Анатолий Дьяченко
Серебряный молоток
Игровая монодрама в 2-х частях.
Борис Коверда
(Студия радиостанции "Эхо". Входит Он. Стреляет из пистолета в смотровое окно редакторской-режиссёрской - по-настоящему падает разбитое стекло. Или оно на фонограмме, а на сцене лежат высвечиваемые куски).
Он: Всё, всё, всё. Успокоились, успокоились! Это я для вентиляции и чтобы вас лучше слышать.
(Осмотрелся, выложил на стол полтора десятка мобильных телефонов).
Хорошо устроились, уютненько. (Посмотрел в окно на улицу). С видом на руководство. Молодцы, отличное место урвали. Раньше - всё лучшее детям, а теперь - вам.
Располагайтесь, располагайтесь. Это надолго.
(Разглядывает тех, кто через стекло).
Такие испуганные? А в эфире революционеры. Всех поносите, критикуете, обливаете, хамите, лжёте, клевещете.
Я знаю, что вы оппозиционное радио.
(Пауза).
Вы в оппозиции к народу.
(Пауза).
Нет?
Пистолета боитесь?
(Положил пистолет на стол).
Государство вы у нас отняли, теперь глумитесь над беззащитными гражданами. Мы ведь разрознены, наивны, идеалистичны, прекраснодушны, просты, а в сравнении с вами примитивны. Нас раскачать - дело непростое, но вы преуспеваете раз за разом. Только раньше на рынках в очередях слухи распускали, наушничали, натравливали, подрывали авторитет, сеяли смуту, а сегодня у вас все СМИ. Но дело-то знакомое.
Правда?
Голос: Вот зачем вы это говорите? Вы же знаете, что это не так. Чуть что во всём ...
(Он хватает пистолет и стреляет в говорящего. Звук упавшего тела).
Он: Тихо, тихо.
Присели, присели. Чего повскакивали.
Отпустите его, я ему в лоб попал, уже не поможете. В сторону положите, чтобы вам обувь не пачкал.
Садитесь, садитесь.
Мы же с вами интеллигентные люди. Вы же себя интеллигентными считаете?
Я вот часто думал, откуда вы такие взялись?
Говорят, что оттуда. (Укзал в неопределённом направлении).
Но там же нет цивилизации.
Или вы ушли и она вместе с вами? Вся интеллигенция ушла и остались одни негры.
Бывает же.
Вы придумали себе нишу и всей нишей влезаете в структуру, то одного государства, то другого, то третьего. А там вам места нет, всё занято своими вождями, воинами, жрецами, аристократами, купцами, крестьянами, ремесленниками. А тут вы!
А вас никто не ждал. Все заняты созидательным трудом на благо Рода, во славу своих Богов и Предков.
Тогда вы поднимаете плач, вой у стен и вызываете жалость. Сердобольные люди впускают, жалеют, дают приют, кров и еду.
(Пауза).
Так вы втиратесь в доверие.
(Пауза).
Видели, пишут в криминальных объявлениях о розыске мошенников? "Входит в доверие к гражданам".
Вот так и вы.
Потом с готовностью оказываете помошь хозяевам и даже берёте на себя всю нетворческую работу и какое-то время её выполняете!
Люди начинают вам доверять, дают ключи от квартиры: амбаров, сараев, закромов. Так вы становитесь ключниками.
Как бы в интересах дела советуете, как улучшить хозяйство, предлагаете выгодные сделки с другими семьями и родами, в которых ключниками оказываются ваши единокровцы.
И вот вы уже так хорошо справляетесь с делами, что хозяева от них отходят и полностью передоверяют рутину вам.
Вы ищете возможности породниться с хозяином и подкладываете ему дочерей, сыновей и даже собственную жену.
Если тот занят - интригуете, разрушаете семью, связи с детьми, родом.
После этого жертва поступает в ваше полное распоряжение.
Через наложниц, жён, гадолок, предсказателей-агентов влияния, вы внушаете жертве нужные вам и вашим подельникам решения.
Сговариваясь между своими, стравливаете ничего уже не контролирующих благодетелей. Те дерутся, а вы в это время грабите обе стороны созданного вами конфликта.
После запланированного поражения одной для усиления предлагаете хозяину подтянуть деловых людей и они тоже оказываются вашими. Заняв все ключевые посты, захватываете власть над истинным владельцем, его имуществом и ставите пригревшего, пожалевшего когда-то вас человека в исключительную зависимость от себя. Потом компромат, шантаж и вот он уже всё отписал и выброшен вами из собственного дома или убит.
(Пауза).
И это называется интеллигенция?
(Пауза).
Как только вы проникаете в чужое государство, вы уже думаете, кому его продать. Вы профессиональные предатели, прирождёныые изменники и это ваш многотысячелетний бизнес. Вот суть вашей интеллигентности. Не так ли?
Женский голос: Нет.
(Он хватает пистолет и, подскочив к разбитому стеклу, стреляет в упор. Опять сыплется стекло, слышен удар рухнувшего тела).
Тихо!
Тихо.
Ни слова.
Ты и ты положите эту на того.
Молча.
Откачивать поздно. В сердце.
Нет такого социального слоя интеллигенция ни в одном государстве, пока в это государство не заползёте вы!
(Пауза).
Заползаете в работающую систему и скромно, скромно именуете себя прослойкой. Но теперь ваша сверхзадача захватить власть уже не над отдельным домом, а над целым государством.
Вы находите обиженных местной властью, придаёте им быдло с рынков, на которых мошенничаете, натравливаете чернь из бездельников и лентяев на коренную аристократию и свергаете её. Уничтожаете!
(Пауза).
Так вы производите революции.
(Пауза)
Власть переходит к вам, а обманутое и использованное быдло уничтожается вами в каком-нибудь "красном" терроре.
Дальше, по накатанной. В масштабах государства грабите и убиваете пожалевший вас народ до тех пор, пока он, оказавшись без штанов, и не протрезвеет от вашей палёной водки и не поднимет вас на вилы!
(Пауза).
После этого вы снова прикидываетесь гонимыми, бедными, несчастными и идёте в следующую страну и снова, вызывая жалость, становитесь интеллигенцией, а сами расшатываете устои места временного пребывания.
Но местные этого не знают. Они проецируют на вас своё собственное отношение к Родине. Им и в голову не приходит, что вы их разводите как лохов, потому что теперь ваши единокровцы не просто в разных домах одного города хазяйничают, а в разных странах и вы вместе с ними стравливаете уже не отдельных хозяев, а правителей и народы этих приютивших вас государств.
(Пауза).
Так вы устраиваете войны.
(Пауза).
Теперь у вас есть свои люди в стане, так сказать, противника и вы знаете состояние дел по обе линии фронта, поднимаетесь над схваткой, финансируете тех и других, втягивая в долги уже целые народы.
Получив долги с процентами, вы предлагаете их в виде ссуд, и снова с процентами, на восстановление разорённого благодаря вам хозяйства или получаете экономику и промышленность побеждённого на растерзание. Поскольку вы интеллигенция и созидать, открывать, строить, производить неспособны, то вы всё мошеннически захапанное пускаете с молотка, превращая свои пустые дензнаки в настоящее золото, которое тут же и вывозите за границу.
(Пауза).
Кто-то хочет мне возразить?
(Взял пистолет, посмотрел на сидящих за стеклом. Пауза. Положил пистолет).
Так было, так есть, так будет, если вас не остановить, потому что вы такими созданы. Вам даже сговариваться между собой не надо. Вы ни о чём другом и думать не можете. Одна программа на всех и все времена.
Ну, а пик вашего паразитизма наступил тогда, когда вы включили станок по печатанию международной валюты, а её перестали обеспечивать золотом, потому что всё его украли. Теперь вы печатаете туалетную бумагу, и внушаете нам через своё радио, что это деньги, а всех тех, кто раскрывает ваше преступление в особо крупных размерах, вы смешиваете отсюда (осмотрел студию) с дерьмом.
Причём всё это за счёт нашего народа, который вы и обворовываете.
Вот и вся ваша интеллигентность.
(Пауза).
Я сегодня многословен, извините. Давно хотел всё это сказать, да случая не представлялось.
(Достаёт бутербоды, чай, наливает, пьёт).
Своим дуракам рассказываешь, они слушают и не верят. И вроде люди все с высшим образованием, учёные, а не верят, не допускает их сознание, что можно себя так ублюдочно вести, как ведёте (подошёл к уличному окну, выглянул) вы.
Это за пределами нашего рассудка!
В голове не укладывается!
А ведь я работал в почтовом ящике. И если наши оказались не готовы, то что говорить о простых незатейливых людях.
Вот вы на нас и сели.
(Пауза).
Я что-то услышал или мне показалось?
(Пауза).
Кто-то что-то сказал?
(Взял пистолет).
Нет?
Показалось.
Но если покажется ещё раз, то... . ( выцеливает).
А чего вы повставали, друг другом прикрываетесь?
Вы же смелые, озорные, хулиганистые, задиристые. Бунтари, прирождённые шпионы, предатели, точнее?
Правда при ближайшем рассмотрении оказываетесь заурядными ворами. Извините, олигархами. Не толерантно выразился.
А чего ты кучерявый за женщину спрятался?
А ты, лысый, сейчас уже на потолок залезешь по трупам детей, стариков и женщин, как в газовой камере.
Я читал ваши книжки. Ваши книжки для нас.
Плакал.
Жалел.
Сильно жалел.
Верил.
И тогда вы решили всех заставить пожалеть вас в мировом масштабе! Музеи, центры, фильмы, книги, программы ... .
Правда сначала вы захватили и унизили бундОсов, как сегодня нас, а потом стравили два социалистических государства.
Удалось.
Вы даже во множестве воевали в их армии и ковали свою победу в спецпоселениях, которые потом назвали лагерями смерти, когда мы дали вам по рогам.
И вот тут, чтобы не нести ответственность за устроенную бойню, вы и прикинулись жертвами своего же собственного фашизма, якобы исходившего не от вас, милашек, а от одураченных вами бундосов. А теперь вы хотите и нас, своих защитников, приравнять к фашистам и внушить всем, что фашизм и сталинизм это одно и то же.
(Пауза).
Это наглый обман, как и байки об абажурах, сумочках из вашей кожи, мыла из вашего жира.
Так ловко уйти от ответственности.... А теперь ещё и всё так перекрутить. Искусство лжи вами доведено до совершенства и передаётся уже на генетическом уровне.
А ведь вы должны были сидеть вместе с нацистскими преступниками, потому что шли вы с ними в одном строю против нас.
