Нет, все-таки не зря говорят, что бесплатный сыр – только в мышеловке. Голландский он или плавленый – для мыши это ровным счетом ничего не меняет. К чему все эти рассуждения? Я же – не мышь. Да, я не мышь, но какое-то шестое чувство подсказывает мне, что меня хотят втянуть в историю. Эта мысль всю дорогу до указанного адреса настойчиво лезет ко мне в голову. Хотя она и «красавица писанная». Не знаю, не видел. Так сказал Павел Сергеевич. Да, он сделал для меня кое-что, нет – даже очень много, но жизнь теперь настойчиво учит нас всех не доверять мало знакомым людям. Старые добрые социалистические лозунги типа : «человек человеку – друг» и «совесть – лучший контроллер» постепенно уходят в небытие. Не знаю, кто я больше – художник или филоссов? Учусь на режиссерском. Обитаю в "общаге" и подрабатываю видео съемкой. Жить на что-то надо. Уважаемый меценат Павел Сергеевич платит только за учебу. Для меня это большие деньги, для него, думаю, не очень, но и на том спасибо. Тоже мне, старое-новое модное слово. Еще к «спонсорам» не привыкли, уже «меценаты» появились. Причем люди малограмотные упорно пытаются заменить первое на второе, не понимая, что понятия эти по сути разные. Так вот. Господин меценат намекнул мне вчера, что неплохо было бы отработать немного. Поснимать дочку его друга, «почти крестницу» – так он сказал. Еще он сказал, что она очень умная девчонка, а не какая-нибудь там «избалованная доченька богатенького папочки». Это все его слова. Причем, произнес он их с каким-то сарказмом. Тоже мне «почти крестный». А может, просто человек ехидный по натуре. Все же не могут быть ангелами, верно? Да, философия – это, наверное, от жизни. Жизнь – только держись. И не денешься никуда.
Да уж, мысли. Ну ничего. Сейчас встретимся с этой красавицей. Отработаем, а там глядишь – и чаем напоят. Может и кофе. Мне в принципе все равно – что. Главное – с кем. Вот это вопрос. Знаю только, что зовут Юля. И занимается она танцами. «Похвалы выслушивать надоело вот и хочет увидеть себя со стороны.» Так сказал П.С. Увидеть себя со стороны? Желание понятное и объяснимое. Хотя, лично мне оно никогда в голову не приходило. А вот и подъезд. Бронированные двери, охрана.
- Тебе кого, парень?
- Юлю.
- Какую Юлю.
- Из – мучительно пытаюсь вспомнить номер квартиры. Просто оторопел от такой
неожиданной настойчивости – девятой. – П.С. говорил, что там на каждом этаже по две квартиры. Дом, мол, строили специально для их фирмы, где Павел Сергеевич и отец этой Юли являются двумя самыми главными людьми. Два друга – основатели одной фирмы. Звучит романтично, но как теперь пишут в книжках и показывают в криминальных сериалах – ничего хорошего из этого не выходит. Наверное, данный случай – это приятное исключение. Но мне все нюансы их отношений по барабану. Мне сейчас главное – отработать. Чтобы из университета не выперли. Чтобы в нашу славную российскую армию не загреметь. Дверь открывается. Опа! Как говорил желтенький эмэндэмс – кажется я влюбился. Я вообще влюбчивый по натуре. Только вот девчонки у меня еще нет. Не довелось как-то.
- Привет , - это чудо протягивает мне руку ,- Я Юля. А ты от Павла Сергеевича? Что с тобой. Тебя как зовут?
- Извини. Задумался немного. Я – Славка. А вот мое орудие труда, - хлопаю рукой по сумке с камерой. – Сейчас мы будем делать из тебя кинозвезду.
Поднимаемся по лестнице к лифту. Она впереди, а я за ней. Да. С такими длинными ногами
еще и носить шорты – по моему это вызов обществу некрасивых и всеми брошенных. Хотя, лично я считаю, что некрасивых нет. Каждый человек единственный и неповторимый. Но, глядя на это, розы и остальные цветы с ценой такого же порядка просто отдыхают.
Она открывает передо мной дверь и я молча захожу. Изображаю скромность и по сторонам стараюсь глазеть как можно меньше. Главное – работа. Ну и конечно же мысли о возможном предстоящем чаепитии. А что – помечтать нельзя? Аккуратно вынимаю из сумки камеру:
- Где будем работать?
