«…1944 год начался на Восточном фронте упорными атаками русских в середине января. Вначале русские были отброшены от Кировограда. 24 и 26 января они начали брать в клещи наши выступавшие дугой позиции западнее Черкасс, 30 января последовал удар по нашему выступу восточнее Кировограда. Оба наступления имели успех.
Группе армий "Центр" в основном удалось удержать свой фронт до конца марта.
В апреле на юге был потерян почти весь Крым (кроме Севастополя). Были форсированы Южный Буг, а также реки Прут и Серет в верхнем течении. Черновицы перешли в руки противника. Затем, после неудавшегося крупного наступлений русских в этом районе и после потери Севастополя, наступило затишье до августа…
( Из мемуаров начальника Генштаба сухопутных сил Вермахата генерала Гудериана)
После боев за Тархан и награждения, узрев в Диме боевого командира, начальство предложило ему отбыть на ускоренные курсы пехотных офицеров.
- Нет, - последовал ответ. - Останусь жив, закончу военно-морское училище.
- Тогда как насчет того, чтобы ходить за линию фронта?
- А вот это по мне,- тут же согласился старшина. Он любил риск и свободу в принятии решений.
Далее последовал приказ, и Вонлярского перевели помкомвзводом, в разведроту 83-й бригады морской пехоты.
Там он познакомился и сдружился с - Петей Морозовым и Жорой Дорофеевым.
Лихой краснофлотец из Одессы Морозов, в свои неполные восемнадцать лет оборонял родной город и сражался в осажденном Севастополе. А после, в составе десантного отряда Цезаря Кунникова, отличился при высадке в Новороссийске.
Донской казак Дорофеев, при почти двухметровом росте и весом в центнер, отличался богатырской силой и до войны служил комендором на крейсере «Червона Украина». Том самом, который в мирные дни удостоил посещением сам «отец народов»*. Но трагическая судьба корабля, затонувшего осенью 41-го, заставила Жору спешиться. Он принимал участие в - Эльтингентском десанте, а чуть позже штурмовал гору Митридат в Керчи. Любимым развлечением казака, было зажать в кулаке «лимонку»* и спросить у кого-нибудь «угадай, што в нем такое?»
Вся троица как нельзя лучше подходила друг другу, и их вместе стали посылать в тыл противника.
Первый поиск оказался неудачным.
Благополучно миновав нейтралку в мертвенном свете изредка хлопающих в небе осветительных ракет, Вонлярский с друзьями оказались перед немецкими траншеями и поползли вдоль них, отыскивая добычу.
Вскоре на некотором удалении от них, разведчики услышали тихий разговор, а когда подобрались ближе, обнаружили окоп боевого охранения. Судя по всему, там подкреплялись (доносило запах чего-то вкусного, и периодически звякала ложка).
- Берем - тихо прошипел Дим, вслед за чем потянул из голенища сапога кортик.
В следующее мгновение они скользнули вниз, и Жора кулаком вбил каску в плечи, наклонившемуся над котелком фашисту, старшина заколол второго, а Дорофеев подмял под себя и саданул ребром ладони по горлу третьему.
Потом они вбили тому в рот заранее приготовленную портянку, связали и, захлестнув на ногах петлю шкерта*, огляделись.
Кругом все было без изменений.
Немецкие окопы насторожено молчали, с неба стал моросить дождь, где-то пиликала гармошка.
Обыскав пленного фельдфебеля и убитых, разведчики забрали у них «зольдбухи»* и другое, вслед за чем, перевалив языка через бруствер, потащили его в сторону своих позиций.
- Тяжелый, хряк, - сопел ползущий впереди, с зажатым в кулаке шкертом, Жора.
Когда миновав нейтралку, сладковато пахнущую трупами и горелым железом, поисковая группа приблизилась к своим окопам, далеко позади раздались крики «алярм!», в небо унеслась серия ракет и со стороны немцев заработали сразу несколько пулеметов.
Огненные трассы рубили воздух вокруг, а потом в дело вступили минометы.
Сбросив в попавшуюся воронку языка, группа ввалилась следом и, переждав огневой налет, поползла дальше.
Когда до своей траншеи остались считанные метры, раздалось тревожное «стой! стрелять буду! одновременно с чем лязгнул винтовочный затвор, загоняя патрон в патронник.
- Свои, братишки, принимай немца, - громко прошептал Дим, и им навстречу метнулись две тени.
