Ода Русскому лесу

Владимир Хованский
Малыш, знаешь ли ты, что такое лес? Ты не был в лесу и не видел его?! Ай-я-яй… Конечно, ты живешь в большом-пребольшом городе, в котором много разных домов, дорог и машин…
Ах, ты гуляешь в парке и ты видел белочек, бабочек и красивых птиц…
Хорошо, хорошо, но парк лишь частичка настоящего леса и даже не… Нет. Парк – это парк, а лес – совсем, совсем другое.
Хочешь, я расскажу тебе о нём, о лесе, и, даже, покажу тебе его…Ты хочешь… Очень –очень…
Прекрасно. Сейчас мы пойдём с тобою вон по той дороге, дойдём до последнего дома, пройдём еще немного вперёд и поднимемся на бугор… А теперь поверни свою головку налево…
Смотри, перед нами внизу зелёное поле. Это луг. Он такой огромный, почти до самого горизонта, до черты, где земля, убегая от глаз, поднимается в небо.
А может, это небо, не удержавшись, падает на землю и накрывает её… Кто знает. Небо – оно ведь такое высокое и такое хрупкое…
Видишь узкую синюю полоску. Она отделяет дальний край зелёного луга и поддерживает облака, не давая им опуститься. Это лес. Не думай, он не такой уж и маленький, просто нам сейчас до него далеко.
Дай мне руку, и мы пойдём вперёд, через луг, туда, к нашему лесу и ты увидишь его совсем близко, и войдёшь в него, и полюбишь его.
Смотри-ка, вблизи луговая трава оказалась густой и высокой, и тебя можно в ней потерять…
Где ты, тропка-тропинка, ау?!… Вот она. Вьётся змейкою, луг рассекая, и вперёд убегает, и тает в дали. Шире шаг, мой малыш. Тот, кто хочет до цели дойти – тот дойдёт.
А какой аромат… Это клевер, распаренный солнцем горячим, свой душистый нектар отдаёт. Терпкий запах ромашки донесся, вот бессмертник, а вот зверобой, василёк голубой, колокольчик – пёстр и ярок ковёр полевой.
Слышишь, рокот мотора раздался, но не сверху, не с неба – с земли. Это шмель. Толстый, чёрный, мохнатый он  в высокой траве потерялся, кверху хочет взлететь, да не может… взлетел. Пчелы меньше шмеля и проворней, словно пули свистят, слева, справа снуют…Жадно сок пьют цветочный, в нектар превращают и скорее домой, в родной улей несут…
Вот букашки, вот божьи коровки, стрекозы. Пёстрых бабочек дождь пролился вдруг с небес. Вот кузнечики: серый кузнечик, зелёный, муравей на былинке – куда он залез?!
Посмотри, как меняется лес… Не полоскою узкой – поднялся стеною, с каждым шагом всё выше и выше… растёт. Глянь, в стене появились и щели, и бреши… Посмотри-ка, да это деревья стоят.
И чего и чего только нет: островерхая ель и сосна золотая и зимою и летом всегда зелены. Вязы, липы, осины, берёзы, стройный гибкий орешник и дуб вековой, как наступит унылый октябрь, листья все потеряют, оголятся и мерзнут и стынут зимой.
Вон подлесок, гляди… То детишки лесные. Жмутся к взрослым, потом осмелев, нос начнут свой совать на поляны, в овраги – там их дом, в нём очаг им и хлеб.
Мы в лесу. Сколько радостных встреч и открытий: тут и ягоды, и грибы, звери, птицы, поляны, овраги, буреломы и рощи – гляди и гляди.
Видишь алую капельку в травке на тонюсеньком стебельке? Это ягода земляника. Не сравнится она ни с черникой, ни с болотною клюквой, румяной брусникой, костяникой сухой, ежевикой, ни с малиной – душистей и слаще…
Наклонись и сорви, положи ее в рот, раскуси…о, какое блаженство. Солнца луч сок её напитал, лес явил нам само совершенство.
А грибы…ты их пробовал? Ел шампиньоны…, ну, так значит, грибов ты не ел. Настоящих, лесных. Тут их много: толстых, тонких, с напёрсток, больших. С красной шляпкой, коричневой, сине-зелёной, жёлтой, розовой, в пятнах, без них. Подберёзовики и маслята, подосиновики, боровики, сыроежки, рыжики, грузди, лисички, опята и чернушки, волнушки, свинушки, сморчки да строчки.
Самый лучший из них – боровик, белый гриб, настоящее чудо. Его жарят и варят с ним суп, маринуют и солят, впрок сушат на зиму. Настоящий король, а красавец какой: корень толстый, бока необъятны, шляпка тёмная крепко на шее сидит. Подойдёшь к нему, наклонишься – сердце ёкнет, рука задрожит… Есть, однако, в лесу, и не мало, несъедобных грибов -–ядовиты они. Мухоморы – красны, а поганки – бледны. Их не трогай: они человеку вредны.
Ой, в траве что-то есть…, там шевелится кто-то. Поглядим, а? Давай-ка сюда… Это ящерица. Словно змейка, она и гибка, и ловка, и быстра. Раз – и нет, и исчезло виденье - растворилось в зелёной траве… А теперь вон в кустах шевеленье: может мышь, может уж, может ёж. Там такое густое всех веток сплетенье – ничего не увидишь, не разберёшь.
Видишь дырку в земле? Это крот. Как шахтёр роет, роет и роет, вниз всё глубже и глубже уходит от наземных забот и хлопот.
Своя жизнь, свои тайны у малых собратьев, и все в деле, в движенье живут. Хлеб нелёгкий лесной добывают, деток кормят, их жизни в лесу обучают. И так было всегда, и, дай Бог, чтобы дольше так было.
Но не только кроты и ежи, да куницы, хорьки, белки, мыши. Покрупнее есть звери в зелёной глуши: зайцы, волки, косули, и лисы, кабаны и медведи, олени и лось…С кем столкнешься из них носом к носу в лесу, не надейся на русский «авось»: руки в ноги – беги, или «мёртвым» прикинься – замри.
Замечаешь, ушам нашим нет послабленья, будто мы не в лесу, а на птичьем концерте сидим. Трели, арии, песнопенья – не поляна, а сцена, где птицы – певцы.
Средь певцов соловей – самый первый, великий, равных в мире ему не найти. Виртуозные трели и сладкое пенье, россыпь бисера и щелчки. Он солист – вокалист. Остальные: синицы, дрозды, совы, галки, сороки ни в какое сравнение с ним не идут. Все они рядовые хористы и в лесном птичьем хоре поют. Пёстрый хор, разноцветный, горластый, дирижировать им не дано никому. Всяк себе господин и хозяин: захотел – запою, не хочу – не пою.
А над всеми над ними лесная гадалка-кукушка. Всё «ку-ку» да «ку-ку» – счёт годинам ведёт. Из седого далека доныне отчёт времени этот идёт.
Всё, довольно для первого раза. Ты, я вижу, устал, мой малыш. Забирайся на плечи ко мне… С Господом! Трогай… Дома ты и поешь, и поспишь.