Голодомор и оккупация Западной Украины! Два вопроса , которые требуют изучения! Уж очень эмоционально реагируют украинцы на эти два события! Хотелось бы разобраться, почему именно западная часть жителей Украины так остро и так много говорит об этих событиях.
Начнём с присоединения....
С присоединением западных областей Украины дело происходило так: 17 сентября 1939 г. Красная Армия с небольшими боями стала входить в эти области, беря в плен польскую армию, полицию и жандармов, а уже 1 октября перед народом этих областей поставил следующие вопросы:
1. Утвердить передачу помещичьих земель крестьянским комитетам;
2. Решить вопрос о характере власти, т. е. должна ли быть эта власть советская, или буржуазная;
3. Решить вопрос о вхождении в состав СССР, т. е. о вхождении Украинских областей в состав УССР, о вхождении Белорусских областей в состав БССР;
4. Решить вопрос о национализации банков и крупной промышленности.
22 октября 1939 года из 7 538 586 избирателей пришли на выборы - 94,8%, из которых «за» проголосовало 90,8%, а «против» – 9,2%? .
22 октября проголосовали? Говорят запугали население! Ну как за три недели в стране, в которой по лесам еще слонялись неразоруженные войска Польши, НКВД мог успеть организовать и провести работу по запугиванию населения?
Теперь о реальных репрессиях по запугиванию избирателей. За три с половиной месяца (сентябрь-декабрь 1939 г.) НКВД арестовало 19 832 человека, из которых 72,1 % были арестованы за уголовные преступления и за нелегальный переход границы . Положим, что все они были арестованы до 22 октября с целью запугать население перед выборами.
Посмотрим и проанализируем события до 1939 года.Зададим себе вопрос- могли ли граждане пришедшие на выборы проголосовать именно так? Или по-другому.
После советско-польской войны 1920 года украинцы жили по обе стороны границы. Была Советская Украина и была Западная. Закарпатская Украина никогда не принадлежала Российской империи, а являлась частью более развитой Австрии. Давайте посмотрим, что осталось им в наследство от принадлежности к «развитой Европе», как жили украинцы, которые сейчас громче всех кричат о советской оккупации.
Американская газета «Українські щоденні вісті» (The Ukrainian Daily News) в 1932 году опубликовала почти сотню статей о голоде в населенных украинцами областях, входивших в состав разных стран.
Вот, например, номер от 16 апреля 1932 г. Материал «Голодная смерть царит в селах Гуцульщины»:
«Выясняются все новые и новые подробности о голоде, который охватил десятки сел горной части Зап. Украины — Гуцульщину. По сельским домам лежат целые семьи, которые опухли от голода. От села к селу ходят толпы замерзших, голодных гуцулов, которые просят хлеба и картофеля. От пятнистого тифа умирает молодежь и старики…»
Польская газета «Новый час» сообщала:
"На Гуцульщине число голодающих хозяйств в 1932 году достигло 88,6 %. Собственность польских помещиков в эти годы достигла 37 % в Станиславском воеводстве, 49 % на Полесье. На помещичьих землях даже в неурожайные годы крестьяне работали за 16-й или 18-й сноп. В марте голодало полностью около 40 сел Косивского, 12 сел Наддвирнянского и 10 — Коломийского уездов… Люди повально пухнут с голоду и умирают на ходу… Вместе с голодом быстро распространились брюшной тиф и туберкулез".
После советско-польской войны 1920 года, в результате которой Польше достались эти земли (ранее решением «мирового сообщества» переданные Украине), на Гуцульщину было переселено 16 тыс. семей польских колонистов, в основном, ветеранов той же самой войны. Им передали 600 тыс. гектаров земли (т. е. в среднем по 35 гектаров на хозяйство), при том что средний размер крестьянского хозяйства не превышал 5 гектаров. Вот и вопрос: колонисты — они что, целину поднимали? Позвольте не поверить.
Та же «УЩВ» отмечает, что польское правительство запретило гуцулам заниматься лесным промыслом. Зато колонисты начали хищнически вырубать леса, продавая древесину по бросовым ценам за границу. Результатом стали наводнения и еще больший упадок и без того захудалого сельского хозяйства.
Львовские газеты сообщали, что на Прикарпатье население Западной Украины живет в жуткой нищете. В Калушском воеводстве есть села, где от голода вымирают целые семьи. В Чехословакии, тоже отхватившей себе кусочек Западной Украины, положение украинцев было не лучше.
В статье «15 тысячам детей на Закарпатье угрожает голодная смерть», напечатанной 3 апреля 1932 г., «УЩВ» пишет:
«Два дня тому назад оппозиционные депутаты в чешском парламенте заявляли, что голодная смерть угрожает 15 000 детей на Закарпатской Украине, а сообщения английских и немецких журналистов, которые недавно посетили эту провинцию Чехословакии, подтверждают факт, что все тамошнее население живет в состоянии невероятной бедности и невероятного голодания.
