Трек 7. Сквозь вселенную

Микола Минин
                ACROSS THE UNIVERSE
                СКВОЗЬ  ВСЕЛЕННУЮ

    Фривей — свободная дорога без пересечений, местами прямая, как взлетная полоса, --  гони-не хочу. Колонна Ангелов Ада лихо вклинилась в общий поток и понеслась, соблюдая установленный скоростной режим. Однако свирепый вид байкеров «вне закона» все же нарушил обычный порядок движения. От греха подальше обыватели  кинулись, кто куда. Нарушая все правила, добропорядочные граждане спешно перестраивались через два ряда кряду, выжимали газ до упора или просто притормаживали. Вскоре мотоциклисты из преисподней двигались в свободном пространстве. Впереди не наблюдалось ни огонечка, позади приотстали и обгонять не решались.

    Дорога — это жизнь, говорили древние. А в жизни может произойти всё, в том числе и предсказуемая случайность. Таким ожидаемым казусом в середину колонны влетел подгулявший плейбой на золотом Кадиллаке. Явно будучи не в себе, лихач едва не снес несколько мотоциклов и, не осознавая во что вляпался, продолжал нагло давить на клаксон. За пазухой Бэби Боба голосом Бергера захрюкал динамик.

    — Где Цепной Пес, мать твою?
 
    — Эй, Битл, возьми эту байду и нажми кнопку! — Попросил Ангел, не решаясь отпустить руль.

    Джон нащупал в кармане жилета уоки-токи.

    — Сейчас поищу, Папа! — Прокричал в устройство Бэби Боб.

    Но искать не понадобилось. Из арьергарда уже подтягивался обнаженный по пояс жилистый байкер с бритым наголо черепом и козлиной бородкой, заплетенной в косичку. На ходу он снимал служившую ремнем отполированную до блеска приводную цепь. Сверкнула молния, и боковое зеркало со стороны водителя заскакало по бетону, как шарик для пинг-понга. Последовал безукоризненный по точности маневр, — через секунду на шоссе запрыгало второе зеркало.  Цепной Пес вплотную сблизился с Кадиллаком. Лысый череп влез прямо в салон. Рокот моторов заглушили женские визги.

    — Мать его так! Этот золотой петух везет целый курятник цыпочек! — Воскликнул Бэби Боб.

    Байкеры зажали автомобиль со всех сторон. Водила с лицом цвета доллара уткнулся в приборы, даже не смея скосить глаза. Цепной Пес куражливо отдал честь.

    — Сэр! Почетный эскорт с радостью проведет вас до места назначения, сэр!

    Такая перспектива не на шутку всполошила и без того напуганных «цыпочек». Истеричные визги смешались с отборной бранью. В считанные секунды владелец Кадиллака услышал о себе такое, что не слыхали даже Ангелы Ада. Цепной Пес  отпустил руль и, улыбаясь, демонстративно заткнул уши.

    — Бэби, пропустите их! Впереди патруль! — Вновь прохрипело уоки-токи.

    «Боров-харлей» рванул на опережение. Условленным жестом Боб предупредил всех об опасности. Байкеры моментально разъехались, услужливо создав коридор, куда тот час же устремился обезумевший от страха пижон. 

    Спустя милю Ангелы Ада созерцали сверкающую полицейскую машину, остановившую золотой Кадиллак за явное превышение скорости. Застывшие копы с подозрительным недоумением наблюдали, как женские ручки машут проезжающей своре уродов. С гордым видом отбросы общества проносились мимо, не замечая ни полицейских, ни женщин. Клали они на копов, на баб, на золотые машины и на весь этот замудоханный мир. Плевать им на всё, кроме сияния спиц в свете луны и до блеска надраенной мощи между ногами…

    Леннон невольно проникся духом незнакомого людского сообщества. От нахлынувшего восторга перехватило дыхание. Полуоткрытый рот часто, по-рыбьи,  хватал встречный воздух. Голова запрокинулась. В глаза брызнули миллионы солнц. На фривей обрушился звездный ливень. И вот уже не огни освещения мчатся навстречу, а само Мироздание несется прямо в лицо. Необъятное звездное покрывало  всколыхнулось, вздыбилось, будто встряхнули его, а потом свернулось. Серебряной нитью, как в ушко иголки, Вселенная вонзилось в сердце и вновь распахнулось до бесконечности. Джона едва не выбросило из седла. Мощной рукой Бэби Боб придержал пассажира за поясницу.

