Закон о кооперации развязал руки деловым россиянам, и, как черти из табакерки, выскочили и легализовались аферисты, спекулянты и « цеховики». Самые рискованные, а может, дальновидные люди круто изменили свою жизнь и бросились в омут частного бизнеса. Остаться на плаву в водовороте наживы смогли не все, а те, кто догребли до берега, стали другими людьми.
До бурных времён возрождения частной деятельности Николай Греков, а среди своих - Грек, работал на грузовике. Во все времена жизнь на зарплату была черно-белой, поэтому он построил большую теплицу. Его жена Надежда вкладывала в грядки под плёнкой своё здоровье. Приличный доход от продажи ранних томатов, плюс то, что «прилипало» к машине от колхозного добра, дали им просторный дом и подержанную «шестёрку». Растили двух дочек-школьниц, жили открыто, весело, со светлой головой, легким сердцем и любовью.
И вот пришло время кооперативов. На фоне дефицита товаров, любая деятельность давала прибыль, которую государство еще не научилось отбирать. Схему первой предпринимательской афёры Николаю подсказала его работа. Много лет он возил с полей на элеватор рис-сырец и хорошо знал всех, кто работал с этим продуктом. Частные заводики по переработке риса открыли перспективу быстрого обогащения. Нужно было купить машину риса-сырца, сдать его на переработку и продать конечный продукт оптом. Если всё делать по-честному, то можно было удвоить вложенные деньги. Все участники этого процесса тоже хотели заработать, они и спровоцировали начинающего бизнесмена встать на путь рискованный, но очень прибыльный.
В то смутное время медленно умирала государственно-коллективная собственность, и быстро нарождалась частная. Ещё было то, что принадлежало всем, то есть – ни кому, но уже появлялось то, что имело хозяина. И если раньше переход коллективного имущества в частные руки квалифицировался как хищение социалистической собственности, то наступившие времена позволяли замаскировать воровство под приватизацию.
Во время уборки урожая, милиция выставляла пикеты на дорогах, чтобы пресекать воровство с полей. Николай не раз пил водку с участковым, и тот предложил организовать «зелёную улицу» его машине, конечно, за деньги. Комбайнёр сам искал того, кто ночью подгонит машину под бункер его степного корабля. Покупателей на товарный рис хватало, деньги на первую машину были, оставалось только начать «своё дело». И Николай сделал крутой вираж в своей жизни: из шоферов рванул в предприниматели. Эта дорога была ему не знакома, ухабиста и крива, но, видно, в кабине старого КАМАЗа вместе с ним тряслась удача.
Совершив несколько ночных «закупок» в поле с последующей переработкой и реализацией, Греков «поднял» приличные деньги и решил легализовать свой бизнес. Он зарегистрировал товарищество с ограниченной ответственностью и купил в колхозе пять машин риса-сырца, а вывез по этим документам десять, взяв в долю заведующую током. Потом десять машин сдал на хранение на еще государственный элеватор и, сговорившись с начальником охраны, забрал с элеватора двадцать машин. Таким образом, к пяти законным машинам риса добавились еще пятнадцать «левых» за полцены и с оплатой после реализации. Повторив эту схему, Николай Греков превратился из мелкого ночного воришки в среднего торговца-оптовика. Он купил новенькую и лучшую по тем временам отечественную машину, жена забросила теплицу, дочки щеголяли в новых одеждах, дом наполнился импортной электротехникой. Жизнь сельских тружеников, на зависть соседям, наконец-то, стала цветной. Но в голове у Грекова уже не было так светло как прежде, темные дела давили и на сердечко.
Директор элеватора заметил удачливого предпринимателя, который богател прямо у всех на глазах, и приблизил к себе. Элеваторы, пользуясь своим монопольным положением, обирали колхозы путем завышения сорности, влажности и прочих ухищрений. Образовавшиеся таким образом излишки сельхозпродукции передавались «в черную» на фирму Николая. Так Греков после возни с десятками тонн стал ворочать сотнями тонн риса, пшеницы, подсолнечника. Риск и везение делали его всё богаче, и на его денежки потянулись бандиты и менты. Одни обложили данью, другие «развели» на долю. С новыми «компаньонами» Колька Грек арендовал мельницу и маслобойню. Теперь он из посредника превратился в производителя, «сэкономленное» на элеваторе сырье перерабатывал в готовую продукцию и реализовывал.
