«Баба я, что ли, – думал Пётр Исаевич, подъезжая к деревне. – И почему я так эту пору люблю?»
День был тёплый, солнечный. Начало сентября.
Пётр ехал в пятницу после работы на дачу к супруге Лёле, с апреля по ноябрь живущей здесь безвылазно с двумя юными псами и пожилым котом. Ехал Пётр Исаевич, как обычно, не спеша. Долго выбирал продукты на рынке. Впереди были выходные. И он уже начал отдыхать. Не хотелось делать никаких резких движений. Хотя представить себе Петра Исаевича, делающим какие-либо резкие движения? Если только за ним гонится пчелиная семья. Да и то бы он, наверняка, лёг лицом в траву, накрывшись первым, что окажется под рукой. Например, супругой Лёлей.
Да, как-то за ним гнались один принципиальный в пределах оговоренной суммы налоговый полицейский и группа сотрудников районной санэпидемстанции. И то он не убегал. С его-то подагрой и лишним весом, давно и успешно скрывающим от посторонних глаз талию. Но потом оказалось, что санитаро-эпидемиологи просто спешили на троллейбус. Петру Исаевичу пришлось оплатить их проезд. И судя по стоимости билетов, у них был коллективный выезд в Бразилию.
После смерти любимого ньюфаундленда Лёля и Пётр вообще не собирались больше брать собак, но потом вдруг взяли сразу двух. И если теперь кто-нибудь спрашивал, зачем, так они только глупо улыбались.
Щенки были полные антиподы друг другу. Впрочем, как и их хозяева. Девятимесячный чёрный лабрадор Флинт малоподвижный, вальяжный, готовый съесть в любую секунду всё, что можно сунуть в пасть и проглотить, не жуя. Диван был его любимым местом отдыха. Если бы ему подавали миску прямо туда, то он бы вставал только для того, чтобы посетить удобства во дворе. Что-то я запутался. Это я ещё про Флинта или уже про Петра Исаевича?
Восьмимесячный светло-палевый голден-ретривер Денди не мог усидеть на месте ни минуты. Ел немного и неохотно. Думаю, если бы он был человеком, то ограничивался бы, как его хозяйка, двумя чашками кофе и сигаретами. Да, плюс, конечно, ежевечерний кусок мяса на косточке. Это святое. Не для Лёли, а для Денди.
Итак, наступил любимый щенками и Лёлей момент. Пётр Исаевич въезжал во двор. Они ждали его с понедельника, зная, что хозяин не забудет никого, привезя полный багажник всяких вкусностей.
Пётр остановил машину. Его никто не встречал. Он вышел и крикнул:
– Ах, так! Я могу и уехать!
Не помогло. Со стороны озера слышны были крики жены и вроде бы весёлый собачий лай.
– А кто мне антистрессовую нальёт? – громко спросил Пётр. Не услышав ответа, он ещё не заволновался. Щенки с Лёлей наверняка были на озере. Тогда хозяин сходил в дом, принёс из холодильника бутылку водки, стакан и солёный огурец на блюдечке. Ну, такая у него была традиция. Начинать выходные дни, выпивая после долгой трёхчасовой дороги из Города сто пятьдесят грамм одним махом. Что он и сделал. Даже не переодевшись. Так и сидел за столиком во дворе в белых брюках и аналогичной рубашке, занюхивая стопку сосновым воздухом. Огурец остался нетронутым.
Пётр подошёл к машине и несколько раз посигналил, сообщая о своём прибытии. Первым прибежал Денди. Он был возбуждённым и мокрым. Пёс так и вертелся у ноги, что-то пытаясь рассказать.
– Испачкаешь, Денди, – с улыбкой произнёс Пётр. Он уже начинал любить весь мир, включая налоговую полицию. – А я тебе что-то вкусненькое привёз.
Вот тут и началось. Прибежала Лёля и, даже не поздоровавшись, крикнула:
– Флинт пропал! Полчаса кричу его, не идёт. Лай где-то слышен, но не могу понять, откуда.
– Куда он может, – попытался возразить супруг. Ну, что могло омрачить сейчас его резко улучшающееся настроение?
Но Пётр не договорил. Из-за леса, со стороны озера, раздался такой пронзительный собачий скулёж, что водка у него тут же выветрилась из организма. Думаю, даже алкатестер не показал бы её содержания в крови.
Надо сказать, что их дом расположен не в самой деревне, а на хуторе из трех домов. За хутором сразу начинается небольшой лес, отделяющий пятью минутами ходьбы участки от озера.
Понять сразу, где скулил Флинт, было невозможно. Пётр и Лёля разделились и побежали к берегу. Приблизившись, они поняли, что пёс находится где-то в районе бобриной заводи. Тропинки туда не было. Люди старались не беспокоить бобров, которые облюбовали это глухое место для жизни гораздо раньше человека.
Но, как оказалось, не все обходили это место стороной. Когда Пётр сквозь бурелом и болотце пробился к лабрадору, он пожалел, что мало выпил. Флинт попал в капкан. Задней правой лапой.
Тут же прибежала Лёля. Денди близко подойти боялся. Он лежал где-то метрах в пятидесяти и наблюдал, не понимая, что происходит.
