Практика в лагере немецких военнопленных. Часть 8

 

После сдачи экзаменов за  второй курс наше отделение было на месяц направлено на языковую практику в Вологодскую область в лагеря немецких военнопленных. Я с Артемовым из Вологды проследовал  в Сокол Вологодский, где размещалось управление куста лагерей. На станцию для нашей встречи была подана легковая автомашина, что произвело большое впечатление на нас, свежеиспеченных младших лейтенантов. В управлении лагерей заподозрили, что мы прибыли к ним из Москвы с заданием провести какую-то  проверку и, на всякий случай, отправили нас в самый дальний лагерь для рядового и унтер-офицерского состава, расположенный среди тайги за несколько километров от железной дороги.

Коллектив лагеря был четко организованным немецким коллективом со своим укладом и жесткой дисциплиной. Советская администрация лагеря, представленная его начальником, престарелым полковником-чекистом и оперуполномоченным, ефрейтором из пограничных войск, в жизнь немцев практически не вмешивалась.
 
Военнопленные снабжались продовольствием по шестой норме, то есть по обычной норме тыловых частей Советской Армии. За свой труд – лесоповал - они получали определенные деньги и имели возможность покупать молоко и другие продукты у приходивших к лагерю крестьянок из ближней деревни.

Бытовая сторона лагерной жизни  была неплохо организована.  Имелась просторная спортивная площадка с футбольным полем. Функционировала  небольшая библиотека, существовали обувная и пошивочная мастерские. Питанию в столовой придавалось известное разнообразие благодаря изготовлению витаминного дрожжевого напитка и некоторых других дополнительных блюд.

В то же время немцы были совсем плохо информированы о жизни у них дома,  тосковали по родине и, по свидетельствам лагерного персонала, случались даже безнадежные попытки побега домой через глухой лес и незнакомую страну.
Наша языковая практика складывалась следующим образом. Нам было предоставлено право вызывать для беседы в течение нескольких часов, и даже на весь день  любого военнопленного. Для этого мы выбирали жителей Берлина, Гамбурга и других крупных городов и расспрашивали их об особенностях жизни в этих городах о существовавших  там  обычаях, о правилах поведения в различных ситуациях. Мы расспрашивали  представителей интересных профессий, интересовались бытом и нравами, накапливали страноведческие сведения. Поскольку других занятий у нас практически не было, такие беседы занимали основное наше время.

Порой мы сознавали, что наши собеседники были представителями иного, непонятного для нас мира. Когда один из них с гордостью сообщил, что его жена работает “манекеном” потому что у нее идеальная фигура, я испытал удивление и возмущение в связи с тем, что  может существовать подобная профессия, унижающая человеческое достоинство. Я не мог также понять, что могло означать “младший партнер в бизнесе своей жены”, а профессия “коммерсант”  представлялась мне не заслуживавшей уважения.

Я тщательно конспектировал содержание бесед, выписывая незнакомые слова и выражения. В итоге была исписана толстая общая тетрадь. За этот месяц пребывания в лагере  результаты освоения немецкого языка намного превосходили результаты последующей двухгодичной командировки в Берлин.