- Нет, сначала мы попьем чаю. Отец всегда говорит, что гостей сначала угощать надо.
- А я вроде бы не совсем гость.
- А для меня все – гости.
Да уж, милая девчонка. Не ожидал. Надо с ней познакомиться поближе. Прохожу
следом на кухню.
- А где у тебя все?
- Отец на работе – иногда мне кажется, что он всю жизнь на работе, а мама в больнице. Уже полгода. С легкими у нее что-то. – руки дрожат и чашка падает на пол
- Эй, спокойно. Все будет хорошо. – беру ее за руку, сажаю на стул. Наклоняюсь, гляжу ей прямо в глаза и говорю как можно спокойней, - Все будет хорошо.
Я вижу слезы в ее глазах и понимаю, что ничего хорошего не будет. И еще понимаю,
что это мне теперь придется поить ее чаем. Чтобы она пришла в себя. Чтобы я мог отработать часть, а может и не часть, а весь долг.
- Где тут у вас чай? – стараюсь говорить деловым, взрослым тоном, - Напою тебя вкусным, сладким чаем и ты успокоишься. Она снова улыбнулась. Улыбка как лучик солнца. С нее картины надо писать, а не на видео. Нахально открываю шкафчик, вынимаю две чашки, кидаю в каждую по «разовому» пакету из найденной тут же чайной коробки. Заливаю кипятком. Подбираю с пола осколки. Моя новая знакомая улыбается.
- Что, веду себя немного нахально, да? – улыбаюсь в ответ, - Знаешь, вообще-то я очень скромный, - ловко вылавливаю пакетики из обеих чашек и бросаю в найденную поблизости банку для мусора, - Но иногда у меня случаются приступы наглости. – ставлю одну чашку прямо перед ней, а другую беру себе, иду на свое место и отхлебываю прямо на ходу.
- Иногда? – снова улыбка в ее глазах.
- Очень редко. – никогда раньше не думал, что буду обращать чье-то внимание на мои недостатки, но что не сделаешь для пользы дела.
- Знаешь, а ты очень милый.
- Разве, - вот это удар! Интересно, это комплимент или оскорбление? – Но твой то кавалер, наверное, не чета мне. И сотовый, наверное, и «шестисотый». А, если возрастом не вышел, то мотоцикл есть, - хотел пошутить, но, кажется, вышло немного грубовато. Такой вот я неуклюжий. Но, по моему, она ничего такого в моих словах не заметила – «ура». Лишь только отрицательно замотала головой.
- Ты шутишь? У тебя что, нет парня? У такой классной девчонки нет парня? Вот это номер! Да что они, ослепли все? Вот, уроды! Обнаглели.
Все, кажется, ей в рот попала смешинка. Цель достигнута. А то не интересно работать с
клиентом, когда он в трансе. В этом деле главное во время расслабиться.
- А ты на кого учишься?
- На режиссера. Вырасту и буду снимать фильмы о жизни ночных животных. Бабочек, мышей, тараканов.
Она фыркает от смеха. Простая и наивная как ребенок.
- Ну что, приступим?
- Да, да, сейчас, - она быстро убирает чашки в мойку.
- Спасибо за хорошую компанию и за вкусный чай. – встаю и иду в прихожую. Дороги дальше не знаю, поэтому остаюсь и дожидаюсь хозяйку. Она появляется почти сразу же:
- Сейчас переоденусь. Я быстро. А ты пока проходи вон туда.
Стараюсь уловить направление. Главное – определиться с направлением поиска. А уж что-
нибудь найдем обязательно. Иду. Нахожу средних размеров "зальце" – мы еще совсем недавно на похожем по размерам полю с пацанами в футбол гоняли. Ничего, в общем, комнатка. Определяюсь с расположением, со светом. Свет – самое главное в работе оператора и хирурга. А вот и Ю… Тут у меня, кажется, отпала челюсть. Что-то, определенно похожее на купальник, делало непонятно что, причем не с ней, а со мной. Я хочу, чтобы она стала моей подружкой. Готов даже быть ковриком у ее кровати, ковриком у двери ее квартиры. И дело тут не в купальнике, конечно. Просто я действительно влюбился в который уже раз. Но настолько, по моему, впервые. И все-таки я честно отработал свою охапку сена. Хотя, мы и поспорили немного по поводу разногласий в наших представлениях об искусстве. Не до хрипоты, конечно, не до драки. Так, немного. Можно даже сказать, что я просто переубедил ее. Потому что спорить с красивой девушкой – это пижонство. Пока я «перегонял» отснятый материал с маленькой кассеты от моей маленькой камеры на обычную, выданную мне хозяйкой дома под честное мое слово, сама хозяйка куда-то ушла. Я в полглаза глядел на пробегающие мимо меня кадры и усилено соображал, как пригласить ее завтра куда-нибудь.
