Одноклассники

               
                Часть II.
                Глава 5.            
                Одноклассники
   
О Лильке Л. и Любе Л. я уже рассказывала.

Люба Н. была красивой, беленькой, чистенькой…

В их дворе – две постройки: дом и домик. Везде предельно чисто, еда готова. В семье были: мама, отец, брат, бабушка. Мама – тетя Тоня – хорошо шила, красиво вышивала.

До поры до времени все было как бы крепко. Потом случайно узнавалось: между отцом и матерью – разлад, отец выпивает, бабушка болеет, мать частенько бывала в школе – с каким-то особым видом на нашего классного руководителя.

Со временем Люба поняла, что она красивая, умная, удачливая. Вспоминаю (я была удивлена), как она поступала в железнодорожный институт: «Преподаватель так смотрел на меня! Я была в белой прозрачной блузке…»

После окончания института возвратилась в поселок. Стала работать на железной дороге: сначала помощником начальника пассажирской станции, потом – начальником.

Вышла замуж за простого парня. Она считала его себе не равным. Сняли домик. Всем была недовольна. Начала выпивать. Родила двоих детей, не совсем здоровых. На работе закрывалась в кабинете, работники приносили выпивку, запивала по два-три дня.

Муж ушел. С работы сняли. Почти спилась.

Последний раз видела постаревшей, расплывшейся, нездоровой, с какими-то красными пятнышками на открытых участках тела…

Светка М. была большая, высокая; лицо: большие глаза, нос, рот; длинная рыжая коса; всегда влажные ладони.

Светку всегда считала счастливой. В семье она была одна. Все говорили украинской. Отец не курящий, не пьющий, любящий, интересующийся всем, что ее касалось: они вместе читали книги, ходили в лес, собирали лекарственные травы и оформляли гербарии, выращивали цветы…

После окончания школы – фармацевтический институт в Запорожье.

Вышла замуж быстро. Дорогу на учебу и домой коротала с парнем, который тоже где-то учился, а в поселке жил возле железной дороги, по тропинке от водонапорной башни.

Родила сына. Оказалось, что этот парень совсем не похож на ее отца. Собрала вещи, поставила чемодан у двери, отдала со словами:
– Все, что мне надо было от тебя, у меня уже есть!

Ее отец  вырастил и воспитал ее сына, который очень был похож на своего отца.
Среди ее знакомых был парень – преподаватель истории. Он симпатизировал ее подруге, но она сказала вслух: «Будет моим!» Вышла замуж. Родила девочек-двойняшек. Работала провизором в аптеке, он преподавал в горном техникуме.
Когда не стало ее матери, отец, еще крепкий мужчина, стал ходить к одной одинокой женщине. Светлана устроила скандал:
– Я этого не допущу! Ты еще внука должен поставить на ноги!
 
Дед «поставил на ноги» внука.

Однажды я была у них дома, в квартире на микрорайоне: они вдвоем с мужем вышивали картину – портрет Тараса Григорьевича Шевченко, пели украинские песни… Их девочки – одинаковые и разные: одна – копия отца, другая – вылитая мать – учились в техникуме, где преподавал отец.

Когда отец «поставил на ноги» девчонок, он оставил их мать. Дочек разделили поровну.

Наверное, не настолько все было прочным и крепким, как казалось…

У Тани М. отец – болгарин, маленький, черный, пьющий. Мать – тетя Зина – полная, спокойная, добрая женщина. У Тани был старший брат Гриша. Жили в маленьком деревянном домике, родителей отца.
Через дорогу – новый дом Таниной тетки – Марии Илларионовны, больше похожей на невестку, чем на брата. Мария Илларионовна никогда не выходила замуж, работала бухгалтером на шахте, была подругой моей тетки. Заботилась о племянниках. В ее доме Таня дневала и ночевала.

После 8-го Таня поступила в индустриальный техникум, потом заочно окончила университет. Преподавала в школе математику. Была спокойной, но дотошной. Замуж не выходила. Заботилась о племянниках.