    — Держись! Как говорил знакомый проказник, ты одновременно вник и проникся...

    Фривей свернулся в светящуюся спираль, сопла глушителей извергли пламя. Светила еще стремительней понеслись по дуге, насквозь прожигая  пространство. Джон рефлекторно пригнулся, но быстро понял — бесполезно. Если столкнутся, спасенья не будет. Выгнув спину, отчаянно подставился звездопаду. Будь что будет! В конце концов это всего лишь Вселенная...


    — Не дай упасть! Не дай пропасть! — Послышался собственный голос.

    Йоко! Вот бы ей увидеть такую красоту! Она была бы в восторге! Как редко удавалось удивить эту женщину. Повспоминал-подумал и понял — ни разу! Как ни старался. Это она всегда удивляла. А он радовался, словно ребенок. Как тогда в Блэкпуле на цирковом представлении, куда впервые привел отец. Почему вдруг вспомнился цирк? Фокусник! Это он показывал чудеса с платком! Усыпанная блестками темная  материя входила в одно ухо господина в цилиндре и распускалась из  другого. Тогда у пятилетнего Джонни случился шок. Впрочем, как и сейчас.  Проникающее внутрь межзвездное пространство буквально  разрывало тело на атомы. Казалось, еще немного и душа отойдет в неведомое и знакомое... Джон огляделся, как в последний раз. Несмотря на скудные знания  астрономии, почему-то не покидала уверенность — спираль, на которой вращался, словно не вертеле, называется Млечный путь. Непонятно, однако, куда исчез Бэби Боб вместе с «харлеем». Рядом двигались другие Ангелы Ада, Джон видел их во всех деталях. Но байк, на котором только что восседал, пропал начисто. Мироздание играло в прятки. При взгляде на самую отдаленную светящуюся точку легко различались все оттенки её сияния. Вблизи же звезды казались тусклым жемчугом на черном бархате. Внезапно одна за одной жемчужины стали взрываться. Тысячи, нет, миллионы осколков разлетались в стороны и еще в полете взрывались сами. Опять сильно тряхнуло. Появился Бэби Боб и его верный «боров». Туча Ангелов, уходя от опасного фейерверка, в крутом вираже сошла с Млечного пути и стремительно приближалась к зелено-голубой планете. Джон не успел глазом  моргнуть, как бешеная стая прямо из бездны ворвалась на прибрежный хайвей. Обдало колючей морской свежестью. Взъерошенный океан гулким рокотом огрызался на рычание движков. Светало. Курортный городок Хантингтон Бич сквозь сон проклинал день и час, когда банда байкеров облюбовала это место для логова. Кавалькада пронеслась пустыми улицами и на окраине спешилась у бара с гостеприимным названием «Электрический  стул».



    Как ни странно, заведение было открыто. За стойкой, скрестив руки, ждал сам владелец. Его внешность не отличалась от внешности ввалившихся посетителей. Все тот же жилет, татуировки на мощных предплечьях и лицо — словно высечено из гранита, как у отцов-основателей на горе Рашмор. Над уставленной бутылками витриной вещала надпись:

                «ЛУЧШЕ БЫТЬ ХОЗЯИНОМ В АДУ, ЧЕМ ПРИСЛУЖИВАТЬ В РАЮ.   
                ОПОЛАСКИВАЙТЕ  СТАКАНЫ  САМИ»

    Измочаленный Леннон еле доковылял до барного табурета.

    — Воды или покрепче? — Пророкотало гранитное изваяние.

    Джон промычал нечто невразумительное. — Запекшиеся губы и сухая гортань лишила дара речи.

    Подкатившийся Бэби Боб что-то шепнул бармену. Через мгновение над стойкой засверкал шейкер.