- Может, сходим завтра куда-нибудь? – неожиданно прозвучало у меня над ухом. Она уже снова переоделась. Ну и слава Богу.
- Обязательно сходим, - почти пропел я. – Конечно, я не Билл Гейтц, но кое-что у меня есть. –
действительно, какие-то личные сбережения у меня должны были быть. Наконец настало время их потратить.
Мы еще раз пятнадцать просмотрели сделанную запись, во время чего обсудили кучу вещей. Я сказал, что у меня есть друг, который занимается обработкой видео и что можно украсить это какими-нибудь спецэфектами. Произнес пару слов, случайно услышанных от него. Хотел произвести впечатление. В итоге забрался в дебри и чуть не заблудился. Но тут неожиданно заметил, что время уже… Ну не то, чтобы позднее, но домой мне уже определенно пора.
Уже в коридоре я быстро вытащил из кармана мой «рашен органайзер», то есть блокнот и ручку:
- Как у вас номер телефона?
Услышал быстрый ответ. И не тени сомнения ни в глазах, ни в голосе. Значит, все может получится. Записываю свой, вырываю лист из блокнота, протягиваю ей, говорю «пока», чмокаю в щеку и быстро «сваливаю». Может быть, из опасения получить оплеуху. Хотя, я не уверен, что получил бы ее. Но кто знает?
На выходе из подъезда меня почти сбивает с ног здоровенный амбал. Не то, чтобы он очень торопился. Просто, наверное, привык не замечать никого вокруг себя. Я ничего не сказал. Во первых, он старше, во вторых, это явно не моя весовая категория, а в третьих, я просто счастлив и мне плевать на то, что кто-то пытается сбить меня с моего пути. Ничего не выйдет. Но все равно интересно. Куда это он торопится? Подозрительно. Да, кстати. А где наш многоуважаемый вахтер? Не нравится мне все это. Ой, не нравится.
Я предпочитаю не лезть в чужие дела, но одна симпатичная девочка сейчас одна дома. Вернуться и узнать: все ли в порядке? Не удобно. А оставлять все так как есть… Моя совесть – мой злейший враг. Пока доберусь до дома – звонить уже будет поздно. Так что лучше подождать.
А у подъезда машина. Мотор шумит. За рулем какая-то бритая шпана. Сажусь на скамейку. Жду.
- Тебе чего, парень? Валил бы ты отсюда. – это он мне?
- Чего-чего? Живу я тут. Воздухом подышать вышел на сон грядущий. А тебе-то что?
- А ничего. Иди дыши в другом месте, если в больницу не хочешь.
- Да пошел ты, сквозь зубы бросаю я, но «ухожу» сам. Прячусь за куст. Очень удобный куст.
Машину видно спереди. И видно, что внутри сидит еще кто-то. На заднем сидении. Достаю из сумки камеру. Какая никакая, но оптика. Еще бы свет в машине был.
- Отпусти, сволочь. – Юлин голос. Этот амбал тащит ее под мышкой, как куклу. Машинально нажимаю на кнопку и начинаю снимать все подряд. И мою новую знакомую, и амбала, и машину – все. Это что – похищение? Или богатые так развлекаются? Да, слово какое-то странное – «сволочь». Определенно, не из ее лексикона. Нет, похоже я действительно вляпался в детективную историю. Амбал нахально сбивает с ног случайно подвернувшегося под руку, только что подъехавшего к дому велосипедиста. Обиженный «спортсмен» разражается длинной нецензурной тирадой. За что получает от бритоголового водителя сильный удар ногой. И замолкает. Но надолго или навсегда – я не знаю. Снимаю все, что происходит. Машинально. Тот тип вместе с Юлькой проникает на заднее сидение - эх, если бы в этот момент я находился с той стороны, то, наверное, увидел бы того, кто сидит сзади – а бритый за руль. Двигатель ревет. Сейчас они уедут.