Гриша выпивал. Женился. Родили двух сыновей. Жена заболела, после операций с трудом боролась за жизнь. Сыновья пили. После двадцати – белая горячка…

Лена Б. тонкая, как тростник, талию можно было обхватить детскими ладошками; точеное личико: черные брови, карие глаза, носик; длинная шейка. Очень аккуратная. Как-то по-особому относилась к двум важным вещам – к еде и туалету. Мать звали Луей. В доме чистота, порядок, по выходным спали до 12-ти…
После окончания школы вышла замуж за симпатичного парня. Забеременела – еле выходили. Предупредили: «Пока нельзя!» Опять забеременела – абсцесс брюшной полости – смерть…

Последний раз видела Лену в белой одежде, в цветах: начесанные волосы, подрумяненные щеки, накрашенные губы – все причитали: «Как живая!»
Все это сбило меня с ног – к вечеру я заболела, попала в больницу: в то же отделение, в ту же палату. Пролежала неделю – ложная почечная колика…

Валя Г. – двоюродная сестра Лены. Ленин отец и Валина мать – родные. Их новые дома разделялись маленькой родительской мазанкой, их семьи разделялись какими-то проблемами…

Валя была полненькая, задорная, симпатичная: иссиня-черные волосы, необыкновенно зеленые глаза, носик… 

Отец пил. В доме крики, ругань, драки… Мать работала на железной дороге составителем вагонов, по сменам. Однажды ночью на нее напали, изнасиловали…
Валя уехала из дома после 8-го. Поступила в техникум. Вышла замуж. Родила двоих детей. Муж и дети ее обожали. Вскоре ее не стало.

Осталась ее младшая сестра. Пьющая. Вышла замуж. Муж то уходил, то возвращался. В промежутках жили оба с другими людьми: у нее дочь от заезжего строителя с западной Украины, у него – сын от соседки,  о котором я уже рассказывала…

Любку К. звали Кошкой: веселые желто-зеленые глаза, мягкий нос, лицо в веснушчатую крапинку, торчащие уши. Еще больше эта кличка закрепилась, когда мать ей купила рябенькую шубу, и Сашка Самойленко, показывая свою силу, с дури и радости взял ее за эту шубу и, как котенка, перебросил через забор в снег в узком школьном переулке.

Любкина мать заведовала «чайной», где когда-то засиживался мой дедушка. В их доме была кладовка, там стояли ящики с «Кара-Кумом» и вафлями, поточенными шашелем, которыми мы объедались. В доме было много всего, но беспорядочно.

Мать погуливала. Отец попивал. Он был на десять лет старше ее. Она называла его Иваном Павловичем, говорила всегда с насмешкой. Ей это шло и сходило с рук.

Училась Любка, как получится. После восьмого поступила в медучилище. Вышла замуж за того, кого выбрала: красивого, из хорошей семьи. Родилась дочь. Разошлись. Пожив одна, вышла замуж с помощью своей тетки за нашего одноклассника – Витьку Г. Девочка выросла. Уехали все вместе с семьей Любкиного брата за границу, уже давно, лет пятнадцать тому назад. Как они там – не знаю. Интересно, что в важный для Любки момент она повторила судьбу своей тетки, а ее невестка во многом – копия ее матери.

Все эти девчонки были соседками, жили в одном квадрате – от узкого переулка возле пекарни и до поля в конце улицы. 

Лида К. жила через улицу. Девочка очень покладистая, доверчивая, добрая. Мать работала санитаркой в больнице, большая труженица, как солдат на посту, таких теперь людей по отношению к простой работе ради других  сейчас почти нет. Спокойная, приветливая, улыбчивая.

Где-то в классе шестом мы сбились в группку, так сказать, компанию: Любка К., Валя Г., Лена Б., Лида К., Лилька Л. и я. Мы ходили по улицам, разговаривали о тайнах, смеялись, просили хлеб в пекарне, ели, сидели в зале ожидания железнодорожной станции – нас тянуло к общению.

Когда я ближе сошлась с Лидой, она подпала под мое влияние так, что боготворила меня, влюбилась, писала мне трепетные письма, страшно переживала мое отсутствие или пренебрежительное отношение к ней. Меня это тяготило. Чем это закончилось знаю, но как – не помню.

Потом наша стайка стала пересекаться со стайкой парней, пока не стали отходить в стороны одиночки и пары.