    — Я подсоблю? — Спросил шарообразный Боб и, не дожидаясь ответа, стал ловко метать на близлежащие столики упаковки с баночным пивом. Ангелы Ада с восторженными криками ловили их и тут же с жадностью принимались опустошать. Хозяин даже не обернулся.

    Через пару минут перед глазами Джона оказался бокал с белой жидкостью, взбитой до пузырящейся пены.

    — Попробуй... Это пойло называется «Бренди Александер» — бестселлер сезона. — Пояснил бармен, бросив в бокал соломку.

    — Что там?

    — Сливочное мороженое, вишневый ликер и для тебя двойная порция бренди.

    Джон отведал напиток и понял, как надоела водка, — в последние дни грудь пылала огнем.

    — Трое остальных на подходе? — дружелюбно усмехнулся владелец.

    — Если ты еще спросишь, когда «Битлз» воссоединятся, стакан вымоешь собственноручно. — Устало ответил Леннон, про себя отметив вернувшуюся речь.

    Лучше бы она не возвращалась. Тяжелый воздух раскололся громким хлопком и  шипением открывшейся банки. В могучем кулаке бармена хрустнул металлический шейкер. Неслышно подсел Мэл Эванс.

    Все-таки с годами не пропадает реакция и сметливость мальчишек, родившихся в портовых городах. С первым криком они вдыхают воздух, пропитанный житейской смесью плутовства и здравого смысла. Как ни в чем ни бывало, Джон продолжал наслаждаться напитком. Вытащив соломку, он с показным удовольствием осушил бокал. Остатки коктейля живительным холодом обволокли пищевод. Кончик носа предательски окрасился в белый цвет. Вытираясь, Леннон якобы нечаянно задел очки и, пытаясь поймать, упустил бокал. Дзинь! Осколки разлетелись по всему бару.

    — Теперь и мыть не придется! — Откуда ни возьмись появился Папа Бергер. — Фрэнки, — это, как ты догадался, тот самый Джон, из тех самых «Битлз», Джон — это Механик Фрэнк — один из нас. Когда-то Фрэнк держал мастерскую в Окленде. Ну, знаешь, сборка-разборка и все такое... Немало Ангелов пересели у него на «боровы». Но копы пронюхали, что многие из них раньше были чужими «харлеями». Пришлось закрыть лавочку и переехать сюда, в Южную Калифорнию. Кстати, Фрэнк — заядлый меломан и когда-то сутками крутил в мастерской ваши пластинки…

    — Я и здесь их частенько ставлю. — Примирительно проворчал бармен и, отойдя к проигрывателю, стал перебирать стопку дисков.

    Притихший бар наполнялся обычным шумом. Кажется, отлегло. Леннон отметил дипломатические способности президента и, развивая успех, дружелюбно обратился к владельцу:

    — Отличная выпивка, Фрэнк! Но её надо переименовать в «Бренди Возвращающий Речь». Как ты считаешь?

    — А ты уже заценил новинку дружка? — вопросом на вопрос ответил вновь представленный меломан, держа в руках черный квадратный конверт.

    Джон недоуменно взглянул на Эванса.

    — Пол выпустил новый альбом, уже второй в этом году…

    На мгновение лицо накрыла едва уловимая тень досады, но быстро взяв себя в руки, Леннон равнодушно бросил:
               
    — В последнее время я слушаю только Равеля и Дюбесси.

    Снова повисла тревожная пауза. Гора мышц стремительно переместилась вдоль стойки. Смятый шейкер, вращаясь, взлетел к потолку и рухнул бы прямо на голову экс-битла, если бы возле самой макушки не был пойман самим барменом. Секунда, и новый бокал наполнился густой белой струей.

    — Еще один коктейль от заведения! Но отныне это пойло будет подаваться здесь как «Бренди Джон Прикуси Язык»!

    — Не горячись, Фрэнк. — Примирительно заговорил Леннон. — Просто у меня была трудная ночь после тяжелого дня, да и утро, судя повсему, не предвещает ничего хорошего…

    — Почему же? Прекрасный рассвет! Если знать, что когда  задеваешь одного Ангела, то вступаешь в конфликт и с остальными.

    — Иными словами, если бы Механик не сдержался, тебя замесили бы всем баром. — Спокойно разъяснил Бергер. — И ничего не попишешь — таков кодекс чести Ангелов Ада.