Как дела интеллигенция?
(Отпил чая. Смакует).
Чай плохой.
(Пауза).
А был хороший.
Опять же вы виноваты.
(Хватает пистолет, стреляет).
Не трогай его, пусть там в углу и лежит.
Видишь ухмылка застыла.
На высказанное мной личное мнение улыбнулся. А ведь у нас каждый имеет право на своё мнение.
(Пауза).
Теперь одноглазый.
Накрой его чем-нибудь, смотреть непрятно.
Да вон с вешалки возьми.
Вот так.
Спасибо.
Почему я говорю, что и с чаем вы виноваты. Потому что, будучи всего лишь плебеями и мошенниками с рынка, вы эту заразу спроецировали на весь мир. И теперь мы все должны жить на вашем базаре.
А раз базар, то и махинации торгашеские.
Сначала этот чай вы производите хорошим. Вы? Потому что всё захватили, поэтому вы везде. Вы во всём виноваты, потому что во всё лезете, но ни в чём ничего не понимаете, ничего не умеете, кроме как воровать и предавать. Поэтому всегда виноваты вы. И это не преувеличение, а констатация факта, просто везде вы. Куда ни сунься, за что ни возьмись.
(Пристально осмотрел сидящих за стеклом).
Так вот я рассказываю, как вы делаете деньги.
Берёте хороший чай, пакуете в красивые упаковки и создаёте превосходную торговую марку. Через некоторое время засыпаете в те же коробки плохой чай, но продаёте по той же цене или даже поднимаете её. Таким образом отбиваете вложения и навариваетесь на себестоимости. Перепродаёте торговую марку. Второй хозяин брэнда засыпает в коробки ещё худший чай, отбивает вложения и наваривается, но уже не так сильно, как первый.
Третий насыпает в него опилки и получает прибыль от вала.
Вот этот чай я сейчас пью.
Когда базар окончательно разочаруется в этом продукте, уже очередной владелец марки, получивший её почти бесплатно, произведёт ребрэндинг. Вкладывается в рекламу, слегка переделывает рисунок на упаковке, снова засыпает хороший чай, устраивает дегустации на каждом углу, возвращает прежних потребителей, но обогатится только тогда, когда снова обманет поверивших и в очередной раз подсунет опилки. И так до бесконечности вы дурите нас, простых и скромных потребителей.
(Закуривает, снимает обувь, ноги в растянутых дырявых носках положил на соседнее кресло).
Раньше не курил.
И в этом тоже виноваты вы. Из-за вас я начал пить и курить.
Нет, не из-за рекламы на вашем радио.
Вы и раньше делали то же самое. Спаивали, подсаживали на табак, наркотики, проституцию и всячески разлагали общество. Но поскольку табак, алкоголь, наркотики в ваших руках, то вы получаете двойную выгоду. Вы зарабатываете на нас и одновременно делаете нас больными, слабыми, не способными к самозащите.
К тому же вы проникли в госструктуры: правительство, парламент, силовики, напринимали законов, которые вас защищают и дают возможность нас убивать.
Даже убивать!
Нас, наших детей. О стариках, которые вас защитили в войну, я не говорю, вы их отблагодарили полным разорением и нищетой.
(Осмотрелся).
Никогда не предполагал, что окажусь здесь.
Я так долго слушал ваши извержения в эфире, так бесконечно терпел ваш словесный понос, что даже не верится, что вы, наконец-то, замолчали.
Это же сколько вы испражнялись в наши души?
Вот в этой, созданной вами обстановке, когда нельзя заработать на нескольких работах, когда семья по-настоящему голодает,
я стал сначала выпивать, а потом и курить.
Вот гудят (показал на стол, посмотрел экран одного телефона, другого) и вибрируют ваши телефоны. Родные переживают. Незнают, что с вами случилось. В эфире вас нет и на звонки не отвечаете. Видите, беспокоятся.
И мне их беспокойство тоже передаётся, хотя они родители моих врагов, и породили вас на этот свет, а значит тоже мои враги.
А почему у вас не возникает сопереживания с той трагедией, которую вы устроили нашим детям, матерям, отцам, старикам? Почему вы так безразличны к нам? Почему вы нам не сострадаете? Почему вы не хотите нас понять? Не слушаете нас? Не слышите!!
(Пауза).
(Пауза).
Потому что вы безжалостные, безчувственные к чужой боли дегенераты. Это не оскорбление, это диагноз. Вы печатаете деньги и тут же их воруете. Печатаете и воруете, печатаете и воруете. Сами у себя! Печатаете и воруете.
Это шизофрения!
Вы не люди, потому что люди не способны к такой агрессии, какая изрыгается веками из вас. Вы животные, хотя так вы называете всех остальных.
Ваша религия самообман. Вы внушаете себе, что избранны.
Кем?
Им?
За что?
Вы не избранны, вы уличены Богом как худшие. Он послал к вам своего сына и вы Его убили.
Это меня потрясало с детства, хотя мои родители были неверующими.
Факт убийства Бога говорит о многом. Правда вы сговорились, что он вам не Бог. Всем Бог, а вам нет. И опять вы прикинулись непричастными, чтобы не нести ответственность за совершённое, чтобы не оказаться в Нюрнберге.
Все расследования по делу вы спрятали, потому что они разоблачают вас как банальных уголовников и кровожадных маньяков.
Чтобы не отвечать, вы придумали себе другого Бога, который позволяет красть, обманывать, грабить и убивать.
(Пауза).
Сильно.
(Пауза).
Вот и у меня сейчас другой бог.
Какой?
На сегодня я выбрал вашего.
(Внезапно стреляет в окно редакторской).
Заметьте, я вас даже не оскорблял. Я даже матом ни разу не выругался, хотя у меня для этого поводов намного больше.
Уберите, уберите ёё.
Надо держать себя в руках.
Учитесь терпению у нашего народа. Смотрите, как он вас на себе тянет.
Всё терпит и терпит.
В конце концов вы могли бы и ко мне поуважительней относиться.
Я говорю - вы слушаете.
Я же вас слушал столько лет. И жена моя вас слушала и сын и дочь.
Только родители сразу вам не поверили.
Все вас слушали, особенно вначале, когда вы захватили власть. Мы думали, что сами вам её дали. Слушали, ждали, терпеливо ..., пока вы перестроите, модернизируете, как обещали, а вы в это время оказывается у нас за спиной вывозили, вывозили, вывозили. Воровали, воровали, воровали. И сейчас остановиться не можете. Не умеете вовремя остановиться, а потом орёте о десталинизации, репрессиях, гулаге.
(Пауза).
Да кто вас таких будет любить?
Вас всегда будут ненавидеть. И никакой зависти к вам нет. Какая может быть к вам зависть? О чём вы? Побойтесь бога, хоть свого, хоть нашего, хоть чьего-нибудь вообще. Тот, кто вас любит, это либо идиот, либо предатель.
(Пауза).
Я же сказал убрать её.
(Пауза).
Что за саботаж?
(Пауза).
Вот, молодцы.
Туда в кучу.
(Пауза).
Спасибо.
Видите, можете. Почему же не живёте, как все нормальные люди?
(Пауза).
А потому что вы не хотите быть, как все, тем более, как все нормальные люди.
Вы считаете, что должны быть начальниками над нормальными людьми. Вы считает себя нашими учителями, потому что вам сказали, что вы наши учителя. Да вам самим ещё нужно стать людьми. Вы сами ещё гадкие, невоспитанные, неуправляемые дети с плохой наследственностью.
Мы вам говорим, что у нас разные Боги и вы тут же решаете их объединить в одном вашем и теперь навязываете нам экуменизм.
Для чего?
Чтобы на нас распространилась ваша религиозная идеология.
(Пауза).
Понятно я говорю?
(Пауза).
Приятно пообщаться с понимающими людьми. Наши-то в эти вопросы стараются не вникать. Живут сегодняшним днём. В этом их счастье. В малом. Ваше в большом. Вот где разница.
Я раньше спокойно к вам относился и даже не различал. Дружил, выпивал с вашими, на экскурсии ездил, в гостях бывал, ел вашу еду, считал своими верными друзьями, заступался, защищал, а вы меня предали и теперь я точно вас вычисляю из сотен и тысяч лиц и никуда вам от меня не деться.
Хотите сказать, что вы все разные?
Вы всегда так говорите.
(Пауза).
Да.
Вы разные, но по команде, с так называемой, святой земли становитесь одинаковыми.
Почему так называемой?
Нет, не потому, что даже ваши археологи не могут найти там ни одного не то что города, а просто фундамента тех времён, а потому что по- настоящему святая земля вас носить на себе не будет. А раз носит ... .
(Гудят и звонят телефоны).
Смотрите, как беспокоятся. Переживают за своих любимых мужей, жён, детей. Да?
(Включил один из телефонов).
Да.
Нет это не он.
Он сейчас занят.
Он как выглядит?
(Подошёл к стеклу, посмотрел на лежащих и заговорщически сгримасничал живым).
Я нет. Я просто смотрю, вы уже не первый раз звоните и поэтому взял трубку.
Я нет. Я просто ... .
Они заняты.
А я никого не знаю, поэтому... .
Да, они все вместе. Вот передо мной.
Передать?
(Пауза).
Давайте.
Записываю.
На об-рат-ном пу-ти ку-пить хлеб.
Хорошо.
Не за что.
(Выключил телефон).
(Сидящим).
Видите, живёте такой же жизнью, как и мы, в наши магазины ходите, наш хлеб едите и оскорбляете. Нас.
Что?
(Пауза).
Я прочитал твою мысль. Ты сказала, что вы свой хлеб сами зарабатываете.
Точно?
Я тебе ничего не сделаю. Кивни.
Не бойся. За это нет.
Ну вот.
Я прав.
Вы не зарабатываете, вы получаете деньги. Я зарабатываю, люди за окном зарабатывают, а вы получаете. За то, что нам лжёте, клевещете на нас на нашу историю. Вы не умеете работать, а ваши хвалёные бизнесмены и так называемые олигархфрены все сосут из бютжета или из народных недр. Они ничего не создали-украли, присвоили и на продажу.
Наше.
При этом мы для вас никто.
Я для вас никто.
(Пауза).
И вот теперь вы перестали существовать для меня.
(Взял другой телефон).
Слушаю.
Она отошла. Телефон оставила и вышла.
Нет она не разрешала его брать, но его звонок раздражает.
А как она выглядит?
Я вор?
Нет, я не вор. Я кристально честный и абсолютно законопослушный гражданин.