Сегодня я догадываюсь, почему к нам не примыкали рядом живущие – Таня М. и Людочка З. – взрослые люди могли их удержать, объяснить, занять…

Людочка З. – маленькая, хрупкая, молчаливая, терпеливая: остренький носик, маленькие губки, роскошные золотистые волосы. Очень старательная, усидчивая, способная. Окончив школу, поступила в машиностроительный институт. Вышла замуж, из армии мужа не дождалась. Растила дочь. Как сложилась судьба дальше – не знаю.

Зоя С. – большая, тучная, рассудительная. Росла в семье одна, но бедно. Родители работали сначала в заготзерно, потом – на железной дороге.
Ушла после 8-го, что-то окончила. Вышла замуж.  Мужа ее я не знала – она растила детей одна – Ваньку и Машку.

 Ванька принес ей много страданий: увлекся религией, поступил в семинарию, проучился какое-то время, не выдержал: наглотался каких-то таблеток, отравился, а в результате – приступы, был не в себе.

Машка была вроде толковой девчонкой. Мать за нее тихо радовалась.
 
Последний раз видела Зою (она была заместителем начальника товарной  железнодорожной станции у нас в поселке): на любую тему могла поддержать разговор, на любой вопрос могла дать вразумительный ответ. Чувствовалось, что она сильный человек, твердо стоит на ногах, и мудрость у нее особая – выстраданная…

Я уже говорила, что внешне самым ярким героем классной жизни среди мальчишек был П. Сашка, но были и некоторые другие…

Сашка С., губастый хлопчина, то набыченый, то дурковато веселый. В нем была дурацкая сила.

Сашка Т. – тихий, вежливый, толстоватый, сын Клавки Цуричихи. Вспоминаю празднование его дня рождения: на столе еды много, пироги, выпеченные матерью, танцы, телевизор с цветной пленкой на экране… В школе он всегда сидел на первой парте, в связи с плохим зрением, с Сашкой К.

Сашка К. – альбинос, беленькие, как сметана: лицо, ресницы, волосы. В очках. Хорошо разбирался в математике. Один в семье. Мать работала медсестрой в женском кабинете, очень добрая, порядочная, отец – инвалид, на коляске.

Сашка плохо вживался во взрослую жизнь. Женился на злой, сварливой, учительнице из соседнего поселка. Мучился, запил, умер от какой-то родинки на спине… Осталось двое его детей при сварливой матери…

Вовка Б. был неуравновешенным, драчливым. После окончания восьми классов пошел в мореходку. Очень любил готовить еду. Оказавшись на берегу, осел в Одессе. Поступил в пищевой институт, работал в ресторане. Женился. Родился сын. Потом пропал. Искали долго, нашли за городом, в отстойнике. Его жена Тина с сыном еще какое-то время приезжала к Вовкиной матери…

М. Вовка – чернявый симпатичный паренек, но простоковат. Родители работали в совхозе: мать – Шурка – на поливе, отец – Андрей – объездчиком. Никуда не поступал учиться, не женился, сошелся на какое-то время с сестрой Вовки Б., грубой, пьющей, матерью девочки-подростка. Пожили, попили, разошлись…

П. Генка… Когда-то, в классе седьмом, подарил мне какую-то книгу с надписью: «Поздравляю теля с днем 8 Марта…» и этим запомнился…

С. Сашка почти  не учился. Родители где-то за границей зарабатывали деньги. Когда провожали в армию, пригласили меня. Мать многозначительно что-то говорила после застолья, для меня странное и ненужное…

Г. Сергея растила мать одна. Высокая, серьезная женщина в железнодорожной шинели, с открытым взглядом и большими руками… Ой, как ей было нелегко! Серега поздно поумнел, женился, воспитывал чужого ребенка, родил своего, бросил пить, работал, купил машину…

Витька Г. рос без отца, со старшим братом и матерью – Танькой К. – вечно пьяной. Она работала уборщицей все в той же «чайной». Витька был тихим, грязным, со светлыми взъерошенными волосами и красными шершавыми руками. В 7 классе на замечания учителей срывался, грубил. Как потом жил – не знаю, но считаю, что с Любкой К. ему неплохо. Где они там, как им там – в чужих краях?..