Я подбегаю к велосипедисту, когда машина уже отъезжает. Причем, они не торопятся. Парень явно в отключке. Голова разбита. Хватаю его велосипед и устремляюсь вслед за машиной. Когда-то не так давно я очень любил прокатиться с ветерком. Догоню иномарку или нет – не знаю. Но если не знаешь, что делать, надо делать хоть что-нибудь. Иначе потом будет очень больно.
Велосипед хороший. Спортивный, импортный. Говорят, они стоят не на много дешевле автомобилей. Так что, если все кончится хорошо, мне вполне могут впаять срок. Это я понимаю только сейчас. Ну и ладно. В конце концов ничего не бывает зря. Во всем есть какой-то высший смысл. Машина проехала не так уж и много. Наверное, поэтому и не торопились. Они заехали в какой-то двор. Помойки такие – туши свет. Я остановился гораздо раньше: увидел, как у машины мигнули стоп-сигналы. Бросил велосипед и дальше пешком. Как можно тише и незаметней. Сумка с камерой на плече.
Они затащили мою новую знакомую в подъезд какого-то явно закрытого на ремонт жилого дома. Амбал тащил, а бритый освещал дорогу фонариком. Надеюсь, от туда они никуда не денутся. Они же оставили машину. Возвращаюсь к велосипеду и снимаю цепь. Как пишут в книжках – незаменимая в драке вещь. Получается довольно быстро. Я же говорил, что совсем еще недавно велосипед был моим хобби. Даже большим чем футбол. Я был велогонщиком экстрималом. Пока однажды меня не остановил инспектор гаи. Тогда родители уезжали на лето в отпуск и я ночами колесил по городу. Но они приехали, все узнали, и пришлось им пообещать, что я больше никогда. Я, действительно, больше никогда. Только футбол. И никаких велосипедов. До сегодняшнего случая. Но сегодняшний случай неприятное исключение. И, что характерно, неприятное не только для меня.
Цепь снята. Плотно наматываю ее на кисть правой руки. Удар у меня не то, чтобы очень сильный и надеюсь, что эта штука придаст моему кулаку хоть какую-нибудь весомость. Иду обратно. А что делать? Поблизости, как назло, не одного супер-героя. Так что придется как-нибудь самому. Девчонку жалко. Симпатичная. Кажется, я ей тоже понравился. Нет, завтра поведу ее куда-нибудь и безжалостно мотну все деньги, что я заначил. И гори все…Если оно будет – это «завтра». Иду обратно, а в голову предательски лезут мысли типа: «они – богатые люди», «это их личные дела», и всякое такое. В каждом человеке от природы сидит трус. Поэтому находятся тысячи причин не обращать внимание на чужие беды. Так проще. Но я не хочу быть трусом. И, пусть я знаю Юльку не больше шести часов, но кроме меня ей надеятся не на кого? Позвонить в милицию? Это мысль, но в фильмах заложникам обычно достается первыми в случае непредвиденных ситуаций. Не хочу, чтобы ей прикрывались. Сначала сам посмотрю, что и как. Если что, свяжусь с ее отцом. Если с ним уже не связались.
Дверь подъезда распахнута настежь. Тихо иду и прислушиваюсь к каждому шороху. Дом пятиэтажный. Останавливаюсь на третьем и тихо сажусь на ступени. Буду ждать какого-нибудь звука.
Меня будит плач. Будит? Да, я уснул. Так получилось. Встаю и иду на звук. Вижу приоткрытую дверь. Звуки идут оттуда.
- Да не реви ты, - голос тоже «оттуда»,- Все равно никто не услышит. Мы здесь вдвоем. Только ты и я. – плач становится громче. – Не бойся, никто тебя не тронет. Я делаю только то, за что мне платят. А борзеть… Что я – отморозок, что ли какой. У меня все по понятиям.По голосу, кажется, это – тот самый. Уж не знаю, справлюсь я с ним или нет, но то, что он один – уже утешает. Если только не врет. Сейчас. Вот только смелости наберусь – и посмотрим. Начинаю глупо, по детски, считать до ста. Конечно, про себя. Сосчитав лишь до двадцати, просто встаю и иду. Осторожно заглядываю в приоткрытую дверь. Делаю шаг вперед и вижу его. Да, такой врать не сможет. Он уже практически «никакой». Рука чуть держит недопитую бутылку пива. Делаю то, что пришло мне в голову. Кашляю, чтобы привлечь внимание.
- Тебе чего, парень? – он реагирует, на удивление, быстро, - Опять ты? А тебе то что здесь надо? Не понял.