    — То есть, не один на один, а все на одного?

    — Именно так и никак не иначе! — Бесцеремонно встрял Ангел из-за  ближайшего столика. — И это справедливый закон. Поверь, я прошел через столько «махалова», что тебе и не снилось. И выжил только благодаря этому правилу. Потому что, когда чистишь морду самому последнему членососу-цивилу, за ним стоит весь этот гребанный цивильный мир с его копами, судьями и надзирателями... А за Ангелами стоит только Ад!

    Леннон поправил очки и повнимательнее всмотрелся в говорящего.

    — Это ты сломал челюсть нашему пресс-атташе в офисе Эппл!

    — Ну, да... Вздумал учить нас, как жрать рождественскую индюшку! Членосос!

    Это был кряжистый мужик лет под сорок, с лицом, некогда пропущенным  через камнедробилку.

    — И зовут тебя, кажется, Кувалда, не правда ли?
 
    — Точно. Я рад, что ты запомнил мою симпатичную мордашку…

    — Не-а, я вспомнил только имя и серьгу. — Кивнул Леннон на свастику в ухе.

    — А твой кореш почему-то называл меня Серебряным Молотком Максвелла.

    Джон снова скривился — в течение нескольких минут ему дважды напомнили о Маккартни... И тут же из многочисленных динамиков, расставленных по всему бару, зазвучала музыка. Жалобно взвизгнула соло-гитара, до отвращения знакомый голос затянул тягучую мелодию:

                Томлюсь в четырех стенах,
                Приговорен навечно,
                Никогда не свидиться нам,
                Моя прекрасная мама...

    «...опять нюни, опять сопли с медом... ну, сколько можно? Сижу, блин, в темнице сырой…»

    Однако заунывная мелодия, грозящая перерасти в нудотину, неожиданно сменила ритм. Гитара заиграла отрывисто и значительно быстрее.

    «...вау! Да ведь это же риф из рок-оперы о Христе! Вот стервец, изменил пару нот, а рисунок оставил тот же...»

                Если я когда-нибудь выйду отсюда,
                Все отдам на благотворительность,
                Ведь нужна мне лишь пинта в день,
                Если я когда-нибудь выберусь,
                Если мы когда-нибудь выйдем отсюда...

    «...это про Джорджа... да, наверняка... это про Джорджа!»

    Затуманенный взгляд устремился в бревенчатый потолок, сквозь паутину предстала комната совещаний на Сэвил Роу. Кто-то из клерков только что окончил доклад. Все ни о чем. Как всегда. В воздухе туманом  повисла клейкая безнадега. Персонал испарился. Тишина. Рука сама потянулись под юбку Йоко.

    «...все что-то скрывают, кроме меня и моей обезьянки…»

    Пронзительный писк, Йоко проворно запрыгнула на колени. Угрюмый Джордж смотрит прямо перед собой, Ринго понимающе улыбается, Макка скорчил свою самую похабную ухмылку. Врезать бы ему меж рог! Но лень. Скука смертная.

    — Мы все здесь в тюрьме!
 
    Маленький Джордж (когда успел вымахать?) прихлопнул ладошкой и повторил:

    — Мы все здесь в тюрьме! — Встал и добавил. — А в Гамбурге, чтобы слабать рок-н-ролл хватало лишь пинты пива…

    Все только и посмотрели вслед.

    В динамиках возбухли басы, в унисон поддержали трубы.
 
    «...мощно... целый оркестр! Неожиданный ход... наверняка синтезатор... а ведь с этой штуковиной познакомились, тоже благодаря Джорджу…»

    Оркестр, ускоряясь, два раза по два отгрохотал предваряющую фразу и смолк. Смолк для того, чтобы яростно вступили ритм-гитара, бас и ударные. Гитара звучала энергично, звонко, с задором!

     «...вот это темп... вот это да! Это моя партия…»
 
     Вновь раздался опостылевший фальцет:

                С громом хлынула с неба гроза,
                Но потом взошло все же солнце,
                Первый второго спросил в глаза:
                Надеюсь, теперь ты доволен?

