Подвиг жизни игуменьи Арсении

            

        Подобно алмазу в толще исторических пластов среди ярких личностей нет,  нет, да и мелькнет то одно, то другое замечательное женское имя. Какой восторг и гордость испытываешь, когда в глуби веков открываешь интересные судьбы наших  донских казачек, цельных и самоотверженных!

         С волнением  приступаю к рассказу я, настолько необычна   героиня наша и ее дела. В имени ее особая прелесть и простота, а в жизни высокая  духовность и великое подвижничество. Словно в далекое будущее заглядывала она, прозревая его и закладывая основы нам, потомкам.
        В миру она – Анна Себрякова. А потом  игуменья Арсения, настоятельница  Усть –Медведицкого Преображенского женского монастыря, получившая известность и признание по всей Святой Руси.

                ПОСЛУШНИЦА АННА   
          Ступает год 1850-й. Старинная станица Усть-Медведицкая области Войска Донского (ныне г. Серафимович Волгоградской области). В зимний хмурый день у забвенного монастыря остановилась конная коляска. Из нее вышла девушка под руку с отцом. Они постучали в ветхие ворота, которые сразу же открылись. Тихонько заржала, замотала гривой молоденькая лошадь, как будто прощаясь со своей подругой и хозяйкой. Девушка вздрогнула и оглянулась с печалью в глазах.

         Отец и дочь вошли, следом внесли небольшой багаж. Это были связки книг и немного вещей. Над монастырем заметался, загудел снежный вихрь, словно перст божий предупреждал о будущей  жизни, суровой  и непростой, юную духовницу.
           В тот памятный день не звонили торжественно колокола захудалой,  запорошенной снегами обители, но встречать будущую послушницу вышли все монахини. Дрожащий свет свечей освещал ее путь в церковь, где предстояло ей  пройти обряд пострижения и стать сестрой для всех монахинь.

          Пристальные, а то и въедливые взоры встречающих были обращены к прекрасному лицу шестнадцатилетней Анны, любимой дочери богатого и хорошо известного на Дону землевладельца Михаила Васильевича Себрякова.
          Она шла среди бедной и плохо освещенной зимней церкви с таким просветленным лицом, что казалось, от ее взгляда вокруг становилось яснее и теплее.
          И никто, конечно, не подозревал, что именно этот день станет поворотным к новой жизни не только самой Анны, но и обители, а также  множества людей, живущих в этих обширных донских краях.

         Прошли четыре года пребывания ее в монастыре, очень трудных и насыщенных для  хрупкой и изнеженной  девушки. Но в ней горел какой-то особый огонь вдохновения, который давал ей силы вынести тяготы суровой и скудной жизни. Даже кельи для проживания здесь были маленькими и тесными, и монахини  спали на деревянных досках, прикрытых войлоком. Все это напоминало жилище пустынников-отшельников, уединившихся в лесных урочищах, диких  местах.

         Молодая послушница с душевным благотворением прошла ступени  непростого монашеского  уклада жизни. Странствия по святым местам  начала с Кременского мужского монастыря, который находился в 80 верстах. Для  духовного укрепления посетила стародавние монастыри Киева, Воронежа и Задонска. По обычаю православного люда, совершила это путешествие пешком с другими богомольцами в весеннюю грязь, дожди и распутицу.
 
           Анна, после пострижения нареченная Арсенией, выносливо переносила тяготы монастырского бытия, но и внимательно, дотошно вникала в него. Она  видела и понимала, что в этой, затерянной в лесах, глухомани нужны большие перемены, что сестры не должны далее жить в закостенелом и  затхлом затворничестве. Твердо решила, что обитель должна стать центром духовности и помощи всем нуждающимся и страждущим на Дону.

        Озаренная большой целью, Арсения начала воссоздание монастыря, когда в 1864 году была посвящена в сан  игуменьи. Тогда в управление ей была доверена вся малоустроенная обитель. Крепко озаботилась эта небольшого росточка, хрупкая на вид женщина. Выдержит ли она этот непростой, напряженный труд в течение многих лет, а может, и десятилетий?.. 
          Россия, после отмены удушающего крепостного права, с натугой  становилась на путь серьезных преобразований. А на духовной ниве и в руководстве церковном высиживало немало дебелых старцев, коих перемены отнюдь не радовали и они их не поддерживали. Арсения знала об  этом и готовилась  к стойкому противостоянию.
                ИГУМЕНЬЯ АРСЕНИЯ

          С первых же дней своего игуменства она взялась за распространение грамотности. В монастыре открыла бесплатное  четырехклассное женское училище  для девочек с преподаванием закона Божьего, русского, арифметики и других дисциплин. Перед этим выучила грамоте своих монахинь, хотя не  все проявляли охоту к ее освоению.
         Ей и захудалому монастырю помогал делами, советами и щедрыми пожертвованиями отец. На свои средства он обустроил здесь помещение школы и библиотеку в ней, приобрел мебель.

