок…
Не волнуйся! Найдут они себе пристанище, а завтра мы их разыщем. Телефон у Савелия есть? - пробасил Варфоломей.
- Есть, но батареи могли разрядиться, - ответил Петров. -
Кстати, племянник, дорога до дачного посёлка от деревни имеется? – спросил он.
- Нет, дядя, дороги там нет, а через поле ехать опасно, - ответил Варфоломей. - Ещё не все мины обезврежены, - пояснил он. - Так что придётся добираться в объезд, через минское шоссе. А это петля в шестьдесят километров.
Петров ойкнул, но ничего в ответ не сказал, представив долгий путь по бездорожью. Стал накрапывать дождь.
- Интересно, бойцы спецназа далеко за нами ушли? - спросил Петров у Варфоломея.
- Они двумя группами шли, дядя, - ответил племянник. – Та группа, что справа шла, почти вас достала. Но в какой-то момент кто-то их развернул. Повезло вам! Ещё немного и…
- Это неизвестно, кому повезло, - перебил Петров, тряхнув ружьём, и пригрозил: - Ну, держись, господин Соколовский, тебя и всех твоих помощников пересажу, - разошёлся он не на шутку.
- Смотри, как бы тебя самого не посадили, братец, - возразила Глафира. - Кто ты, а кто Соколовский. По телевизору утром показывали, что он сейчас в Англии.
- Ну и что, что в Англии, - упрямился Виктор Степанович. - Хоть Соколовский и далеко, но из его шайки всё равно нескольких посажу. Например, генерала Сергеева…
Дождь усилился, и скоро в ночи засверкали молнии.
Далеко за озером послышался какой-то грохот.
- Что-то на гром не похоже…, - прислушался Петров. - Хотя, кто его знает, может, и гром, вон, как дождь разошёлся.
Лес наполнился шумом от обрушавшегося ливня. Дождь сбивал сухие ветки на деревьях, рвал на части листья и сбрасывал их в траву. Небо и верхушки деревьев слились в тёмную массу. Сверкали молнии, и гремел гром.
- Придётся нам до рассвета в пещере куковать, - обречённо сказала Глафира, кутаясь в тёплый платок. – Я тут прихватила на всякий случай, для дезинфекции, - и она достала из рюкзака солдатскую фляжку с самогоном.
В пещере зажгли принесённую керосиновую лампу, Варфоломей достал из рюкзака закуску. Мать расстелила подальше от входа тряпку и расставила кружки.
- Дядя Витя, выпьем за нашу встречу и за благополучный исход…, - предложил племянник. Безоговорочно выпили и принялись за закуску.
Снова над озером прокатился грохот, но значительно тише первого раза.
- Похоже, ночные стрельбы военные устроили, - предположил Варфоломей.
- Откуда тут военные, кругом дачные посёлки, не заливай дружок, - не поверил Петров.
- А может, этот фейерверк устроили в честь дня рождения? – продолжал гадать племянник.
- Сроду фейерверков летом никто не устраивал, - вмешалась в разговор Глафира. - Да и дождь льёт, как из ведра, какой может быть фейерверк? Ты что сынок, опьянел?
- Да бог с этими взрывами, пусть гремят, - отступился Варфоломей. – Давай, дядя Витя, выпьем лучше за тебя, - и полез чокаться.
- Хватит уже сынок, - прикрикнула на сына Глафира, но убирать фляжку не стала.
- Витька за день такой стресс перенёс! - жалела она брата. - Пора и отдыхать. Ты, братик с сыном, у входа ложись, а я посторожу, мало ли что…
Скоро в пещере воцарилась тишина. Один дождь ритмично выбивал барабанную дробь о камни, несравнимую ни с какой музыкой, да посапывание людей тревожили мелких зверьков, укрывшихся в пещере.
***
До берега, где стояла лодка, «беглецы» добрались практически без остановок.
- А вот и лодка, - осветил фонариком моторку, сказал Владимир. - Пользоваться умеешь? - спросил у Савелия.
- Я умею, - прошепелявил Вязов.
Мужчины быстро забрались в лодку. Вязов поколдовал над мотором и дёрнул за стартер. Мотор зафыркал и ритмично застучал на холостых оборотах.
- С богом, - перекрестился он, и включил скорость. Лодка дернулась и медленно отошла от берега.
Со стороны пещеры прокричали «Савелий…», но за шумом мотора, крик не услышал никто - все мысли у беглецов были сосредоточены на работе мотора.
- Прибавь газу, Дмитрий Сергеевич, - торопил Савелий.
- Не спеши, успеем. Вдруг коряги? – слышал в ответ.
С новой силой подул ветерок, и сразу же заморосил дождь. Над озером сверкнула молния, осветив противоположный берег, а через некоторое время прогремел гром.