                Оркестр сбежал, банда в бегах.
                Тюремщик Грэм, и моряк Сэм
                Ищут каждого впопыхах
                Из оркестра, из банды в бегах.

    «...неплохой трек для заглавной песни... стоп! О чем это он? Моряк Сэм?»
 
    Дальше этот подонок пел о гробовщике, расстроившемся отсутствием вновь представленных,  о колокольном звоне, разогнавшем кроликов, о том, что сбежавших никто не найдет и о судье, затаившем злобу, который будет искать всегда... А в припеве все повторял и повторял о моряке Сэме. Джон прекрасно понял намек. Прекрасно! Самое постыдное, тщательно скрываемое в глубинах сознания, вся горечь, помноженная на годы, — вот, что пряталось в этом намеке.

    «...чертов Макка! Знает, как достать... ненавижу...»

    — Знать своих друзей — чрезвычайно опасная вещь. — Послышался чей-то голос.

    — Потому что дружба трагичнее любви — она проходит дольше. — Ответил другой.

    Джон оглянулся. Возле проигрывателя  Президент Бергер о чем-то   шептался с Механиком Фрэнком, Бэби Боб продолжал отпускать пиво, весело переругиваясь со всем залом, Мэл Эванс, молча, курил, Кувалда чокался с подошедшим Цепным Псом... После нескольких секунд тишины зазвучал следующий трек. Никто не мог произнести услышанное. Тем более так четко и ясно, будто в пустой комнате.

    «...глюки... проклятье! ...чем угостил этот пузатый Ангел?»

    — Боб! Что за колеса ты мне всучил?

    — Что, пробрало?

    — До сих пор вставляет…

    — Это транквилизатор на основе кислоты... Пару лет назад нас угостил один писака... Вернее, там была целая куча таких же яйцеголовых. Называли они себя веселыми проказниками. У них там было много разных пилюлек… Эх, отрывались мы там не по-детски! Папа, ты помнишь ранчо Кена?

    — Он что, дал тебе кислоту Кизи? — Встревожился подошедший Бергер.

    — Не знаю, но только что мне явственно послышались голоса... Ты имеешь в виду того самого Кена Кизи?

    — А кого же еще? — Президент Ангелов Ада грозно смотрел на Бэби Боба. — Я же ясно сказал, никакой дури во время пробега!

    — А я что? Я только угостил…
 
    — Ты ведь мог потерять пассажира! Патруль копов ехал за нами, пока мы не свернули с фривея!
 
    — Папа... — Протянул Бэби Боб. — Ну он ведь здесь…

    Толстый Ангел засопел, как ребенок. Кольцо в носу обиженно задергалось на усах, покрытых пивной пеной.

    — Когда-нибудь я подцеплю тебя за это кольцо к байку... — Пообещал Бергер.

    — Механик Фрэнк! — Неожиданно пришел на выручку Леннон. — Нельзя ли сменить пластинку?

    Бармен в ответ с удовольствием съязвил:

    — Прости, Равеля и Дюбесси у меня нет... Кстати, кто это? Новые Саймон и Герфанкель?

    — Не заводись, Фрэнк, просто выключи. Прошу…

    Что-то рассмотрев в глазах помрачневшего Леннона, хозяин приподнял  рычажок. Игла звукоснимателя  словно вышла из сердца. Дышать стало легче, но истинного облегчения не наступало. Растерянный взгляд уткнулся в старого помощника «Битлз», с годами ставшего почти другом.
 
    — Мэл, а ведь у него все в порядке…

    — У кого?

    — У Пола.

    — Судя по тому, как раскупают этот «Оркестр в бегах», похоже на то.

    — Нет, нет, у него по-настоящему все наладилось... Благослови его тот, кто благословил эту Вселенную. — Уверенно произнес Джон и заказал бармену чистой водки, что на английском звучит, как выстрел.

    - А у тебя как?

    Джон усмехнулся:

    – Судя по тому как расходится мой последний диск, не очень... Но чувствую я себя все свободнее и свободнее...

    - Свободнее от чего?

    - От всего случившегося со мной.

   

 



    https://www.youtube.com/watch?v=KBX2dySWGew