Утро 22 июня 1941 года Сашка Елисеев встретил на сеновале в тихой деревеньке Аргуново, затерявшейся среди лесов и болот Вологодчины. С вечера он договорился с другом Андрюхой, пойти на рыбалку. На рассвете Сашку, словно током ударило, спохватился, и какое-то время лежал неподвижно, соображая, сколько же сейчас времени.
- Где-то четыре! Небо розоветь только, только начало – глянув в щель рассохшихся дверей, подумал он. Договаривались с рассветом пойти. Нужно вставать, идти другана будить: - Проспит, как пить дать, проспит – билось в голове мысль Сашки. Скорый на поступки, он быстро вскочил, и в один миг оделся. Поежившись от холодка, Сашка по лестнице спустился с сеновала и, зайдя за угол сарая, оказался у дверей своего дома. – Зайти, не зайти – подумал Сашка. Не буду, чего всех будить! Отцу раньше всех вставать, он колхозный пастух, пусть еще поспит, пожалел Сашка отца.
Его отец, Кузьма Макарович был инвалидом: на правой руке остался всего лишь один большой палец, остальные отсекло шашкой во время лобовой атаки буденовцев в гражданскую, куда он попал еще совсем юнцом, ему едва исполнилось шестнадцать лет. С тех пор калека. Куда же без руки в сельском хозяйстве? Сторожем или пастухом. В сторожа Кузьма Макарович категорически отказался идти.
- Не солдатское дело – барахло в сараях охранять. Вот, пастух – другое дело – ходить, бегать за буренками, не дать потравить колхозные поля, серьезное дело.
В тридцатые годы, когда в стране началась борьба за власть Кузьму Макаровича вызвали в райком. Первый секретарь, чернявый, нервый человек, с орденом боевого Красного знамени, протянул руку:
- Немировский Яков Феликсович.
Кузьма Макарович представился по всей форме:
- Мол, пастух, член ВКП(б) с 1919 года. Елисеев Кузьма Макарович, инвалид гражданской войны.
- Вот, что Кузьма Макарович, хватит тебе хвосты коровам крутить. Партия призывает верных людей на руководящую работу.
Кузьма Макарович опешил:
- Как так на руководящую? У меня образование три класса церковно- приходской школы.
- Не так мыслишь, не по партийному. У тебя окончен университет гражданской войны. Не шкурничал, в боевых атаках врага бил. Теперь враг стал другим, притаился, спрятался, как тараканы в щели. А по ночам собираются в стаи и давай, гадить. Представь себе, эти тараканы пристроились на все важные посты в партии и правительстве. Товарищ Сталин и нарком Ежов нечисть стали гнать поганой метлой. Многих выгнали из рядов партии, а вот заменить некем. Вся надежда на вас, старую гвардию большевиков… Понял?
***
Так, Кузьма Макарович стал председателем колхоза, его родного Аргунова, в который входило еще три деревеньки и два хутора. Работал, как мог, честно и добросовестно. Но, опыта не было в хозяйственных делах, и он доверился более грамотным помощникам. А те подвели. При переучете в амбарах зерна не досчитали полтонны. Куда пропало – никто не знал. Толи усушка, толи пропили, грамотные помощники, Кузьма Макарович так и не узнал. Только дело кончилось тем, что бухгалтера Михеева Савву Федоровича посадили: десять лет лагерей дали, а его инвалида пожалели, выгнали из партии, и на прежнее место в пастухи вернули.
Вот теперь повзрослевший Сашка жалел своего отца. Он понимал, что отец честный человек, воевал за советскую власть, стал инвалидом, и его унизили: из председателей в пастухи. Да и у самого Сашки не все клеилось в жизни: в комсомол не приняли. Но, это не останавливало его в стремлении стать лучше. Справедливость - главный двигатель поступков Сашки. Семилетку закончил на отлично, хотел поступать в автодорожный техникум, учиться на автомеханика. Правление колхоза не пустило.
- Поработай, докажи верность партии и колхозу, тогда с тобой и говорить будем, - ответил председатель колхоза на заявление Сашки.
Сашка не стал спорить: - Зря тратить энергию на борьбу с председателем, он не хотел. Просто Сашка поехал в военкомат и попросился зачислить его на курсы ДОСААФ водителем.
- Тебе сколько лет парень? – спросил не молодой, прихрамывающий на правую ногу, военком.
- Скоро шестнадцать.
- Когда скоро?
- Осенью, 7 сентября.
- Это хорошо! Мы, как раз, курсы с октября набираем на водителей танков. Приходи.
- А как я узнаю, что набираете? – недоверчиво спросил Сашка.
Военком усмехнулся:
- Не терпится, тогда пиши заявление, вот бумага, ручка, чернила, стол и стул, - и он показал на соседний столик, где стоял чернильный прибор, и лежали листки белой бумаги.
- А что писать-то? – Сев за стол, спросил он военкома.
Тот продиктовал текст. Взял листок и удивился: паренек не сделал ни одной грамматической ошибки, улыбнулся в усы и написал сверху резолюцию: «Зачислить».
- Теперь доволен?
Сашка радостно закивал головой и добавил:
- А когда приходить на занятия?
- Адрес ты свой в заявлении написал, жди повестку.
- А правление, председатель? – начал, было, беспокоится Сашка.
- Служение Родине, поважнее колхозной работы и с военкоматом не спорят, а выполняют его предписания. Может завтра война, к ней готовиться надо, - как бы заранее зная, что война неизбежна, спокойно ответил военком. – Молодежь, вроде тебя, нужно готовить. На новой технике, воевать будете. Без семилетки нам не одолеть врагов советской власти. Заруби себе на носу. Без знаний и умения на нынешней войне делать нечего. Успеть бы только вас научить, - вздохнул военком.
Сашка Елисеев оказался способным учеником, через шесть месяцев получил удостоверение шофера III класса, и еще через три месяца – водителя-механика танка.