До него словно что-то начинает доходить. Он резко, всем телом бросается в мою сторону. Я отскакиваю. Машинально. А плохо контролируемое пьяное тело уверенно летит в заданном направлении. Вниз по лестнице. Подошвы ботинок мелькают в воздухе. Потом раздается странный звук. Я гляжу сверху на этого типа. Любопытство – а может, в какой-то мере и сострадание – советует мне спуститься и проверить, что с ним. Но в данной ситуации я нахожу явный аргумент «против». В конце концов, тот – кто ищет неприятности, рано или поздно их находит. Иду в противоположном направлении – в квартиру. Быстро. Цепь на кулаке все еще намотана. Глупо конечно, но это дает какое-то чувство уверенности.
- Юля, - тихо зову я. – Это я, Славка. Не бойся. Ты где? Захожу в комнату. Боком. Насмотрелся боевиков? Может быть. Есть такой грешок. Оглядываюсь. – Юлька, это же я.
Оглядываюсь. Совершенно незнакомая планировка. Нет у меня знакомых ни
достаточно старых, ни достаточно богатых для подобной квартиры. Осматриваю комнату нахожу стенной шкаф. Приоткрытый. А там – моя новая знакомая. Правда связанная по рукам и ногам. Смотрит на меня затравленным взглядом.
- Спокойно, - говорю, - Это я. Я уже пришел. Сейчас все будет хорошо. – начинаю осторожно развязывать веревки на руках.
- Это ты? – кажется, на глазах слезы облегчения. Уже лучше, - Ты пришел?
- Конечно, куда же я теперь без тебя. Мы же завтра в ресторан собирались, - кажется про ресторан разговора не было, но я по жизни несу всякую чушь. И к месту, и не к месту. – А как же я без тебя? Меня еще ни разу в жизни никто с такой красивой девушкой не видел. А что я – хуже других?
Она начинает мне помогать. Потому что, то ли я больше разглядываю ее ноги, чем
развязываю, то ли устал. Или у меня от этих приключений начинает ехать крыша. Вместе у нас получается лучше.
- Ну вот и все. Давай руку. – помогаю ей встать.
- А что это у тебя с рукой? – взгляд падает на цепь.
- Кастет. Как в кино.
- Чтобы драться?
- Точно, - улыбаюсь неизвестно чему. – Пошли.
Идем осторожно. Нет, ноги девушку держат и за талию я ее обнимаю больше для
моральной поддержки. Просто мы боимся, наверное. Как и все люди. Все чего-то бояться. И мы – не исключение. Но мы загоним наш страх под лавку. Вперед. У меня в руках настоящее сокровище и я должен сохранить его. Быстро, так чтобы она не видела, провожу Юлю мимо «тела» – нет, он дышит. Мы спускаемся вниз, а на улице уже ночь. Ух и будет мне завтра. Если оно будет – это завтра. Проходим мимо велосипеда. Легко подхватываю оставленную сумку. И мы уходим.
Бросаю жетон в телефон автомат. Смотрю номер в записной книжке. Гудки. Никого.
- Никого нет дома, - объявляю каким-то комично-трагичным тоном. – Так что будешь гулять со мной. Так безопаснее. – домой не звоню. Лучше потом. Во первых, потребуют объяснений – это не вопрос. А во вторых, тоже безопаснее. А вдруг за нами следят? И я засвечу свой номер. Конечно, не факт, что следят. Наверное, просто отговорка для успокоения совести. От Юрки позвоню. С работы. Все равно он там. По Интернету бродит. Инженер-программист. Хакер несчастный. Окончил университет за три года. Теперь работает. Днем на фирму, а ночью оттягивается по полной программе. Видимо хорошо работает, раз никто не возражает. Я как-то спросил его, когда он спит. А он мне ответил, что трудолюбивые люди спят на работе, потому что все успевают сделать быстро. Идти остается только к нему. Опять же там охрана. Защитят, если что. Опять же, может, совет даст. Он же – гений. Хотя у меня и самого уже идея появилась.
- Сейчас пойдем к моему другу. Будем прятаться. – говорю.
- От кого?
- Если бы знать? Сейчас придем в одно место. Может, чего и разглядим. Юрка – он гений в своем роде. Правда, сразу предупреждаю – со странностями. Но свои странности он честно отплачивает трудом на благо обществу.
