Еще не раскрыв глаза, поняла, что наступивший день будет хорошим. Даже не поняла, а почувствовала: удачный день наступил. Солнце светит, даже сквозь сомкнутые ресницы чувствуется его свет и тепло. И потом – суббота. Кто не любит субботы? Субботы любят все. И потом… Потом, у нее сегодня день рождения. «С днем рождения», - прошептала сама себе.
У них в семье не принято праздновать дни рождения. Странно, но так. Вернее, день рождение дочери Вероники праздновалось в обязательном порядке, а дни рождения ее родителей нет. Так повелось с того времени, когда несколько лет строили квартиру. Тяжкие несколько лет, когда каждый рубль был на строжайшем счету. Несколько лет жесточайшей экономии и сурового ограничения во всем. Но дни рождения единственной доченьки все же так или иначе отмечались.
Квартира давно в их собственности и полностью выплачена, обставлена. С деньгами более-менее нормально. Но дни рождения так и не празднуются, за исключением дней рождения дочери. Не правильно это.
Она открыла глаза и сразу сощурилась от яркого солнца за окном. Время… О, еще только шесть. Спать бы, да спать, тем более, что не выспалась. Но теперь уже не уснуть. Сон улетучился, как утренняя дымка. Муж спит. Дрыхнет рядом, похрапывая. Пусть спит. Всю неделю встает в пять. Так хоть в выходные пусть отоспится. И она тихонько, чтобы не разбудить супруга, откинула одеяло, встала.
Подошла к окну, чтобы задернуть штору от яркого солнца и замерла. Прямо под их окнами на асфальте белела надпись, сделанная явно краской: «С днем рождения, Катя!». Буквы печатные, крупные, четкие. Прямо в глаза бросаются с их третьего этажа. Катя – это она. И день рождения у нее. Для нее надпись. Поздравление с днем рождения. Она залюбовалась на эту ровную красивую надпись. Класс. Приятно, блин.
Тихонько напевая жарила оладьи. Скоро встанет Федор, он любит горячие оладьи со сметаной. Сметана имеется. Нет, все же надо срочно возрождать традицию праздновать дни рождения. Хотя бы в узком семейном кругу. «День рожденья – грустный праздник», - пела весело. Оладьи получались пышные, румяные. Произведение искусства, а не оладьи. Надо будет потом сходить в магазин, за тортом. Вероника вернется из школы к двум, к этому времени торт должен быть. Пообедают, потом сядут все вместе за стол, будут пить чай с тортом. Хорошо.
Дочь встала в плохом настроении. Она всегда по утрам в плохом настроении, потому что «сова», то есть с трудом просыпается рано. Потому и не в настроении. На материнское «с добрым утром», пробурчала что-то неразборчиво и поплелась в ванную.
- Оладьи со сметаной или вареньем будешь?
- С ничем. И не буду, - дочь боялась полноты, мучное ела редко и мало. К сожалению, ей досталось телосложение отца, а папа у нее габаритный мужчина. Самой Кате повезло в этом вопросе, все калории уходили в энергию.
Вероника вынула из холодильника обезжиренный творог, машинально глянула в окно и замерла.
- Ма… Это чего такое?.. А?..
- Ты о чем? – постаралась сказать равнодушно.
- Это кто такое написал?? – показывала пальцем за окно. Мать подошла, встала рядом, еще раз полюбовалась на белую надпись.
- Ишь ты, - как будто и не видела уже, - Думаешь мне?
- А кому еще! Тебе, конечно. В нашем подъезде Кать больше нет. Да и день рождения редко бывают. Тебе. А кто написал, а?
- Кто? – погрозила с улыбкой дочери, - Спасибо. Мне такой сюрприз нравится. Спасибо, - и чмокнула дочь в теплую упругую щеку.
- Не, - замотала та головой, спутанные волосы упали на лицо. – Не. Это не я.
- А кто тогда? – удивилась мать, - Наш папа что ли?
- Ну это вряд ли, - заявила дочь, - Что-то я сильно сомневаюсь, чтобы папусик на рассвете кисточкой под окнами малевал.
Если честно, она тоже сильно сомневалась, что Федор способен на такие подвиги.
- Но ведь кто-то ЭТО написал?
- Странный феномен, - пожала плечами дочь, - Неужели все же папанька?..
Федя проснулся, едва дверь за Вероникой захлопнулась. Зевая и пощелкивая резинкой от трусов, пошел в туалет. Потом в ванную. Потом на кухню. На запах оладьев шел, до которых он большой охотник. Катя на кухне встретила его с улыбкой, молча выложила на широкое блюдо гору оладьев, достала пакет сметаны, отрезала ножом уголок, выдавила в пиалу полпакета. Поставила перед супругом.
- Кофе? Чай?
- Кофе, - скомандовал супруг.
Налила, подала.
- Приятного аппетита, - улыбнулась Федору, - Спасибо тебе, Федя.
- За что? – удивился муж, даже притормозил с оладьем, на который уже рот разинул.
- За поздравление, - опять улыбнулась она.
- Да помню я, помню, - сморщился он, - сразу обижаться. Ну, поздравляю… Желаю счастья в личной жизни. Все? Довольна?
- Очень, - она все улыбалась, - Очень довольна. Не ожидала. Оригинальный сюрприз.
- Ты о чем? – насторожился он. Она не ответила, а только показала большим пальцем за спину, на окно. Он встал, так с оладьем на вилке и подошел к окну.
