Сейчас я могу лишь примерно представить себе атмосферу, в которой служил мой отец. Ведь удержаться от проявления своих чувств, выражения недовольства, неприятия определённых действий порой очень трудно. А в то время люди, которые пытались сохранить самостоятельное мышление, человеческие чувства и моральные ценности быстрее всего могли попасть в поток репрессированных. Был момент, когда эта опасность реально нависла над моим отцом. Мама часто вспоминала этот эпизод:
«Твой папа был всегда весёлый, что у него там было на работе, какие проблемы – я этого не знала. Придёт домой, обязательно пошутит, подбодрит. Но однажды он пришёл домой темнее тучи. Всю ночь он не мог спать, ходил из угла в угол. Я уж не знала, как успокоить его.
- Что случилось, дорогой, в чем дело?
Он обнял меня и заплакал.
- Мамочка, что мне делать? Сегодня на учениях расстреляли Гусева. Приехало высшее начальство, а он во время перехода отстал. Капитан подошёл и безо всякого в упор расстрелял его. Позже выяснилось, что он ногу натёр. Как жить дальше, если человеческая жизнь ничего не стоит? Сил больше нет. После учения мне приказали сообщить родителям. Что мне писать? Андрей был какой-то особенный мальчик, очень чистый, единственный сын у родителей, часто получал письма. Сам писал неплохие стихи. Как мне написать родителям, что его нет? Погиб в мирное время!? При исполнении служебных обязанностей. Написать, что мы – убийцы или это был несчастный случай?
Я очень переживала за него, но как утешить, какой дать совет? Дима подал рапорт, пытался сопротивляться этому произволу в армии. Но что значило в 1937 году сопротивляться действиям начальства, да ещё и в армии! Можно запросто попасть в альбом или в список. Это происшествие обсуждали на партийном собрании и, конечно, отчитали не того, кто застрелил бойца, а твоего отца за несоблюдение дисциплины. Вынесли ему выговор. Теперь оставалось только ждать. Он ходил сам не свой. Но однажды пришёл домой необычно весёлый. Танечка побежала к нему:
- Папа, Папа присоль!
- Иди сюда, моё солнышко. Он схватил её на руки, подбросил, кружился с ней, а у самого слёзы на глазах.
- Я так рада, что ты сегодня весел. А сама плачу.
- Чем бы нам червячка заморить?
Покушали, лицо его стало снова суровым, даже каким–то чужим, отвлечённым. Танюша полезла к нему на руки.
- А хочешь мы сейчас поедим с тобой далеко-далеко, за синее море, за высокие горы? Садись на поезд.
Он стал на четвереньки и стал ползать по комнатам. Поздно вечером легли спать. Он был страстный, сильный. Хотел оставить свою частичку навсегда. Очевидно так и случилось. Утром он как-то странно прощался.
- Что бы тебе не говорили обо мне, верь, я - честный человек. Жди, и я вернусь.
Ноги подкашивались. Села на табуретку, на меня напал какой-то озноб.
«Что бы это значило? Жди, и я вернусь. Откуда? Сколько ждать?» В оцепенении просидела не знаю сколько. Проснулась, Таня:
- Мамочка, где папа?
- Не знаю, моя маленькая.
Племянницу Нину мы отправили домой на Украину и остались одни. Прошла неделя, вторая - никаких вестей. Вдруг поползли слухи, что Дмитрий Степанов - враг народа. Друзья перестали узнавать. Средств на жизнь не хватало. Благодарила Бога, что хоть с работы не уволили. Написала Валентине Антоновне. Она, как ангел хранитель, через 2 недели приехала. Чувствую, прощальная ночь зародила во мне новую жизнь. Беременность протекала очень тяжело. В конце 6-го месяца тяжелейший приступ аппендицита. Боли невыносимые, рвота, температура под 40».
Валентина Антоновна находит машину и уже без сознания увозят маму в больницу. Оказался перфоративный аппендицит, перитонит. Безобразный рубец - очевидное доказательство, что ситуация была сложнейшей и для мамы, и для меня. Я ещё просидела в животе 2 недели. Я стучусь в этот мир, а Танечка его покидает.
Бедная Валентина Антоновна - она мечется между двух огней. Танечка внезапно заболела корью и за 3 дня умерла. И что за судьба - в этот же день возвращается отец. У меня сохранилась фотография того печального события. В гробу Таня, как ангелочек, над ней склонились отец, бабушка и мама.
Через неделю маму выписали из больницы. Она долго не могла опомниться от горя и болезни. Я была на искусственном вскармливании и довольно долго отец и кормил меня, и купал, всё своё свободное время посвящал мне. Когда горе немного улеглось, отец признался, что он был в Испании. Поехать в Испанию добровольцем было спасительное решение, чтобы избежать Дамоклова меча репрессии.
Для меня период испанской войны долгое время был овеян романтикой братской борьбы за свободу. Образ Долорес Ибаррури олицетворял эту борьбу. Я помню рассказы об испанских детях, в том числе сыне Долорес Ибаррури, которые были вывезены из Испании в Советский Союз и очень радушно здесь принимались. Ещё долгое время после окончания войны в Испании борьба испанских коммунистов воспринималась в Советском Союзе как наша борьба. Можно себе представить, что было в то время. Мама вспоминала, что по радио все время твердили о том, как Советский Союз поддерживает борьбу свободолюбивого испанского народа. Это было главной темой везде – мы дышим одним воздухом с революционными массами Испании, освобождение Испании от гнёта фашистских реакционеров – общее дело всего передового и прогрессивного человечества. Почему же тогда отец уезжал туда в строжайшем секрете, не сказав даже своей жене, по чужим документам? Какое-то тут несовпадение.