Дома отнеслись к учебе Сашки с пониманием. Отец даже прослезился, прочитав удостоверение:
- Вот мне бы такую бумагу в свое время… Эх-ма! С техникой свернуть горы можно. Учись Сашок, учись, пока можно.
Председатель колхоза, тучных мужик в кепке, из приезжих, по прозвищу «Это самое» из-за своей вредной привычки на выступлениях, чуть ли не через слово вставлять: - «Это самое». А по-настоящему его звали Архипом Филипповичем Сурсяковым. Человек недалекого ума, но безропотно поддерживающего и ободряющего любую инициативу вышестоящего руководства.
Такие люди, не умеющие проявлять инициативу, а тем более перечить начальству, составляли значительную прослойку руководящих кадров на местах. Но, все они свято верили в свою исключительность. В предвоенные годы, когда деловые люди, профессионалы были устранены по политически мотивам, проходилось терпеть и дураков. Все это понимали и «наверху» и сами люди, но изменить что-либо не могли. Кадровый голод чувствовался во всем. Всё это терпимо, пока не грянет буря. Тогда таких начальников сметает, как ветром. Но опять же не на работу к станку или в поле, а куда-нибудь в кладовщики, охранники, пожарники или на худой конец в домоуправы. Одним словом партноменклатура.
Сашка, первым делом, положил на стол председателя Сурсякова повестку из военкомата.
- «Это самое» - долго теребил в руках серый листок бумаги, на котором выделялась гербовая печать военкомата. – Значит, учиться призывают? - все еще держа бумажку в своих руках, спросил председатель.
- Да, учится!
- На кого?
- На шофера и водителя танка.
- Шофера нам нужны, но водители танка зачем?
- Танкист-тракторист – одно целое, - пожал плечами Сашка.
- Ну, учись! Так и быть. Только, трудодни для твоей семьи никто не отменял, так что в выходные работать в колхозе придется.
Сашка не стал возражать. Что спорить, если человек зацикленный на выполнение планов не понимал больше ничего.
Хотя на оборотной стороне повестки было написано четко и ясно, что обучаемый в ДОСААФ по призыву военкомата, освобождается от любой трудовой повинности.
- С тех пор прошло два года. Сашка давно работал слесарем в колхозе. Водителем не взяли, мол, нет лишних машин, на трактор сажали, когда нужно было подменить штатного тракториста. Остальное время был на ремонтных работах. Вместе с кузнецом Иваном Савичем чинили все, что было в колхозе: сеялки, веялки, тракторы, машины, плуги, в общем всё, что сделано из железа.
Работал хорошо, но правление и председатель не жаловали Сашку Елисеева, напоминая везде, где можно, что он сын репрессированного по политической статье.
Спорить не было времени. Помимо работы, помощи семье, где хозяйственных забот хоть отбавляй, Сашка умудрился подать документы в бронетанковое училище, сдав экстерном экзамены и ждал, когда его вызовут на очное обучение.
***
И вот сегодня, в выходной,Сашка решил с приятелем сходить на рыбалку, отдохнуть на природе. На зорьке, на тихой речке Струге ни души. Клев начался сразу же, как только они с Андрюхой, закинули удочки. Через полтора часа у обоих полные ведра увесистых лещей, плотвы и крупных окуней, стояли под развесистыми кустами ивняка.
- Всё! Домой пора. Уже скоро семь часов. Батька коров погнал, слышал его щелчки кнутом, – крикнул он стоящему поодаль Андрюхе.
- А давай на прощание искупаемся? – предложил тот.
- Не возражаю, айда!
И ребята, скинув одежду, голышом кинулись в реку. Плавали на перегонки, ныряли и, наконец, усталые вылезли на берег.
- Вот это водичка, теплее парного молока! – воскликнул Андрюха.
- А то, конец июня, матушка лета! – отозвался Сашка.
Одевшись, с полными ведрами рыбы, они возвращались в деревню.
Но, какой-то непривычной тишиной встретила ребят деревня.
- Куда все запропастились? Воскресенье же! - удивленно спросил друга Андрюха.
- На покосе! – ответил Сашка.
- Так, в поле не встретился никто. Как лежала, так и лежит скошенная трава – не согласился приятель.
Настроение у Сашки было отличное, и весь сельский уклад его скромной деревеньки, он воспринимал, как праздник, данный ему Богом!
У правления они встретили толпу молчаливо стоящих мужиков и баб.
- Чего это они? – удивился Андрюха.
- Может начальство приехало? – отозвался Сашка.
- Флагов нет. Начальство без флагов не встречают – засомневался Андрей.
- И то верно – согласился Сашка. – Степан Никодимыч! – схватил Сашка за рукав первого встречного мужика. – Что случилось?
- Война, Сашка!
- Какая война! – не понял он.
- С Германией, как в четырнадцатом…
- Да, типун тебе на язык! – закричали на Степана Никодимовича, колхозного сторожа, бабы.
- Война, война! Какая такая война? Председатель в район звонит, узнаёт, что к чему. А ты преждевременно не баламуть людей – накинулась на сторожа Маша Рубахина, мать пятерых детей.
- Ты, Маша, дура. Города наши немец бомбит, а ты болтуном обзываешь…
- Да, во сне тебе Степа война приснилась или Марфа с постели на тебя упала!
- Нет бабоньки, не к добру все это, - ответила пожилая баба Таня. – Чует мое сердце – быть беде!
- Ну, не причитай баба Таня, и так тошно, - вскрикнула Машка Рубахина.
В это время на крыльцо правления вышел бледный и весь какой-то потерянный председатель:
- «Это самое»
Народ затих. Председатель вяло поднял руку к верху.
- Товарищи! Началась война!
- С кем война-то? Говори толком! – крикнул кто-то из толпы.
- «Это самое», с Германией!