- Что это? – показал вилкой вниз.
- Я так понимаю, что это поздравление мне. От тебя.
- Чего?.. – поразился супруг. Он искренне удивился, к надписи Федя ни каким боком не был причастен.
- Это не я.
- А кто тогда? – удивилась она.
- Вот и я бы хотел знать: кто? – он выразительно посмотрел на нее, нахмурился, несколько секунд колебался: есть теперь ему, обиженному, оладьи или нет. Потом подхватил блюдо, пиалу и бокал с кофе в охапку и ушел в спальню, там обижаться. Она только в спину пальцем погрозила.
Еще минут пять любовалась на надпись, улыбалась. Хороший день. Удачный.
Потом пошли обычные субботние дела – стирка, уборка, готовка обеда. Временами от дел отвлекали телефонные звонки: родные и знакомые поздравляли и желали здоровья, счастья и еще разные хорошие слова говорили.
- Кто был? – контролировал с дивана Федя. Он, как и большинство мужей, отличался ревнивостью. Катя честно отчитывалась: мама, коллега Сергеева, дядя Вася, тетя Света, бывшая соседка Ленка…
Обед решила сготовить праздничный. Расстаралась на наваристый борщ, бифштексы с овощным рагу и пиццу. А еще салат «оливье», самый любимый в их семье. Время от времени, подходила к окну, смотрела на белые буквы. Радовалась. Приятно, блин.
- Федь, скоро Вероника придет, может, за тортом сходишь? День рождения, как-никак.
Федя недовольно промолчал. Потом все же встал с дивана, начал одеваться. Совсем уже было собрался выйти в магазин.
В это время раздался звонок в дверь.
- Федь, открой! - Крикнула из кухни, - Я пиццу вынимаю.
Федор открыл и замер.
За дверью стоял парнишка, держащий в вытянутых руках огромную плетеную корзину, сплошь утыканную небольшими полураспустившимися розами. Огромный букет темно-красных роз с темно-зелеными глянцевыми листьями. Просто миллион, миллион, миллион красных роз!
А парнишка корзину на пол за порог поставил, ручку и бумагу ему тычет: «распишитесь, пожалуйста». Машинально расписался. Дверь закрылась. Так и стоял в ступоре, тупо смотрел на большую корзину с пышным букетом.
Тут в прихожей и жена нарисовалась. «Ой! А что это? – руками всплеснула радостно, - Ой! Красота какая! Ой, Федя! Ой, спасибо тебе! Огромное!» - и мужа целовать в щеки. А муж как дурак стоит в трансе. И не знает, как реагировать надо. То ли скандалить, из дома уходить, дверьми хлопать. То ли просто выяснять отношения. То ли допрос с пристрастием устроить: кто посмел моей жене этот веник в горшке прислать? А жена Катя корзину подхватила, нос в цветочки сует, нюхает: «ах, как пахнет! какой аромат! ах!.. ах!..» У него руки чешутся, ахнуть кулаком по стене. Еле сдержался. А Катя: «Ой! А тут записочка!» Сложенную бумажку достает, чтобы развернуть и прочесть. Но у Феди, как бывшего спецназовца, реакция лучше. Перехватил, мгновенно развернул, прочел. «С днем рождения, дорогая!» И все. Причем, отпечатано на принтере. То есть, по почерку не определить кто написал. Хотя ясно и без того: нахал напечатал. Сверх нахал!
А Катька аж светиться вся от радости и счастья. Как же. Такой букетище роскошный получила.
И не поднялась у него рука вырвать корзину с цветочками и швырнуть на пол. Хотя и чесались руки нещадно. И не повернулся язык назвать своими словами замужнюю женщину, которой неизвестно кто смеет домой посылать наверняка дорогущий букет. И это при муже живом и законном! Только повернулся и ушел в магазин. А Катька вслед: «Спасибо, Федя!»
Долго ходил. Успокаивался. Пусть думает, что «Прагу» ищет. А сам все размышлял: что ему теперь со всем этим делать – с надписью на асфальте и букетом этим идиотским. Неужто у Катьки хахаль какой нарисовался? Нет, это вряд ли. Не дура же она, да и хахаль, если таково имелся бы, тоже вряд ли стал бы афишировать свое наличие. Нет, они бы стали таиться, конспирироваться. Тут, скорее всего, расклад таков: некий хмырь решил подбить клинья под его Катерину, вот и оказывает знаки внимания. Катька пока еще не дотукалась про тайного воздыхателя, иначе, чего бы так радовалась, ему, законному супругу, приписала эти «подвиги». А раз так, то пусть так и думает. И никому он любимую жену не отдаст!
Домой Федор вернулся повеселевшим. «Прагу» принес, апельсины, коробку конфет «Love story». И флакон духов. Какие духи жена любит он не знал, выбирал по цене – самые дорогие.
«Поздравляю, - поцеловал в щеку, - С днем рождения, дорогая!»
И был пир. Обедали втроем, пили чай с «Прагой». Все были счастливы и веселы. Хороший день получился для их семьи. Удачный.
Перед сном Катя в ванной принимала душ. Какой сегодня был Федя – ласковый, нежный, каким давно не был. Самый лучший в мире мужчина и восхитительный возлюбленный. Никакого другого не надо!
Ой, что это за белое пятнышко на руке? А, краска. Надо срочно стереть.
03.10.2014г.