Если вы скажете, как она выглядит, то я ей могу передать.
А, волнуетесь... .
Я тоже с повышенной тревожностью.
Всё время волновался, звонил. Всё мне чудилось, что что-то случилось с родными. А оказывалось, что всё у них отлично.
Перезвоните, конечно. Но лучше позже, когда всё закончится.
Голос: Мама!!
(Мгновенный выстрел на поражение).
Алло?
Да это лампочка прямо надо мной лопнула и напугала женщину. Ваша дочь? Да, нет вам показалось. Это кто-то из технических работников.
Ваша же дочь известная?
Известные все в редакторской сидят.
Честно.
Я кто?
Я по своим делам зашёл.
Кем работаю?
(Пауза).
Я химик по специальности.
Да.
Но здесь я по другому поводу.
Да, конечно.
Разумеется.
До свидания.
(Всем). Волнуются. Как люди прямо. Эту уберите. В кучу.
(Пауза).
Премного благодарен. Вот видите, с вами даже сотрудничать можно.
(Взял следующую трубку).
Я вас слушаю. Извините, что я взял телефон вашего сына,
...сына?
Внука?
Просто он сейчас занят.
А он какой?
А-а-а, есть такой.
Он перетаскивает коллегу.
А-ха-ха-ха.
Нет не перепились... . А что бывает?
На экране и так на слух приличными выглядят. Внушают доверие.
Что вы говорите? А радиослушатели не догадываются.
Не может быть.
(Смеётся).
Прямо так.
Ну на Новый год...
И на другие тоже.
Это который?
Нет, я не знаю, я из другой сферы и последнее время был очень занят, поэтому ...
Лысый.
Да лысый есть. В углу он.
Да вы что?
А мы-то все думаем...
Почему?
Воруют.
Друг у друга?
Не может этого быть. Такие интеллигентные люди.
Я знаю этот праздник, тут недалеко, напиваются и хороводы водят.
Не ваш?
Я не ваш?
Почему вы считаете, что я не ваш?
Что?
Передать, чтобы домой позвонил?
(Выключил телефон. Не берёт следующий, хотя он "разрывается").
Оказывается я не ваш.
То есть я чужой и со мной, как с чужим даже не захотели говорить.
Понимаете?
Я не ваш.
Есть ваши и есть наши, или даже все остальные. И я не ваш. Вы на моей радиостанции, в моей стране, на моей земле, а я не ваш. Вы на мои деньги тут куражитесь и мне, чужому для вас, промываете мозги. Учите меня, высмеиваете, как говорил мой сын, стебётесь.
После этого мне даже не хочется (отодвинул все телефоны) с ними говорить.
(Пауза. Телефоны звонят).
Вот сейчас возьму трубку и опять нахамят.
(Берёт очередной телефон).
Да.
Извините, я сразу хочу сказать, что к этому тлефону не имею ни малейшего отношения.
Нет, не потеряла.
Она его не потеряла и сама вон сидит.
Нет, она не может подойти.
Занята.
Они все сейчас заняты.
Все звонят, беспокоятся, а мне приходится отвечать.
Нет, не попросили, я сам вызвался.
Что с эфиром?
А что с эфиром?
Профилактические работы, там разве нет информации. Мне инженер сказал....
(Взял пистолет и смотрит на инженера).
А-а-а, есть.
(Положил пистолет, мило улыбнулся инженеру).
Ну вот, всё в порядке.
Вот они как раз там.
А вы о чём подумали?
О самом худшем.
А что по-вашему самое худшее?
Что что-то случилось.
А что должно случиться, чтобы вы это посчитали худшим?
Ограбление?
Понятно.
Похищение?
Н-да.
(Пауза).
Что такое н-да?
Н-да, это значит, что у нас с вами разные представления о самом худшем.
У меня что?
Моё худшее это действительно самое худшее, но с вашими родственниками это, видимо, даже не может произойти.
Я кто?
Я химией занимаюсь.
Почему телефон?
Им там лучше без телефонов ... .
Ну, да, ну, да. Наверное.
А я телефоны эти сторожу, а особо настойчивым вынужден отвечать.
Ну так сложилось. Исторически.
Он какой, как выглядит.
Нет, я их так никого ...
Нет.
Ну честно вам говорю.
Да не разыгрываю.
Я из другой сферы.
Научная деятельность.
Нет меня в эфир никто не приглашал, я сам зашёл.
По личному вопросу.
Передать? Передайте.
Заехать к вам и забрать ... .
(Пауза).
Боюсь, что они тут надолго.
Просто слышал разговоры.
Так что вы не рассчитывайте, а лучше сами.
Как освободится?
Ну если освободится, ... .
До свидания?
Да нет, мы с вами не увидимся никогда.
Ну как получится.
(Выключил, положил трубку).
(Инженеру).
Люди беспокоятся. Вот и женщина мне напомнила. Пора выходить в эфир. Ты там можешь меня включить, чтобы я пообщался со слушателями. Как у вас это обычно происходит?
Спасибо.
В какой микрофон? Как всё перевернулось. Раньше на эфир приглашали сталеваров, комбайнёров, космонавтов, военных, учёных, а теперь неразбери поймёшь кто такие. Понапридумывали себе каких-то титулов, должностей, званий и вот они наши герои. Банкиры-вымогатели, олигархфрены - воры, депутаты взяточники, артисты какие-то не известные, как моя дочка говорила "ни разу ни звёзды", режиссёры ничего серьёзного не поставившие и писательницы, писательницы, писательницы, писательницы... .
Где вы их берёте? Ведь им совершенно нечего нам сказать. Пустые люди. Неужели они сами этого не понимают?
И ведь вы это делаете для того, чтобы не пустить к микрофону нас, простых советских людей. Вы специально создаёте иллюзию, как будто остались только такие, как ваши гости, будто нормальным уже не с кем объединяться. И действительно начинаешь чувствовать себя одиноким. Начинаешь соглашаться с тем, что возврат в светлое прошлое не возможен, потому что все уже давно думают по-другому, все предали и ты один в этой Брестской крепости.
(Разбил позвонивший телефон об пол, а он продолжает работать/ Поднял микросхему).
Слушаю вас.
Маму позвать?
Я бы с удовольствием, но она не может подойти.
А что ты хотел?
Обещала...
Я тоже часто обещал своим детям и получалось, что врал, потому что мне не на что было им купить обещанное. Тогда я их забалтывал, но так ничего и не покупал.
Время было такое, есть нечего было. Не платили зарплаты, увольняли с работы. Бандиты стреляли на улицах. Я, например еле выжил. Ко мне несколько раз приходили разбойники и даже ставили на счётчик.
Счётчик?
Это когда ты не можешь вернуть увеличившиеся проценты по долгу и тебе говорят, что с этого момента твои проблемы растут по часам.
Ну ты мне должен пять конфет, а уже съел и мама тебе денег не даёт и взять тебе их больше негде, а я требую с тебя сверх того, что ты уже съел по конфете в час и до тех пор ты платишь мне сверху, пока не вернёшь и те пять.
(Пауза).
И у меня не было. У всех не было, а с них требовали.
Многих убили.
Ты маленький, поэтому не знаешь.
Такая власть пришла. Враги захватили нашу страну.
Нет, их не хотели, только подновить, подлатать, убрать бюрократию, формализм, который, как выяснилось, создала пятая колонна специально, чтобы вызвать в нас недовольство народной властью.
Нас обманули.
Мне неприятно тебе об этом говорить, но среди тех, кто нас обманул, была и твоя мама.
(Пауза).
Тебя она не обманывает?
Тебе повезло.
Ты такой один.
И папу?
Значит и папе повезло.
И бабушке?
Вашим повезло, а нашим нет.
Потому что ваши нас и ... . Продали.
Маму?
(Пауза).
Мама ... .
(Пауза).
Нет.
У меня тоже есть близкие, которые не пришли домой.
Да. Не вернулись и всё.
Нет.
Я тоже плачу.
Кстати, ты можешь послушать меня сейчас по радио своей мамы. Я буду рассказывать сказку. Может быть она покажется тебе не очень интересной, но тогда ты быстрей заснёшь очень сладким, сладким, крепким, крепким сном. Вот увидишь.
Включишь?
(Инженеру). Мы готовы? Один слушатель есть.
(Отключил телефон. Инженеру).
Поставь какую-нибудь музыку для начала. Пусть все соберутся, настроятся. У тебя "Битлы" есть? "Серебряный молоток"?
Есть?!
Давно не слушал. У нас был приёмник ещё на лампах и рядом с вертушкой переключатель такой интересный. Я любил ставить его не как положено на 33, а на 45 оборотов. Звук становился такой быстрый и смешной, как будто говорят и поют лилипуты.
Ставь. Это моя молодость.
Включил?
Я в эфире?
Могу говорить?
Как здорово.
(В микрофон).
Дорогие, дорогие мои люди.
(Пауза).
(Пауза).
Как же вы заждались доброго слова.
Я очень рад встрече с вами. Я истосковался по общению с нашими людьми. Одно время мне казалось, что вас уже нет, но я уговаривал себя, что это невозможно. Просто вы стали другими. Нас теперь нелегко распознать, но мы есть.
Соскучился. Честное слово.
Так надоели эти дёрганные ведущие, эти истеричные корреспонденты, несущие чепуху журналисты, которые рассказывают нам о нас, не давая нам самим микрофон, чтобы поговорить самим между собой о своём.
И вот этот час настал. У нас есть возможность побыть вместе. Рядом. Вам тепло?
(Пауза).
Давно о нас никто не заботится.
Сейчас я вас согрею.
Я взял с собой горячий чай, заваривал как раньше. Я не торопился и выполнил всё по инструкции, поэтому чай плохой, но пить можно. Вы тоже можете присоединиться, у кого есть такая возможность, и пить его вместе со мной. Только не торопитесь, перестаньте бежать. Прекратите нервничать, переживать, уймите агрессию. Всё у нас будет хорошо. Оно и сейчас уже неплохо, только пока не проявлено. Мы по инерции суетимся, а надо остановиться и подумать. Сесть, успокоиться и проанализировать себя, происходящее с нами, вашими родными, вокруг... .
Попробуйте и у вас получится. Раздражение уйдёт, вы осознаете себя здесь и сейчас, придут мысли, появятся слова, отражающие суть вещей, вы не только разберётесь с кажущимися непреодолимыми проблемами, но даже увидите будущее.
Я не экстрасенс.
Я успокоил вас тем, что не собираюсь манипулировать вашим сознанием, запускать в вашу и без того замороченную голову, какие-нибудь вирусы?
