На втором этаже, в квартире № 7, проживали Борисенковы: Антонина Васильевна и её 37-летний сын Анатолий. Тоня всю жизнь трудилась на текстилке: до пятидесяти лет лет мотальщицей, а потом на склад перешла. Толик работал электриком в ЖЭКе и довольно часто выпивал. График такой: с пятницы до понедельника — каждый день, вторник — "отходняк", среда и четверг — перерыв, впрочем, не очень строгий. Собутыльники дали ему кличку Борман: первые три буквы фамилии совпадали, но главное — будучи с похмелья, Толик надевал большие солнцезащитные очки, как персонаж Юрия Визбора в фильме "Семнадцать мгновений весны". В организации опохмелки Борман был незаменим: немногословен, изобретателен и деловит. "Поправив голову", напевал на мотив Соловьёва-Седого: "Если хочешь быть здоров — похмеляйся..." — и бодро включался в трудовой процесс. Специфика работы позволяла редко попадаться на глаза начальству, а мастер и сам был не дурак кирнуть — ребята угощали его с левых заработков. В отличие от настоящего Бормана, Толика уже пять раз выгоняли с разных мест работы. Три раза попадал в "медак" — медвытрезвитель. Мать грозила отправить в ЛТП, но всё как-то жалела. Соседки говорили: "Мучается с ним Тоня. Не даст спокойно пожить, бухарик несчастный".
Если разобраться, Толик был парень неплохой — добрый и безотказный. Просили соседи помочь — помогал, перетащить чего или отремонтировать. И неглупый: после десятого класса окончил индустриальный техникум, занимался лёгкой атлетикой, ездил на соревнования по всему Союзу. Без всякой музыкальной школы научился играть на губной гармошке, гитаре, баяне, а в Доме пионеров — на духовом инструменте, альте. Одно время даже с местными оркестрантами "лабал жмура" — играл на похоронах. После скорбного мероприятия всегда была выпивка.
Потом его "забрили" в армию. Повезло: попал на техническое обслуживание военного объекта в тёплом Краснодарском крае. На танцах познакомился с симпатичной и бойкой Оксаной. Она жила в частном доме с мамашей и трёхлетним сынишкой. Стал захаживать к ним в гости. Его угощали вкусной домашней едой и самогоном. Жили они не бедно: Оксана работала в тепличном хозяйстве, приносила оттуда огурцы и помидоры, а мама продавала их в райцентре.
Короче говоря, "обженили" Толика, и мальчишку по настоянию Оксаны он усыновил. После дембеля устроился электриком в этот самый совхоз под названием "Ленинский путь". Постепенно любви становилось всё меньше, а самогона и портвейна
— больше. В результате Оксана выгнала Толика и быстро оформила развод. Так наш герой снова оказался в городе Х, но уже с исполнительным листом о взыскании алиментов.
В ту субботу Борман сильно загулял: с аванса, да ещё и "на старые дрожжи". Мать уехала на огород с ночёвкой. Начал с открытия винного отдела, в одиннадцать часов. Ближе к вечеру заходил на юбилей к Марику в восьмую квартиру. Довольно складно произнёс замысловатый тост, толком не закусив, пропустил три стопаря беленькой и ушёл. Что было дальше, он не помнил. Кажется, ездил в привокзальный ресторан.
Проснулся под утро, на диване, одетый. На кухонном столе — остатки закуски, окурки, три стакана, пустые бутылки. Кого-то приводил в гости? Ни денег, ни часов. Самое ужасное он обнаружил в открытом шкафу: на материнском пальто был отрезан меховой воротник, пропала такая же шапка. Толик был потрясён, его мутило. Припав к водопроводному крану, напился воды. Собрал силы, вышел во двор и сел на знакомую с детства скамейку. Впервые вместо жажды опохмелки возникло пугающее нежелание жить. Как будто кто-то открыл ему страшную картину его пустой и никому не нужной жизни. "Вот так и вешаются", — подумал он. Что делать дальше, Анатолий не знал. Его передёрнуло — то ли от утренней прохлады, то ли от отвращения к себе. До рассвета оставалось совсем недолго.
Миниатюра написана по мотивам картины Валентина Губарева "В ожидании восхода солнца".
2014 год. Моя страница http://proza.ru/avtor/cogitosum