- А где это место? – я веду ее в направлении автобусной остановки. Гляжу на часы. Автобусы еще ходят. Еще относительно не так уж и поздно. Жить можно. Пока, по крайней мере.
- Маленькая такая фирма, - отвечаю я, - Но с солидным штатом охраны. Занимается информационными технологиями. Он там – главный инженер-программист.
- Круто, - почему-то вздыхает она.
- Ничего, прорвемся. Ты лучше думай о том, как завтра мы с тобой гульнем. На что деньги потратим.
- Много денег? – а вот и автобус. Почти пустой. Не спеша проникаем внутрь. Садимся поближе к водителю.
- Надеюсь, хватит. – улыбаюсь я.
Двери закрываются. Мы в салоне одни. Едем к Юрке. Все нормально. Пока.
- Мы к Юрию. Он здесь? – обращаюсь к охраннику бесцеремонно. Хотя он и знакомый
уже. Не потому, что не уважаю его нелегкий труд. Очень даже уважаю. Но, просто если в ближайшие минут сорок нам кто-то не прикроет тыл, может быть очень плохо.
- Да пожалуйста, - охранник почему-то улыбается. А это зря. Улыбаться тут совершенно не чему. Мы быстро проходим внутрь.
- А зачем охрана? – спрашивает Юля. Наверное меня.
- Они же тут, - говорю, - Разные секретности создают. Как же без охраны?
Входим в Юркин кабинет. Без разрешения. Без малейших разъяснений протягиваю ему
кассету и совсем унылым голосом говорю:
- Спасай, старик. Иначе – мы пропали.
- «Вы» – это вы?
- Естественно.
- А это что? – конечно, про кассету.
- Это наша возможная страховка.
- Да объясни ты толком.
Я пытаюсь объяснить. Не прерывая повествования, предлагаю девушке стул. Юля
садится. Юрка становится мрачнее тучи – неужели так быстро поверил? Обычно его ничем не проймешь.
- Но выход есть, - говорю я. – По моему, я знаю, что можно сделать. У тебя есть пара-тройка электронных адресов?
- Ну есть.
- А что, если зацифровать запись и разослать по интернету с соответсвующими рекомендациями. Так, на всякий случай. Мол, если что, то прошу переслать это…
- Да пошел ты со своими шуточками. А вообще-то – это идея. Только вот людей подставлять.
- А кто узнает? Даже если узнают адреса, что это им даст? Ничего, по моему. Большей конспирации, чем в интернете, по моему, придумать трудно.
- Да, - кажется Юрке моя идея понравилась. Только он расстроен от того, что это не его идея, а моя. Но ведь умные идеи рождаются не только в голове у гениев. Иногда они навещают и таких балбесов как я, - Умные все стали. Слов красивых наслушались и туда же. – пусть поворчит.Юрка приходит неизвестно куда и возвращается с «видиком». Телевизор стоит у него на окошке. Только, кажется, его включали еще в прошлом веке.
- Так кассета же маленькая. – говорю я.
- А чего молчал? Еще не перегнал, что ли?
- А когда было?
Он беззвучно, одними губами, выдает какую-то витиеватую реплику в мой адрес и
цепляет камеру к телевизору. Включает. Смотрит.
- Так ничего же не видно почти. Темно.
- Вот я и говорю. Зацифровать, обработать и разглядеть.
- Обработать, - опять ворчит. Про себя. А я подхожу к телефону. Набираю номер, записанный на листке, но уже запомненный мной. Никого. Набираю свой и на испуганные расспросы пытаюсь что-то как-то объяснить. Получается плохо, но я пытаюсь. Обещаю все, что можно только обещать. Кажется, на меня очень обиделись, но я же не виноват, что так вышло. Надеюсь, что завтра меня все же простят. Если оно будет – это завтра.
- У тебя все еще никого, - говорю я Юле.
- Странно.
- Еще как, - хмыкаю. А что еще остается делать.
- Смотри, - зовет Юрка. Знакомый фэйс?
Тип на заднем сидении. Это же… Чтоб тебя… Господин меценат. Павел Сергеевич. А
он-то как там оказался.
- Дядя Паша? – Юля удивленно щурится. Глаза начинают блестеть.
Я в шоке. Нет, конечно, я и так догадывался, что Сергеевич никакой не ангел. Но чтоб вот так вот со своей «крестницей». Ой, не зря вас на ехидство пробивало, ой не зря.
