(к дню учителя)
Заметил ли он меня или нет? Задёргалась в бестолковке мысль. Успею ли я перейти на другую сторону улицы или уже поздно и попался … ?
Эх, если б я заметил его несколько раньше, можно было бы спрятаться, уйти от мучающих меня, его вопросов, но не теперь, мы уже в десятке метров друг от друга и … Нырнуть за деревья, в кусты? Нет, при всем нежелании, слушать вопрос, один единственный вопрос, ответ на который более всего интересовал его, и мычать в ответ что-то невразумительное, придётся … и в очередной раз придётся, потупив взор, нести какую-нибудь чушь типа - готовлюсь, чтобы наверняка …
Так было не раз, и с каждым следующим, такая меня пронизывала боль от его взгляда, взгляда обманутого ожидания, что удаляясь потом от места встречи, я думал о себе, как о самом последнем ничтожестве … Я любил его, я боготворил его …
Туркмения. Челекен. Уже немного обжились на новом месте. У меня своя комната, небывалая роскошь, при том, что ещё большую часть жилья на наших нижних кварталах составляли однокомнатные бараки.
Свой письменный стол, переделанный из обыкновенного столового, доделкой нескольких полок под столешницей, своя книжная полка, стоящая до времени на полу, и прочее своё, о чем упоминать не стоит …
Большинство из нас, пацанов, даже не задумывалось о времени проживания в этом раю и обарохлялось кто, чем мог.
То было увлечение «альчиками» и в укромных уголках скапливались эти самые альчики самых разных размеров и «конструкций». Каких? К этому когда-нибудь вернёмся …
То было увлечение «лянгами» … О, какое это было счастье выиграть пушистую, длинношерстную, с хорошей свинцовой блямбой … , и об этом в другой раз. И о пивных крышечках, десятками, а то и сотнями, валявшихся под кроватями, увлечением самого младшего возраста, тоже позже …
По Челекену пошли аквариумы …
Мне, как и большинству засранцев того времени, приобретается аквариум. Пусть не новенький, пусть не большой, всего лишь на ведро воды, но настоящий аквариум. На тонком металлическом каркасе, из стекла пусть и из оконного, но довольно качественного и необычной, на тот момент, прозрачности.
Сколько времени было проведено возле него, сколько экспериментов выдержал аквариум. То запускались в него мальки из Каспия, при пресной то воде, а на утро выбрасывалась мелочь, всплывшая брюхом вверх; то запускались в него креветки в попытке приучить их к пресной воде … Вы когда-нибудь ели сырых креветок? Я ел, «по программе и урокам выживания», преподносимым батей …
Короче, угомонившись со всякими экспериментами и издевательствами над Каспийской живностью (рыбками, медузами, крабами и креветками), я завёл обыкновенных Гуппи, Меченосцев и Моллинезий, обустроил его травой песком, галькой и ракушками … Тесновато было конечно, но уютно и красиво.
Но главное … !
Аквариум стоял на моём письменном столе, за которым я чаще не уроки делал, а прикрываясь этим занятием, любовался своим творением и внутренним миром и жизнью его обитателей. Особенно мне нравилось, когда в него попадал лучик солнечного света. Он не только преображал к лучшему содержание аквариума, но и бросал на стенку, возле которой аквариум стоял радугу.
Некоторое время назад, когда я её увидел впервые и ещё не связал её появление с аквариумом я с удивлением и восхищением позвал полюбоваться ею Маму. На мой изумлённый вопрос, что это Мама второпях сказала – это от воды и стекла преломление света. Что за преломление, меня не взволновало, тогда были важнее мои эксперименты …
Но в один из солнечных дней то ли от необыкновенной яркости её, то ли от безделия, то ли от того, что вопрос про радугу нет-нет да и сверлил мне голову, я «завозился» с нею … То начал подсовывать под радугу пальцы, то стал заслонять картонкой отдельные цвета, то стал ставить препятствия на пути солнечного лучика из бумаги и из осколков других стёкол и наблюдать, что творится с этой красотой …
Как понимаете, времени на это у меня всегда было мало, радуга всегда куда-то скользила, а через несколько минут она бледнела и исчезала. Не знаю чем объяснить интерес, но через неделю я, пятиклашка, уже держал в руках учебник старших классов и в разделе Оптика мусолил тему Спектр солнечного света.
