Глава 1. Потерянный рай
Последнее время у дознавателей образовалась извращённая коллективная привычка: утром, рассевшись по своим местам, Камил, Олаф и Санди принимались наблюдать за Райгу. Посидев за бумагами полчасика, он начинал судорожно придумывать причину для ухода со службы, а потом, смущаясь, творчески излагал её коллективу.
Сегодня Райгу, недолго думая, попросил:
- Камил, можно, я уйду? Дел полно. Сезон в самом разгаре.
Камил тяжко вздохнул. Олаф, лишённый законного удовольствия, протестующе заскрипел креслом, а Санди, захлопнув книгу, сказал:
- Я тоже пойду. Вдруг Райгу дополнительная физическая сила понадобится или дельный совет.
Оправданием Райгу служило то, что, сбежав со службы, он работал в саду, окружающем жилище дознавателей. Невысокий и субтильный, Райгу развил такую бурную деятельность, что к середине лета двухэтажный дом совершенно потерялся среди плодоносящих деревьев и цветущих кустов. Впрочем, неудивительно, кии в Общем мире слыли лучшими специалистами по ландшафтному дизайну. Санди, как теоретик с энциклопедическим образованием, садоводству помогал ценными научными советами. Олаф, когда до него дошёл смысл происходящего каждое утро, тоже попытался влиться в число помощников, но был Камилом жестоко высмеян. И поделом. Например, на днях Олаф сорвал с дерева аппетитную грушу и едва не сломал об неё зубы. Райгу смиренно оправдался тем, что дерево – поздняя яблоня, чем надолго выбил Олафа из колеи нормальной умственной деятельности.
Камил, насладившись утренним спектаклем, обычно Райгу отпускал, но сегодня, подумав, он встал и отрезал:
- Всем сидеть на месте, я скоро вернусь.
Дверь захлопнулась.
- Что он задумал? - забеспокоился Санди, которому очень нравилось гулять по саду, наблюдая за работой Райгу, и давать советы растениям, как им лучше произрастать.
- Наверно, я слишком бесцеремонно себя повёл, - расстроился Райгу.
- Не без этого, - согласился Олаф. - Но тебе всё можно. Даже груши на яблонях выращивать.
- Я пошутил.
- Обычная сельскохозяйственная шутка, - пояснил Санди. – Он посадил под яблоней декоративную тыкву с плодами в форме большой жёлтой груши.
Камил, как и обещал, вернулся довольно быстро.
- Так, вы двое, можете до конца недели абсолютно легально копаться в саду, а мы с Олафом уезжаем.
- Куда это?! - возмутился Олаф, который уже давно никуда, кроме неприятных командировок, не уезжал.
- В отпуск? - догадался Санди.
- Да, в краткосрочный, - ответил Камил. - Мы едем на Элери. Тебе, Олаф, надо мир посмотреть и горизонты сознания расширить.
Олаф возмутился до глубины души.
- Ты кому предъявы кидаешь?! Бывшему дальнобойщику?!
- Все грузовые базы однообразны. А на Элери - уникальная природа.
Олаф недовольно пробурчал:
- Что ж ты зимой на лыжах со мной не катался? Природа была не менее уникальна: сосны, снежок, горки крутые, адреналин.
Адреналин Камил ненавидел давно и прочно. Вспомнив о горках, с которых он предпочитал не спускаться ни на чём, Камил проворчал:
- Адреналин у меня всегда с собой. Для твоего удовольствия могу вокруг дома на лыжах походить. Прямо сейчас, но объясняться с санитарами будешь сам.
Олаф только рукой махнул, к тому же ему давно хотелось посмотреть на место, породившее Камила.
Планета Элери встретила лайнер голубыми лагунами, белыми невысокими виллами, тишиной, приторным ароматом цветов и терпким запахом моря. Пассажиры, прилетевшие на планету - исключительно аборигены - разбрелись по стоянке катеров местного значения и неспешно разлетелись в разные стороны.
Олаф озирался, удивляясь тому, что цветные бабочки и прочие безвредные насекомые не мельтешат перед носом, а дисциплинированно летают в отдалении, над клумбами и розариями. По тенистым аллеям, веером расходящимся от стоянки катеров, разгуливали неброско одетые элери. Звенели фонтанчика, в изумрудной листве порхали райские птицы. Ветерок приятно нейтрализовал полуденное солнце.
- Насмотрелся? - поинтересовался Камил и открыл дверцу ближайшего катера.
- Бедновато как-то, - удивился своим ощущениям Олаф.
- Где «бедновато»? - нажав на панели управления пару кнопок, спросил Камил.
- Катер ты мог бы себе завести роскошней. Или у отца одолжить.