- Ну что, рассылать будем? - Юрка думает, что у нас возникли сомнения. У нее может быть, но не у меня. Я еще жить хочу. И хочу, чтоб она жила. И вообще, мы завтра в ресторан идем, кажется.
- Солнышко, так надо, понимаешь. На всякий случай. Чтобы с нами ничего не случилось.
- За что он так. Он все видел. Он все знал. – кажется, мы нечаянно подорвали ее веру в людей. Очень понимаю. Я тоже немного удивлен. Кажется, она сейчас опять заплачет.
- Ты что, фильмы не смотришь? – Юрка говорит таким тоном, будто «глаголит» прописные истины. – Два друга создают фирму. Потом кому-то из них становится тесно и искусственно создается ситуация, когда одному из них становятся очень нужны деньги. Друг конечно же входит в положение друга и даже предлагает денег. Не взаймы, нет. Просто так. Потому что в итоге они все равно все окажутся у него.
Немного цинично объяснил, но по сути. Реально мыслящий человек. Этого у него не
отнять. Так оно, наверное, и есть. Юрка рассылает наши послания. Я опять звоню девушке домой и, кажется, нарываюсь на ее отца. Быстро передаю трубку.
- Алло. Пап, это я, - а дальше плач. Поток плача. Наконец-то нашелся папа. Сейчас отвезу девушку домой. Солнышко уже село. Хорошим девочкам давно пора «баиньки»…
Мы уходим. Юрка просит одного их охранников проводить нас. Тот соглашается.
Смеется. Кажется, у них вполне приятельские отношения. Мы уходим. В сопровождении широкоплечего охранника и его внушительных размеров дубинки.
Опять я в той же самой квартире. Сижу в кресле. Недалеко от меня бледно-перепуганный мужик. Юлька пристроилась к папочке на колени и опять плачет. На полу лежит брошенный кейс с пачками долларов. Во всей этой ситуации есть что-то комичное. От грустного до смешного один плевок - как любит говорить Юрка. Тот, в кого плюнули, в миг из веселого становится грустным, а тот, кто просто плюнул в никуда и случайно попал в стоящего рядом – наоборот. Циничная философия, но в чем-то он прав. От части.
Все оказалось именно так, как и предположил «философ». Дядя Паша очень
расстроился, предложил недостающую сумму и вообще он – лучший друг на свете. А я – просто герой. Он так долго пытал меня на предмет того, что он может для меня сделать. Конечно, я понимаю всю глубину его признательности, но наживаться на чужой беде… В общем, на это его предложение я огорошил его новостью о предательстве верного друга. Поэтому они сейчас в трансе, а я физически ощущаю, что сейчас я лишний. Тихо встаю и иду к прихожей. Отец догоняет меня:
- Спасибо тебе за все. Ты просто не представляешь, что ты сделал для нас. Жена сейчас в больнице. Если бы с дочкой что-то случилось, не знаю, что бы с нами было. Она – смысл нашей жизни.
- Красивый смысл.
Он недоуменно смотрит на меня. Пытается понять услышанную двусмысленность.
- Дочка у вас очень красивая, - говорю, - Но, по моему, очень одинокая. Очень хотелось бы стать для нее другом. Если вы не будите возражать. Кино, танцы, мороженное. Ничего такого.
- Буду очень рад.
Ситуация идиотская. Не вовремя я с подобными излияниями. Он недавно чуть дочь не
потерял. Так что ближайшие две недели он будет рад всему, чему угодно. Я открываю дверь. Выхожу на площадку и бросаю через порог:
- Дядю Пашу не бойтесь. Он теперь смирный будет. Бизнес – это ваши дела. Но Юльку он больше не тронет. Это я вам обещаю.
- Ах да, совсем забыл. Подожди-ка. – «папа» исчезает, возвращается и протягивает две свернутые купюры. – На такси. Транспорт уже не ходит.
- Спасибо, - говорю я, - Завтра отдам. До свидания. – это уже уходя. Через плечо.
По первое число мне не влетело. Я же – герой, наверное. Правда, были слезы, вздохи.
«Ты же у нас – один». «Какой же ты большой стал». И все в том же духе. Но ужин мне преподнесли. Хоть я и провинился. А потом был неприятный разговор по телефону. Со спонсором.
- Знаете, Павел Сергеевич. – я не ехидничал, не грубил, не смотря на то, что очень хотелось, - Если вы ее еще раз хоть пальцем, я вам такое устрою. Думаете, я в милицию пойду. Нет. Я эти записи по студиям и редакциям растаскаю. И тогда посмотрим, как зацветет ваш бизнес. Там любят такие сенсации.