- Дмитрий Сергеевич быстрей, а то не дай Бог шторм разыграется, - стал торопить Владимир, после очередного раската грома.
- И то, правда, - согласился Вязов и повернул ручку газа до отказа.
Лодка, шелестя днищем по воде, заскользила с ускорением. Но скорости в темноте беглецы не почувствовали. Скоро на противоположной стороне засветились огоньки, и все поняли – берег близок,. Это был дачный посёлок.
Причалив к берегу, Савелий и Владимир вытащили корпус лодки на берег, привязали цепью к дереву и, сняв с увесистый мотор, перетащили его в ближайшие кусты.
- А вдруг обратно придётся плыть? - шепотом спросил водитель.
- Достанем, Вова, - ответил Савелий.
- А если с лодкой чего?
- Заменим, Володя, - засмеялся Савелий.
Отреагировал на скоморошество Савелия и Вязов. Схватившись за голову, он тихо засмеялся, и сносно прошипел:
- Ты как бюрократ, Савва, из старого фильма. Вот также отвечал начальнику строительства, завскладом, когда тот интересовался делами по телефону, выдавая себя прораба.
- Скажите тоже…, я не бюрократ, - обиделся Григорьев.
Дождь всё лил и лил…
После недолгих размышлений, было решено - укрыться в дачном домике, расположенном на краю посёлка. Таких домов оказалось два. В одном горел свет, и кто-то на крыльце оживлённо разговаривал, в другом - света не было.
- Вы подождите, - предупредил Савелий. - Я схожу на разведку. Если во втором доме никого нет, попрошусь у соседей переночевать, - и быстро скрылся в темноте.
Вернулся тоже быстро. Немного отдышавшись, приглушённо сказал:
- Наше дело усложняется, друзья. Подошёл я к дому тихонько. Слышу, на крыльце два женских голоса не по-нашему разговаривают. Я прислушался и некоторые слова разобрал. Говорили женщины на чеченском языке.
Чтобы не удивлялись, - пояснил Савелий. - Я отдельные слова ещё со школы запомнил. А научил меня этому - чеченец, с которым я учился в девятом классе.
Так вот, - продолжал Савелий. - Женщины поговорили, потом пошли и справили свои потребности. Я стою, жду, что дальше будет. Они на крыльце остановились, и давай молитву читать. Слышу, чуть не воют. Просят у аллаха чего-то. Тут из дома мужик вышел и прервал молитву.
А потом так шуганул…, на чистейшем русском с акцентом, женщины тут же исчезли.
Только показалось мне, что этот голос я уже слышал. Был он похож на того, кто стрелял в меня в больнице. Дмитрий Сергеевич, что делать будем? – спросил он.
- Ты не ошибся с голосом? - присоединился Владимир.
- Я его среди тысячи отличу, - подтвердил Григорьев. – Этот голос, с кавказским акцентом, я запомнил на всю жизнь. Он когда стрелял в меня и кричал: «Алла Акбар».
- Надо вызвать наряд милиции, - медленно выговаривая слова, прошипел Вязов.
- А как вызвать? У нас не один телефон не работает. Батарейки разрядились, - с досадой сказал Савелий. - Придётся самим брать, пока они дел не натворили.
- Как ты это мыслишь? – прошепелявил Вязов.
- Вы останетесь здесь, а мы с Владимиром незаметно проберёмся к дому. Потревожим их дракой, и если бандит заинтересуется нами и выйдет на улицу…, тут-то мы его и схватим. Ведь он нужен нам живым? Так?
- А если не поверит и не выйдет?
- Тогда возьмём дом штурмом. А если серьёзно, поднимем шум на весь посёлок. Ему это надо? Выйдет он, Дмитрий Сергеевич, как пить дать, выйдет! - уверенно сказал Савелий. - И женщины нам не помеха. А если эти женщины… - Савелий ужаснулся от мысли. - А если это смертницы? Точно смертницы!
- Это меняет дело, - насторожился Владимир.
- Придётся вам Савелий с Владимиром осуществить свой дерзкий план, - прошамкал Вязов. - И не забывайте, с кем имеете дело. А я вас подстрахую. Мне Петров две штуки дал, - и он показал на зажатые в кулаке гранаты.
Мужчины стали пробираться к дому, Вязов остался у лодки. Через некоторое время он услышал громкий мужской разговор на повышенных тонах. Потом раздался «пьяный крик» Савелия, и в околотке воцарилась тишина.
Вязов вынужден был подойти ближе к злощасному дому. В отблесках света от окон, мелькнули две женские фигуры, а мужской голос стал успокаивать их и просить вернуться назад. В это время сверкнула молния, а дальше вместе с раскатом грома прогремел взрыв.