В следующий момент со стороны немцев с шуршанием прилетела мина, неподалеку всплеснул ослепительный взрыв, и все кубарем скатились в траншею.
- Ну что, все живы? - блеснул зубами из-под каски один из встречавших.
- Да вроде все,- ответил Дим, вытирая мокрое лицо рукавом маскхалата.
- Хрен там, - харкнул в сторону Дорофеев. - Вон, смотрите.
У лежавшего под ногами фельдфебеля, осколком снесло пол черепа.
- Как же вы не уберегли языка? - просмотрев взятые у немцев документы, тяжело уставился на стоящих перед ним в штабной землянке разведчиков, командир роты Николай Терещенко.
- Начальству считай, докладывать нечего.
- Виноваты, - саркастически ответил Дим. - Не успели подставить свои головы. Кстати, там, - кивнул на бумаги, - значится, что все эти фрицы, из гренадерской дивизии, пару недель назад, там была обычная пехотная. А в стрелковой карточке, обнаруженной у фельдфебеля, значатся практически все наши огневые точки. Не иначе, что-то готовится.
- Вполне возможно, - буркнул капитан, встав и сунув все, что было на столе в полевую сумку. - Пока отдыхайте я в штаб бригады.
Спустя сутки, в поиск была отправлена вторая группа, но практически вся погибла, напоровшись на мины.
А комбриг требовал нового «языка» и непременно офицера. Появление у немцев новой дивизии весьма обеспокоило штаб армии.
- Этой ночью пойдете опять, - вызвал к себе Терещенко группу Вонлярского. «Язык» нужен как воздух. Понятно?
- Понятно - ответил Дим, а Морозов с Дорофеевым восприняли все как должное.
- Тогда садитесь, обсудим план. И капитан развернул карту.
На ней значились немецкие позиции и минные поля, в том числе то, на котором подорвалась разведка.
- Пойдете по нему, - ткнул карандашом в лиловый обвод комроты. Впереди будут саперы, разминируют проход и вернутся.
- А чего? Умная мысль, - переглянулся Вонлярский с напарниками. Второй раз фрицы нас там не ждут, и можно их здорово прищучить.
Далее были разработаны детали, после чего разведчики ушли готовиться к заданию.
Ночь, как по заказу, выдалась безлунная, небо затянули облака, сквозь которые изредка мигали звезды.
Минное поле преодолели за два часа, саперы сняли дюжину «шпрингминен». Штука хитрая и опасная. При давлении на нее подпрыгивает вверх, потом взрыв и осколки поражают все живое.
- Ну, братцы, ни пуха, ни пера, - шепнул в ухо Диму старший - пожилой дядя.
- К черту, - подмигнул ему тот, и, зажав кортик в зубах, полез вперед. За ним Жора с Петей.
Сплошной линии обороны за минным полем не оказалось, вместо нее, смутно виднелась приземистая махина дота*.
Из торчащей наверху трубы, изредка вылетали искры.
Потом из- за ребристого выступа возник часовой, с висящим на груди шмайсером, кепи с длинным козырьком и поднятым воротником шинели.
- Мой, - дохнул в щеку Жоре старшина, и все стали расползаться по сторонам, приближаясь к укреплению.
Когда, часовой двинулся на очередной круг и, что-то насвистывая, исчез за дотом, Дим вскочил, по - кошачьи метнулся вперед и прижался спиной к шершавому бетону.
Через несколько минут свист приблизился, а потом раздался хрип и бульканье немецкого горла.
В это время Петька с Жорой уже были позади дота, в примыкающем к нему окопе и заняли позицию по сторонам бронированной двери.
- Ждем, - выдохнул Дим, те согласно кивнули.
Минут через пятнадцать та ржаво заскрипела, и в пятне яркого света на пороге возник сонный человек в накинутой на плечи шинели с серебристыми погонами.
Секунду он постоял, привыкая к мраку, а потом шагнул вперед, прикрыв дверь и зевая.
- Бац! - опустился кулак Жоры на его загривок, и офицер, хрюкнув, рухнул в объятия Петра, который вбил ему в рот кляп и быстро связал руки.
- Ходу,- покосился на дверь Дим, после чего они с Жорой втащили немца наверх, а Петька прошептал, - я щас и, сняв с пояса противотанковую гранату, полез на крышу дота.
Когда Вонлярский с Дорофеевым, волоча пленного, углубились в проход метров на тридцать, сзади приглушенно ухнул взрыв, а потом сзади раздалось сопение.
