Сон ангела тьмы

Ксения Штефан
По мотивам произведения А. Михельмана " Дар Тии"


Чист цвет твой, словно изумруд,

Цветы волшебны, душистее всего,   

Здесь капище святое и духи в нем живут,

И  куст терновый защитит его.


Алмаза крепче, камень, сверкает словно лед,

Сто тысяч лет Царем Пустыни не унижен,

И золотом начертан, волшебный знак влечет

Инвитриума силой камень тот возвышен.


Халдеи в ряд застыли, копья преклонив,

Верховный жрец, чья власть границ не знает,

Мудрец, прах пред тобою смертный и калиф

Одиннадцатый воин круг доблести и чести замыкает.


Точен твой перст и мудр сфинкса лик,

Чело твое мечом времен разбито,

Медай, все тайны мирозданья ты постиг,

Благослови вождей своих на битву.


-  Вожди, сыны мои, тот час грядет,

Которого, мы с первых песен ждали.

Уже в пути посланец, что дары несет,

Мы веру предков скверною не поругали.


Остался нам последний ритуал,

Пусть ангел смерти  заберет  свое.

Пред Чудным Путником, агнец наш предстал,

Приказ мой, привести Ее!!



Песчинки истекали, вдруг птицы в небо взвились,

Заслышав твердый шаг и стали легкий стон,

Эльёна создавая, боги не скупились,

И силою ариец не был обделен.


Локон белокурый касался мощных плеч,

Тотем Герпа доспехи украшал,

А за спиной сиял зоаров меч,

Наследник всадника, что зерпов укрощал.


Жрецы, что следом шли за ним,

Тащили агнца на закланье.

Цветок, что с виду хрупок и раним,

Но дух не сломлен часом испытанья.


Так гибок девы юной стан,

Власа играют аметистом,

Лицо цыганки, чувственны уста,

И желтые глаза ее лучисты.


- Дитя трущоб, я ждал тебя,

И наконец-то все свершится.

Я слышу духов речь, они хотят

В пророчестве не усомниться.


- О, ты, Мудрец, за что такая честь?

Ведь подвигам моим толпа не рада,

Отец мой - вор, грехов моих не счесть,

Мне казнь еще вчера была наградой.


- Не знаешь ты себе цены,

Мы, ждущие, и этим сердце бьется.

Нам власть и знания даны,

Пусть тайны свет сейчас прольется.


На свете множество миров,

Их более чем звезд на крыльях ночи.

Есть Существо, чудесных семь даров

За них, он избранную хочет.


Лишь раз магическая тварь,

Заглянет к нам, и имя ей Това Рэваха.

И ты возляжешь на алтарь,

Грааль священный Мизбеаха.


- Какая честь! Потрясена!


Недаром шла молва, она проворней кошки.

Как же легко лукавила она,

Выплевывая шпильку на ладошку.


- Ты имя назови свое,

Его вобьют в священные скрижали.

Гордись, лишь избранным судьба дает,

Идти, не убоясь, чертогами печали.


Начерчен в воздухе был тайный знак,

Оковы, словно  чары колдовские,

Из них не выбраться никак,


- Мудрец, меня назвали Тия!


Где след оставил жрец,

Отравлен воздух ложью,

И прав был мой отец,

Поверив им,  пропасть  несложно.


Слыхала я не раз,

И тьфу!!! на их могилы,

Что Свет не их иконостас,

У Тьмы алкают силы.


- Старик,

Слова твои пусты,

Нет ничего за ними.

Как тот мираж, обман пустынь

И лишь тарантул в них не сгинет.


И что за дар ты ждешь?

Коль жизнь, то не спеши.

Так просто не возьмешь

И колдовской души.


Нет, ветра не пленить,

Кто вором был рожден,

Ты мог бы плоть его убить,

Но дух не покорен.


Оковы прочь,

Какой в них прок?

Еще никто свободы дочь,

Цепями удержать не смог.


Сама завидую себе,

Свободна ты, лишь ловкость рук.

С небес завидовал тебе,

Сам бог воров Мардук.


Но вдруг,

Дрогнул воздух, как живая,

Бежала кольцами тугая гладь,

Протуберанцами вскипая,

Меняло марево цвета опять, опять...


Красный

Да что ж это такое?!

Меняет быстро маски ад.

И вот виденье колдовское,

Прозрачность родила ГРАНАТ.


Оранжевый...

Словно сквозь слезы,

Ты видела все, и сейчас,

В лоне красной розы,

Уже сверкал ТОПАЗ.


Желтый

Зловоние ста тысяч трупов,

Гниющих в чреве всех могил.