Катер медленно поднялся и устремился к неведомой цели. Камил, убрав руки с панели и закрыв глаза, пробурчал:
- Отличный безопасный катер. Только он не мой.
- Мы что, чужой транспорт свистнули? - изумился Олаф.
Камил открыл глаза.
- Да кому нужно красть катер? Просто взяли. Автопилот его потом обратно на стоянку пригонит.
Полетав над прозрачным, приветливым морем, катер опустился на лужайку. Совсем близко, аккуратно вписавшись в скалу, белело двухэтажное здание. На его широкой веранде стояли кресла и столик с недопитым бокалом, рядом валялись несколько морских раковин. У Олафа неожиданно прорезались детективные способности, и он спросил:
- Подожди-ка, ты когда последний раз был дома?
Камил, пристально разглядывая входную дверь, откликнулся:
- И опять ты ошибся, это дом моего отца.
Олафа пожал плечами.
- Вот я и говорю «бедновато». Море, да, красивое, но дом на дворец ювелирного короля не тянет.
Камил принял надменный вид и фыркнул:
- Плебей.
Но всё же снизошёл до объяснений.
- Видишь ли, если ты выстроишь роскошный малахитовый дворец или купишь катер из платины, то окружающие сразу поймут, что лично тебе предъявить нечего, кроме плохого вкуса. Так стоит ли за собственные деньги демонстрировать миру свою никчёмность?
- Да, - ошеломлённо согласился Олаф, - не стоит.
Элегантную дверь дома украшала пришпиленная к ней бумажка. Сначала Олафу показалось, что буквы, начертанные на ней, элерийские, но потом он понял, что это всеобщий язык, только подчерк у автора уж очень замысловатый.
«Меня нет дома».
Камил оторвал записку. Под ней красовалась её сестра.
«Меня точно нет дома».
Камил оторвал записку и постучал в дверь.
«Точнее не бывает», - гласила следующая записка.
Камил оторвал её тоже и постучал ещё громче.
«Буду через два дня».
Камил снова оторвал записку и постучал очень громко.
«Если ты не прекратишь ломиться, я появлюсь гораздо раньше».
- Ну, давай, ломись, - потребовал Олаф.
- Не надо, - ответил Камил. - Там ещё одна бумажечка, и я не хочу знать её содержание.
Имея некоторое представление о характере Симона, Олаф смирился и спросил:
- А где же мы будем жить?
- «Где-где», - сварливо передразнил его Камил. - У меня!
Оказалось, что прямо на берегу моря, среди редких ажурных деревьев располагается небольшой, едва заметный сверху домик.
- Слушай, - топая по дорожке, участливо спросил Олаф. - Симон настолько не хочет тебя видеть?
- Причём здесь я? – удивился Камил. - Он в своей гостевой спальне тебя не хочет видеть. Между прочим, у меня в доме только одна кровать. Жлоб!
Вскоре выяснилось, что на веранде нового приюта Олафа дожидаются: удобный топчан, толстый матрац и комплект постельного белья, изящно перевязанный лентой. Камил потянулся к белью, но Олаф пресёк попытку умыкания посредством грубой силы. Архитектура домика оказалась странноватой: внутрь комнат с длинной веранды вели три двери. Ванная, гостиная и спальня.
- А кухня где? - предчувствуя недоброе, спросил Олаф.
- Потом покажу, - устраиваясь в спальне, откликнулся Камил.
- Дебильная архитектура, - посочувствовал Олаф. - Архитектор - урод.
- Дом я сам проектировал, но давно, - оправдался Камил. - Зато нет проходных комнат. А сейчас мы пойдём в общественную столовую.
Олаф ахнул:
- И это - планета, погрязшая в роскоши!
Столовая оказалась сложной сферической конструкцией, представляющей собой конгломерат балконов, похожих на ласточкины гнёзда. В центре конструкции помещался прилавок, уставленный разнообразными блюдами.
- Шведский стол! - восхитился Олаф.
- Не обожрись, - радушно посоветовал Камил.
Распорядительница - единственное в столовой живое существо - осведомилась, какой вид с балкона предпочитают гости. Море, сад или горный ручей? Олаф выбрал морской пейзаж и получил для любования кусок моря, полоску берега и домик Камила. Камил демонстративно уселся к пейзажу спиной.
- И сколько стоит здешний обед? - съев половину выбранных блюд, поинтересовался Олаф.
- Нисколько, - ответил Камил. - Сказано же: это общественная столовая.
- Понятно. Если я скромно питаюсь в общественной столовой, значит, мне есть, что предъявить лично? Видимо, драгоценные россыпи души и мозгов.
- Особенно россыпи мозгов. Правда, никто не запрещает тебе предъявлять вместо дешёвых понтов дорогие. Естественно, когда это уместно.
Олаф подумал, что уж с дорогими понтами промахнуться ему не светит, ввиду хронического отсутствия денег.