О, какой мне открылся необычайный мир «света и его цветов» … Я узнал, что каждому цвету характерна своя температура и длина волны, а это потянуло за собой узнать как это длина волны. В моём представлении Вы, наверное, догадываетесь, что это было – бегущая к берегу волна с гребешком пены … А за этим потянулось «огибание» светом препятствий и знакомство с дифракцией, интерференцией и прочими его свойствами, а уже, когда я на других книжках подошёл к вопросу, свет это волны или частички (корпускулярные свойства света), голову распирало и порой мне казалось в ней что-то чешется …
Мешало мне это? Да, конечно мешало … Порой не с первого раза я отвечал урок пятиклашки, и приходилось исправлять тройку, ещё хуже – двойку, но … Все это были мелочи. Жизнь была интересна морем, купанием всё лето с утра и до вечера, загоранием на горячем песке … Вы когда-нибудь бегали по песку, температура которого градусов 60-70 … Попробуйте, и ничего страшного нет. Пробежав метров десять, Вы быстрым движением раздвигаете ступнями песок, находите слой с температурой на 3-4 градусов прохладней и блаженствуете 2-3 минуты. Затем очередной рывок. И это «расширение познания» я воспринимал как что-то обычное, ну только что интересное, не более того …
Но всё когда-нибудь меняется …
Мы на Кубани. Новый класс, новые требования, новые друзья и их менталитет … , новые взрослые люди. До сих пор забавно и грустно вспоминать встречу с директором моей новой школы Кукушкиным. Я уже взрослый, как-никак восьмой класс, сдаю документы сам. Просматривая их директор бурчит – без троек значит … , знаем мы вас хорошистов из Азиатских республик … , из Туркмении … И до того стало мне обидно и больно за такие слова, что и сейчас грустно вспоминать. Но учился я в дальнейшем без всяких потуг что-либо и кому-либо доказывать, юность не для этого предназначена … и я не исключение!
Из всех учителей, как и у любого другого, у меня стали определяться: хорошие, не очень и ух какие …
Физика. Василий Максимович Дрёмов. Сегодня мы будем изучать поглубже свойства света … , кто может для начала сказать что-либо по этой теме? (А у него была такая метода преподавания. Сначала выспрашает у нас, что мы знаем, потом добавит своё и затем выстраивает стройную картину темы).
Тяну руку. Давай Пономарёв. Ну и поехали … , выложил всё, что знал: и о волновых и корпускулярных свойствах света, и о явлениях дифракции и интерференции, и о спектрах света, и о температуре каждого цвета, и уже шоком было для всех, когда сказал, что скорость каждого цвета своя … В классе тишина, сосредоточенные лица, только физик сидит и улыбается, я тогда не знал, что это первые проблески влюблённости в своего ученика … Звонок, мы на улице, кто «смалить», кто просто подышать осенним воздухом Кубани. Всё как всегда. Но с этого дня начались наши добрые дружеские отношения с моим, ставшим в дальнейшем самым дорогим учителем, учителем физики Василием Максимовичем Дрёмовым.
Удивляюсь до сих пор, как умел он подхватывать любознательность, подпитывать её, заставлять её будоражить ум …
Обычный день. Последним уроком Физика. Физический кабинет, Максимыч (так мы его звали между собой), собирает со своего стола, что-то укладывает в свой пухлый старенький портфельчик, мы, двойка-тройка пацанов, толкаемся у шкафов кабинета. В одном из них натыкаюсь на странную колбочку со стержнем внутри и навешенными на неё пластинками – что-то типа флюгера, только многолепесткового. Физик изредка поглядывает на нас. Нет, он совершенно не боится, что мы что-нибудь сопрём, он смотрит, горит ли интерес в наших глазах (это я понял много лет спустя). Он замечает в моих руках этот «странный прибор», столпившихся ребят вокруг меня, прислушивается к нашему спору … Видимо понимая тупиковость наших рассуждений, так, как бы невзначай бросает реплику – попробуйте поднести к свету … И, о, чудо «флюгер начал» вращаться … От чего? Как? Что его заставило … ?
Напрягайтесь, думайте, формулируйте …
Мы забыли о домашних планах, мы в споре, мы в поисках ответа … !
Следует подсказка Максимыча, а кто мне рассказывал, о квантах, о корпускулках, о частичках света … ?
И тут вспоминается Беляев-фантаст, его солнечный парус … Давление света, солнечный ветер, выдыхаю, почти выкрикиваю я … !
Да-да, он самый, на следующем уроке коснёмся этого …
Как заискрились его глаза, когда мы однажды в зимний день, с падающим снежком, столкнулись с ним на улице Пушкина в 74-ом и на свой вопрос «Как ты, где учишься?» услышал - … да поступил в БСХТ, чтобы не терять времени … Его даже эта малость так обрадовала … Но я знал, что он ждёт большего.
Но совсем он засиял и даже как-то закряхтел и что-то замурлыкал, когда однажды зимним вечером, на второй день после приезда проведать Маму, я прибежал к нему домой с увесистым свёртком. Маша, ставь чаю, смотри какой гость у нас. Обнимаю, целую Марию Ефимовну. Она к чайнику. Я жду вопроса, а он его не задаёт. А так хотелось крикнуть – я учусь Максимыч, я учусь … ! Разворачиваю свёрток и на столе у нас лабораторный лазер. Розетка, включение пары тумблеров и из трубки появляется тонкий светло-голубой лазерный лучик.
«Василий Максимович, из Института тонкой химии мы вывозили для своей лаборатории на кафедре некоторые списанные приборы, мне разрешили этот взять для своей любимой школы … Может быть Вы им так же пробудите интерес к знаниям, у какого-нибудь пацана, как когда-то сохранили его во мне … »
Как было дорого мне тихо сказанное им, спасибо. Каким гордым себя чувствовал я от того, что не обманул его ожидания … Ведь они этим живут, наши учителя!
2014