Оказывается, все это было блестяще разыгранное театральное представление. Пропаганда благородной борьбы испанских революционеров была полезна Сталину по нескольким соображениям. Во-первых, отвлечь народ от внутренних проблем. Народ должен знать, что враги не дремлют, что враги терзают прекрасную землю Испании, что враги становятся реальной опасностью для нашей страны. Тайные заговоры уже здесь, в Советском Союзе, мерещатся повсюду, вот куда надо направить все силы. Во-вторых, не менее важно, что имидж СССР и её руководителя превратился в глазах народов в защитника слабых и угнетённых, что было крайне полезно для рейтинга и внутри страны, и среди «прогрессивного человечества», ибо ничто так не облагораживает, как бескорыстная помощь людям, попавшим в беду!
А как же насчёт наших истинных намерений? По словам Александра Усовского: «Товарищ Сталин ни в коем случае за Испанию биться насмерть не собирался. Ради чего? Никакой пользы победа левых сил в Испании ни товарищу Сталину лично, ни Советскому Союзу как государству не принесла бы – так зачем напрягаться?»
Стоп, неужели при том, что Германия, Португалия и Италия с энтузиазмом и самоотверженностью помогали генералу Франко, Америка с удовольствием продавала ему оружие, а во Франции организовывались интербригады в помощь революционерам, мы остались безучастными? Нет, конечно. Мы отправили в Испанию 297 танков Т-26, которые во многом превосходили немецкие и итальянские, 455 боевых истребителей, 96 бомбардировщиков, 20500 пулемётов, 500000 винтовок, торпедные катера, различное снаряжение и оборудование от радиостанций до звукопеленгаторов, торпеды, патроны и прочие боеприпасы, а также нефтепродукты и сырье для военной промышленности. Но отправили не бескорыстно. В октябре 1936 года премьер-министр Ларго Кабальеро и министр финансов Хуан Негрин официально обратились к Советскому Союзу с предложением принять на хранение большую часть золотого запаса Испании - 500 т. золота. Предложение было с готовностью принято. Золото это стало гарантией кредита, который Советский Союз любезно выдал революционной Испании, а затем было зачислено в качестве оплаты за поставки вооружений. Вот такая получилась изящная сделка.
Оказывали мы поддержку и людскими ресурсами. Но в отличии от фашистских государств (Италии, Германии и Португалии), направивших 300000 солдат и офицеров сражаться «за восстановление законной власти», Советский Союз отправил на помощь республике всего 2500 военных специалистов. Вернее, официально никто никого не отправлял. Просто не препятствовали их добровольному участию при том, правда, что они обеспечат секретность своей поездки. Зачем такие церемонии? Чтобы освободить себя от лишней ответственности, как моральной, так и материальной. Если республиканскому правительству нужны наши военные специалисты для обучения как воевать нашим оружием, пусть оно, как работодатель, и берет все расходы на себя. Холодный расчёт – звучит не по-коммунистически. Но в этом-то и мудрость Сталина как правителя в данной ситуации. Германия, Италия и Португалия со своим рвением в поддержке Франко просчитались. Они надеялись, что придя к власти, он их сполна отблагодарит и поддержит во Второй Мировой войне. Когда такая помощь реально понадобилась, Франко отбросил сантименты. В октябре 1940 года, когда «Битва за Англию» была проиграна, Гитлеру срочно нужно было захватить Гибралтар, чтобы лишить Великобританию ключевой позиции в Средиземном море. Но эта операция возможна была только при присоединении Франко к Тройственному Союзу и вступлении Испании в войну против Англии. Франко наотрез отказался, что было спасительным и для него, и для Испании. А Гитлер остался с носом. Сталин же просчитал свой интерес до мелочей, проявил хитрость и тонкую дипломатию, при этом позаботившись о соответствующем имидже как для своего народа, так и для мировой общественности. Что ни говорите, а есть здесь момент, которому стоит поучиться. К сожалению, и Сталин этими своими качествами пользовался не всегда…
Мне немного известно о службе моего отца в Испании. Но срок его пребывания там можно подсчитать очень точно. В начале февраля 1938 года уехал и в сентябре 1938 вернулся. Перед отъездом он посеял семя моей жизни. А вернулся в день моего рождения и смерти старшей дочери. На фотографии он выглядит настолько истощённым, словно из концлагеря. Как обычно, он не распространялся о своих военных делах, сказал только, что видел там не только то, о чём пишут здесь, но и много невиданной жестокости «не дай бог ещё когда-нибудь увидеть». Я могу себе только представить – ведь он словно снова погрузился в Россию 17-го года с хаосом власти, «красным террором Народного фронта», когда убивали офицеров, священнослужителей, государственных чиновников иногда с чудовищными пытками – сжигали людей заживо, распинали на самодельных крестах, при них насиловали их жён и детей и террором националистов в ответ, когда их политических противников убивали прямо на улицах для устрашения. Возможно, все это и побудило его вернуться довольно скоро.