Если три года назад Николай с женой, как и весь народ, размышляли, как заработать деньги, то теперь они ломали голову, как их грамотно потратить. Надя настояла на бизнесе, в котором она смогла бы пристроить всю свою многочисленную родню. Поскольку половина из её шести сестёр были поварихами, то купили они в центре станицы «убитое», но большое кафе - «стекляшку». Грековы навалились на стройку всей мощью Колиных денег и Надиной родни. За осень государственные развалины превратились в шикарный, по сельским меркам, частный ресторан. Николай не жалел своих шальных доходов и свободного времени на бесконечные встречи с людьми деловыми, официальными, блатными и, конечно, в кабаках и всегда до ночи, вследствие чего совсем отбился от дома. Надежда уже не рада была деньгам, ставшим между ней и мужем, но совместная работа по возведению ресторана вновь сплотила семью. Они целыми днями были вместе, и дочки радовались новым тёплым отношениям родителей.
На открытие ресторана Грек пригласил родственников, друзей и кучу «нужных» людей из бизнеса, власти, милиции и «братвы». Николай даже представить не мог, что столько уважаемых людей разделят с ним его радость, что люди, которые по своим служебным положениям должны «грызть» друг другу горло, будут обниматься при встрече. Вся местная элита теперь была у него в друзьях, и можно было проворачивать новые дела, подключая к ним этих солидных людей. Он рисковал, они прикрывали, и все богатели. Доверчивый Николай слепо верил в порядочность «хозяев жизни».
Работа ресторана требовала присутствия владельца до самого закрытия, потому что именно ночью случались все конфликты с посетителями и все хищения хозяйского добра. Из собственного богатого опыта Николай отлично знал, что доверять свое имущество нельзя никому, включая и бедную родню, которая хоть вареную морковку, да прихватит после смены. Теперь он каждый вечер торчал в своём ресторане.
Там где пьют и веселятся, праведных дел не жди, там где «легкие» деньги, там и компаньоны такие же. Грека несло по волнам пьяного успеха у женщин, он старался грести в сторону молоденьких, но радовался любому берегу, к которому его прибивало полночное течение. В конце концов, ресторанная жизнь крепко связала Николая с официанткой Ириной, которая была настолько юной, что её мать была моложе Грека на десять лет.
Надежда узнала о служебном романе своего мужа, когда у него уже родился сын на стороне. Её убило не то, что он загулял, а то, что про его молодую зазнобу знали все, включая её сестёр, и молчали целый год. Ведь всё это время она была посмешищем, когда рассказывала, как они, наконец- то, хорошо зажили, какая у них счастливая семья. Совсем взбесил её слух, что Николай обещал этой соплячке купить дом за сына. Надя стала напиваться всё чаще и чаще, пока совсем не «слетела с катушек». Младшая дочка ушла от непутёвых родителей жить к замужней сестре. Муж ночами «зависал» в ресторане и у любовницы, наведывался домой ближе к полудню, чтобы покормить собаку и управиться по хозяйству. Сестёр – предательниц Надежда сама не хотела видеть. Так одна, в обнимку с бутылкой, она пропадала в пустом доме, где недавно было шумно, весело и беззаботно. Потеряв сон, Надежда искала причину, разрушившую её семью. И поняла - это деньги! Деньги сделали мужа чужим, на деньги слетелись ресторанные бабочки…. Десятки лет они карабкались с Николаем к сытой жизни, и вот теперь она должна делиться нажитым с наглой девицей, у которой есть только одно достоинство – молодость. «Не видать тебе дома, сучка!» - решила Надежда и начала искать заначку мужа, на которую он собирался купить жильё для своей любовницы. Времени у неё было достаточно, и заветный свёрток был обнаружен. Пересчитав доллары, Надя поняла, что муж давно «пудрил» ей мозги про доходы. Она «закатала» валюту в двух литровый баллон и предала земле мечты мужа и его любовницы. Но и после этой экспроприации Надежда не могла успокоиться. По станице бродили цыгане, Надя запустила во двор женщину и попросила навести порчу на человека. Старая цыганка отпиралась: большой грех, проклятие может вернуться к ней, но за деньги научит, как это сделать. И Надежда сама сделала этот обряд. И вскоре за это расплатилась.