         Сначала преподавала сама Арсения. Потом привлекла толковых учителей ближней гимназии и служителей монастыря, то своим воздействием, то властным  понуждением.
       Учили здесь прилежно детей  из дальних станиц и степных хуторов  -  дочерей казаков и  даже состоятельных дворян. Арсения понимала, как важно  участвовать в воспитании  детворы  бедняков, лишенной необходимого в  семьях.  Достойное похвалы учебное заведение пережило свою основательницу и действовало до 1918 года.

         Арсения, обладая духом решительным и настойчивым, не останавливается. Она прекрасно рисовала, писала иконы, лики святых  и однажды решила: надобно обучать сему одаренную детвору! И открывает школу живописи. На свой страх и риск в те годы застоя!
          Девочки, живущие в обители, макая кисти в краски,  прилежно занимались иконописью, видами и картинами на библейские и житейские темы. Представьте, в  этакой провинциальной глубинке, вдалеке от культурных центров и столиц, творит в лучших русских традициях эта школа живописи! На задворках российской империи!
         За начинания свои она удостаивалась одобрений и благословений, вплоть до Святейшего Синода.

         Если до монастыря доходили  слухи, что в окрестных хуторах и станицах лежит в тяжком недуге бедный, одинокий человек без куска хлеба, то она посылала послушниц ухаживать за этими обездоленными.

          Арсения чутко отзывалась на события, которые происходили в России. Высокие монастырские стены не заслоняли от беспокойства мирского ее  пытливый ум.
     Она с болью следила за известиями с фронтов и кровавых  боев русско-турецкой войны. «Мы должны помогать отечеству, воюющим ратникам всеми нашими скудными средствами», - твердила она  сестрам. И принимает необычное решение: образовать из монастырских послушниц отряд сестер милосердия Красного Креста.               
        При окружной больнице они прилежно учились у врача и успешно сдали экзамены. Отбывающие на  фронт  медицинские сестры снабжались монастырскими хлопотами-заботами: всем перевязочным и лечебным материалом, медикаментами.
         
        Наступил тревожный 1905 год. Прочитывая газеты, Арсения горевала: несмотря на отвагу солдат и казаков в  войне с Японией, Россия терпела крупные потери убитыми, раненными и пленными. И она призывала верующих, всех мирян.
            «В тяжелую годину соберем посильные пожертвования. Отечество нуждается в помощи. Молитвы да материальная подмога – вот что мы можем. Не оставим без внимания сирот, отцы которых погибли в Порт-Артуре. Монастырь должен стать для них пристанищем». Так  в обители ее заботами появился «приют призрения для детей убитых воинов».

        Современники писали о ней много хорошего. Они оставили яркие воспоминания, которые  помогают глубже понять  необычную натуру Арсении.

        Всесторонне образованная, она с интересом читала русских классиков,  уважала произведения Достоевского, находя в них глубокую психологию, имела свое мнение на зарубежную литературу. Смело высказывала личные, нередко противоречащие общепринятым понятиям, суждения  на  события общественной жизни. 

      «И невольно раскрывая перед собеседником всю глубину своего светлого ума и возвышенной души, она так увлекала их своей беседой, что они всегда с сожалением покидали ее».
         «Ваша матушка – поэзия монастыря», так отозвалась о ней одна из  достопочтимых посетительниц. «Матушка произнесет слово, взглянет милостиво, и точно солнышко обогреет скудное наше  бытие», молвили прихожане и странники, разнося  далеко о ней молву.
          Да, Арсения вдохнула свежую струю в закрытую монастырскую окраину, придала ей живительную энергию и силу.

          Но скажу откровенно, что в монастыре, да и за его пределами, не все понимали и одобряли ее поступки. Многим были чужды ее глубокие духовные взгляды и искания, непонятна та всепоглощающая любовь, которую она испытывала к ближнему.  Она, на взгляд злопыхателей, слишком много жертвовала и помогала мирянам, якобы в ущерб монастырской жизни.               
       Однако игуменья  Арсения, украшенная сединой, радеющая о духовном благе и просвещении  родного края, не могла быть иной! Потому что таковой была юная Аня Себрякова!