Прошло насквозь, наотмашь, грубо

И за корону, ЯНТАРЬ топаз убил.


Зеленый... голубой

Пульсировало время,

И солнце Изумруд затмил.

Калиф на миг в тотеме,

На трон взошел БЕРИЛЛ.


Синий

Пространство открывалось,

Иной за ним был мир.

И сердце дрогнув сжалось.

Божественный САПФИР,


Фиолетовый

Царей других наследник,

Величествен и чист.

Престол сменил последний

Волшебный  АМЕТИСТ.


Проклятье!


Сейчас бы мне кинжал!

Но камень острый тоже был неплох,

И в голосе ее звучал металл,

Хоть Тия поняла, в чем был подвох.


Исчадье!


 Уродливей всех хищных тварей,

Отродье ей явило лик.

Рожден безумцем в злом кошмаре,

Он тушей был велик.


Циклопа глаз, мутнее рыбы.

За ним лишь тьма и прах.

Клыков острейшие изгибы

Внушали дикий страх.


Сочилась пасть отвратной влагой

И вонь Геены источал.

Хоть Тии не чужда отвага,

Но голос ангела смущал.


- Скажи мне имя! - молвил Това.


Ох, голова моя бедова...

- Я слышала, ты хочешь дар?

Его я с радостью вручить готова

Держи, отродье, мой удар!


Не кровь, за каплей капля сера,

Стонала от огня земля,

Но храбрости сильней лишь вера

Даже когда затянута петля.


Явилась ты ко мне без толку,

Сегодня, Смерть, я не твоя.

Пусть чья-то душа достанется волку,

Чья-то душа, но не моя.


Как от удара дрогнул неба купол.

Был страшен крик, что зверь издал,

Смертельно ранен, уползал в свой угол,

За ним захлопнулся портал.


Вина б бокал не помешал,

Но этот голем так вопил,

Что всю округу  раскачал,

Беги, Тиа, беги!!!!


Тропой заветной прочь с поляны,

Но время враг, союзником  не стало,

Не умолим враг этот без изъяна,

Проклятье, опоздала!


Расплаты час настал,

Но ты искусна в ремесле обмана,

Земная тварь не так проста,

Надежней хитрость талисмана.


Проворно проскользнув к плите,

Она вдруг обернулась агнцем снова,

Ловким движением надев,

Ненужные оковы.


Ликуй же жрец, с душой убийцы,

Ты ближе к смерти, чем к мечте,

Копья, преклонив, герои пали ниц,

За Мудрым следовал Эльен.


- Медай, чей ум острей мечей,

Учитель мудрый и пророк,

Семь дней и семь ночей,

Был этой мессы срок.


- О, мысли вив прочесть я, не умею,

Хоть слышу духов речь.

И боги ошибаются, от гордости пьянея.

Когда был должен срок истечь?


Семь магии число...


Век, месяц или миг,

Был знак и он решает все.

Вселенную потряс тот крик

И будет мир спасен.


Так преклоним колени, братья,

Пред избранной самой судьбой,

Великой честь хочу воздать я,

Не золотом, а всей душой.


Металла лязг, замок открыт,

Но тело так безвольно.

И кажется душа кровоточит,

О, небо, почему так больно.               


- Очнись великая, святыми заклинаю!

Мне больно на тебя смотреть,

Скажи мне имя, умоляю...

- Мне имя Смерть!


Кинжал, рожденный убивать,

Чернее ночи бездна Абадонны,

Клинок вошел по рукоять,

Менай осел со стоном.


Подобно птице вольной,

Ты вырвалась из клетки,

Пускай я буду голью,

Но не марионеткой.


А камень философский стал золой,

Мудрейший умирал, и вскоре,

Обрел он неземной покой,

- О горе мне, кричал Эльен, о горе!!!


В пути ему остался один лишь сон,

Черты лица пророка заострились,

И с губ слетел последний стон,

Почему... мечты не сбылись...


- Дары для нас теперь мираж,

Когда тщеславие с гордыней заодно,

Падет в руинах храм небесный наш,

Разве воровке знать дано?


Когда удел ее поклоны бить,

И поклоняться высшей касте,

Зачем ей было просто не открыть,

Что б избежать  несчастья?


Слез, не скрывая, плакал вождь,

В отчаянье припав к груди пророка,

И слезам вторил черный дождь,

В святилище печали и порока.

.........

Гонец преисподней мчал без оглядки,

Багровым плащом горизонт затмив,

Этот мир, что был вечной загадкой,

Стал сном ангела тьмы.