- Сколько?
- Мне много не надо. Только чтобы доучиться хватило. Вы же – меценат. Бескорыстный помощник. Да, чтобы не было каких-либо неблагородных поползновений, имейте в виду. С записи сделано много копий и все они хранятся у разных людей. Знаете. Есть такая штука – интернет. Я даже не уверен, что все они живут в нашем городе. Послать сообщение – минута. А найти их – абсолютно не реально… - на том конце послышались короткие гудки. Кажется, я его «достал».
- Вот и славно, - сказал я сам себе, закрыл глаза и провалился куда-то.
Опять стою возле чужой, но, кажется, уже такой знакомой двери. Кажется, я волнуюсь. Долго думаю, как лучше сделать – позвонить или постучать. Мне кажется, она там сейчас сидит и ждет меня. И, наверное, будет совсем неплохо пойти куда-нибудь и употребить грамм по двести. Конечно, мороженного. А вы чего подумали? Действительно, страшно волнуюсь. После всего того, что было вчера. А кажется, что сегодня. Наверное, потому, что спал мало. Хотя, сегодня смотрелся в зеркало. Показалось, что выгляжу неплохо. По крайней мере, не хуже, чем обычно. В общем, чушь какая-то лезет в голову. Жму на кнопку. Чтоб пути назад не было. А то засмущаюсь сейчас и убегу.
Тишина. Неужели никого нет дома? Здрасте! Нет, кажется дверь открывается. Ее отец. Пытаюсь что-то пролепетать, но слова как будто застревают в горле.
- Здравствуйте, - наконец-то.
- Здравствуй, проходи. Юленька сейчас соберется. Ты же знаешь этих девчонок. Такие копуши.
- Ничего. – я шагаю через порог и как будто ныряю в пустоту. Обрывки воспоминаний в голове. Ее мама в больнице, танцы в чем-то, похожем на купальник, сумасшедшая вчерашняя погоня и сегодняшняя почти бессонная ночь.
- Привет!
- Привет, - надо же. Опять в шортах. Нет, не то, чтобы я был против. Я совсем не против. Во всяком случае, это лучше чем в купальнике. На сердце спокойней.
- Куда идем?
- Куда скажешь, - искренне улыбаюсь. Как вчера я мечтал об этой минуте, сидя на ступенях закрытого на кап.ремонт дома. Мы живы, она стоит передо мной красивая до неприличия и, кажется, я счастлив. Что еще надо для счастья?
- Отлично. Знаю я такое местечко! Сколько у нас денег?
Вытаскиваю из кармана пачку. Мои сбережения. За три или четыре года? Не помню. Да и какое это сейчас имеет значение?
- Должно хватить. – смеется, - Даже еще на такси останется. Ну что, пошли?
Выходим за дверь. Юлька защелкивает замок. И я вспоминаю. Такси. Надо отдать
деньги. Видимо это воспоминание явно проявляется на моем лице. Потому что она говорит:
- Не переживай. Это не ресторан. Кафе-мороженное. Я же не хочу тебя разорить.
- А я и не переживаю. – мы идем вниз по лестнице. У меня на плече сумка. Мешается страшно. Надо же, забыл.
- Подожди минуточку, - останавливаюсь и медленно расстегиваю молнию. Нет, не от волнения. Просто пытаюсь тянуть время. – Думал, что тебе подарить. Цветы – слишком стереотипно. А это – друг человека, хоть и плюшевый. – достаю. Знаете, маленький такой песик. Неизвестной породы, но очень милый. Юля нежно обнимает его, крепко целует, а потом поднимается на цыпочки и чмокает меня в щеку.
- Спасибо, - она зарывается лицом в плюшевую шерстку, пытаясь скрыть смущение. А я готов взлететь от счастья. Хочется взять ее на руки и закружить в каком-нибудь очень-очень медленном вальсе. Но я сдерживаю свой порыв. Потому что вальс на лестнице – это глупость.
- Ладно, пошли, - я слегка приобнимаю ее. Совсем чуть-чуть. Как вчера. И мы идем на встречу прекрасному будущему. Вниз по лестнице. Хоть я и пессимист, но рядом с ней хочется думать только о хорошем. Да, все будет хорошо. Нужно только лишь захотеть. Очень захотеть.