Толпа на какое-то время примолкла.
- Из военкомата поступило указание: всем мужикам с 18 до 55 лет прибыть сегодня же в райвоенкомат, - он хотел еще что-то сказать, но махнув рукой, ушел в контору.
Собравшиеся вокруг правления, зашумели, каждый на свой лад стал обсуждать, что и как теперь будет. Машка Рубахина упала на траву и заголосила, как по покойнику:
- Горе мне, горе. Люди добрые, за что же такое горе? Не дам, не отдам своих деточек, - кричала она, катаясь по траве. Бабы тоже заголосили.
Сашка все сразу понял – это его война, он к ней готов. Поставив в сенях ведро с рыбой зашел в избу. Дома никого не было. На листке календаря, где красными буквами стояло 22 июня 1941 года, он огрызком карандаша написал «Я ушел на войну. Прощайте! Сашка».
Заскочил в сарай, вывел свой старенький велосипед, взял документы, засунул их за пазуху и покатил в райцентр.
В военкомате Сашка Елисеев тут же был зачислен в отряд автомобилистов и к середине дня, переодевшись в новенькую военную форму, стоял в строю, таких же, как он новобранцев.
- Вот, что ребята, едете не к тещи на блины, а к черту в пекло. Главное не трусить и верить в победу! Не подведите! – дал короткое напутствие хроменький военком.
***
Первый бой Сашка Елисеев встретил под Могилевым. Их авторота перевозила снаряды на передовую. Колонна из двух десятков полуторок растянулась по ржаному полю.
- Рожь-то, какая нынче удалась, – сказал Сашка, крутя баранку.
- Ты держи руль, не отвлекайся, - одернул его молодой лейтенант, сидящий рядом в кабине. – Какая рожь? Нам бы поле живыми проехать, мы же на виду, как в тире мишени, - продолжал лейтенант.
- Давайте по лесной поедем, длиннее, но безопаснее, - предложил Сашка.
- Нам по лесным дорогам петлять некогда – огрызнулся лейтенант. - Там танки без снарядов, каждая минута дорога.
Лейтенант как в воду глядел. Через десять минут целая эскадрилья немецких самолетов выскочила из-за кромки леса и, раскинувшись веером, направилась на колонну грузовиков.
- Всем в разные стороны! - стал кричать лейтенант, встав на подножку грузовика, показывая направо и влево от себя.
Но, поздно, самолеты уже были над колонной. Пулеметные очереди и первые взрывы, разорвали тишину летнего дня. Сашка вывернул грузовик с колеи и на полном газу погнал его к кромке леса. Лейтенант ойкнул, медленно сполз на сидение, кровавое пятно на груди расползалось все шире и шире. Сашке повезло, он успел заскочить в лесной массив и остановил машину.
- Товарищ лейтенант, вы ранены? – стал он теребить за плечо офицера.
Лейтенант молчал. Бледное лицо и едва прощупывался пульс на руке.
- Крови много потерял, нужна перевязка, - сделал вывод он. Сашка автоматически, как учили в военкомате, сделал перевязку лейтенанту, уложил поудобнее на сиденье. Потом пошел посмотреть, что осталось от их колонны. Выйдя на кромку поля, Сашка остолбенел. Все до единой машины полыхали огнем и взлетали в воздух вместе со снарядами, оставшихся в кузове.
Золотистое ржаное поле превратилось в черную грозовую тучу, где вместо молний, взлетали взорвавшиеся снаряды. Сашка кинулся обратно к машине, снял планшет с плеча лейтенанта и вытащил карту. Он нашел обведенное красным карандашом место, куда должна была доставить снаряды их авторота. «Батьковщина», прочитал название села Сашка. Может доеду, хоть десяток другой довезу снарядов. И полуторка, подпрыгивая на рытвинах, покатила к селу «Батьковщина» по лесным тропинкам.
В «Батьковщине» застряла танковая дивизия Катукова. Приняв бой почти у самой границы и, понеся огромные потери, танковая группировка талантливого молодого комдива, не давала себя окружить и срывала наступление немцев. Генерал Манштейн дал указания любой ценой уничтожить танки Катукова. Они явно мешали с ходу взять Минск. И не взяли бы,но у танков Катукова кончались снаряды и они, экономя каждый выстрел, маневрировали по местности, не давая себя подбить немецкой артиллерии и самолетам. Под Батьковщиной у них окончательно закончились снаряды и горючее, танки встали. Сашка Еремеев подъехал на своей полуторке прямо к танку командующего дивизией Катукову. Высокий, худощавый полковник в форме танкиста, со шлемом в руку, выскочил из танка. Рядом с ним появились еще два чумазых от копоти танкиста с автоматами в руках.
- Ты откуда боец?
- Из военной части 21375. Привез снаряды к танкам!
- Ну, ты молодчага, - и комдив от радости чуть не расцеловал солдата. – Ты, что один?
- Нет, лейтенант в кабине раненный.
- А где остальные машины?
- Они, они… Все погибли, товарищ комдив. Разбомбили немецкие самолеты прямо в поле. Это километров сто отсюда.
Катуков с горечью ответил:
- Жалко! Без снарядов нас расстреляют, как в тире. Вот, что боец, у меня осталось семнадцать танков, хоть по снаряду, но каждому достанется или нет?
- Не считал товарищ комдив, они в ящиках – виновато ответил Сашка.
- Антон Николаевич! – обратился комдив к подошедшему пожилому военному с двумя ромбиками на теплицах - начальнику штаба. Ваше мнение?
- Я предлагаю создать заградительный отряд из пяти танков и все снаряды отдать им. Остальные танки пойдут вперед без снарядов – предложил начальник штаба.
- А если немец выйдет на своих танках с боку, тогда чем по ним стрелять? - не согласился Катуков.
- У разведки нет данных, что где-то рядом немецкие танки – сухо ответил подполковник.