Я не политик и не состою ни в одной партии, поэтому не буду вас агитировать и призывать. Мне не нужны ваши голоса.
Я не рекламист, не пиарщик, поэтому не продвигаю в скрытой форме какой-то товар, не навязываю вам очредное решение о выборе совершенно ненужной вам вещи.
Я не религиозный деятель, не богослов и поэтому не ищите в моих словах скрытых пророчеств или призывов к межрелигиозной вражде.
Я не имею отношения к шоу-бизнесу и я не собираюсь заманивать вас на глупое шоу.
И тем более я не банкир и даже не бизнесмен, и мне не нужны ваши деньги. Совсем.
По специальности я химик, но мы не будем говорить о специальности, потому что вы тоже люди разных важных и нужных профессий.
Я вам расскажу о себе.
Хотя моя жизнь ничем не примечательна.
Я жил в небольшом городе. (Инженеру). Можно ещё раз "Молоток"? Сейчас нам ещё поставят музыку того времни... . Вот она.
Вы удивлены, услышав именно эту музыку?
Ничего удивительного. Была музыка официальная, которую мы тоже слушали, а была и другая. Вспомните....
(Пауза).
(Звучит музыка).
(Пауза).
Музыка других планет. Межгаллактическая связь с другой расой и внеземной цивилизаций. (Пауза). Я слушал её и представлял как же должны выглядеть люди, которые её исполняют, какие же у них должны быть чудные музыкальные инструменты, издающие такие, так глубоко трогающие моё сердце и душу звуки. На каком принципе они работают? А как эти боги живут, думал я? Что едят, что пьют? Как они разговаривают, чем занимаются в свободное от музыки время? Или они только поют. Конечно, думал я, они только поют, это какие-то райские птицы, херувимы, они не ходят по земле, они не касаются грешного. (Инженеру). Ещё раз припев, можешь?
Кем нужно быть, чтобы отправлять во вселенную такие позывные?
(Пауза).
Невероятно.
И эта красота жила параллельно. Была своя, наша обычная какая-то хоровая жизнь и были вот эти тайные звуки, которые влекли, манили, отключали сознание, гипнотизировали, вводили в самадхи. Чудо, это было чудо.
А потом появилось вот это... .
(Инженеру).
"Исус Христос суперста"?
Отлично.
Па-па-па, па-па-па-па-па, папапапапапапапапапапапапа....
Вы слышите? Это оттуда. Из нашего прошлого. Мы тогда были пионерами, комсомольцами и, не отрицая, понимая, разделяя патриотические чувства к своей стране, искали записи на плёночных бобинах, по ночам сквозь идеологические помехи вслушивались в эти божественные аккорды, а утром уже искали того, кто научит извлекать из семиструнной гитары, переделанной в модную шести..., такую, как у богов, ну хоть сколько-нибудь похожие звуки.
И удавалось.
На трёх аккодрдах и одном "барэ" мы воспроизводили подпевая голосом, когда не хватало нот эти небесные песни, пришедшие к нам из невесомости.
Кто-то, как-то по непонятным каналам, которые даже невозможно разгадать, доставал фотографии этих высших сущностей. Фотографии были много раз перефотографированные, чёрно-белые с дефектами и с них на нас смотрели они..., те самые, к которым мы прорывались навстречу в своих мечтах. Совершенно неземные создания в обтягивающих с заплатками и сильно потёртых брюках, которые назывались "джины". Джины были вожделенны, но недосягаемы. В эти чудесные брюки были заправлены какие-то сказочные ребашки с удлинёнными воротничками, с широкими рукавами и жабо. Это присобранные в складки из тонкой ткани-гипюра волны на манжетах, вдоль пуговиц на груди и особенно красиво у шеи, иногда с большой, как у женщин, брошью. Кто-то был в джинсовой куртке, но из очень толстой, фактурно вытертой ткани, рассказывающей о годах и милях, которые пересёк её владелец в других мирах. И эта куртка их видела, а мы через неё. Кто-то был сфотографирован в вельветовых пиджаках. У нас тоже продавался похожий вельвет, но никто не мог из него сшить такие облегающие, подчёркивающие стройность фигуры костюмы. Волосы эти невероятные люди носили очень длинные, расчёсанные посередине на пробор, некоторые были с бородой или с усами, превращающими их в мифологических героев. На пальцах магические перстни, на шее защитные медальоны, на кистях браслеты, дарующие победу над злом. Все они были красивы, с благородными, ухоженными лицами и какими-то не нашими глазами. Таких глаз я никогда, никогда больше не видел. Это были ангелы.
Они не понимали нас, они были самодостаточны и довольны собой. Независимы и абсолютно свободны... .
На некоторых фотографиях в руках они держали блестящие лаком, рогатые со множеством ручек, звукоснимателей и реверов, как мы придумали это называть, гитары. То, что это гитара, выдавал только длиный гриф, а у некоторых по два на одной дэке. Они их так легко и запросто держали в руках, так вдохновенно склоняли свои головы со свисающими прядями волос над сверкающими микрофонами на тонких изящных стойках, что казалось с первыми звуками оторвутся от земли и их мощности достаточно, чтобы улететь в любом направлении. И мы тоже вместе с ними витали в облаках. О как были точны и пронзительны, как угаданы их аккорды!
А какие были буквы на рекламных плакатах. Они были написаны каким-то непонятным, но таким загадочным шрифтом. Они были фантастическими, изысканными, нечитаемыми, а оттого ещё более завораживающими.
Мы срисовывали или, кто как мог, увеличивали эти изображения, эти фрески, делали кустарные неровные трафареты из грубого картона и переносили их на наши футболки половой оцетоновой не гнущейся краской.
Не Чегевара, а "Роллинг Стоунз". (Инженеру).
"Рубиновый вторник...." Вот, вот, эта музыка. Уже рваная, какая-то неряшливая, безобразная, но всё ещё мелодичная. Мик Джагер. Мик Джагер сказал, Мик Джагер сделал, Мик Джагер посмотрел, высунул язык, кого-то ударил. Ролинги на концерт пригласили "Ангелов Ада" для своей защиты и те наваляли наглым слушателям так, что их увезли в больницы. "Ангелы Ада" это такие..., на таких огромных сверкающих чем-то вроде серебра чёрных мотоциклах, вот с такими классными задранными и загнутыми рулями. Они всех бьют и все их боятся, даже полиция. А "Юрайхип", а Маккартни, Ленон и Харисон, они распались, они сошлись, нет распались, нет Харисон уехал в Индию собирать новые барабанные бои, нет это Ринго Стар, Стар, Стар, Стар.... звезда, звезда, Зве-з-да... .
(Пауза).
Где это? Как называется то место, где всё это может происходить.... ? Где-то. Где-то там... . Там неизвестно где и туда нельзя попасть, совсем нельзя, потому что это параллельный нам мир и переход в него невозможен даже в другой жизни, потому что мы пионеры - герои и комсомольцы в любой момент добровольцы. Мы патриоты своей страны и уничтожим любого, кто посягнёт на нашу Родину!
(Пауза).
Но вот бы к ним приблизиться хоть нанемного, не дотронуться, а как во сне полетать рядом с ними. Посмотреть, как там у них всё устроено.
Какие законы физики, неужели нет гравитации?
И вдруг появился журнал "Ровестник", а там и "Кровь, пот и слёзы" и "Назарет" и "Лед Зеппелин..." . Вон оно оказывается как. "Катящиеся камни мхом не обрастают", Цепелины - то летают, и "Стена..." эти "мани", этот завораживающий звук, наверное, совершенно золотых монет... Ма-ни... (Инженер поставил).
Нет, нет вы не подумайте, ничего такого, все мы - служу Советскому Союзу! Как положено-"Я гражданин советских Социалистических республик торжественно клянусь..." Всё это было незыблемо, не подвергалось никакому сомнению, ну разве что шутили, смеялись над руководителями страны, по свойски. Все были войнами-интернационалистами. Все были здесь и сейчас готовы умереть за Родину.
(Пауза).
Но душа была там... . Туда она отправлялась отдохнуть, отойти, отогреться, зарядиться позитивом, фантазиями, мечтами и иллюзиями - в "Голубой огонёк", после которого уже под утро показывали "Звёзд зарубежной эстрады".
Боже, какие это были красивые женщины!!! (Пошла музыка)
(Закурил, налил чая, предложил знаком звукорежиссёру, отыграл отказ и пригубил сам).
Ты себе не представляешь, (в микрофон) это я говорю режиссёру.
Все вот с такими как ходули, но стройными ногами, короткими до купальника юбками, полуобнажённой грудью и таким сладострастием в глазах, что ... хотелось всё бросить и бежать к ним. Где, где взять таких у нас, где найти вот таких же. А их нет. Производственницы, врачи, учителя есть, а таких нет. Нет!
Не-ве-ро-ят-но! Как этого хотелось, как этого всего хотелось. Этих женщин, этих джинс, гитар, блайзеров, шузов, полного рта жвачки, их манер, их отношения к жизни, из оценок, их внутренней свободы. Как...!?
Нет, нет, мы по-прежнему оставались преданы своей Родине, шли добровольцами во Вьетнам, чтобы наказать эту американскую военщину, потом в Афганистан... Но в наших магнитофонах, в наших мозгаз, в наших душах звучала их музыка. Мы воевали с собой! Мы побеждали себя, но музыка воспроизводилась в нас снова и снова, она оживала и вела нас. Мы болели ею. Мы были поражены вирусом, который оказался неизлечим.
Отцы, деды, политинформаторы, партийные руководители говорили нам, окрикивали, тянули за рукав, но нас несло. Нам пытались объяснить, что это ловушка, но мы не верили. Мы им не верили, потому что они сами не верили в коммунизм, а социализмом не дорожили, не ценили и жили двойной жизнью, поддерживали кем-то распускаемые слухи, судачили на кухнях, а на работе изображали из себя идейных. Верхушка гнила. У них не было никакого авторитета, кроме военных, и то не у всех. А что война, она была не с нами. Теперь сам генсек борется за мир, наша мирная инициатива, сокращение оружия. Никто не хочет войны, всем она надоела, лишь бы её не было, с той стороны такие же, как мы, люди, они тоже хотят мира, а не войны. А живут они лучше нас, потому что капитализм прогрессивнее!
Да, вирус стал побеждать. Организм слабел и государственный тоже.
(Пауза).