Нет страшней и коварней врага, чем обманутая и брошенная женщина. Нет настоящей дружбы в криминальных делах. И не будет счастья на чужой беде. Все эти истины Грек усвоил слишком поздно.
Москвичи скупили акции элеватора и должны были сменить руководство предприятия. Директор позвал Грека и изложил ему суть последней афёры.
- Николай, я столичным господам приготовил сюрприз! Они хапнули элеватор за копейки, а мы у них свой бонус отобьем. Всё в рамках закона, просто недобросовестная работа, - начал излагать свою схему директор, - заключаем с тобой договор на закупку риса для элеватора по высокой цене, получаешь деньги, и покупаешь дешевый самого низкого качества. Разницу - пополам. Думаю, по пятьдесят штук зелени заработаем!
- Наконец-то смогу купить себе приличную иномарку, - подумал про себя Грек, а вслух спросил, - А проблем с новыми хозяевами не будет?
- Проблемы могут быть только у меня, а к тебе какие претензии: всё - по договору. Давай подписывай его, заполняй расходный ордер: сумма прописью и подпись, я звоню главбуху, чтобы кассир несла деньги.
Николай подписал бумаги, пока директор разговаривал с главным бухгалтером.
- Придется подождать, кассир еще не вернулась из банка. Давай пока по пять капель коньячку - за успех, - говорил шеф, ставя на стол бокалы и дежурную «Лезгинку».
- Жаль такую золотую жилу бросать. Тебе, Александр Игнатьевич, спасибо, что подтянул меня к серьёзному бизнесу. Должник я твой теперь.
- Ничего отработаешь…
- Базару – нет! Только свистни!
Директор еще раз коротко переговорил с бухгалтерией и сообщил результат:
- Звонили из банка: в городе электроэнергию отключили, авария. В общем, деньги будут только завтра с утра.
- Ну и хорошо. Председателей после обеда хрен найдёшь, а везти «лимоны» домой «стрёмно», так что утром получу и сразу - в бой по хозяйствам.
- Грамотно мыслишь, Грек. Большие деньги притягивают большие проблемы. А мы давай еще накатим, чтоб у нас деньги были большие, а проблемы – маленькие!
- Сладко поёшь, Игнатич!
Когда благородный напиток закончился, директор полез в шкаф за водкой, но Грек решительно отказался от продолжения беседы, так как «был за рулём». Компаньоны всё же выпили еще стоя по одной «на коня» и обнялись, прощаясь.
Николая «распирало» от счастья. Вначале, он по инерции поехал в сторону своего дома, потом свернул к молодой любовнице. Он так летел навстречу своей поздней любви, что улетел с дороги через кювет. Жестко приземлившись бампером на тонкую берёзку, Николай не испугался, не расстроился. Он так размечтался о немецком «мерине», что судьба отечественной «кобылы» его уже не интересовала. Поняв, что назад на дорогу можно тоже только перелететь, он поехал вдоль кювета, в поисках переправы, совсем не жалея свою почти новую ВАЗ-99. Грек еще долго скакал по лугам и канавам, пока машина не заглохла, пытаясь вернуть мотор к жизни, посадил аккумулятор и сморенный переживаниями и алкоголем уснул.
Очухавшись в чистом поле, в километре от станицы, Николай сразу вспомнил про деньги, которые ему должны выдать на элеваторе, и засуетился. Он резко выскочил из машины, и замер от панорамы раннего тихого утра. Ночная одиссея занесла его в такое место, где он последний раз был еще в юности. Здесь Кубанские степи упирались в Кавказские горы, а на границе этих ландшафтов вольготно разлилась широкими улицами казачья станица. Солнце уже заиграло своими золотыми лучами на горных вершинах и крышах домов, но еще не в силах было разогнать низинный туман, ночевавший в станице. Птички, разбуженные светилом, своим звонким щебетаньем перебивали удаленные соло станичных петухов. Вся эта красота так подняла Греку настроение, что вид убитой им машины его совсем не расстроил. Он бодро зашагал в сторону станицы, представляя, как скоро будет рассекать по ней на черном «Мерседесе».
