Всё проходит...
Вот и отмерянная ей жизнь близится к завершению.
В юности и молодости будущее казалось бесконечным.
Жизнь переполнялась мечтами и желаниями – было, к чему стремиться.
Время тогда словно растягивалось – в один день умещалось множество событий, встреч, неожиданных знакомств и ярких эмоций.
Она торопилась, жадно впитывала впечатления. В азарте совершала ошибки. Менялись увлечения, появлялись иные занятия, влюблённости – всё, что угодно – только бы присутствовала новизна. Лишь бы было, чему удивляться, чем насытить неуёмную жажду неизведанного. Чем удовлетворить бушующие страсти.
Теперь...
Дотянув почти до семидесяти, она порой озадачивалась – зачем живёт?
Мечтать не о чем – если только о смерти во сне.
Желаний, горячих, толкающих на безрассудство, она давно не испытывает.
Без былого ужаса, почти равнодушно воспринимает известия о войнах, терактах, цунами и землетрясениях. Какое дело ей до гибели сотен или тысяч людей. У неё есть счёт собственных потерь. Своя боль. Одиночество и старый пёс – её нынешняя жизнь. И этого достаточно.
А всё иное проходит мимо, не затрагивая душу. Борьба чиновников за власть и деньги или споры соседей – кому мыть общий коридор, для неё равнозначны.
Всё тщета, всё пустое. Всё проходит.
Казалось, она приняла свой возраст как неизбежное, смирилась. Уступила: так случалось не единожды на протяжении жизни – родителям, мужу, обстоятельствам и жёстким требованиям социума.
Теперь вот – наступившей старости.
Вольнолюбивая страстная натура долго жила словно птица в тесной клетке.
И всё же, всё же – в каждом из нас таится нечто, порой скрываемое или нераскрытое в течение жизни. Так под пеплом догорающего костра таятся раскалённые угольки, готовые вспыхнуть при сильном порыве ветра.
Она одна. Некому подчиняться, и никто не сможет препятствовать её увлечению.
Страсти бывают разными. Её нынешняя граничила с безумием. Хотя, наверное, все страсти лежат за пределами разума. Случается иногда – он вовремя пробуждается и становится непреодолимой преградой на пути к падению.
Видимо, её разум к старости потерял былую силу.
Началось с того, что дальний родственник из Сибири, приехав в командировку, купил ей ноутбук. Освоилась, подключила Интернет, с его помощью научилась справляться с массой возникающих проблем, чем вызывала удивление и восхищение у тех, кто моложе. Не моталась по городу, а писала письма по электронке. В те инстанции, которые отвечали за решение этих проблем.
Как прежде обходилась без ноута и Сети? Теперь она не мыслила жизни без них.
У любой медали две стороны.
Достоинства и недостатки человеческой натуры тесно переплетены – не разобраться, чего больше.
Былая азартность, настойчивость в достижении цели и необходимость научиться работе на компьютере неожиданно для неё самой обернулись зависимостью.
Проснувшись, она первым делом включала ноут, проверяла почту. И...начинала играть. Нет, не в те игры, платные, многоуровневые, со стрелялками, что предлагал Интернет. То было бы понятно – вдруг какие-то деньги «обломятся», прибавка к пенсии.
Её игры – обычные, те что предлагал Windows, с которых начинала учиться.
Прогуляв собаку, купив по пути самое необходимое, торопилась домой – снова играть. Сама с собой – в стремлении увеличить количество побед. Или пытаясь обыграть компьютер – в таких случаях азарт и восторг достигали предела.
В последние полгода она «подсела» на это занятие, по сути абсолютно бессмысленное, как-то незаметно для себя. Уходили, отступали, оставались за спиной заботы и ежедневные дела. За игрой она переставала думать обо всём, кроме самой игры. Перезапускала одну и ту же, добиваясь верного решения. Выигрыш рождал шквал давно забытых чувств – радости, удовольствия. Она громко смеялась, чем приводила в изумление дремавшую у ног собаку.