- Скажи, а Симон тоже обедает в столовой?
- Никогда. Именно поэтому мы здесь.
И то верно, не ходить же простому элерианскому магнату по общественным столовым. Однако в этом раю ухо следовало держать востро.
- В чём подвох? - спросил Олаф.
- Симон ловит и ест то, что выползает из моря. А до моря ему идти ближе, чем до столовой.
- Логично, - согласился Олаф, - но уж очень неаппетитно.
Камил пожал плечами.
- Собственно, и ты сейчас ешь то, что недавно выползло из моря. Море даёт нам рыбу, мясо, молоко, моллюсков, сладкие и солёные растения, клубни. Суша используется для жизни, развлечений и удовольствия. Неразумно тратить её на производство того, что и так существует.
- Камил! - послышался весёлый женский голос.
Дальше Олаф слов не разобрал, так как не удосужился выучить язык своего начальника, а переводчик оставил на топчане.
- Галиэ, говори на всеобщем, - не здороваясь, потребовал Камил.
- Значит, это именно тебя я видела из окна! - ничуть не смутившись, воскликнула ясноглазая женщина с короткой, но очень красивой причёской. - Ты совсем не изменился.
Жизненный опыт подсказал Олафу, что прозвучавший комплимент - вовсе не комплимент. Галиэ поинтересовалась:
- Это твоя половина? Извини, я в половом диморфизме сапиенсов плохо разбираюсь.
- Это моя четверть, - кисло улыбнувшись, ответил Камил.
- Замысловатая форма семейных отношений. Или ты завёл себе трёх домашних питомцев?
- Я завёл себе трёх домашних деспотов.
Вот тут в глазах знакомой Камила загорелось неподдельное любопытство.
- И как ты теперь живёшь?
- Нормально. Сейчас, вот, самого дикого выгуливаю.
- Сегодня вечером в Сердоликовой бухте состоится вечеринка. Придёшь?
К огромному изумлению Олафа Камил ответил:
- Приду.
Дама упорхнула.
- Это кто? - вспомнив давнюю душещипательную историю с амулетом, спросил Олаф.
- Соседка, - экспрессивно тыча вилкой в тарелку, ответил Камил.
- Та самая? - осторожно поинтересовался Олаф.
- Какая ещё «та самая»? Ах, нет! Соседка, учились вместе.
- Хороший ты парень, Камил! - от всей души признал Олаф. - Добрый и героический. Но в детстве, судя по всему, ты был порядочной ехидиной.
После обеда Камил сообщил, что дико утомился, и ушёл в спальню, а Олаф отправился к морю. Море, как и следовало ожидать, оказалось безупречным: мелкая шелковистая галька берега, редкие крупные валуны и такая чистая вода, что её неудобно было касаться несвежими после перелёта ногами. Но Олаф, собравшись с духом, зашёл в море по колено. Вокруг него немедленно столпились обычные золотые рыбки. Они принялись с удивлением рассматривать доступную часть пришельца.
- Почему пялимся? – строго спросил Олаф. - Тут же пляж, народ постоянно купается, пора бы, рыбы, к ногам привыкнуть. Почему вы их не узнаёте? Может, тут купаться нельзя?
Посомневавшись, Олаф решил, что, скорее всего, волосатых ног рыбки могли и не видеть, потому что привыкли к чешуйчатым телам местных жителей.
Рыбки дружной стайкой шарахнулись в сторону, и к Олафу подплыло длинное извилистое существо со страшной пучеглазой мордой. На морде явственно читалось «Чего пришёл? Здесь всё моё!» Олаф недружелюбно дёрнул ногой в сторону морского гада. Существо отпрянуло и, злобно оглядываясь, удалилось.
Олаф, спешно выбравшись на берег, пробурчал:
- Зря я Камила относительно кулинарных пристрастий местной фауны не расспросил. Собирай потом конечности по дну.
За консультацией Олаф вернулся к домику, но дверь спальни оказалась запертой. Зато окно, выходящее в цветущий сад, было широко распахнуто. На кровати, уютно свернувшись под пледом, спал Камил.
- Эй ты, соня, - позвал Олаф. - Эй! Эй! Ой!!!
Закалённый в драках, Олаф успел присесть на корточки. Летящий тапок, вместо того, чтобы попасть ему чуть ниже пояса, угодил прямо в лицо. Олаф возмутился:
- В гостя! Позор!
Ничуть не смутившись, Камил поискал глазами второй тапок. Поняв, что дотянуться до орудия мести, не вставая с кровати, не получится, Камил оправдался:
- А я намекал!
Олаф ничего такого, что походило бы на намёк, припомнить не смог и спросил:
- Каким же образом?
- Дверь стулом подпёр.