- Вот именно – нет данных. Антон Николаевич, вот мой приказ. - Все снаряды раздать в каждый танк. Распорядитесь, чтобы офицера раненного осмотрели. У нас, кажется, один фельдшер сохранился.
- Есть! – ответил начальник штаба, и пошел выполнять распоряжение комдива.
Пока шла разгрузка снарядов, Сашка помог отнести раненого лейтенанта в палатку, там находились еще несколько стонущих солдатиков. Над ними колдовала молоденькая девушка – военный фельдшер. Она привычным жестом пощупала пульс, раскрыла веки и посмотрела зрачки.
- Давайте его сюда, вот на эту плащпалатку. У него тяжелое ранение, потерял много крови, нужно срочное переливание, - сделала она вывод.
- Вы уж спасите лейтенанта, - попросил тихо Сашка, выходя из палатки.
- Сделаю, что могу – ответила девушка.
Сашка, не спавший несколько дней, залез в кабину полуторки, положил голову на баранку, и тут же заснул мертвым сном. Снилась ему родная деревня, мать с отцом, братья и сестренка, хлебное поле с васильками и девчонка – Настя Ковалева, соседка по дому. Он не успел ни с кем попрощаться, когда уходил на войну. И вот теперь во сне они стояли и укоризненно смотрели на него. Лишь Настя подбежала и бросилась ему на шею, и крепко-крепко поцеловала. Сашка от изумления открыл глаза. Перед ним стояла не Настя, а комдив и начальник штаба, который тряс его за плечо:
- Проснулся боец! – улыбнулся комдив.
Сашка вскочил и больно ударился головой о крышу кабины.
- Вот что боец, ты сейчас покажешь по карте, где твоя часть дислоцирована, и как к ней добраться.
- Так точно, товарищ комдив!
- Как твоя фамилия? – спросил бойца Катуков.
- Рядовой Елисеев, Александр Елисеев, - добавил он.
- А что Александр Елисеев, танк водить можешь?
- Так точно! У меня удостоверение имеется.
- А что же тебя на полуторку посадили?
- Не знаю товарищ комдив.
- У меня не хватает водителя-механика на танке КВ-2. Справишься?
- Постараюсь, товарищ комдив.
- Уж постарайся. Машина отличная, это тебе боец не полуторка, а мощь в триста лошадиных сил. Оформите его водителем-механиком и звание ефрейтора присвойте, – дал он распоряжение начальнику штаба. Один из всех прорвался к нам, снаряды привез – отличный солдат, и пусть получит первое командирское звание – сказал комдив и отправился дальше, уточняя план выхода танковой группы из окружения.
***
Так, Сашка Елисеев заделался танкистом. Первое время командир танка, старший лейтенант Сайфадулин помогал Сашке советом и показывал, где, какие рычаги нажимать, какую скорость выбирать, в зависимости от местности. Через полсотни километров Сашка освоился и шел в колонне рядом с танком комдива. На бронемашинах сидели пехотинцы, те, кто остался в живых при выходе из огненного кольца окружения.
Свой первый бой Сашка Елисеев запомнил на всю жизнь, как первый танец на выпускном вечере, когда он танцевал с Настей, постоянно наступая ей на босоножки, и от поворотов у него кружилась голова.
Танковая группа Катукова вошла в лесной массив. Комдив приказал двигаться по лесной дороге, выслав для разведки вперед два танка. Вскоре они вернулись.
- В трех километрах у села Гора-Липовая стоят немецкие танки, штук пятьдесят не меньше, - доложил разведчик.
- Видно, перегоняют технику, предположил танкист-разведчик.
- Ну, вот мы и проверим их боеготовность – ответил комдив Катуков. – Готовьте группу к бою. Выходим из леса вечером и стреляем только на поражение по крайним танкам, чтобы другие не могли выйти из кольца. Понятная задача?
Командиры танков привычно ответили:
- Так точно!
- Тогда выполняйте! КВ-2 останется в резерве. Пусть новый водитель-механик приноровится. И стрелять в крайней необходимости, если кто из немцев вырвется из ловушки, – отдал приказ комдив старшему лейтенанту Сайфадулину.
Старший лейтенант передал распоряжение комдива экипажу танка.
- Ну, вот, а я хотел первым ворваться и давить их, давить гусеницами – обиженно отреагировал ефрейтор Елисеев.
- Приказы не обсуждают, а исполняют – резко отреагировал Сайфадулин. - Сколько у нас снарядов? – спросил он наводчика.
- Три, товарищ старший лейтенант! – ответил наводчик.
- Откуда?
- Два нашел случайно в сгоревшем танке, еще в «Батьковщине».
- Молодец Хотунцов.
- Берегу для особого случая.
Бой начался внезапно, как в кино. Наши семнадцать танков вышли из леса и развернувшись по всему периметру небольшого пространства перед деревней, пошли вперед. Там у колхозных мастерских стояли немецкие танки, сверкая на закате свежей краской и черными крестами на броне. Танки Катукова без выстрелов и на большой скорости стремительно подлетели к немецким и в упор стали их расстреливать. Пехотинцы, спрыгнув с брони, закидывали бутылками с зажигательной смесью Отдыхавшие немецкие танкисты, слишком поздно сообразили, что их атакуют русские. Не они, как всегда, а их. От такой неожиданности они потеряли нужное для военных время, и наши танки сомкнули горящее кольцо.
Сашкин танк КВ-2 стоял позади группы, и он кричал командиру:
- Когда мы начнем бой?
- Жди ефрейтор, жди.
И вот его время наступило. Из-за горящего здания мастерских, выползли три тяжелых немецких танка.
- Я еще таких не видел – крикнул командир Сайфадулин. – Готовьтесь ребята. – Елисеев, давай на перерез этим гадам.
- Хотунцов снаряд в магазин.