В этот день в разговоре с корреспондентом „Нью-Йорк Таймс“ один из послов Закарпатья Иван Куртяк говорил: „Журналисты не описали и сотой части той бедности и бед. В горных округах есть много сел, где всю пищу детей составляет малое количество овсяного хлеба и полусгнившего картофеля. В действительности на барских дворах свиней кормят лучше, чем тех маленьких существ. В целых округах с осени люди не видели кусок хлеба. В результате недоедания туберкулез распространился в устрашающих размерах… В большинстве сел ночью не увидите свет. Поезда проходят страной грустной и мертвой, похожей на кладбище“».
И далее:
«Цены на домашних животных и имущество необыкновенно низкие из-за высоких налогов: корова — 3 долл., конь — 20 центов. Чешская власть виновата перед Украинским Закарпатьем и тем, что в эту бедную провинцию, где недостаточно хлеба для полумиллионного населения, переселила 50 тысяч чешских колонистов, в основном бывших военных и госслужащих, которые с жестокостью средневековых завоевателей осуществляют там политику чехизации и экономической эксплуатации».
В самой Польше дела обстояли если и лучше, то не намного. В 1932 году в стране насчитывалось свыше 1 млн. безработных, из которых только 10 % получали пособие. С семьями выходило не меньше 3 млн человек — 10 % населения страны, а какая часть городского населения — то неведомо. В стране начались голодные бунты. В ноябре 1932 г. «УЩВ» назвала Польшу «страной виселиц, голода и самоубийств».
Вот только один факт, сообщенный польской газетой «Сила» от 9 апреля 1932 г.:
«В Здунской Воле (под Варшавой) крестьянин привез на ярмарку продавать 18-летнего сына, чтобы на вырученные деньги спасти от голодной смерти остальных членов семьи. Просил за него всего 50 злотых».
Вот сообщение из Вильно — этот город в то время также принадлежал Польше:
«Крестьянство не в состоянии хорошо обрабатывать поля и страдает систематически от неурожая и голода. Улицы Вильно кишат нищими — выходцами из деревни. Население города со своей стороны пытается искать жалких заработков в помещичьих имениях и бежит на полевые работы, что даёт возможность помещикам ещё более снижать зарплату. Число жителей, по сравнению с довоенным, уменьшилось вдвое».
Еще одна пограничная с Украиной страна — Румыния. В 1932 году урожай зерновых там снизился вдвое по сравнению с 1931 годом. В апреле 1933 года румынские, австрийские, венгерские и украинские газеты сообщали о массовой смертности населения на почве голода, утверждая, что ежегодно в Румынии умирают голодной смертью более 120 тысяч детей. Газета «Кувантул», ссылаясь на выступление министра социального обеспечения Румынии Моницеску, сообщала, что в 1930 году в стране умирали 18 % детей в возрасте до одного года. В областях Добруджи, Буковине и Дарамурешти детская смертность превысила 20 %, в Семиграде и Бессарабии — 25 %. Число больных туберкулезом в Румынии достигло 500 тысяч, из них лечились только 80 тысяч. Также в стране насчитывалось 160 тысяч больных малярией. Все это при том, что на 1940 год население Румынии составляло всего 13 млн. человек.
7 ноября 1932 г. газета «Диминеаца» сообщала:
«Голодные бунты в Кишинёве не прекращаются. В ноябре на 100 % повышены цены на хлеб, тем не менее, он исчез из рынка. Толпа в несколько сот человек штурмовала пекарни; её разгоняла полиция, есть раненые. В Текиншите прокаженные больные сбежали из больницы, поскольку им неделю не давали пищу. Они голодным походом пошли на Бухарест, против них выслали отряды жандармерии».
На протяжении 1932 года зарплата в промышленности уменьшилась на 20 %, а у железнодорожников — на 60–65 %. При этом только за сентябрь-октябрь цены на товары широкого потребления повысились на 15–20 %. Продолжительность рабочего дня на некоторых частных предприятиях составляла до 18 часов при заработке 15–20 лей (1 лея — 3,1 коп.).
Даже правая газета «Диминеаца» признавала: «Румынские рабочие на своей родине в голодные годы оказались в положении колониальных рабов».
Зато резко выросли расходы на содержание королевской семьи: король обходился стране в 240 тыс. долларов в год, его мать — 120 тыс., сестра — 42 тыс. и королевич — 30 тыс. долларов.
В Чехословакии газеты сообщали о голоде в стране. Вместе с тем 25 августа 1932 г. знаменитый чехословацкий журналист Юлиус Фучик в статье «100 000 килограммов под водой», опубликованной в журнале «Творба», пишет, что в реке Лабе (Эльбе) было затоплено 100 тонн зерна, которое испортилось от длительного хранения в то время, как на улицах Праги люди падали от голода.