           Арсения, как и в детстве, не чуралась простого люда, подолгу  говорила, вникала в его нужды и горести, помогала нищим. Все спешили к ней с душевными скорбями  и житейскими заботами. В  монастырской богадельне  заботилась  о десятках принятых престарелых и немощных женщин, коим ранее кружку воды подать было некому. Привечала и воспитывала девочек-сироток, и за шалости коленями на горох их никогда не ставила.
          Поверьте, даже на преступников она смотрела, как на несчастных  людей и старалась  облегчить их участь, дабы те ноги не протянули…  Вот и задумался я, почему же это так?

                НЕРАЗГАДАННАЯ ТАЙНА

           Ответы на многие вопросы, мотивы ее необычных поступков скрываются в глубине ее легкокрылого детства и юности.
             Еще совсем молодой она уговаривала служанку пойти вместе с ней в тюрьму-каземат, чтобы отнести  какую-либо передачу заключенным за решетку. Причем, не желая быть узнанной, переодевалась в простое платье и покрывалась платком. Притом  часто выкупала, платила за несчастных,  посаженных за долги  в камеры-клоповники.

          Помните, как отрадно восклицал Лев Толстой, восхищаясь народным духом, живущим в младой дворянке Наташе Ростовой!
        Откуда же впитала в себя высокие нравственные понятия, воззрения  дворянка Анечка Себрякова? Разыскивая старинные страницы о ней, понял я, что вобрала эти  качества  Арсения  из семьи своей – высокообразованной, духовной и религиозной.

       Отец ее, Михаил Васильевич, одним из первых дворян-донцов получил высшее образование в Харьковском университете. Бурной молодости не искал и винцом не грешил, подобно  лихим землякам.
        Выбрал не спокойную гражданскую службу, а военную карьеру в лейб-гвардии  казачьем полку. Стал гвардии штаб-ротмистром,  войсковым депутатом.

       Его дом в  имении Себрове, недалеко от слободы Михайловка, (ныне г. Михайловка Волгоградской области) представлял собой поистине научную обитель! Богатая библиотека с фолиантами древности, современными романами и журналами, астрономическая обсерватория с телескопом, метеорологическая станция, и многое другое. Это было чудо на отшибе империи! Это в те времена в том медвежьем углу, затерянном на  реке Медведице, притоке Дона!

       И дети его, росшие без матери, впитывали все хорошее, что исходило от рачительного отца. Но больше всех подражала ему   любимица Аннушка.
        И отец,  «человек чрезвычайной начитанности и ученый, постарался дать любимой дочери по тому времени самое полное научное и светское образование», свидетельствуют дореволюционные издания. Религиозная настроенность отца рано передалась молодой дочери. Посетивший семью Себряковых архиепископ Антоний, задумчиво глядя на младую Аню, проницательно изрек, что дорога ее жизни не будет похожа на путь обыкновенных людей ее положения.
    
         Росла она девочкой жизнерадостной,  отзывчивой на чужое горе, но главное – очень цельной и одаренной натурой. Получив прекрасное образование,  почти не вела  оживленной светской жизни, не желая тратить время на  шумные балы, развлечения и  вечеринки. Утехи беззаботных подружек мало привлекали ее. 
           Хотя она, глубоковоспреимчивая, жила с любовью к  многообразию жизни,  людям, березовым рощам и ельникам. Обожала русские праздники, пасху и масленицу,  веселые ярмарки! Именно от отца она восприняла  убеждение в высоком призвании человека. Он высветил  ей великие умы и их деяния, идеалы человечества.
 
 Она задумала еще в девичестве идти по духовной стезе, отказавшись от мирских благ. «Восторженная,  настроенная своим                благочестивомудрым отцом, она отважилась на эту жертву… и настояла на своем призвании, ревнуя послужить богу и церкви».

         Отец выписывал ей прекрасных педагогов, один из них был молод, умен и красив. По туманным слухам прелестная Аннушка не осталась равнодушной к его горячей любви. Тогда цвела и благоухала сирень, звенели, переливались по трепетным ночам соловьи...  Как-то в один из дней  он внезапно исчез с ее глаз, словно его никогда не существовало.
            Наверное, она могла бы сказать: «Прощай любовь,.. прощай юность!»