Николай на наемной машине к восьми часам добрался до элеватора. Шефа на месте не было, и Грек направился в кассу. Кассир сказала, что эту огромную сумму она вчера вечером отнесла директору в обмен на расходный ордер с подписью Николая о получении денег. Грек побежал в кабинет директора и у секретарши узнал, что Александр Игнатьевич с сегодняшнего дня в отпуске. Исполняющего обязанности директора новые хозяева должны завтра привезти из Москвы, а Игнатьевич после отпуска уже не вернётся. Николай из приёмной стал звонить шефу домой, но никто не брал трубку. Грек понял: его «кинули»!!! Кровь прильнула к голове, его бросило в жар, пот покрыл все тело, заломило в затылке, сердце затрепыхалось.
- Вам плохо, Николай Константинович? Может «скорую» вызвать?
- Да, что-то хреновато, вызывай!
В жизни Грека началась черная полоса, удача ушла от него к другому, найдя более выгодную партию. Врач измерила давление, которое первый раз в жизни дало о себе знать, сделала Николаю сразу два укола. Ехать в больницу Грек отказался, медик порекомендовала ему отлежаться и пройти полное обследование.
Полуживого Николая привезли домой. Надежда, увидев своего бледного мужа в такую рань и без машины сразу почувствовала, что в дом пришла новая беда. Грек, не раздеваясь, лёг на диван во времянке и закрыл глаза.
- Всё - допрыгался твой муж! Подставил меня «мутный» Александр Игнатьевич!
Злорадство и любопытство боролись в душе измученной женщины, поэтому она молчала, но не уходила, дожидаясь подробностей краха своего неверного мужа. Когда же Надя услышала, какую сумму «повесил» Игнатьевич на Николая, с ней случилась истерика.
- Это тебя - кобеля старого бог наказал за твоё предательство, за твои гульки ночные!
Надежда еще много словесной грязи хотела вылить на беспомощного мужа, но вдруг ноги её подкосились, и она рухнула на Николая.
- Что сердце?
- Нет, ноги.
Комплекция у Надежды была внушительная, и Грек с трудом выбрался из-под неё. Надя заплакала.
- Не чую я ноженек, Коленька.
- Обойдется, Надюха, не плачь, еще у Танюшки на свадьбе спляшешь!
- До свадьбы я не доживу, угробил ты меня своими похождениями.
- Завтра в краевую больницу поедем.
- Может до утра отпустит, а где наша машина?
- Сломалась, в ремонте.
К утру лучше не стало. Коля позвал Надюхиных сестер, а сам пошел к молодой «жене». Николай не знал, как она отреагирует на его новый статус неудачника. Деньги, что он скопил втайне от жены на дом для новой семьи, теперь придется отдать москвичам.
Его возлюбленная с матерью были беженцами из Узбекистана и жили в съёмной хатке из двух комнат. Вода - в колодце, туалет – на улице, газ – в баллоне, в хате - только электричество. Растить грудного ребёнка в таких условиях было тяжко даже для двух женщин, и юная мама мечтала о ванной с горячей водой, о светлой и тёплой детской. Все надежды на лучшее были связаны с Николаем, он был проводником в другую жизнь, которую она готова была связать с ним навсегда. Основой её отношений были благодарность и уважение к немолодому, но настоящему мужчине, способному создать нормальные условия для своих детей. У Ирины отца никогда не было, и поэтому она была готова на всё, лишь бы её сын рос в полной семье. Разводиться с законной женой Николай пока не мог, пришлось бы делить бизнес. В общем, жила Ирина в ожидании скорых и хороших перемен.
Грек решил сразу всё честно рассказать о проблемах, но так и не смог раскрыть свою страшную тайну. Он лишь сказал про болезнь жены и что ему теперь нужно ночевать дома и ухаживать за ней. Вечером он вернулся домой и сёстры сразу разошлись. Надежда опять стала плакать и обвинять его в разорении семьи и пугать карой небесной. Николай не стал спорить с её доводами, ушел во времянку, выпил стакан самогона и уснул на диване.
Проснулся Николай от того, что его породистый ротвейлер, молча, прыгал на железные ворота, которые грохотали на всю улицу. За двором стоял «Паджеро» с московскими номерами, из машины никто не выходил. Открылось тонированное стекло передней дверцы, и человек в галстуке спросил:
- Ты, Николай Константинович?
