Горка апельсинов

Людмила Дудка
Этот зимний вечер в гимназии был особенным, потому что был юбилейным. В кабинете литературы тоже все напоминало о том, что в стенах гимназии обучалось очень много мальчишек и девчонок. Фотографии, фотографии кругом, рисунки, разноцветные шары, альбомы, детские стихи, бутылка шампанского, в которой виднелись записки с пожеланиями. Написаны они  давно, и вот теперь настала очередь разбить эту самую бутылку и прочитать, что же сбылось из того, о чем мечтали выпускники много лет назад.

Кабинет находился на третьем этаже, со второго, где расположен актовый зал, звучала музыка. Праздничное, особое настроение, ностальгия по счастливому детству, встреча со школьными друзьями, с которыми много лет уже не виделись, встреча учителей с повзрослевшими учениками, многие из которых стали уже не только папами и мамами, но и бабушками и дедушками… Шум, гам, песни, смех…

Бывшие выпускники переходили из класс в класс и вспоминали смешные истории, школьные проказы. Казалось, в атмосфере и уюте гимназического торжества витает  не только любовь к друзьям детства, не только радость долгожданной встречи с учителями, но и тот особый дух сопричастности с детством, с школьным детством! Господи, а сколько воспоминаний! Смешных, грустных… И первая пятерка, и первая двойка, и сорванный кем-то урок, и первая любовь…

  В кабинете литературы сдвинули столы, выставили снедь, девчонки расстарались: салаты привезли, котлетки, отбивные, а в  центре стола ярким пятном выделялись оранжевые апельсины;  зимой у них особый цвет, может быть , потому, что они дождались своего праздника - удивить среди заснеженной, холодной зимы.. Много лет назад, в том, далеком школьном детстве, о них и мечтать не могли.

  Откуда-то появилась гитара - запели, сначала недружно, потом все более сплачиваясь в единый голосовой ритм. Передо мной сидели экономисты, военные, строители, медики, фермеры… -  у каждого из них своя жизненная тропа. Они уже состоялись как личности, многие живут в большом городе, а те, кто остался в родном городе или селе, уже имеют дома, посадили свои «жизненные» деревья и воспитывают детей.  Словом, все как положено. И жизнь, интересная, насыщенная событиями, продолжается.

  Разговоры в основном крутились вокруг детей, работы, сбывшихся или несбывшихся надежд и мечтаний. Вспомнили о бутылке шампанского с задуманными желаниями.

-Ну, что… разбиваем? – спросила я.
-Конечно, - хором ответили  мои послушные выпускники.

  Бутылка разбилась не сразу: то ли ударили слегка, то ли по какой еще причине, но только с четвертого раза она раскололась на три части. И один из осколков, будто рваной раной, зиял на белой скатерти стола. Я почему-то несколько минут с дрожью в теле смотрела на этот острый осколок. Но гитара зазвучала снова. Наша бывшая староста класса, правильная, красивая Леночка, стала разворачивать поблекшие  листки, наспех вырванные из тетради много лет назад и неровно разорванные на клочки. Мы сгрудились вокруг нее, но Леночка строго так сказала -  у нее начальственные нотки в голосе так и остались, она и во взрослой жизни стала руководителем:
  - Сядьте на свои места, а я буду зачитывать каждый листок. А вы попытайтесь угадать, кто это пишет. Договорились?
-Договорились! – нестройно закричали мы и приготовились внимательно слушать.

А Лена, теперь уже начальница Елена Владимировна, читала медленно, чуть прищурившись: «У меня обязательно будет трое детей. А я хочу стать воспитателем: детишек люблю!»

- Это  же наша Наташка! Рассказывай, что у тебя сбылось, - класс сразу угадал, кто это написал.

  Наталья засмущалась, потом  кокетливо улыбнулась и с гордостью ответила:
  - Все уже сбылось: муж хороший, дом своими руками поставили, конечно, родители материально помогали, правда, детей у меня двое. А работаю я воспитателем в детском саду, как и мечтала!

  - А вот и вторая записка, - продолжила чтение Лена: « Я буду военным, буду жить в большом городе, женюсь на самой красивой женщине».

- Ой, да это же наш Николай, это точно он написал! – воскликнула Наташа.
-Точно, моя записка, - подтвердил Николай. -  Все точно так и сбылось: жена – красавица, и живу в большом городе, а квартиру от государства получил. Детей тоже двое, кстати, оба мальчика и оба отличника. Не  в меня, конечно, пошли, а в жену, у которой школьная золотая медаль и вузовский красный диплом.

  Чувствовалось, что жена для Николая – особая гордость. Мы тоже все порадовались за него. А Лена между тем раскрыла очередную записку:  «Учился я не очень. В институт мне не поступить. Пойду в армию, буду Родину защищать».

  - Это слова Костика, - угадала я, но, посмотрев на взгляды бывших выпускников, поняла, что узнали автора этих строк и они, узнали и почему-то опустили глаза.