         Но это остается загадкой, еще нераскрытой исследователями, и вряд ли с нее будет снят покров. Ибо сама Анна не оставила нам никакой надежды на разгадку. Ведь это могла быть ее первая, самая чистая и страстная любовь, которая остается в тайниках души, никогда не забывается  и свято сберегается всю жизнь!

       В большом количестве искренних писем к близким она очень невнятно  и иносказательно обосновывала свой неожиданный уход в монастырь; благодарила отца за понимание и щедрую поддержку, которую он оказывал  всю ее подвижническую жизнь до самой своей смерти.
               
           Только в  одном из ее писем, которые я читал десятки раз,  слегка просматривается некоторая связь, объясняющая ее уход.
       «Надо просить, молить господа, чтобы укрепил мою волю до такого состояния, возможного противиться  СТРАСТНЫМ (выделено  мною -Н.Б.) помыслам, обратил бы все силы, все стремления и хотения души к высшим целям, святым, высоким, благородным». Ни в одном письме более откровенных высказываний я не встретил.

         И порою думается мне, что под задумчивый перезвон церковных колоколов она похоронила свою первую девичью любовь!
               
      Красота ее и огромные богатства отца, владевшего обширными плодородными землям на Дону сулили Анне самую блестящую и завидную мирскую жизнь. И ей, милой и обаятельной, все улыбалось и обещало нетрудное счастье впереди!..
       И все-таки страстность свою она сохранила, перенеся ее на дела богоугодные и людские.               
                ПОДВИГ ЕЕ ЖИЗНИ

        Высшее проявление деяний Арсении –  это строительство при монастыре огромного нового храма в честь иконы Казанской Божьей  Матери.
      Она непоколебимо и неусыпно возводила его из года в год, в жарищу адову и лютый зной. Стойко преодолевала все тернии, бесчисленные  финансовые рогатки, архитектурные заморочки, строительные трудности. И так продолжалось 15 долгих  лет!

     И этот поистине колоссальный труд оказался по плечу женщине, игуменье, казачке! Описания той поры восторженны. «Храм, без сомнения, составляет украшение всей Донской земли. Величественный храм приводит в восхищение всякого образованного человека и вызывает слезы умиления у людей, простых сердцем. Редко можно встретить столько изящества, столько вкуса, столько простора, как в нем». Храм занимает «видное место в церковном зодчестве целой России». 
         Слух о его необычной красоте и благолепии прошел по всей Руси великой!

       На его освящение золотой осенью 1885 года пришло-приехало более 15 тысяч верующих из всевозможных краев российской державы.
        После каждый день к нему годами и десятилетиями потоком шли-поспешали тысячи людей, паломников за многие сотни верст. Настолько могучей была у наших предков сила веры и духа!
               
       За свои неустанные труды, сорокалетнее управление монастырем, матушка Арсения  имела многие  высокие награды. Как-то: наперсный Крест с  драгоценными украшениями, пожалованными ей из кабинета Его Величества государя Императора, знак Красного Креста за войну 1877-1878 годов, медаль в память царствования императора Александра Третьего… 
      
       Необычной игуменье Арсении в наше время исполнилось бы более 180 лет.
        Да, ни один человек не живет на свете столько, но дела  многих ли помнят так, как помнят ее деяния. Во всех крупных монастырях России и сегодня поминают игуменью Арсению, как великую подвижницу веры и благочестия. Мы  вспомнили ее как яркую историческую личность,  истинную дочь славного Дона.
       Огромное благотворное влияние ее обители на окрестное донское население было заложено в души наших прадедов, и  передавалось из поколения в поколение вплоть по сегодняшний день.

        Сегодня  подвиг жизни Арсении,  величественный храм,  поднят из руин и разрухи многолетними трудами наших современников, духовных подвижников. И стоит он  непоколебимо, как нетленная и бессмертная память Арсении - Анне Михайловне Себряковой. Вновь возносятся в синеву неба золотые купола! Ныне  в храме проводятся службы, и как во времена незабвенной игуменьи Арсении, туда поспешают толпами верующие и страждущие!
    
    И, как прежде,  в былом, благоухает в тех местах душистая сирень,  звенят, переливаются трелями  в ночи для влюбленных пар   соловьи. Поющие о самой светлой и вечной, трепетной  первой любви, может и юной Анечки…

         А серебристо-росистым утром  над тихим Доном плывут чистые и звонкие звуки колоколов, напоминая нам об этой  замечательной русской женщине.

         И это ли не прекрасная дань памяти казачке Ани Себряковой – игуменьи Арсении!..