У меня были друзья: Боря, Миша, ещё один Боря, Таня и другие. Мы учились в одной школе. Мама Бори преподавала химию и заразила ею меня. Родители Миши кормили какими-то экзотическими блюдами из чеснока и сыра, других я не помню. Мы сидели за одним столом. Я, Миша, его младшая сестра и их родители. Они были со мной приветливы, но я постоянно чувствовал себя наглядным пособием.
С другим Борей мы хотели создать вокально-инструментальный ансамбль.
(Пауза).
И вдруг все выросли. Только тут оказалось, что у всех моих друзей есть родствнники за границей, просто они это скрывали. И те фотографии, пластинки, первые джинсы в школу приносили они, но потихоньку.
В тот момент, когда авторитет родителей, ветеранов, партии был уже сомнителен из-за раздвоения социалистической личности, заговорили мои друзья. Они рассказывали как там хорошо.
Там это там.
Там, где и так было как-то особенно, мы это знали уже с детства. Они были очень хорошо информированы, говорили аргументированно. Так что и опровергнуть сходу без подготовки оказывалось невозможно. Зато они чаще и больше подвергали всё сначала сомнению, потом лёгкой критике, затем жёсткой пока не начали высмеивать и превращать в анекдоты наши советские порядки. При этом, нам тогда даже не бросалось в глаза, что удача как бы на их стороне. Никто из них не служил, но все критиковали армию. Все они получили высшее образование, но все его хаяли. Все занимали начальствующие должности и ныли, что их преследуют по какому-то национальному признаку. Какому ...., кто преследует?
И тогда они разъясняли нам о существовании пятой графы, из-за наличия которой всем им не так хорошо, как всем нам, и поэтому нужно эту графу убрать, старпёров из правительства убрать, партию убрать, плановую экономику убрать, границы убрать и разрешить все те свободы, как у них там, чтобы у нас тоже стало так же здорово.
(Пауза).
Мы согласились при условии, что СССР останется и мы будем жить не хуже, а лучше, приплюсовав всё их лучшее к нашему всему хорошему. Не успели договориться как мои друзья уже всё возглавили, но ничего не создали, а через некоторое время развалили то, что было и примитивно украли. Конечно, это были не конкретно мои друзья, мои просто иммигрировали или улучшили материальное положение. Это не они, а их... . Те, кого они стали называть "наши".
"Их" пролезли и захватили всё общее и сказали, что это было ничьё, а раз они первыми ничьё подняли, то теперь это их!
(В микрофон).
Вы не устали?
(Пауза).
Я заканчиваю. Следом они взяли под контроль своих заокеанских родственников газеты, журналы, радио, телевидение, интернет и внушают нам отказаться от созданного, отвоёванного, защищённого нашими отцами в их пользу и вообще забыть наши ценности и приобщиться к их. Но поскольку их ценности могут принадлежать только им, то мы остались ни с чем и теперь они нам говорят, что и нас самих никогда не было, а то, что было, это - они.
(Пауза).
Странно, я рассказал вам о себе, а оказалось, что о вас.
Прислушался.
(Слышны сигналы полицейских машин).
Кажется нас окружают. Оставайтесь на связи, я не буду выходить из эфира, чтобы вы всё слышали сами и знали, как это произошло.
(Дважды стреляет и валит ещё двух сотрудников радиостанции. Упавшим).
Чего вы заулыбались? Типа подмога пришла, ваши подоспели? Видите, всё оказалось не так. Вы вообще очень самоуверенные, а напрасно.
Голос: Не убивайте заложников! Мы выполним любые ваши требования!
(Пауза).
Он: Наконец-то.... Сообразили, дошло до них.
Голос: Не убивайте заложников! Мы выполним любые ваши требования!
(Он подошёл к простенку).
Не убивайте заложников! Мы выполним любые ваши требования!
(Зазвонил студийный телефон).
Возьмите трубку и назовите свои условия. Что вы хотите? Всё будет исполнено!
(Он берёт трубку).
Я вас слушаю.
(Инженеру). Ты можешь вывести его, чтобы все слышали?
Спасибо.
Голос переговорщика: Алло? Вы меня слышите?
Он: Да. Здравствуйте.
Голос переговорщика: Гм, (пауза) здравствуйте.
Он: У меня к вам просьба не прерывать эфир.
Голос переговорщика: Хорошо, не будем, но вы нам отдадите...
Он: Нет, нет. Вы меня неправильно поняли. Вы уже попросили, чтобы я никого не убивал. Так? Я соглашаюсь и прошу за это не прерывать мой эфир. И дать мне закончить передачу.
Голос переговорщика: Мы согласны. А сколько у вас заложников?
Он: Ещё есть.
Голос переговорщика: Может быть вам нужны деньги, назовите сумму. Машину, самолёт? Мы готовы пойти вам навстречу.
Он: А что так сразу. А поторговаться? Мы же на рынке.
Голос переговорщика: Я вижу вы интеллигентный человек....
Он: Что вы, что вы, только не это, вы оскорбляете меня!
Голос переговорщика: Извините, я не хотел ... . Скажите, как вас называть?
Он: (Подумав). Химик. Называйте меня Химик.
Голос переговорщика: Хорошо Химик, как скажете. Нам главное, чтобы все остались живы и вы тоже.
Он: Нет, я не останусь. Я погибну среди первых.
Голос переговорщика: А вы не один? Вас сколько?
Он: Я один. Со мной больше никого нет, но это ничего не значит.
Голос переговорщика: Может быть мы договоримся?
Он: Договоримся о чём?
Голос переговорщика: Мы удовлетворим все ваши требования, вы можете сделать любое заявление и отпустите людей. Я гарантирую вам неприкосновенность.
Он: Вы-то можете. Зато я не могу гарантировать её вам.
Голос переговорщика: Отпустите людей и возьмите в заложники меня.
Он: Вы и так у меня в заложниках.
Голос переговорщика: В каком-то смысле да.
Он: Смысл другой, но это не имеет уже никакого значения.
Голос переговорщика: Мы можем передать заложникам еду, воду и тёплые вещи?
Он: Они ещё не успели проголодаться, да и не до еды им сейчас. Воды здесь достаточно и вообще вполне комфортно. О таких условиях многие люди могут только мечтать.
Голос переговорщика: Может быть отпустите женщин?
Он: Эти женщины вели себя как настоящие мужчины, когда проповедовали свои феминистские лозунги, разжигали вражду, унижали других, оскорбляли, поэтому и смягчения к себе не заслуживают, да и зачем оно им при равных правах с мужчинами. Это их оскорбит, поэтому нет.
Голос переговорщика: Химик...
Он: Да.
Голос переговорщика: Только без шума я тебя прошу.
Он: Мы разве на ты?
Голос переговорщика: Извините.
Он: Вы уже делаете из меня преступника, а из работников радио жертв?
Голос преговорщика: Что вы, никак нет.
Он: В том-то и дело, что да.
Я, который защищаю от них государство, преступник.
А они, которые его разрушают десятилетиями, столетиями, жертвы?
Голос переговорщика: Нет, вы меня неправильно поняли.
Он: Я вас правильно понял. Тем, что делаю я, должны заниматься вы. Вы, я имею ввиду государство, руководство страны. А вы закрываете на них глаза и затыкаете уши на то, что они уничтожают народ, которому вы вроде как служите. Или уже нет?
Голос переговорщика: Конечно, у нас есть недостатки.
Он: Нет. Недостатки у тех, кто что-то делает, у вас попустительство преступникам.
Голос переговорщика: Наверое вы правы, но такими методами этот вопрос не решить.
Он: А какими его можно решить?
Голос переговорщика: Нужно садиться за стол переговоров.
Он: С кем?
Голос переговорщика: С теми, у кого другое мнение на пути развития государства.
Он: У них нет пути развития, у них задача - уничтожение нашего государства, а потом оставшегося беззащитным народа!
(Пауза).
Голос переговорщика: Возможно, вы правы. Только не нервничайте. Я же вас прекрасно понимаю.
Он: Тогда почему вы не на моей стороне, а на их будучи государственным служащим?
Голос переговорщика: ...
Он: Я спросил?
Голос переговорщика: Вы прекрасно всё понимаете, я вижу что вы умный, образованный человек и поэтому....
Он: И поэтому мне непонятно, почему вы не на моей стороне? Почему я делаю вашу работу?
Голос переговорщика: Химик, нас слушают миллионы.
Он: Очень хорошо. Наконец-то народ в моём лице задал этот вопрос и с нетерпением ждёт ответа.
Голос переговорщика: Я думал вы хотите...
Он: Не заговаривайте нам зубы!!
Голос переговорщика: Хорошо, хорошо. Вы же знаете, с кем связались, это под контролем на самом верху, тем более рядом руководство.
Он: Проявите смысл ответа.
Голос переговорщика: Да что тут ..., вы что не понимаете, что с ними наверху никто ничего сделать не может, что тут говорить про нас с вами.
Он: А вы пробовали?
Голос переговорщика: Это бессмысленно.
Он: Почему?
Голос переговорщика: Потому что напрасные жертвы.
Он: Вот так думают все и они знают это и насаждают, навязывают через своё радио, газеты, журналы эту мысль, а на самом деле милые, сговорчивые люди. Просто никто с ними не разговаривает на понятном им языке!
Голос переговорщика: Это нужно делать в рамках закона.
Он: Закон пишут они в своих интересах, на нас он не распространяется. Мы ничего не можем решить в правовом поле, вы специально выталкиваете, провоцируете взрыв, чтобы начать массовые репрессии, только теперь в пользу новых хозяев. Нет. Теперь вы за все ответите!
Голос переговрщиков: Христос велел прощать.
Он: Если нас не защищают законы нашего государства, то на них (ткнул стволом в сторону редакторской) больше не распространяется Нагорная проповедь. Тем более Христос для них не Бог. Или вы так не считаете?
Голос переговорщика: ...
(Пауза).
Он: Мы вас не слышим.
Голос переговорщика: ...
Он: Алло?
Голос переговорщика: ....
Он: Сколько вам нужно времени, чтобы ответить внятно на мой вопрос?
Голос переговорщика: Я, мы, я, хотел, вот ....
(Пауза).
Он: Я даю вам 15 минут. (Или 15 секунд под хронометр, если антракта не будет.-Авт.)
(Положил трубку).
Возможен антракт.
Вторая часть.
(Звонок студийного телефона).
Он: Слушаю.
Другой голос: Руководство приняло решение заменить переговорщика мной.
Он: Почему?
Другой переговорщик: Прежний не уполномочен отвечать на ваши вопросы.
Он: А вы откуда?
Другой переговорщик: Я из компетентных органов.