- Кранты, гадам, - возникнув из мглы, хищно оскалился Морозов, и они двинулись быстрее.
Тучи в небе разошлись, на землю пал туман, дело близилось к рассвету.
- Ну вот, умеете, когда хотите, - значительно изрек комроты, стоя перед трясущимся офицером, и раскачиваясь с пятки на носок. - Целого гауптмана притащили.
- Фриц сам полз, - растянул в улыбке губы Петька. - Я его того, финкой в жопу подкалывал.
Ценного языка тут же доставили к комбригу, а оттуда, ввиду значимости полученной информации, в штаб армии, за что всех участников поиска наградили орденами «Красной звезды», которые те пришпилили к парадным форменкам.
Впрочем, на фронте, моряки их не носили. Как правило, это были солдатские, с расстегнутыми воротами гимнастерки, а под ними синел непременный атрибут - тельняшка.
Говорят, количество неизменно переходит в качество, что правда. Вскоре неразлучная тройка стала ассами своего дела, и группе стали давать еще более ответственные задания. Глубинную разведку и диверсии.
Однажды, устроив засаду на дороге, они захватили штабной автомобиль с четырьмя румынскими офицерами, потом рванули немецкий склад с боеприпасами, были и другие, не менее интересные мероприятия.
Как известно, слава порой кружит голову. Так случилось и с группой Вонлярского.
В одном из поисков, безрезультатно полазав трое суток по фашистским тылам, злые и оголодавшие разведчики, возвращались в бригаду не солоно хлебавши.
Непруха* пошла с самого начала.
Первой ночью они нарвались на вражеский «секрет» и едва унесли ноги, а под утро второй вляпались в болото, где на виду у немцев просидели весь день в камышах, под кваканье лягушек и комариный зуд, кляня все на свете.
Теперь, выйдя на соседнем участке к своим, разведчики гуськом топали по дороге и угрюмо молчали. По ней изредка проезжали грузовики, высоко в небе в беззвучных облачках разрывов, плыла немецкая «рама»*
- Вот придем, а Никола скажет, «брешете, не иначе припухали на хуторах, пили самогонку» - глядя на нее, нарушил молчание Жора.
«Николой» разведчики звали меж собой ротного и уважали.
Тот не прятался за спины подчиненных, сам ходил в поиски, не робел перед начальством.
- С него станется, - пробурчал Петро, а Дим лихорадочно искал решение.
И оно явилось. В лице группы пленных немцев, сопровождаемых двумя нашими пехотинцами.
- Разведка, закурыть е? - понимающе окинув взглядом пятнистые маскхалаты,- вопросил старший, пожилой ефрейтор в выцветшей гимнастерке и с двумя нашивками за ранение.
- Держи отец, - пробасил Жора, протягивая ему открытую пачку.
- Усим хальт! - обернулся ефрейтор к понуро шагавшим фрицам и, потянув оттуда сигарету, сунул ее под прокуренные усы. Жора щелкнул зажигалкой.
- Гарно жывэтэ хлопци, - с наслаждением затянулся автоматчик.
- По разному бывает, - вступил в разговор Дим, после чего кивнул на немцев, - откуда эти вояки?
- Это, браток так сказать, ишаки, - поправив на плече карабин, сказал второй пехотинец. Небритый и в плащ палатке. - У нас в части всех ишаков побило, ну мы и используем этих. Как тягловую силу. Таскают на позиции воду, шамовку* и боеприпасы.
- Разведчики переглянулись (у них возникла единая мысль), которую Дим тут же воплотил в реальность.
- Слышь, батя - наклонился он к старшему. - Дай нам на время вон того, мордастого, - и ткнул пальцем в рыжеволосого крепыша, с нарукавным шевроном роттенфюрера СС на рукаве мундира.
- Та бери сынок, - махнул рукой тот. - Мы соби ще достанэмо.
- Ком цу мир*, - поманил к себе рыжего Петро. И расплылся в улыбке, - мы тебя долго искали.
Когда добычу представили по назначению, комбриг Мурашев с начштаба Власовым, несказанно обрадовались.
Вызвали начальника наградного отдела и посулили героям по второй «звездочке».
- Служим Советскому Союзу! - бодро рявкнули моряки, а Жора обнаглел и попросил выдать им спирту для растирки. Мол, очень уж продрогли в болоте.