- Есть!
И КВ-2 на полному газу рванул навстречу внезапно возникшим немецким танкам.
- Елисеев, бери правее, видишь мосток, гони через него, не останавливаясь, а потом резко влево и замри на пару секунд…
Сашка пролетел сотню метров за секунды и, свернув за мостком влево, резко остановил танк, не глуша мотора. Командир навел ствол на передний танк
- Огонь! – скомандовал Сайфадулин, и снаряд влетел в башню первого танка. – Вперед, Елисеев! – гаркнул Сайфадулин и Сашка сорвал с места танк. – Заряжай бронебойным – крикнул в трубу связи Сайфадулин.
- Готово! – через секунду ответил Хатунцов.
- Танк вправо, на три метра и стоп, – орал Сайфадулин.
Сашка видел, что второй немецкий танк навел на него ствол пушки и резко взял влево, и не останавливаясь, промчался дальше. Он видел выстрел из второго танка, снаряд лег ровно в то место, куда должен был встать их танк. Снаряд разорвался совсем рядом, обдав броню танка грудой осколков.
Старший лейтенант Сайфадулин не стал делать разнос ефрейтору Елисееву, за самовольство. Не до этого, идет бой. Здесь кто-кого. Кто успел уничтожить противника, тот и прав.
- Третий снаряд заряжай! – резко отдал команду Сайфадулин. – Водитель Елисеев – полный вперед! Он видел, что третий танк вновь прицельно навел пушку на их КВ-2. Уйти не успеем, бились мысли командира. Бок нельзя подставлять, он слабое место в танке, только лобовая броня выдержит прямой удар снаряда.
Сашка дал полный вперед. Он хорошо видел через смотровую щель, как немецкий танк взял на прицел мчавшихся на него русского сумашедшего. Он еще успел увидеть красноватый плевок из ствола немецкого танка, одновременно услышать выстрел из пушки их танка, а потом почувствовал страшной силы удар и отключился. Танк КВ-2 отбросило назад, башню покоробило, но не снесло полностью. Командир погиб. Перед глазами Сашки поплыли красные круги, и он на какое-то время потерял сознание. Пришел в себя, когда его вытаскивал через нижний люк рядовой Хотунцов.
- Что с командиром? – спросил Сашка.
- Погиб!
- Как погиб? Ты видел?
- Прямое попадание в башню, выжить невозможно, - прокричал оглушенный Хотунцов.
- Тушить нужно танк и вытаскивать командира. Понял Хотунцов? Выполняй!
- Как его тушить, ничего нет.
- Песком, бери песок и кидай в огонь. Сашка только сейчас оклемался, встал и, шатаясь, направился к танку. – Он залез на танк и попытался открыть люк, вытащить командира. Люк заклинило, и огонь мешал делу.
- Туши же! – Сашка соскочил с танка, и стал хватать горстями песок и кидать его в огонь.
Рядом оставался танк комдива.
- Елисеев, командир жив?
- Не знаю, товарищ комдив!
- Тогда тушите, сейчас помощь подошлю. Катуков вызвал по рации несколько танков и те быстро сбили пламя с горящего танка Елисеева. Вытащив тело убитого лейтенанта Сайфадулина, Сашка попытался завести танк. К удивлению, мотор завелся.
- Забирай документы Сайфадулина и похороните его здесь. Приказал начальника штаба.
Пехотинцы быстро вырыли яму и предали земле тело лейтенанта Сайфадулина. На доске, воткнутый в свежую могилу: была выведена корявыми буквами фамилия и звание погибшего танкиста.
- Второй офицер гибнет у меня на глазах за эти дни войны, - пришла Сашке нелепая мысль, когда он тронул свой подбитый танк, пристраиваясь к колонне.
Из семнадцати танков пятнадцать вышли из боя целыми, шестнадцатый танк КВ-2 с подбитой башней, но на ходу и только один подорвался на случайной мине, остается гореть вместе с фашистскими танками.
Заправившись немецким горючим танки комдива Катукова, продолжали свой рейд, нанося ощутимые удары по фашистским войскам в тылу.
***
После долгих боев группа Катукова вышла к основным силам Западного Особого округа под командованием генерала-армии Павлова, фактически допустившим разгром Красной Армии на Западном напрвлении. Сашка не вдавался в политические детали поражения. Одно он понял, что враг очень опасный, хорошо вооружен и безжалостен.
Он вспомнил слова Александра Суворова, прочитанные когда-то в детстве: «Побеждать нужно не числом, а умением». Умения, вот чего не хватало командирам Красной Армии.
Катуковскую танковую группировку срочно переформировали, влив в нее все остатки танковых частей, сохранившиеся на Западных фронтах, создав заново танковую дивизию.
Катукова срочно вызвали к представителю Ставки, где он доложил о выходе из окружения и свои соображения по сражению с немцами.
- Представьте достойных солдат и офицеров к наградам и внеочередным званиям – сказал в конце встречи представитель Ставки.
Так закончилось боевое крещение Сашки Елисеева. Приказом по дивизии ему было присвоено внеочередное звание старшего сержанта танковых войск. Дальнейшая судьба Сашки Елисеева напрочь связалась с именем Катукова. Под Смоленском танковая дивизия Катукова понесла такой урон танковой армии Гудериана, что за его голову была назначена награда в сто тысяч немецких марок.
Там же под Смоленском Сашка Елисеев, наконец-то, понял, что трусы погибают чаще и быстрее, чем те, кто не дрогнул и не сбежал в трудный момент боя. Случилось так, что их танковую дивизию взяла в клещи танковая армада Гудериана. Поредевшая в боях дивизия под селом Слоблино, была окружена двойным кольцом. Немцы готовились уничтожить остатки дивизии Катукова, и для этого у них были все преимущества в танках, артиллерии и самолетах.