Он: Хорошо, ответьте вы....
Другой переговорщик: Я слушаю.
Он: Это я вас слушаю.
Другой переговорщик: Повторите, пожалуйста, ваши вопросы.
Он: Пожалуйста. Почему наших врагов назначают на все ключевые посты?
Другой переговорщик: Мы специально их ставим, чтобы дискредитировать.
(Пауза).
Он: Почему вы не принимаете мер для ликвидации этой заразы?
Другой преговорщик: Мы вырабатываем в народе иммунитет.
Он: Так народ мрёт.
Другой переговорщик: Бабы новых нарожают.
(Он стреляет в одного, второго, третьего).
Что вы делаете, прекратите!!
Он: Вот пусть и их нарожают тоже!!
(Пауза).
(Пауза).
Другой переговорщик: Заложники ещё остались?
Он: Да.
Другой переговорщик: Отдайте нам раненых.
Он: Таких нет.
Другой переговорщик: Тогда убитых.
Он: Предоставьте мёртвым хоронить мёртвых.
Другой переговорщик: Может быть я войду?
Он: Вы же видите на дверях написано, что идёт съёмка интерьеров, просьба не входить.
Другой переговорщик: Наш сотрудник жив?
Он: Учите их не только стрелять, но и быстро доставать оружие из кабуры.
Другой переговрщик: Он не успел?
Он: Он обезоружен и связан. Был внизу под лестницей. Может укатился.
Другой переговорщик: А где вы так научились стрелять, если не секрет?
Он: Не секрет. Год служил пиджаком, после военной кафедры...
Был начальником химслужбы. Делать нечего - раз в год дегазация-дезактивация и подгонка противогазов. Вот мы с замом по оружию в тире и развлекались.
Другой переговорщик: Понятно. Спасибо. У вас есть к нам вопросы?
Он: У меня? Что я? У нашего народа есть к вам всем вопрос, когда этот бардак кончится? Конкретно.
Другой переговорщик: Ждём войну. Если будет, будем восстанавливать, если нет - строить.
Он: Нет.
Другой переговорщик: Вас не устроил мой ответ?
Он: Вы врёте.
(Пауза).
Вы продались. Вы продались!! Вы предали наш народ, свой народ. Вы приняли их сторону, потому что вы были вместе с этой пятой колонной, когда они только начинали расшатывать наше государство. Каждый имеет то, что охраняет. Вы - Родину. Вы ничего не делали кроме лиц. Бездельники! Вы только языки чесали и имитировали защиту государства. Где оно?
Разведчики, шпионы. Вы шпионили не в ту сторону. Направления перепутали. Вы ничем не занимались, только кичились своей принадлежностью к тайнам. Вы вели войну с партией - партия с вами, а жертвой пал народ. Вы думали только о себе, вас интересовали только собственные выгоды. Вы их получили и вам незачем менять строй, вас этот вполне устраивает.
Вы стали нашими врагами, нет большего врага у нашего народа, чем вы. Вы узурпировали власть, вы манипулируете нашим сознанием, вы дурачите нас, вы травите нас, вы калечите нас, вы уничтожаете нас.
У вас свои виды на будущее. Вы пасли паразитов и сами стали паразитами. Вы потеряли связь с народом, вы от него отреклись.
Когда -то вам удалось внушить советским людям образ Штирлица. И мы все повелись. Мы-то считали, что вы такие и есть, что вы занимаетесь тем, чем Штирлиц, а вы уже тогда кичились своим превосходством над нами. Как же, каста. Не подконтрольны, неподотчётны, всё про всех знаете, а про вас никто. И вот вы прокололись. Вы засветились и теперь все знают, кто вы такие на самом деле.
Голос инженера: Мы ушли из эфира.
Другой переговорщик: Мы прервали трансляцию!
(Он стреляет в сторону редакторской. Раздаётся крик и падение).
Голос инженера: Снова в эфире.
Другой переговорщик: Мы вернули вас! Не стреляйте. Мы можем встретиться один на один? Я буду без оружия.
Он: Зачем? Я всё делаю для того, чтобы люди наконец услышали от вас правду, поняли, кто вы есть, кто есть кто на самом деле, поняли, куда вы нас ведёте и как планируете с нами покончить. Правда вы не успеете, потому что есть я.
Они (показал стволом на редакторскую) предатели по рождению, а вы по профессии. Тут вы друг друга и нашли.
А что вы сделали с наукой. Под видом того, что нет изобретений вы разрушили и то, что было? Где образование? Почему ваши дети учатся у наших врагов?
Потомучто там они учатся на рабовладельцев. Под их возвращение вы вводите чипизацию, для них вы дебилизируете наших детей, чтобы ваши приехали из - за граници господами, а наши превратились в их рабов.
Где милиция? Где сотрудники милиции, которые защищают свой народ, а не вас от народа? Где они?
Где армия, которая защищает Родину, а не украденные вами у нас заводы и фабрики?
Где экономика? Почему она в ваших руках, когда вы не справились, отвечая за элементарное?
Вы нам не нравитесь. Под маской псевдогосударственников вы уничтожили нашу власть.
Другой переговорщик: Это спецоперация, начатая нашими предшественниками.
Он: Перестаньте. Одни говорят, что всё это так задумано в ваших недрах, а другие, что президент герой национально-освободительной войны. В какую разводку народ поведётся, ту вы и сделаете основным своим оправданием.
Другой переговорщик: Вы не верите руководству?
Он: Оно лжёт. Президент реставрирует капитализм, а не социалистические гарантии.
Другой переговорщик: Чтобы по достоинству оценить президента должно пройти время.
Он: Время, за которое все свидетели его предательства будут умерщвлены и он напишет о себе в учебниках для оставшихся даунов, что его заслуга в спасении страны, что он якобы не допустил гражданской войны.
Другой переговорщик: А разве не так?
Он: Не допустить гражданской войны это значит не допустить возвращения украденного у народа.
Президент работает на наших врагов! Он и не собирается возвращать нам социалистические завоевания.
Нам нужна война, нам нужно вернуть с оружием в руках всё то, что он и ваша банда у нас отняли. Это вам не нужна война, потому что нас больше и вы знаете, что мы вас победим. Поэтому не надо нас пугать войной! Не надо пугать, что будет хуже! Вам будет хуже, вам! А нам уже нечего терять. Позор бы смыть!
(Пауза).
У нас нет другого выхода.
Заслуга вашего президента перед нашим народом нулевая, зато перед мировой закулисой колоссальная.
Верните нашу власть!
Пусть проголосуют радиослушатели. (Инженеру). Запустите голосование!
Пусть люди сами выскажутся с кем они, со мной или с президентом. С чьей аргументацией они согласны с вашей или с моей. Верните награбленное! Начали!
Другой переговорщик: Для нас всё это реквизит и декорации, мы всё вернём.
Он: Не вернёте! Вы стали другими. Ваши дети не вернут, потому что они уже не мы. Они там, они с теми с ними. Ваши жёны вам не дадут вернуть их на равные права с нами.
Вы не снимите с себя костюмы от кутюр и не расстанетесь с часами, машинами, виллами, частными самолётами. Да, может быть вы не сдадите страну, но не из-за нас, а для того, чтобы сохранить её для себя, как место работы, потому что живёте на чуждых нам берегах.
Другой переговорщик: Да, Государственная дума ещё встанет и споёт гимн Советского союза, это прикрытие!
Он: Что ей скажут, то она и споёт. Они ваши, а не наши. Они штампуют свои законы в ваших интересах.
Где культура? Где наша культура? Почему мы должны смотреть и слушать всех этих!!
(Палит из пистолета по редакторской).
Другой переговорщик: Прекратите стрелять, мы же с вами не спорим!!
Он: В том-то и дело, что вы не спорите. Вам сказать нечего, вы оборзели. Стыд потеряли, совесть, чувство меры, страх Божий!
Другой переговорщик: У того, кто не сожалеет об СССР, нет сердца, а у того, кто хочет его вернуть, нет мозга!
Он: А тот, кто ничего не делает, чтобы его вернуть, - трус, клятвопреступник, изменник и предатель Родины!
Другой переговорщик: Лучше свобода, чем несвобода!
Он: Лучше сытая несвобода, чем голодная свобода!
Другой переговорщик: Лимит на революции исчерпан!
Он: Исчерпан лимит на вас и ваши бредовые афоризмы для дураков! Мы давали вам картбланш, вы им не воспользовались.
Банда воров и убийц, захватившая власть, пытается внушить нашему народу, что вы законное наше правительство, а чтобы народ не возмущался, вы замещаете нас пришлыми.
(Музыкальный аккорд).
(Голосование окончено).
И так, что мы видим, а видим мы, что большинство проголосовало за меня. А тех, кто проголосовал против, уже сегодня не станет.
(Пауза).
(В микрофон).
Вы думаете я пошутил?
(Пауза).
Нисколько.
Готовьтесь.
Я приготовил для вас сюрприз. Сегодня вы все будете уничтожены. Утешаете себя тем, что я не доберусь до вас? Где вы, а где я?
(Пауза).
Доберусь.
Другой переговорщик: Заложники ещё остались?
Он: А чего вы не спрашиваете, остались ли ещё наши люди?! Вы чего так об этих печётесь. Вы же изображаете нам, что вы с ними в контрах. Они вас критикуют, что уже было в конце Советского союза, а вы с ними боретесь. Мы голосуем за вашего президента, якобы обиженного ими, а он продолжает рулить в их интересах, в интересах своих критиков и как бы противников. И вы и они, это наперсточники из одной шайки.
Поэтому вы и уничтожаете всех, кто вас разоблачает.
Другой переговорщик: Это не мы, это их спецслужбы!
Он: Отлично! То есть на нашей территории, на теорритории вашей юрисдикции работают они?
Это как?
А почему вы каждый месяц получаете зарплату, ведь вы живёте на наши деньги? Почему вы не выполняете свои профессиональные обязанности?
Другой переговорщик: ...
(Пауза).
Он: Вы где?
Другой переговорщик: ...
Он: Вам нечего ответить?
Другой переговорщик: Мы бы хотели взять тайм аут.
Он: Какой такой тайм аут? Вы американец?
Другой переговорщик: Нам нужно обдумать то, что вы сказали.
Он: Да это не я, это народ вам говорит. Вот итоги голосования, интернет посмотрите и газеты наши почитайте. Мы это пишем уже не один год и даже не десяток лет, а вы делаете вид, что нас нет.