Но спустя несколько дней, обман раскрылся. Потому как комбриг сделал то, на что друзья не рассчитывали. Отправил «ценного языка» через пролив, прямо в штаб фронта. А там опытным в допросах спецам, немец рассказал, что обретается в плену уже вторую неделю.
На горизонте замаячил трибунал. Но Мурашев превыше всего ценил смелость (чего у ребят хватало с излишком) и молодые судьбы ломать не стал.
- Вам светит лет по пять или штрафбат, - сказал понуро стоящей перед ним тройке, расхаживая по блиндажу и скрипя хромовыми сапогами
- Но есть выход, - остановился. - Притащите мне следующей ночью офицера, и я все забуду. Вопросы?
- Спасибо, товарищ полковник, - ответил за всех Дим, - обязательно притащим. А то, что случилось, больше не повторится.
- Повторится - расстреляю, - жестко сказал комбриг, обведя всех глазами - Идите.
Языка, немецкого майора, группа доставила в штаб на рассвете, и служба покатилась дальше. По накатанной. Бои, атаки, глубинная разведка.
Как-то раз, вернувшись с поиска, ребята нежились на весеннем солнце близ землянки и рассуждали о войне. Когда она кончится.
- Думаю скоро, - глядя на плывущие вверху облака, сказал Жора. Немец не тот пошел, чувствую, выдыхается.
- Ага, не тот, - смазывая трофейный «вальтер», цикнул в сторону слюной Петька. - Вот помню, когда освобождали Новороссийск, в сорок третьем
Рубились мы с ними тогда страшно: шмаляли* друг в друга в упор, ломали кости и грызли зубами горло. А когда гадов выбили из города в порт и стали там кончать, наблюдали занимательную картину.
На уходящую в море эстакаду, вылетел мотоцикл с коляской и тремя сидящими на нем немцами. Двое палят во все стороны и вопят «Хох!». А затем полет вверх и на полном ходу бац в залив, только брызги полетели.
- Красиво,- мечтательно протянул, жевавший травинку Дим. - А что дальше?
- Два всплыли, мы их перестреляли, - вщелкнул в рукоятку обойму Петр. - Для полного коленкора.
- М-да, - философски изрек Жора, - те фрицы не эти.
Спустя пару недель, с разведчиками случилась трагикомическая история, несколько поколебавшая их уверенность.
В очередном поиске они вырезали фашистский «секрет», а старшего, приземистого крепыша, оглушив по кумполу гранатой, прихватили с собой, как законную добычу.
Бесчувственного ефрейтора связывать не стали, а подтащив к песчаному обрыву, столкнули вниз, чтобы поменьше тащить, экономя силы.
Когда же Дим съехал на заду вслед за ним (ребята чуть замешкались, обыскивая убитых), пленник оклемался и заскакал по берегу в сторону своих. Старшина в полной темноте бросился за ним и нарвался на неприятность.
Фриц резко тормознул, пригнулся и Дим перелетел через него, здорово стукнувшись башкой о камень. В следующую секунду крепыш саданул его под дых, взвалил на плечо и, сопя, порысил дальше.
Спас положение Жора. Учуяв неладное, он рванул по кромке обрыва на звук, сиганул вниз, и все трое сцепились в рычащий клубок. Потом в воздухе мелькнул богатырский кулак, фашист обмяк и выпустил из рук горло Дима.
- Жилистый гад, - сказал Петька, когда спустя час, потные и вывалянные в песке, они отдыхали, затаившись в неглубоком, ранее примеченном в береговых скалах, известняковом гроте.
- Не то слово, - щупая на голове здоровенную шишку, скривился Дим. - Чуть не задавил меня, падла.
Где-то рядом тихо шипел прибой, у горизонта светлело небо.
Когда пленного доставили в бригаду, у него в бумажнике обнаружили несколько золотых коронок и фотографии.
На одной, в майке с орлом, вояка толкал штангу в спортивном зале, а на других позировал у виселицы с мертвыми стариком и девушкой, на груди которых были таблички с надписью «Партизаны».
В штабе пленный вел себя вызывающе, на все вопросы шипел «нихт ферштейн», а потом вообще замолчал, за что получил от начальника разведки по физиономии.
- Не горячись, майор, через час будет шелковый, - снял трубку начштаба и позвонил в бригадный «СМЕРШ»*. Там здорово умели работать с несознательными...
На фото Дим Димыч с боевым другом,Героем Советского Союза Петей Морозовым.