Ночью Катуков собрал штаб, где предложил единственную возможность выйти из окружения: - Провести внезапную атаку. Сегодня ночью. У нас, главное преимущество - темнота и внезапность! Немцы нас ночью не ждут. И, наконец, последнее – мы хорошо знаем местность. Я здесь служил до войны, и мы сможем двигаться без света фар, в полной темноте. Задание ясно?
- Так точно! – ответили командиры танковых батальонов.
- Тогда выступаем в три ночи. Немцы еще будут спать.
- Начальник штаба возразил:
- Михаил Ефимович, мы же в темноте передавим друг-друга.
- Фары не зажигать, зато заднюю подсветку оставить, чтобы не наехать друг на друга, - пояснил Катуков.
В три ночи дивизия Катукова двинулась в ночной поход. Сашка следовал за танком комдива, согласно приказа комбата, майора Червоненко.
- Елисеев, ты держись около комдива, в случае чего его прикрываешь собой! – дал приказ комбат.
- Понял, товарищ майор. Сделаю, как надо.
Ночной прорыв закончился полным успехом. Потеряв три танка, дивизия вышла из окружения.
После боев под Смоленском дивизию Катукова перевели под Москву. Немцы подошли к Москве почти вплотную. Угроза захвата столицы стала реальностью. Фашисты рвались в столицу, не считаясь с потерями: они хотели провести парад немецких войск у стен Кремля до наступления холодов, и зиму на теплых московских квартирах.
Потери Красной Армии были огромными, но страна постепенно восстанавливала военное производство за Уралом, в городах Сибири, поставляя новую технику и людей. Дивизия Катукова пополнилась лучшими танками второй мировой,знаменитыми Т-34. На фронте под Москвой было напряженно. Бои шли круглые сутки. Командующий фронтом, генерал Жуков не спал, какую ночь, сопоставляя расстановку сил и средств своих армий и противника. Готовил контрнаступление, вкладывая в него все свои ресурсы, понимая, что потеряв Москву, можно потерять всю страну. Все было подчинено одному-разгромить врага под Москвой,любой ценой,но разгромить!
Десятого ноября в Ставку был срочно вызван комдив Катуков. В просторном кабинете Сталина командующий фронтом Георгий Жуков докладывал Военному совету план контрнаступления.
- Дивизии Катукова отведено особое значение, - сделал паузу Жуков.
- Не дивизии, товарищ Жуков, а бригады. Я принял решение, что мы усиливаем дивизию генерала-майора Катукова до бригады и тогда она действительно сможет смять фашистов и обеспечить победу в контрнаступление. Сталин остановился около Катукова. Как вы думаете, сможете?
- Трудно, товарищ Сталин, но, мы сделаем, что сможем. Из боя живыми не уйдем. Будем драться до последнего танка. Извините, товарищ Сталин, мое звание полковник.
- Генерал-майор, Михаил Ефимович, с сегодняшнего дня – ответил Сталин. – Указ о вашем звании и назначении мною подписан.
- Спасибо товарищ главнокомандующий. Сделаю все, что смогу!
- Хорошо! Только лучше, чтобы в бригаде остались живые, а то кто будет бить врага в Германии. Продолжайте доклад товарищ Жуков – ответил Сталин, отойдя к столу и держа в левой руке трубку. Битву за Москву Красная Армия выиграла. Танки генерала Катукова сыграли решающую роль в той первой победе, истекающей кровью стране,над фашистскими врагами.
***
В тяжелых боях под Москвой танк Сашки Елисеева подбили и он загорелся. Экипаж успел выскочить на снег. Контуженый сержант Елисеев не помнил, что и как все происходило, очнулся уже в госпитале.
- Где я? - первое, что он спросил у сидящей, как ангел, нянечки.
- Пришел в себя сынок, ну и слава богу. Ты, милок в госпитале, лежи, береги силы. На вот поильник, попей, а потом схожу за доктором. Сейчас ночь, все отдыхают… Нянечка приложила к губам Сашки прохладный носик поильника. Он жадно выпил содержание поильника, и устав от этой процедуры, откинулся на подушку.
- Значит, я живой. Потом он мгновенно пришел в себя. Скажите, руки, ноги у меня целы? – тихо прошептали его губы.
- Да, все у тебя цело: и руки, и ноги. Тебя контузило и ты лежал в снегу, сильно замерз, а морозы-то какие, под сорок, вот и переохладился.
Нянечка еще что-то ему говорила и говорила, и он понял, что не калека, снова ушел в забытье.
Но, неожиданно на третий день, как он пришел в себя, к нему пожаловал капитан НКВД - Рюхин.
– Послушай Елисеев, тебе знакома фамилия Маслякова Андрея Федосеевича?
Сашка напрягся:
- Неужели прознали?! Не может быть! Может провокация или взяли Андрюху, - пулей пронеслась в его голове мысль.
- Да, знаю, Маслякова Андрея. Он мой земляк, воюет где-то на фронте.
- Отвоевался твой дружок. В плену он у немцев, сдался добровольно! Что ты на это скажешь?
- Ничего, - ответил Сашка и отвернулся от капитана.
- Ты это, глаза не отводи, контузия и ранение тебя не освобождает от ответа за врага народа.
Сашка повернул голову.
- Почему он враг народа?
- Ну, а кто он, Елисеев? Сдался врагу – враг народа!
- Может его раненного взяли в плен, такое бывает – попытался защитить друга Сашка.
Капитан поморщился:
- Давай не будем гипотезы выставлять. У меня другое к тебе дело. Почему ты в ту пору, ефрейтор Елисеев, не расстрелял своего друга, бежавшего с поля боя, как тебе приказал замполит вашего батальона, старший лейтенант Утюхин.
И только сейчас Сашка Елисеев понял, откуда задул на него холодный ветер доноса.
- Утюхин, выходит, выжил, больше некому рассказать его тайну.