Это вы виноваты в том, что я здесь. Это на вас вина за кровь этих радиодеятелей. Это вы загнали меня и весь народ в тупик. Вы своей бездеятельностью, профнепригодностью и бездарностью!!
Другой переговорщик: Я прошу время для обдумывания.
Он: А что обдумывать, я что разве уже озвучил свои требования?
Другой переговорщик: А у вас они есть?
Он: Конечно.
Записывайте.
Опускаете железный занавес!
Прекращаете работать на ротшильдов, рокфеллеров и уничтожаете их как врагов всего человечества.
Второе. Немедленно закрываете наркотрафик.
Алкоголь под государство!
Всю стратегическую экономику под государство!
В кратчайшие сроки восстанавливаете армию с полной мобилицацией на весь переходный период.
Расстреливаете всех организаторов и исполнителей антигосударственного переворота 91-93 годов.
Возвращаете бесплатную медицину, образование, отдых и абсолютно все социальные льготы.
Отправляете чиновников всех ведомств на освоение несметных богатств нашей любимой Родины, без права переписки, с полной конфискацией имущества и ущемлением в правах всех родственников до седьмого колена. Пока в роду не забудут, что их предки были ворами.
Все СМИ, всю культуру передаёте нам. Тех, у кого есть своё национальное государство, отправляте делать карьеру к себе на родину.
Депортируете всю пятую колонну полностью без выяснения, кто из них хороший, а кто плохой.
Все новые чиновники должны быть националистами. Кровь и почва! Правды будет тем больше, чем больше возможности её найти.
Записали?
Голос переговорщика: Да. Мы обдумаем ваше предложение. Оно будет передано руководству государства. Нам нужно время.
Он: Даю вам 30 минут.
Голос переговорщика: Вы требуете смены политического курса страны. Мы не успеем решить этот вопрос за полчаса.
Он: (С издёвокй). А за час успеете? А до утра?
Голос переговорщика: ...
(Пауза).
Он: Тридцать минут.
Голос переговорщика: Хорошо, мы постараемся. Раненые есть?
Он: Нет.
Голос переговорщика: Убитых отдадите?
Он: Нет.
Голос переговорщика: Мы выйдем с вами на связь. До этого времени я прошу не предпринимать никаких односторонних действий.
Он: Договорились.
(В микрофон).
А мы, дорогие мои радиослушатели, продолжим нашу передачу.
Но в этой её части я бы хотел рассказать, что заставило лично меня пойти на этот шаг.
Вам интересно?
Думаю да.
И так.
Я не сразу завёл семью. Не хватало решимости, не хотелось плодить нищету. Нам мало родить. Мы думаем о том, чтобы дать детям не липовое, а настоящее образование по любимой професси, выдать замуж за приличного человека или женить на хорошей девушке, помочь внукам, ну и, конечно, квартира, какая-нибудь дача и убитая "копейка" прилагаются. И всё это чтобы честно, чтобы не воровать, чтобы не кривить душой, чтобы не стыдно, чтобы остаться чистым перед Богом. Заметьте, так думают и поступают далеко не у всех народов. Некоторые плодят мошенников, бандитов и воров.
Мы любили собираться вместе на родительской даче. Тут недалеко. Простая, собранная хозспособом из того, что было. А истина в простоте. Правда всегда проста. Святая простота уже высмеяна. Отец никогда не гнался за должностями, накоплениями и роскошью. Всё это было чуждо его натуре. Деньги тратились на еду, а остальное получали бесплатно. Мама тоже не собирала в чулок и считала, что деньги приносят несчастья. Одно время родители жили там круглогодично, но запомнилась мне почему - то весна. Не потому, что всё расцветает, а потому что выносили стол перед домом и проводили время под открытым небом.
Ничего особенного, если не сказать, что мы как жители мегаполиса оживали здесь вместе с природой. Вокруг вот такие сосны! Дятлы вот такие! Белки с такими хвостищами. Лису видел.
Дети любили там бывать. Возникала та редкая идиллия, которая собственно потому так и называется, что близка к идеальному проявлению людей и отношений между ними. Никогда не было ни скандалов, ни ссор и даже обид. Все берегли это место, старались не испортить его ауру. Жена везла свои кулинарные поделка, а мама навстречу выставляла дедово творчество. Ели простое но вкусное, настоящее, домашнее, здоровое.
Чаёк. Тот чаёк. И так до поздна. Душа отдыхала, ничего не хотелось. Какая-то самодостаточность через самоограничение. Достоинство и уверенность в завтрашнем дне.
Костерок на ночь, гитра в исполнении то сына, то дочери и спать. Сон был глубокий без картинок, такой, который бывает только у спокойных, добрых, миролюбивых людей. Так было много, много, много раз. Могло быть вечно. Все государственные праздники, дни рождения и просто удачные выходные. Где-то что-то происходило, но там это не было важно. Негатив оставался в агрессивном, спесивом, с больной гордыней, алчном городе.
(Пауза).
Но вот сначала мало заметно, как бы фоном в стране стали происходить какие-то события. Умирали маршалы, генсеки, члены ЦК. Они отдавали Богу душу пачками. Так часто, что за этим процессом перестали следить, как за запусками космических кораблей-приелось. Ведь нас долго готовили к тому, что в руководстве одни впавшие в маразм старики. Поэтому их смерти выглядели в целом закономерно. Никому и в голову не приходило, что их убивают.
И, наконец, из динамиков раздалось - "хотим перемен". Нам показалось это странным. Нам хотелось консервации счастья. Зачем менять то, что нравится. Мы все были в отца - сталинистами.
Но после убйства Сталина Хрущёв сделал из русского революцеонера-аскета потребителя, мещанина и бюргера. Новым советским обывателям хотелось поэкспериментировать над судьбой, сыграть в рулетку, чтобы выиграть ту жизнь. Вся красивость той жизни была в дизайне. Дизайне коробок, банок, обёрток конфет, этикеток. Неона хотелось. Хотим неона, хотим бесконтрольности, разнузданности, растленности!
И эти пустые люди потащили за собой остальных. В воздухе запахло деньгами и их при известном риске стало возможным урвать. Появились воры-везунчики и те, кто считал, что с ними не поделились - бандиты. Женщины включили плоть и добывали счастье юбками.
Людей охватила золотая лихорадка и они стали продаваться миллионами, а кто не хотел, тот погибал как не вписавшийся в базар. В бардак.
Моё НИИ закрылось, его здание было продано под рынок и я пошёл в химчистку. Я же химик.
Жена потеряла работу-сократили, но моих хватало. Сын учился, дочь тоже. Родители жили от пенсии до пенсии.
Вроде бы приспособились, но тут они (показал стволом на редакторскую) устроили нам погром. Назвали дефолтом.
В стране, добывающей нефть и заливающей ею Европу, не стало бензина. Исчезли все деньги в том чисте и мои. Не стало совести, чести, правды, отваги. Народ мельчал на глазах.
Сначала я запил. Как все тогда. Мы не понимали, что происходит, кто виноват и что делать, как остановить и когда кончится. А нам отсюда, через этот микрофон внушали, что это естественные процессы, эволюция, саморазрушение колосса на глиняных ногах.
Беспросветность опустилась на страну и поселилась в наших душах. Все жили одним днём, выкручивались, пытались подняться и не могли. Притяжение усилилось, мы были не в состоянии его преодолеть и стали сначала тысячами, потом миллионами уходить в землю.
Первым умер отец, потому что не было лекарств, за ним мама, потому что не приехала скорая. Совсем не приехала. Просто не поехала. А ведь в ней, в этой машине были наши советские люди. Что должно было с ними случиться за десяток лет, чтобы они превратились в скот?
(Пауза).
Потом произошло непоправимое. Зарезали моего сына. Того самого, которого я так любил, которому отдал так много сил, душевного тепла и на которого рассчитывал. Убийцу не нашли до сих пор, хотя он известен. За него заступилась диаспора.
Выросла дочь и мы с женой сосредоточили на ней всё свое внимание.
Но однажды вечером она не вернулась домой с работы, а потом её нашли изнасилованной и убитой за гаражами, которые стоят по краям сквера перед самым нашим домом. Рядом была стройка с гастрабайтерами и все следы вели туда, но никого не нашли опять. Не искали. Компания застройщик проплатила милицию и она закрыла дело.
Пить я бросил, потому что уже просто не мог. Зато запила жена. И в этом состоянии её сбил мажор на зебре. Насмерть. А сам скрылся ....
(Пауза).
(Пауза).
За что?
За что мне такое?!
Я бился головой о стенку так, вот честно говорю, клянусь, что соседи стали меня бояться. Не за меня, а меня.
Так я остался один. Не было войны, не было врага, но я потерял всё.
Никакой правды, никакого закона, кругом издевательства чиновников. Чиновники, чиновники, чиновники! Эти выродки с нашими фамилиями. Как так? Разве такое возможно? Здесь я понял, что дело не только в них, в пятой колонне, но и в нас.
Я понял, что не надо жалеть никого.
Я стал думать. Как много я думал, я так много думал, что мне назначили антидепресанты. Но они не брали. А думал я о том, как сделать так, чтобы в один момент уничтожить всех подонков. Всех за один раз.
(Пауза).
В химчистке я сообразил использовать для выведения пятен газ. Смешивая их удалось создать нечто особенное, но я не знал, как это можно реализовать в большой экномике. Применения этому не было. Но однажды в полупустой двушке с оторванными обоями, оставшейся от родителей, меня осенило!
(Пауза).
Я намекнул о теме нескольким ребятам. Через друга по институту на меня вышли серьёзные люди и уже буквально через неделю я был представлен сотрудникам лаборатории в закрытом НИИ.
Я изобрёл газ.
Моей разработкой был газ, использованный в "Норд-Осте".
Голос в громкоговорители: Вы под подпиской! (Настойчивый телефонный звонок на студийный телефон). Вы предупреждаетесь о разглашении государсвенной тайны!!
(Пауза).
Он: Только врачам не выдали андидот.
Голос в громкоговорители: Прекратите, мы предупреждаем вас об ответсвенности! Поднимите трубку, нам есть что вам предложить.
Он: По ночам я слышал своих и чужих детей. Они кричали: "Будьте вы прокляты! Будьте вы прокляты! Будьте вы прокляты! Будьте все прокляты!!"
Мне оставалось только материализовать их проклятие. Оно у меня в руках.
(Достаёт из сумки небольшой баллон).
Голос в горомкоговорители: Предупреждаем вас в последний раз.
Он: После "Норд-Оста" я от них (показал стволом на уличное окно) уволился и довёл всё дома, точнее в гараже.
Открытие фантастическое.