Следующая, хоть и «второсортная», но все же европейская страна — Болгария. Газета «Болгарский торговый флот» сообщает:
"Кризис в нашем селе выражается в неимоверном обесценивании труда и земли. Сельскохозяйственная деятельность не обеспечивает себя. Люди там живут не за счёт своих доходов, а за счёт съедания своего имущества или за счёт новых долгов, если это только возможно, т. к. 9/10 сельских хозяев теперь не находит кредита.
Деньги в болгарском селе не употребляются.
Средством обмена обыкновенно служит яйцо, но и производство яиц в этом году уменьшилось на 30–40 % вследствие сокращения числа куриц. Продаётся больше куриц, чем яиц: село съедает свой капитал. Бедность достигает обнищания. Число официально признанных бедными равно почти четверти всего населения. Сельские кредитные кооперативы, раньше раздававшие как можно больше кредита, теперь приостановили свою деятельность. Кредит раздают только ростовщики, берущие до 200 %. Их капитал растёт неимоверно быстро; начавши с ничтожными средствами, они постепенно захватывают целые области.
Село находится в двойных тисках: с одной стороны его продукт продаётся дёшево, а с другой — покупаемые им товары дороги…»
На другом краю Европы, на Пиренейском полуострове, тоже голод. В ноябре 1932 года более 6 тысяч крестьян Каталонии и Таррагоны вышли в «голодный поход» на столицу. По дороге громили помещичьи усадьбы…
Во Франции сообщения прессы о безработице и голоде начались в 1931 году. В Англии, по данным «УЩВ», количество безработных составило 2,7 млн человек, увеличившись по сравнению с 1931 годом на 218 тысяч — около 6 % населения страны.
А ведь за каждым безработным стояла голодная семья! Газеты требовали от правительства принять меры. Какие? Запретить голодные походы безработных, если надо — силой. Пусть дохнут молча, не мешая жить остальному населению. Вполне в традициях «старой доброй Англии», вполне…
В Германии в 1932 году насчитывалось до 8 миллионов безработных (12 % населения страны, без учета семей), половина из них голодали. Безработные собирались в группы и грабили продуктовые магазины, несмотря на полицейские облавы.
Вот сообщение из Берлина, датированное 1 июня 1932 г.:
«В Эльберфельде столкновения демонстрантов с полицией. Построены баррикады. Введено осадное положение. Повальные обыски в домах и прохожих. В Гамбурге голодные толпы безработных в организованном порядке конфисковали товары в лавках, останавливали на улицах грузовики с мясом, распределяли его среди безработных, аналогичные факты имели место в Берлине».
Как видим, голодали в тот год не только в Советском Союзе.
Голод, как естественный, по причине катастрофического состояния сельского хозяйства, так и противоестественный, вызванный экономическим кризисом, охватил всю Европу, и не только ее. А что происходило в то время за океаном, в стране всеобщего благоденствия?
Вот лицо Великой депрессии, по данным той же газеты «УЩВ».
С 1928 по 1932 г. объем промышленной продукции в США упал на 44 %, строительной — на 77 %, грузооборот — на 48 %, зарплата — на 55 % (в 1932 году зарплата ежеквартально снижалась на 15–20 %), цены — на 33 %.
Больше всех пострадали фермеры: цены на сельскохозяйственную продукцию упали на 59 %. По состоянию на осень 1932 года в стране насчитывалось 11 млн безработных.
В феврале 1932 года только в Нью-Йорке голодали 250 тысяч семей, или около миллиона человек.
Вот некоторые публикации той жестокой зимы.
3 октября 1932 г. Вильям Грин, председатель Американской Федерации труда, признал, что 40 миллионов (треть населения США) живут в нищете. Он предлагает надеяться на милосердие и патриотизм богатых.
А вот и образчики милосердия и патриотизма.
12 января 1932 г. Банкиры США настаивают, чтобы городские власти, ради экономии, не выделяли средств в помощь безработным.
3 февраля 1933 г. Газета «Пролетарий» сообщает, что в штате Коннектикут опубликован отчет комиссара труда, где говорится, что дети работают по 80 часов в неделю, их недельная зарплата составляет 2–3 доллара. Всего в США в 1930 году, в условиях огромной безработицы, трудились на предприятиях около миллиона детей от 10 до 15 лет.
3 октября. В маленьком городке Денвер в течение месяца за счет города похоронено 27 человек, из них 14 детей. Все они умерли от голода.
4 ноября 1932 г. С 1 октября в уезде Кюльмен из-за отсутствия средств закрыты все общеобразовательные школы. 24 тысячи школьников отправлены по домам, а 300 учителей потеряли работу. Если это можно назвать работой — до того им 11 месяцев не выплачивали зарплату.
Да-а , дела!
То есть весь мир голодал? Почему же претензии только к СССР, в котором кстати не было безработицы и детского труда?
Ещё один вопрос требующий ответа!