И перед глазами Сашки предстала картина поля боя под Смоленском. Они только что вырвались из немецкого окружения и вышли к своим, когда немцы атаковали высотку. Немцы двинули на высотку танки, а за ними на мотоциклах неслась армада эсесовских головорезов, в черных касках с крестами. Было что-то жуткое в этой картине, если смотреть на нее со стороны. Полсотни немецких танков, в шахматном порядке, двигались на высотку, за ними в клубах пыли, как черти, пересевшие на мотоциклы, неслись немецкие архаровцы. С тыла зашла группировка неизвестных танков. Батальон дрогнул и бойцы побежали со своих позиций, стреляя в беспорядке, кто куда.
Комдив Катуков дал команду танкам, ударить по флангам немцев, а экипажу Сашки Елисеева остановить в центре на высотке и организовать оборону. Елисеев с командиром Утюхиным выскочили из танка, и рванули на встречу бежавшим.
- Это наши танки! Стойте! – кричал старший лейтенант Утюхин. Но остановить бежавших, было невозможно.
От страха они перепутали своих и немцев. Тогда ефрейтор Елисеев поднял автомат и дал длинную очередь в воздух над головами бежавших.
- Стоять! Ни шагу назад! Буду стрелять! – И он еще раз дал очередь в воздух.
Какая-то часть остановилась, дико озираясь по сторонам, еще не понимая, кто перед ними, что хотят. Несколько человек продолжали бежать, не обращая внимания на выстрелы над их головами. Страх овладел ими настолько, что они даже не понимали, куда и зачем бегут. Инстинкт самосохранения гнал их прочь от этих проклятых танков. Остаться под их гусеницами они не хотели. Лучше пуля в лоб, пусть даже от своих.
Старший лейтенант Утюхин не стал больше убеждать бежавших с поля боя солдат, и, вытащив пистолет, стал стрелять в них, не целясь. Разрядив всю обойму, он остановился, не зная, что делать дальше. Трое убитых старшим лейтенантом солдат лежала рядом почти у его ног.
Сашка понял, что старший лейтенант не в себе. Подскочил и крикнул, что есть мочи:
- Все назад, в окопы! Наши танки рядом, вот они! – он показал на танк. - Ваша задача – не дать прорваться мотоциклистам, а с танками мы справимся сами.
К Елисееву подскочил офицер в звании майора в грязной форме с черным от летнего солнца лицом.
- Вы на подмогу? – спросил он охрипшим голосом. Где же были раньше?
- С неба свалились! - ответил зло Елисеев.
- По сведению разведки, наших нет рядом, а танков тем более – кричал майор.
- Это танковая дивизия Катукова, она уже идет в бой, - заорал в ответ старший лейтенант Утюхин.
Майор взмахнул пистолетом:
- Бойцы - за мной, на позиции, с нами танки!
Солдаты повернули назад.
Трое убитых и один раненный в руку остались лежать около Елисеева.
Старший лейтенант, наконец, пришел в себя.
- Елисеев, пристрели раненого за трусость и бегство с позиции! - и повернувшись спиной, пошел в сторону танка.
Сашка подошел к раненному солдату. Тот поднял голову. Сашка оторопел, перед ним лежал его друг детства Андрюха Масляков.
- Ты, Елисей! - прошептал он, зажимая раненную руку.
- Я.
– Давай, выполняй приказ командира, пристрели, только домой напиши, что погиб, как солдат. Больше ни о чем не прошу…
- Ты чего, струсил, Андрюха?
- Все побежали и я тоже. Без патронов, без гранат, голыми руками против танков… Ты бы смог?
- Не знаю. Я воюю и не думаю бежать. Трусом я никогда не был, да и ты был не из трусливых. Что с тобой Андрей?
- Не знаю! Стреляй и дело с концом!
- Хватит дуру гнать. Нет, Андрюха, я в тебя не буду стрелять, не обучен по друзьям пулять. Я тебя отпускаю. Только дай слово, что воевать против нас не будешь.
- Ты чего, Сашка?
- Дай слово – повторил зло Елисеев.
- Обещаю, что воевать против своих никогда не буду.
- Сможешь держаться?
- Не знаю.
- На вот санпакет, перевяжешь руку.
- Спасибо Сашка!
- Я сейчас стреляю понарошку, ты падаешь и лежишь рядом с этими, - Сашка кивнул в сторону расстрелянных старшим лейтенантом. Мы уезжаем на танке, ты уходишь! Куда решай сам. Сашка поднял автомат и дал короткую очередь над головой Андрюхи. Тот упал.
– Ну, прощай Андрюха!
- Прощай Сашка!
Ефрейтор Елисеев не испытывал никаких угрызений совести, он спас жизнь своему другу - не ценой предательства, а по справедливости. Андрюха струсил, но стрелять по нему Сашка не мог. Убивать слабого не его дело. В честном бою он бы не пожалел ни в Андрюху, ни в родного брата, если бы они оказались на стороне врага. А так, он не мог поступить иначе.
Вот теперь оказывается, что кто-то прознал про его тайну. Неужели Андрюха остался живой, его взяли в НКВД и он все рассказал сам? Не может этого быть! Андрюха не мог его сдать. Друг же он, да и зачем?
Капитан НКВД, еще долго задавал каверзные вопросы, на которые сержант Елисеев отвечал однозначно: не знает, не видел, не слышал. Капитан ушел, так ничего и, не добившись от сержанта. На всякий случай он взял справку от врача госпиталя, что у сержанта Александра Елисеева тяжелая контузия и возможны провалы в памяти.
- Когда он сможет прийти в себя полностью? – спросил капитан пожилого, уставшего от бессонных ночей, доктора.
- Трудно сказать, может никогда.- Хотите сказать, что на всю жизнь?
- Да, вполне вероятно! – ответил доктор.