(Инженеру). Выключи их. (Показал на уличное окно).
Пока изобретут противоядие…. Планета очистится.
Я считаю, что поступаю по совести.
Эксперименты были на крысах и мышах. Они дохли избирательно. Даже несколько гастарбайтеров с соседней стройки у меня в гараже - все до одного.
Грешивший организм излучает определённый спектр, что и будет распознано и считано. Это так называемый умный газ.
Я не хотел. Я честное слово не хотел. Я ждал, что с ними расправится Бог. Я и сейчас смотрю на него.
Похожи мы с тобой, Господи. Ты о людях печёшься, и я тоже ими занимаюсь.
(Пауза).
Сравнить не с чем. Газ без запаха. Без цвета. Сверхлетуч. Одного этого достаточно, чтобы….
Не могу произнести. Если ты всеведущ, то и так знаешь. Если открыть распылитель, через несколько часов в этом городе не останется ни одного грешника. Я решил облегчить тебе работу, Господи. Скоро у тебя не останется ни одного клиента – попрошайки, нагло вымаливающего себе райскую жизнь и всепрощение.
Почему я?
Я мотивирован. Тобой. Ведь это ты устроил мне такую жизнь, вместе с ними. (Кивнул на редакторскую). Нет, нет, я в курсе, что мы виноваты во всём сами, у нас есть выбор, а у тебя есть отбор. Не перебивай меня, пожалуйста, я ведь ещё не там, а здесь.
Самое фантастическое, что газ стелется по земле. Он не исчезнет в атмосфере. Единожды выпущенный, будет гулять и рассеиваться, пока не захватит всю нашу планету.
И вот представь себе, как все будут поставлены в известность средствами массовой информации, о том, что их предупреждают о нравственной ответственности. И вот тут-то начнётся самое интересное. В это никто не поверит, сочтут очередной рекламной уткой…
… и вдруг …
…мор!!
На Земле мор! Все, кто не изменился, прямиком направляются к тебе, а остальные начинают блюсти свои души, мозги и прочие органы и части тела. Чтобы не заболеть этой смертельно опасной болезнью.
Мне даже не верится, что я это смог. А люди, они, чувствуют. Видишь, какие злые стали? Они как свиньи, которых сегодня заколют. Да, Господи, перед смертью и муха злая. Хороший ты мужик, Господи. Нравишься мне, но не получается у меня, понимаешь. Поверил бы в Бога, да сил много. Всякое бывало, но сам вставал.
(Звонок на его мобильный).
Он:
Да?
Шеф?
Давно не виделись.
А откуда вы узнали мой номер?
Собственная безопасность?
Пусть отойдут от меня подальше, а то сдохнут первыми.
Задумал?
Кирдык света!
(Пауза).
Что?
(Пауза).
(Пауза).
(Пауза).
Да ладно.
(Пауза).
Бросьте.
Этого не может быть, вы меня разводите. Я вас там хорошо изучил.
(Пауза).
Этот газ не может существовать в природе.
(Пауза).
Не может.
(Пауза).
А я вам говорю, что не может.
(Пауза).
Не может этого быть, иначе я бы его обнаружил.
(Пауза).
Я им дышу?!
(Пауза).
Ой перестаньте.
(Пауза).
Честное слово. Учёный всё-таки, а такое заявляете.
(Пауза).
Неправда.
(Пауза).
Не-прав-да!
Я проверял.
В обычном воздухе есть всё, что в моём газе?
(Пауза).
Это неправда. Вы просто хотите украсть у меня открытие?
(Пауза).
Что вы мне морочите голову?!
(Пауза).
Хорошо. Почему, если он есть в воздухе, которым мы дышим, люди от него не умирают?
(Пуза).
Что значит умирают?
(Пауза).
Да, все умирают, но каждый от своей болезни.
Остальные от старости.
(Пауза).
Какое следствие?
Какого отравления?
(Пауза).
Что вы мне голову морочите?!
Воздухом?
Да вокруг меня одни мрази ... .
(Пауза).
Конечно, умрут. Куда денутся.
Из-за газа?
Воздуха?
Обычного воздуха?!
(Пауза).
Нет, нет. Не верю. Это розыгрышь, разводка.
(Пауза).
Да какое там накопление. Что вы умничаете?
Если бы этот газ был в воздухе всегда или тем более он был самим воздухом, как вы утверждаете, люди бы уже давно выработали иммунитет и жили сколько угодно.
(Пауза).
(Пауза).
(Растерянно сел).
(Пауза).
Вы считаете?
(Пауза).
Достижение среднего возраста только за счёт иммунитета?
(Пауза).
Я не согласен! У меня сейчас такая концентрация, которой в природе не может быть!
(Пауза).
Я не глупец и прошу меня не оскорблять!
(Пауза).
Какие секретные эксперименты?
И где это вы их проводили?
В какой такой фирме?
(Пауза).
Это ваша контора?
(Пауза).
Не действовало?
Что вы лжёте!?
Какая подписка? Я расскажу об этом всему миру!
Мне поверят!
Я перед микрофоном, перед камерой отравлюсь этим газом.
И вашей конторе конец!
Вам всем конец!
(Отключил и бросил трубку).
Берёт баллон, садится напротив камеры, (инженеру) включи! Скажешь... Уже?
(Пауза).
Дорогие мои, простите меня, но многих из вас сегодня не станет.
(Пауза).
Земляне!
(Пауза).
Друзья.
Вы, сидящие у экранов, уцелеете только в том случае, если жили честно и праведно. Вам, оставшимся в живых, достанется всё придуманное и построенное нашей цивилизацией. Я уверен, что вы сумеете правильно распорядиться этим наследием. Рожайте себе подобных. Живите счастливо.
Многие предупреждали, просили, умоляли вас, но вы их слов не услышали. Слова не помогли.
Этот газ сделает землю совестливой.
Сам я грешен, поэтому (пауза) прощайте.
(Пауза).
(Не решается).
(Пауза).
(Открывает баллон. Большими глотками вдыхает содержимое).
Сейчас уйду я, а потом вы. Кто слабее, кто крепче не имеет значения. Разница будет незначительной. Завидую тем, кого он пощадит. Вот это будет жизнь. Да здравствует светлое будущее.
(Усиленно вдыхает).
Сейчас.
(Криво улыбается).
Фирма гарантирует.
Эти-то в гараже, передохли...
Вот он конец бардаку, абсурду, войне систем и идей.
Да здравствует человечность!
(Пауза).
Сейчас.
(Пауза).
Что за чёрт?
Что такое?
Это не может быть.
Извините, я выключусь по техническим причинам, а когда устраню неисправность, вернусь в эфир. Оставайтесь с нами. (Инженеру). Выключи.
(Выключается).
Что за чертовщина?
(Пауза).
Сейчас, сейчас, минуточку, сейчас сработает.
(Вертит вентель).
Господи, что случилось с газом?
Неужели я опозорен? Концетрация зашкаливает.
(Пауза).
Я же грешник, Господи? Я же у тебя на глазах ... вот же... (показал на окно редакторской).
(Трясёт баллон).
(Глубоко вдыхает).
Да что такое.
Что происходит.
Как такое возможно?
Да я в конце-концов...
Я ненавижу людей, ****ей, чиновников, прокуроров, судей, президентов?!
(Пауза).
(Химичит, крутит вентель, что-то присоединяет, опять и опять. Открывет ещё больше. Шипение газа. Жадно вдыхает).
(Ждёт реакции).
(Ждёт реакции).
(Ждёт реакции).
(Ждёт реакции).
(Пауза).
(Пауза).
(Пауза).
(Пауза).
(Пауза).
(Достаёт пистолет).
Простите меня все.
(Пауза).
Мой газ уже создан самим Богом и он, это воздух, которым все дышат, поэтому и умирают, вот откуда смерть.
Мой газ уже создан самим Богом и он, это воздух, которым все дышат, поэтому и умирают, вот откуда смерть.
Мой газ уже создан самим Богом и он, это воздух, которым все дышат, поэтому и умирают, вот откуда смерть.
Вот почему мы так мало живём.
Вот почему рано умираем.
Вот почему мы вообще умираем.
(Пауза).
Простите меня все.
(Обратил внимание на инженера, подошёл к разбитому окну редакторской).
(Инженеру). А ты что здесь делаешь, ты почему здесь?
(Пауза).
Ты ведь наш.
А наши, даже если боятся идти вперёд, то не отступают, потому что стыдно, поэтому и стоят насмерть.
Толерантный?
Толерантность это библейское терпение. Нам ещё с тех пор внушают, что мы самые терпеливые и это наша отличительная положительная черта. И мы, дураки, терпим. Над нами измываются, а мы тщеславно терпим. Нас обворовывают, а мы трусливно тянем. Нас уничтожают, а мы смиренно молчим. Это глупость. Нам с тех времён внушают, что мы должны их терпеть, мириться с их греховностью и даже любить их, врагов своих. Кротость и всепрощение это психологический капкан, в который они поймали наш народ.
(Пауза).
Зачем ты им помогаешь, на их стороне против своих?
(Пауза).
Ты что не понимаешь, что так ты губишь свой род, ты работаешь на оккупантов?
(Пауза).
Ты предатель.
(Направляет пистолет на инженера и стреляет в него. Потом подносит пистолет к своему виску).
Контакт девятого уровня завершён.
(Стреляется и падает или имитирует выстрел вверх с выходом на "другой финал" и "поднимается" как инженер).
Другой финал.
Инженер: (Через паузу). Потом он переоделся в форму полицейского, которого обезоружил, заклеил себе скотчем рот, связал руки, выбил внизу стекло на входных дверях, вывалился на улицу и окровавленный бросился под защиту полицейских машин, почти сразу попросился справить нужду, к чему присутствующие отнеслись с пониманием, отошёл и больше его никто никогда не видел.
(Пауза).
Прошло много лет. (Даже очень много. Всё поменялось). Но я до сих пор так и не знаю, промахнулся он или действительно решил оставить меня в живых. Может быть для того, чтобы я был свидетелем и всем рассказывал то, что официальные власти тут же закрыли, засекретили, как будто ничего и не было. Было.
Врачи говорят, что у меня стокгольмский синдром.
(Пауза).
Нет.
(Пауза).
Он никого не убил. Все были заперты в другом месте.
Видел он их, воображал или делал вид я не знаю.
В редакторской кроме меня никого не было. Я не пострадал, только лицо осколками посекло.
(Пауза).
Он был первым.
Молоток.
(Уходит).
Занавес.
Пьеса - предостережение.