Крыша дома содрогнулась и частично разрушилась. Во двор вбежали двое мужчины и повалили третьего. В это время раздался второй приглушённый взрыв, и всё стихло.
Дмитрий Сергеевич подошёл ближе. На земле, у забора, слышалась какая-то возня. Двое «колдовали» над третьим.
- Савелий, это ты? - просипел Вязов, и в это время с крыши свалился кусок шифера и ударил его в голову.
***
Очнулся Дмитрий Сергеевич на кровати. Рядом сидел Савелий и прикрывал его одеялом.
Как ни странно, сам дом от взрыва устоял, а в крыше сияла огромная дыра, в которую, не переставая, лил дождь. По полу растекались ручейки, повсюду валялись осколки шифера и дерева.
- Это теперь самое безопасное место во всём доме, - констатировал Савелий, приставив стул к кровати.
Появился Владимир, весь в грязи и разорванной рубахе.
- Еле уговорил гада, - злобно сказал он. - Пришлось несколько раз ударить по-русски. Кавказец всё время кричал мне, что он турецкий подданный.
- Если он турецкий подданный, то чьи поданные мы, Дмитрий Сергеевич? – спросил Владимир.
- Это про кого ты рассказываешь, Володя? – прошепелявил Вязов, придя в себя окончательно.
- Про «пастуха». Он своих террористок собирался в Москву переправить… и если бы не мы, тогда случилось бы самое ужасное, - ответил водитель.
- А что с женщинами?
- К сожалению, они нас не послушались, Дмитрий Сергеевич. Теперь они на пути к аллаху, - мудрённо ответил Савелий.
- Ты не богохульствуй, скажи, как есть, - прошипел Вязов.
- А что тут говорить - они взорвали свои адские машинки и вознеслись на небо. Здесь мы ничего не могли поделать. Едва на землю сами упали…
Да, чуть не забыл, - спохватился Савелий. - Около дома стоит легковушка. Вот мы и подумали, чтобы Владимир доехал до ближайшего отделения милиции. А мы с вами подождём здесь, а заодно и покараулим «пастуха», - и полюбопытствовал у Вязова:
- Вы гранаты, где оставили?
- Да это не гранаты, - улыбнулся Дмитрий Сергеевич. - Это две картофелины, я их в лодке подобрал. А про гранаты я так сказал, чтобы вы уверенней были, - прошипел он.
Когда Владимир уехал, Савелий подтянул к кровати, где лежал Вязов, кушетку и тоже прилёг. Но спать не хотелось, и он стал допекать Вязова разными вопросами.
- Дмитрий Сергеевич! я что-то не понимаю, или совсем дурак? Вот мы с вами в своей стране бегаем, чтобы уцелеть. А в это время террористы спокойно разгуливают по нашим городам, убивают и грабят наших людей. Это что же получается…, что у нас в стране террористам вольготно? А где же все мы?
От автора. Чтобы не занимать читателя сложными текстами, по причине сломанной челюсти у героя, я позволю в дальнейшем, изъясняться с Вязовым на привычном жаргоне честного прокурора.
- Получается, что вольготно! – не стал возражать Вязов. - Но в данном случае ты и Владимир не прошли мимо, а вмешались, и вовремя вмешались! Иначе погибло много людей. Вы с товарищем поступили, как настоящие герои.
Дмитрий Сергеевич поправил на голове сбившуюся повязку и сморщился от боли. Так тяжело давалось каждое сказанное слово, а вдобавок ко всему, во рту всё горело, но он всё, же продолжил.
- Вот что важно в жизни, Савелий! Жить по совести и по закону, а не по понятиям. Кстати сказать, многие в мире по закону живут, и хорошо живут!
Отец мне рассказывал, когда освобождали Европу в сорок пятом, наши всё удивлялись, как хорошо жили там люди. Только в толк взять никак не могли, зачем немцам и их союзникам понадобилось завоёвывать Россию?
Ротный старшина из-под Смоленска, кавалер трёх орденов Славы перед штурмом Берлина говорил бойцам в окопе, что немец от сытой житухи возомнил себе, что их порядок самый лучший в мире, ну и полез. А когда понял, что с советским порядком им не совладать, дал дёру и сдался.
По мнению старшины, если бы немцы жили так же, как мы в Советском Союзе, то им и в голову не пришло кого-то завоёвывать. Усёк мысль солдата?
Так зачем мы сейчас принимаем их порядок? Ответ напрашивается только один: чтобы развалить когда-то великую страну. Вот такие парадоксы, мой друг.
Вязов вздохнул и сглотнул слюну, и потянул на себя колючее одеяло. В зиявшую дыру взглянуло солнце и снова нырнуло в тучу. Через минуту опять пошёл дождь.