И пугалась собственного смеха, странно скрипучего от долгого молчания.
Иногда, злясь, что не удаётся выиграть, начинала новую игру, опять новую... до бесконечности. Часто – до глубокой ночи. Ложилась спать под утро, раздражённая – будто не удалось выполнить жизненно-важную задачу. И долго мелькали за закрытыми веками карты несложившегося пасьянса.
От постоянного сидения в одной скрюченной позе отекали ноги. Она с трудом вставала и с неменьшими усилиями пыталась выпрямиться – мешала боль в позвоночнике.
Гудела голова. Скакало давление.
Порой, очнувшись, с ужасом осознавала, что не живёт, а скорее «играет в жизнь». И гнала эти мысли, боясь признать, насколько они верны.
Возможно, задумайся всерьёз, она поняла бы, что губит себя.
И... махнула бы рукой – ну и что?
Часами просиживала за компьютером. Бывало, отталкивала собаку, пришедшую к ней на кухню поласкаться или напомнить об очередной прогулке. И тут же чувство вины рождалось в душе. Пёс тоже стар, и он – единственный, кто продолжает её любить искренне и преданно, взамен прося лишь немного внимания.
А потом снова бросалась в игру как в омут. Лишь бы уйти от реальности.
Игра становилась убежищем, спасением. Она знала – от чего. От безнадёжности, бесцельности жизни. От прежних тяжких размышлений – что никому не нужна, кроме старого пса. Что серьёзно заболев, не дай Бог, не сможет лечь в больницу – его не с кем оставить. Без неё он не выживет. Неполадки со здоровьем случались, но к врачам не шла – боялась услышать приговор. Основания к тому были – перенесённая в своё время онкологическая операция, облучение.
Самые страшные думы были о том, что в случае смерти её некому хоронить.
Она перестала готовить еду, питалась всухомятку – жаль было тратить время. В прежние годы для мужа или гостей с энтузиазмом творила на кухне, экспериментировала. И получала заслуженную похвалу.
Теперь – для кого? Родных и близких не осталось. Одной так мало нужно. А у собаки – сухой корм.
Если всё же готовила что-то, то без души, по-быстрому. И немытая посуда в раковине стояла днями.
Любые хоздела оказывались помехой игре. Тухло в тазике замоченное бельё. Натужно гудел давно немытый холодильник. По углам скапливались пуки шерсти
с линяющего пса. Уборку в квартире делала лишь тогда, когда самой становилось противно. Или перед приходом посторонних: ветврача, сантехника, соцработника.
В соцслужбе она числилась абсолютно одинокой пенсионеркой, инвалидом 2-й группы.
Телефон в доме молчал неделями. Сама она почти никуда не звонила.
Телевизор не смотрела – он отвлекал от игры, но держала постоянно включённым. Его тихое бормотание нарушало тишину квартиры – создавалась иллюзия, что она не одна.
С соседями, знакомыми собачниками была приветлива и дружелюбна. Но не откровенничала, к себе не звала. На формальный вопрос: «Как дела?» всегда отвечала с улыбкой: «Пока живы». А хотелось бы рассказать, о чём тревожится, что вспоминает. Но кому интересны рассуждения пожилого человека? Все заняты своими проблемами, все спешат. Она брала пса на короткий поводок, и оба неспешной старческой походкой удалялись по привычному маршруту.
Те, с кем приходилось общаться ближе, отмечали, насколько здраво она рассуждает, как ясно мыслит и говорит. Да, с головой у неё всё было в порядке.
А вот с душой..
Временами ей становилось так жалко себя, что хотелось плакать. Но слёз не было. Лишь ком в горле, да судорожные гримассы сводили кожу лица.
Часто она испытывала почти физическую боль в груди от неутолённого желания обнять другого человека. Прижаться всем телом и замереть... почти не дыша, вслушиваясь в биение чужого сердца. Или родного – так бывало, когда обнимала отца и мужа.
Но никого не было рядом.
Она садилась за компьютер и начинала новую игру.
Сентябрь 2014г.