После восьмого класса нас разделили. В наш класс попали девочки из других классов и новички. Среди них были Люда Л., Оля К.  и Валька В.

Л. Люда очень степенная, спокойная, основательная. Белесые редкие волосы, большой лоб, голубые глаза, полновата. Очень похожа на своих родителей, белорусов.

 Люда хорошо училась, после окончания школы в вуз не поступила, пришлось идти на платное подготовительное отделение, окончила экономический факультет Донецкого университета.

Но, страхуемая родителями от многих бед, не знала опасностей.

После первого курса влюбилась в парня, пришедшего из тюрьмы, Гришку Ч.; заслушавшись его горячими речами, тайно расписалась и нанесла родителям первый удар в спину. Перейдя жить в дом мужа, была ошеломлена: пилось и елось, где придется, чай заваривался в чашке, молодая кукуруза варилась в электрическом самоваре…

Родители купили однокомнатную квартиру возле школы. Люда, приезжая домой с занятий по пятницам, переступала через батареи пустых бутылок, которыми был усеян весь пол…

Разошлись. Стала жить с родителями. Родила Андрюшку. Чуть не бросила учебу. Поддержали. Андрюшку растили, воспитывали, но полностью победить манеры и ухватки отца не смогли.

Окончив учебу, Люда много лет работала начальником отдела кадров в шахтоуправлении. Получила квартиру в новом доме. Казалось: ну, вот и хорошо! Но тесный круг родных крепко держал, требовал от нее годами заботы о лежачих родителях и беспокойства  по поводу всяких оплошностей со стороны сына.

Умная, самостоятельная, с детства привыкшая к семье, живя на виду, общаясь со множеством мужчин, сознавая свое положение, не воспользовалась случайными возможностями – замуж не вышла, жила одинокой…

 К. Оля пришла к нам из другой школы. Она отстала от своих ровесников на год. Это было связано со смертью ее мамы и ее болезнью. Оля была умной, чувствительной. Училась легко, но была немногословной, тихой, подавленной.

Светлые волосы, невыразительные черты лица, образ размыт, но характер крепок. Я сидела с нею, как всегда, на третьей парте среднего ряда.

В. Валька была бойкой, коротко стриженной, черноглазой, большеротой, с длинными тонкими руками и ногами, подвижными, как на шарнирах. Она всегда смеялась, болтала, пела, приплясывала, не училась, но знала, что, когда нужно, она будет студенткой какого-нибудь вуза. Ее мать, Аза Ивановна, работала главным бухгалтером на шахте 4/9.

 Валька могла сорвать урок, сдвинуть парты в классе, задать неуместный вопрос, на встрече с молодым лейтенантом ни с того ни с сего запеть:               
 Олег стоит загадочный,
 А сердце, сердце так стучит,
 Скажи, пусть будет больно мне,
 Но только не молчи…
и, вызвав смех, получить и одобрение, и оправдание. После окончания школы поступила в технологический институт лесного хозяйства…
Больше я ее никогда не видела, о ней ничего не слышала, о ее судьбе ничего не знаю…

В классе я не сидела, а именно стояла как-то особняком. Откровенных, дружеских, задушевных отношений ни с кем не сложилось: многие не знали, что у нас пьющий отец, многодетная семья, что у меня свои страхи и опасения… Никто не лез мне в душу, чтобы обвинить или помочь… Я в полную силу училась, занималась общественной работой, жила в своем мире, стремясь в будущее, которое, казалось, а точнее так и было, во многом зависит только от меня.… Не было ни слез, ни страданий, было медленное, упорное карабканье куда-то туда – наверх…

По традиции надо было перед последним звонком написать какую-то записку о себе, о своем будущем для цилиндра, который будет потом открыт при встрече через несколько лет… Я так долго думала, что, уже подгоняемая классным руководителем, написала такую нелепицу: «Хочу быть поэтессой. Для этого нужно быть пытливой умом и чуткой сердцем…»

После окончания школы я получила листок-характеристику, где было написано все как обычно нейтральное, но меня удивило одно экспрессивное слово, которое вписалось в текст на бумажке, но не вписывалось в мою жизнь: «одер-жи-мая»… Вот такой я, переступив порог, и вышла со школы…

Май 2010 - февраль 2011.
Продолжение следует.