Видимо, эта справка сыграла решающую роль в судьбе Сашки Елисеева. Больше его никто и никуда не вызывал. Но, ходили слухи, что заступился за танкиста сам генерал Катуков.
***
Из госпиталя он вернулся в родную часть, где узнал, что он представлен к награде.
За бой под Москвой и личную храбрость сержант Елисеев получает свою первую боевую награду «Медаль за отвагу». Потом его наградят многочисленными медалями и орденами, но этой солдатской наградой он дорожил, как святыней.
Много боев выиграла танковая армия Катукова. Главный бой на Курской дуге, где лицом к лицу столкнулись два главных танковых гения: немецкий фельдмаршал Гудариан и русский генерал-лейтенант Катуков.
Горело все, гибли танки, люди, в рукопашную сходились и рядовые и офицеры. Победил русских дух. Младший лейтенант, командир танка Т-34, Александр Елисеев был представлен к внеочередному званию и ордену «Красной звезды». Потом была битва за Будапешт, взятие Берлина и под конец войны освобождение Праги.Там же в Чехословакии капитан танковых войск Александр Елисеев получил известие,что за бои в Германии представлен к званию героя Советского Союза, вслед за своим командующим танковой армией генерал-полковником Катуковым. За войну Сашка Елисеев не раз горел в танке, был много раз ранен, контужен, но судьба сохраняла его живым, вместе с его легендарным генералом бронетанковый войск Катуковым.
После войны он остался служить в танковых войсках, дослужился до генерала, командира танковой дивизией, потом после смерти своего боевого командарма, генерала-полковника Катукова, ушел учить, молодых,как когда то он сам, ребят, став начальником танкового училища.
Генерал Елисеев часто выступал на встречах с учениками школ и рассказывал правду о войне. Но,о чём бы он не говорил, какие бы не вспоминал эпизоды той жестокой войны, перед его глазами стояла картина из детства: он, Сашка и его друг Андрюха, из маленькой деревеньки Аргуново, купаются в реке, брызгают друг-друга водой,и не знают, что уже идет война,которая разлучит их навсегда... Генерал Елисеев сохранил тайну того рокового боя на высотке под Смоленском для всех: родных Андрея, своих близких, детей и внуков. Он считал, что Андрюха погиб или сгинул в плену, как многие солдаты их войны. Хотя в официальной справке с фронта,что пришла родственникам, сообщалось- рядовой Андрей Масляков пропал без вести. Нет, совесть Александра Елисеева не мучила. Он, если бы это случилось еще раз, поступил бы точно также,как тогда. Друзей нельзя предавать! Нельзя и забывать, иначе ты не был другом, а так, хорошим знакомым, одноклассником.
На 65-летие Победы генерал-майор Елисеев поехал на встречу с американскими ветеранами. В живых осталось не много, время унесло жизни многих ветеранов...
В небольшом городке на побережье Нормандии, где произошла высадка союзного десанта, и был открыт второй фронт против немцев,они встретились – ветераны второй мировой войны. Среди делегации американских ветеранов он сразу заметил одного, с наградой на груди.
- Да, это же Андрюха! Генерал Елисеев подошел поближе.
- Ну, что Сашка, признал? – вдруг по-русски спросил его американский ветеран.
Они обнялись, и долго стояли в объятиях, покачиваясь из стороны в сторону. У обоих на глазах выступили слезы. Говорят, ветераны не плачут, все слезы забрала война, даже по погибшим товарищам не плакали, молча клялись отомстить врагу. Не верьте, плачут, когда встречаются со своей молодостью, друзьями и на парадах Победы. Но, тут особый случай. Встреча двух друзей, прошедших дорогами войны, каждый своим путем, который определялся судьбой и обстоятельствами, которые часто оказываются выше их возможностей. Но, бесспорно одно – они не скурвились и не предали память друг о друге. Так их и засняли кинокамеры, двух обнявшихся ветеранов: русского и американца, со слезами на глазах.
Ах, война, война! Что за беда такая, которую они преодолели вместе, что спустя 65 лет, они обнимаются, как родные и плачут.
Это слезы по потерянным на проклятой войне друзьям, которые погибли, а живых сделали героями. Героизм не только убить врага и победить. Но, героизм - простить и понять оступившегося друга.Иногда сделать это куда труднее ,чем пойти в атаку.
Они долго сидели в небольшом ресторанчике выпивали из кружек горькую русскую водку и рассказывали друг другу о своих семьях, детях, внуках и ни слова о войне.
- Сашка, твоим именем я назвал своего сына, а он моего внука. У меня теперь три Александра, ты, мой сын и внук. Ты, что не спрашиваешь, как я стал американцем?
- Не хочешь, не говори, и так все понятно: плен, американцы освободили из концлагеря, пошел служить к ним.
- Все так Сашка! Но, я сдержал слово, данное тебе тогда, под Смоленском. В плену чудом выжил, но не пошел воевать против русских. Американцы, узнав, что я воевал и у меня не все гладко с советской властью, предложили воевать за них. Так я оказался в американской армии, участвовал в освобождении Японии, служил матросом на флоте США, а потом остался в Америке навсегда.
- Не жалеешь?
Седой ветеран опустил голову:
- Не знаю. Но, мне до сих пор снится наше Аргуново, поля, васильки, сеновал с душистым сеном, походы на рыбалку... Просыпаюсь со слезами на глазах и потом не могу уснуть...
Они еще долго говорили, допили бутылку водки, потом еще раз обнялись и попрощавшись, расстались навсегда!
Через полгода генерал Елисеев умер от сердечного приступа в Московской клинике.
Среди множественных телеграмм соболезнования была одна из далекого американского городка «Прости, друг Александр, что ушел первым. Мы тебя будем помнить всегда! Андрей, Александр-старший и Александр- младший». Вдова генерала, Анастасия, несколько раз перечитала телеграмму,но так ничего и не поняла. Ах война, война!