- Вы с элеватора?
Задние дверцы открылись одновременно, и два крупных, но очень проворных мужика прихватили Грека под руки и запихнули в машину. Интеллигент с переднего сидения продолжил диалог:
- Николай, ты в кассе элеватора получил наши деньги.
- Александр Игнатьевич получил, у меня нет денег!
- Кто получал не важно, подпись в документах твоя, значит и долг за тобой. Со своим другом разберёшься сам, договор мы с тобой расторгаем сегодня, деньги в кассу вернёшь, и не вздумай в бега податься, как твой подельник.
Не успел Николай закрыть калитку, как увидел младшую сестру Надежды, которая свернула на их улицу. Он дождался её, и они вместе зашли в дом. Сестра прошла первая и сразу закричала…
Надежда умерла ночью от острой сердечной недостаточности. Убитый смертью жены, Николай получил новый удар: пропала его заначка на покупку дома. Менты помогли отсрочить на месяц возврат долга. Грек экстренно распродал за бесценок свой бизнес, включая и ресторан. После расчета с элеватором у него остались пустой дом и битые «Жигули».
Как жить дальше Николай не знал. Дочки обвинили его в смерти матери и перестали с ним общаться. Ни денег, ни работы у него не было, а нужно было обеспечивать Ирину с сыном. Тут самый момент, по - русскому обычаю, на всё «забить» и запить, и обязательно запил бы, если бы не сынишка. Грек пообещал Ирине, что жить к нему она перейдёт после сорока дней со дня смерти жены, а распишутся они спустя год. Теперь он весь день был с новой семьёй, а ночевал дома, чтоб никто не залез. Он по долгу не мог уснуть, потому что не находил выхода из своего положения, не знал как денег заработать, ведь всё повторить было нереально. Николай много раз анализировал свой путь в бизнесе и пришел к выводу, что финал мог быть еще печальнее. Его могли посадить, или, вообще, убить.
С утра, по холодку, Греков решил поработать в огороде, который просто потонул в сорняках. Он яростно махал тяпкой, когда услышал, что собака на кого-то кидается. Николай сильно испугался, когда увидел Ирину.
- Что-то случилось?
- Случилось! Присядем на лавочку.
- Да, не тяни ты!
- Хорошо. Коля, я беременна!
У «счастливого» папаши случился стопор.
- Коля, я понимаю, что теперь не время, я прямо из поликлиники зашла к тебе, если ты против ребёнка, то я сделаю аборт.
Николай продолжал молчать, и Ира заплакала.
- Посиди здесь,- тихо сказал он и ушел во двор.
Ирина еще продолжала всхлипывать, когда Грек выгнал свои отремонтированные «Жигули» из гаража.
- Садись, поехали!
- Куда?
- В ЗАГС! Заявление подавать! Потом вещи твои перевезём!
Начали жить в Грековом доме втроём и ждать прибавления. Николай как заново родился. Он устроился водителем в частную компанию, много работал, прилично получал и был снова счастлив. Деловые люди сочувствовали Греку, но постепенно все отошли от простого шофера, да ему и некогда было общаться с ними. После работы и по выходным он ремонтировал теплицу. По весне они с Ириной решили посадить помидоры. В общем, жизнь Николая пошла по кругу: опять грузовик и теплица, скромная жизнь на зарплату, только вместо дочек школьниц у него теперь было два сыночка. Зато он опять был весел, с ясной головой, легким сердцем и любовью в нём.
В конце февраля Николай начал перекапывать землю в теплице, и вдруг лопата вывернула баллон с валютой. Когда Грек понял, что это его пропавшие деньги, ему вдруг стало не хватать воздуха…
Жена нашла его уже окоченевшим. Долго прятала деньги. Вызвала скорую, милицию и заплакала.
Дочки не разрешили его хоронить рядом с их мамой, сказали, что такова была воля покойной. Ирина оставила им отчий дом и уехала в другой регион. На новом месте купила себе приличное жилье, в котором были все удобства и несколько комнат. Её мечта сбылась.
Николай Греков остался с деревянным крестом и неухоженной могилкой на обочине кладбища. Одни станичники говорят, что его сгубили деньги, другие уверены, что бабы…