- Читай дальше! – предложил Евгений.
- Да нет, ребята, постойте… а что с Костиком? Почему его нет  на вечере встречи? Что с ним? За все годы он так ни разу и не приехал, не зашел в школу, -  я вспомнила, что в классе он был самым добрым. Бывало, кто-нибудь из одноклассников сбежит с дежурства, а он, видя, что я расстроилась, успокоит: «Да не переживайте! Я помою полы. Дома семья большая, так что мне приходится все делать:  полы и посуду мыть, за младшим братом следить – я привычный!»  В школе вроде бы ничем особым не выделялся, разве что шалил больше других… но так, без дерзости.

- Да спился он! Ходит, как бомж…А впрочем, я уже несколько лет о нем ничего не слышу и  не знаю, где он и что с ним! - это голос Александра. Он  основательно сидел за столом (рядом бутылка дорогого коньяка), упитанный такой, уверенный в себе мужчина, у которого наверняка все, как говорится, о кей. Такие люди идут по жизни прямо, все у них хорошо, потому что точно знают, чего от жизни хотят. Я сама по-хорошему завидую таким людям.

- Ну зачем ты так? – жалобный голосок Наташи не остудил горячечного голоса Александра.
- Говорю, что знаю: спился! Как  вернулся с войны в Чечне, так и ушел в запой. Несколько раз родители лечили – все бесполезно.
- Вы же дружили с ним! Может быть, надо было чем-то помочь… хоть с работой, - у Наташи уже катились слезы.
- Я  ему… нянька что ли… - было заметно, что разговор этот Александру неприятен.
- Что случилось с ним? –допытывалась Наташа.

  Но Александр явно не хотел продолжать разговор, потому что  процедил сквозь зубы, как плюнул:
- Ничего не знаю. Сам вызвался идти на войну. Пошел Родину защищать.
- Да он наши с вами задницы прикрывал, чтобы мы нормально жили! – это опять голос Наташи.
- А Витька наш погиб в первые дни войны, - староста шмыгнула носом, полезла в сумочку за платочком.

- Да, Витьки с нами нет и уже никогда не будет. Пусть земля ему будет пухом! От призыва не уклонялся, не откупался, как некоторые… сразу попал в самое пекло, в такую мясорубку… Я на похоронах был. Мать так кричала! Мужики плакали, не выдерживали, а батя его на себя не был похож, весь согнулся, все сидел у закрытого гроба и повторял одно и то же: «Как же так, сынок?» – Такое горе хоть кого придавит! – сказал Николай, встал из-за стола и  подошел к окну.

  А за  окном порошил февральский снег, удивительный такой, серебристый, наверно, и мягкий, как подушка. Сказочным покрывалом он укутывал крыши домов, деревья…В классе стояла пронзительная и напряженная тишина, натянутая, как струна. И странным показалось и это общее веселье, и стол с белоснежной скатертью, и доносившийся со второго этажа смех, и даже наша долгожданная юбилейная  встреча.

  Наташа сосредоточенно очищала апельсин за апельсином и складывала их в кучку. Все  остальные следили за ее руками и молчали. Когда был дочищен последний фрукт, она разломила апельсины на части  так, по-крупному, сложила их в тарелку и тихо так попросила:
- А давайте их все съедим. Помните, Витек так любил апельсины. Когда мне из Москвы отец привез  целую сумку, я Витька угостила, а он  смешно их ел, брызги летели в разные стороны, ел и приговаривал: « Вот когда вырасту, то буду жить так, чтобы апельсины есть каждый день». Ему тогда всего 13 лет было. Я с ним  до конца 10 класса за одной партой и сидела. Ребята, а мы все-таки сволочи. Даже к его родителям за столько лет ни разу не приехали.

- Николай, а   почему нам о похоронах не сообщили? Мы бы приехали попрощаться, - спросила староста.
- Ну почему  же… Я сообщил кому смог, но у всех были какие-то свои неотложные дела. И с погибшим Витьком класс не простился, и Костику мы не  помогли, а ведь большинство одноклассников живет здесь, многие из вас никуда и не уезжали. Такие вот мы! – Николай резко повернулся к сидевшим за столом. – А помните, наш класс считался самым дружным, самым сильным в учебе, самым веселым, помните, как  мы поклялись на выпускном вечере, что будем помнить друг друга, помогать, выручать в трудную минуту…записки вот эти писали, мечтали!..

Он рывком сдернул куртку со спинки стула и выскочил из класса. А мы остались в оглушающей тишине,  сидели вроде бы все вместе, а на самом деле каждый был наедине со своими мыслями. Сидели и стыдливо смотрели на  горку очищенных ярко-оранжевых апельсинов. И все последующие годы они  напоминают мне о Витьке, о Костике, о том, как раскидывает жизнь вчерашних друзей-одноклассников, о том, что мы так в школе до конца и не знаем, на какие поступки способны наши дети, о том, что…

  Вы не поверите: с той самой юбилейной встречи с выпускниками я полюбила апельсины, вот никогда мне не нравился их вкус, а потом… надо же…только появятся в продаже эти первые  фрукты – сразу же покупаю. Выложу несколько штук на стол, очищу, разломлю на крупные куски, положу в тарелку горкой  и ем, ем так, чтобы брызги в разные стороны…