Немного отдохнув, он продолжал философствовать:
- Известная поговорка гласит – «истина дороже!». Так ведь, Савелий?
Дмитрий Сергеевич, замолчал, но и Савелий молчал и Вязов договорил:
- Но в какой-то момент…, жизнь преподала нам урок, указав, что дороже денег в жизни ничего не бывает. Вот у людей и смешались понятия чести и совести, добра и зла, любви и ненависти. И случилось то, что случилось!
И те, кто сейчас живёт на вершине власти в роскоши, обворовывая и унижая всех остальных нищенским довольствием, обречены рано или поздно свалиться оттуда в бездну, на дно. То есть к нам поближе. Так зачем нам их терпеть и ждать такого финала? Надо нещадно разоблачать воров и сажать в тюрьмы, а то и расстреливать. Это как раковая опухоль - не уберёшь, сам погибнешь.
Вязов снова вздохнул, что-то вспоминая, и, прищурив глаза от возникшего на миг солнца, с трудом выговаривая слова, продолжал:
- Когда-то, очень давно, мудрец, живший в Византии, сказал такие слова - ты не поверишь! Он сказал, что «жадность и богатство, всё вместе, приводят к бедности». Подумай, Савелий, на досуге, что имел в виду мудрец?
- Так уж к бедности? - удивился Савелий. - Что-то я не замечал, чтобы богатый хуже меня жил. И пока он до бедности доживёт, я несколько раз бедным останусь, - ответил он и засмеялся.
- Ты не смейся! Мудрец имел в виду другой смысл выражения. Он имел…, что рано или поздно люди отвернутся от жадного богача, и тот останется один, а всё его богатство вскоре исчезнет.
Только щедрость, любовь и сострадание может преумножать и сохранять богатство. Понял о чём я?
- Что-то уж больно мудрёно вы говорите, Дмитрий Сергеевич. Где вы видели нежадных богачей? – возразил Савелий. - Все богатые за свои деньги готовы горой стоять. И потом, понятие «щедрость, любовь и сострадание» к бизнесу не относятся. Сейчас всё решают деньги и их количество. Ведь жадность можно сравнить с бережливостью. Верно ведь!
Просто я думаю, что ваши мысли для нашего времени не актуальны, и давайте, закончим этот разговор. Вон, как вы побледнели, - не на шутку испугался Савелий.
- Вы не разговаривайте, Дмитрий Сергеевич, хватит уже меня агитировать. Я и так за вас. Сильно болит? – забеспокоился Савелий.
- Поболит и перестанет, - вздохнул Вязов. - Так в детстве мне мать говорила, а матери я верил всегда!
С улицы послышался шум подъехавших автомобилей. Около ограды остановилась «скорая помощь» и милицейский газик, а через минуту двор заполнили спецназовцы, и Вязов увидел через окно, как к дому прошёл Петров и Владимир, следом - двое в белых халатах.
Командир спецназа выкрикивал бойцам команды. Послышалось бряцанье оружием, и бойцы, группами по два человека, стали расходиться по дачному посёлку. По первому взгляду - предполагалась проверка всех дачников, проживающих в посёлке.
В комнате появился Петров с санитарами, Вязов привстал с кровати и по-военному стал докладывать, но в какой-то момент покачнулся и потерял сознание.
- Быстро на носилки и в машину, - скомандовал Петров санитарам.
Санитары уложили раненого и быстро вынесли к машине. В «скорой» Вязова осмотрел врач и неутешительно сказал:
- Надо срочно в больницу. Какой дурак проделал с ним такое путешествие? - возмущался он, вкалывая Вязову стимулирующие уколы для сердца. - С таким ранением как минимум две недели надо было в больнице держать.
Подошли Петров с Григорьевым.
- Что, совсем плох? – спросил у врача Савелий.
- Хуже не бывает, - ответил доктор и откровенно сказал: - Если сейчас очнётся, то будет жить, а если…
- Так делайте ему что-нибудь, - взмолился Савелий, - нельзя ему умирать сейчас.
- Кто сказал, что я умер? - еле ворочая языком, прошипел Вязов. - Я в порядке…, - и он попытался привстать с носилок.
- Слава богу, помогло, а я думал, что всё, не откачаем, - обрадовался врач и крикнул водителю: - Заводи, Петя, и быстро в санчасть.
- Я с Дмитрием Сергеевичем, - и Савелий вскочил в открытую дверь.
- Как всё проверишь, обязательно позвони, - напутствовал Петров. - А потом - мигом сюда, предстоит серьёзная работа…, - крикнул он вдогонку Григорьеву.
Продолжение 7 следует