От боли Флинт уже обессилел и только тихо поскуливал. Пётр попытался разобраться в конструкции капкана. Лапа находилась между двух металлических обручей с зубцами, которые удерживала мощная пружина. Капкан висел на цепи, которая крепилась к штырю, основательно вбитому в землю. Бобры – ребята здоровые. И капкан соответствующий.
– Держи его, – сказал Петр, – а я попытаюсь отжать.
Да уж, зрелище не для слабонервных. Лёля, вся в слезах, пыталась удержать Флинта, а он от боли грыз ей руки. Ничего другого под зубами у него в тот момент не было. Нет, для разнообразия он пару раз укусил и хозяина. Пёс вертелся, дёргался, и от этого ему было ещё больней.
– Подожди, – сказал хозяин и достал из кармана брюк мобильник. Он набрал номер их родственника и рассказал о происходящем.
– Любые деньги, – добавил Пётр в конце.
Через пять минут родственник перезвонил и сообщил, что к ним выехал ветеринар. Он только спросил, не перебита ли кость. Пётр этого не знал. Да и что можно было разобрать в этой ситуации.
Лёля побежала в деревню встречать врача, а Пётр сел рядом с любимцем в траву и, немного успокоившись, начал соображать. Он только в тот момент понял, что сначала пытался отжать в пружину в другую сторону, увеличивая нагрузку на раненую ногу. Осознавать это было невыносимо! Первое, что Пётр сделал, взяв себя в руки – встал и попробовал выдернуть штырь, удерживающий капкан. Раскачав и поколотив по нему камнем сбоку, он с усилием и с третьего раза выдернул его из земли. Это оказался полутораметровый металлический прут.
Освобождённая цепь, сдёрнутая со штыря, сразу повисла.
«Уже легче», – подумал Пётр. Теперь, по крайней мере, можно было выбраться из болотца, в котором они сидели, и попробовать справиться с капканом на сухом месте. Флинт, будто почуяв свободу, сам переполз повыше, волоча капкан на лапе. Смотреть на него было страшно. Кожа перебита, из-под ржавых зубьев торчала кость, вся лапа в крови.
Пётр сунул Флинту в пасть палку и, собравшись с силами, отжал проклятую конструкцию.
– Мы идём! – крикнула Леля. Они вдвоём с ветеринаром продирались сквозь бурелом. А тот ещё нёс в руке заправленный снотворным шприц.
Пётр держал пружину, но у Флинта не было сил вынуть лапу. Тогда хозяин сам сдёрнул капкан и сел рядом без сил. Пёс тоже не вставал.
– Где вы? – снова крикнула Лёля. И тут лабрадор, услышав голос хозяйки, вскочил и побежал к дому. Он даже не хромал. Ветеринар чертыхнулся и пошёл обратно. Хозяева с ним.
Через полчаса заснувший после укола Флинт лежал на столе во дворе дома, а ветеринар под внимательным и сочувствующим взглядом хозяев и Денди зашивал лабрадору перерубленную капканом шкуру.
– Невероятно, – бурчал он. – Кость цела, сухожилие не повреждено. Хорошо, что пёс ещё молодой, заживёт, как на собаке.
Все засмеялись. Теперь уже было можно.
Лёлины руки заживали долго. Теперь, спустя пять лет, и не заметно. А вот белые брюки и рубашка Петра Исаевича восстановлению не подлежали. Зато он заслужил вторую антистрессовую. И говорят, даже третью. Первой будто и не бывало.
А деревенские мужики нашли потом этого горе-браконьера. Какие уж они привели аргументы, не знаю, но больше капканы на бобров и собак никто на том берегу не ставит.
…Когда Флинту было полгода, он стал победителем выставки. Директор клуба прочил ему большое будущее. Но после случая с капканом стало не до того. Рана долго заживала, шов гноился, воспалялся, причиняя сильную боль. Пёс даже научился ходить на трёх лапах. Лишь месяца через четыре нога зажила, и о капкане напоминал только шрам чуть ниже колена. Но теперь собака перестала наступать на другую лапу! Нагрузка последних месяцев дала себя знать и спровоцировала серьёзное заболевание тазобедренного сустава.
Пётр Исаевич два года периодически возил пса на физиотерапию и массаж, как ребёнка. Уколы, таблетки, витамины. Ничего не помогало. Ветеринарная клиника, как и любая платная медицина, не ставит задачу быстрого излечения пациента. Суть их подхода проста: если ты к нам попал, будешь лечиться долго и дорого. В итоге, по резюме врача клиники, Флинта ожидали либо постоянные боли и хромота, либо дорогостоящая операция по замене сустава.
Помог случай. В магазине зоотоваров опытная консультантка, с которой разговорился Пётр, посмеялась над назначениями дипломированных врачей и абсолютно бесплатно предложила совершенно другой подход. Через два месяца лабрадор бегал и плавал, как прежде.
Правда, больше всего по-прежнему Флинт любит спать на диване. Ему бы туда ещё миску с едой, и он вообще бы вставал только для выхода во двор по естественной надобности. Или я опять про Петра Исаевича рассказываю?