Олаф, кивнув, констатировал:
- В отношениях с дверьми наблюдается поразительное фамильное сходство отца и сына.
Камилу надоело разговаривать.
- Приходил-то ты зачем? – раздражённо спросил он. - Тапок отдай.
Олаф кинул тапок хозяину, заткнул уши большими пальцами, угрожающе шевеля при этом пальцами свободными.
- Кто у вас вот такой в море водится?
Видимо, представление удалось, потому что Камил ответил не задумываясь:
- Это пастух. Он любит сопровождать косяки мелких рыбёшек, но питается только водорослями.
- Хорошо, что только водорослями. А зачем ему тогда рыбёшки?
- Вместе легче спасаться от… - Камил замялся. – Забыл название… от дельфинов.
- От дельфинов? А если подольше название повспоминать? – всем простецким лицом изображая тонкую иронию, спросил Олаф.
Камил скривил нос и ответил:
- От акул.
- Я так и знал, - горестно сообщил Олаф.
Камил сел прямо и торжественно провозгласил:
- Здесь никогда не бывает. Акул.
- Совсем никогда? – поинтересовался Олаф.
- При мне ни разу не появлялись, - гордо ответил Камил.
Олаф сказал в ответ горькую, но чистую правду:
- При твоём приближении анчар завянет, а гадюка на собственном хвосте повесится.
- Иди, купайся! – взвыл Камил.
Олаф предупредил:
- Тревога за мою жизнь изгрызёт тебя и не даст спокойно заснуть.
Камил слез с кровати, вооружился тапками и проскрипел:
- Специально для того, чтобы никто меня не изгрыз, ход в нашу бухту перекрыт прочной крупноячеистой сетью. Она необходима для того, чтобы трупы утопших сапиенсов не загрязняли собой открытое море.
- Ладно, - кивнул Олаф, - спи пока.
До самого вечера Олаф только и делал, что купался, распугивая разноцветных, как диковинные цветы, рыб. При встрече со знакомым пастухом Олаф дразнил его, корча рожи. Пастух занимался примерно тем же. Короче, царили идиллия и гармония.
Глава 2. На опасных поворотах
Незаметно наступил вечер. Посвежело, блики на воде перестали резать глаза, притихли птицы. Море отдыхало. Подставив лицо низкому солнцу, Олаф сидел на валуне и слушал плеск волн. Из дрёмы его грубо вытолкнул ворчливый голос.
- Подъём! Одевайся, мы идём на пляжную вечеринку.
Потянувшись, но так и не открыв глаза, Олаф ответил:
- У тривиальных жителей Земли бытует мнение, что на пляжную вечеринку надо раздеваться, а не наоборот.
- Раздевайся и иди без плавок, мне-то что?! Сойдёшь за экзотическое животное.
Олаф прыгнул на голос, но Камил, швырнув в него ворох шёлковых тряпок, ловко увернулся. Поскользнувшись на шёлке, Олаф окончательно проснулся. Оказалось, что Камил одет в серые штанишки, серую рубашку и драпирован куском синей ткани. Олаф, натянув точно такую же светло-серую пижамку, возмутился:
- А мне платочек? Почему я такой бесцветный?
- Все элери будут в серой одежде, а цвет накидки зависит от личного имени. Какое у тебя есть личное имя, Олаф Карлсон?
Олаф хотел возмутиться, но вовремя сообразил, что имеется в виду элерийское имя. Удобно – надел платок, и не надо представляться. Камил посоветовал:
- Если считаешь себя ущемлённым, можешь на грудь прицепить бейджик от комбеза. Или всем встречным удостоверение показывай. Держи фонарь.
Фонарь оказался светящимся шариком на тонкой палочке.
- Слабенький, - усомнился Олаф.
- Когда стемнеет, он сделается ярким.
До захода солнца удалось пройти лишь несколько сотен метров, потом стемнело самым стремительным образом, как будто солнце отлипло от неба и плюхнулось в море. Впереди, там, откуда летела музыка, загорелись разноцветные огоньки. Народ немудрёно развлекался: элери посолиднее степенно общались, те, кто считал разговоры скучными, танцевали и играли, кидая друг в друга тряпичный предмет замысловатой формы. Пробираясь к импровизированной барной стойке, Камил изредка здоровался, но в разговор он вступил только один раз. Тормознув в пятками, Камил остановился рядом с рослым элери в красной накидке и ядовито осведомился:
- Куда же делись заявленные два дня? Море унесло?
- «Дня», заметь, - не оборачиваясь, ответил носитель яркой накидки. - А сейчас ночь. Всё законно.
Камил, засосав носом воздух, продолжил движение. Олаф узнал Симона и не удержался:
- Не подскажите, что было написано в последней записке?
- Там было напоминание о празднике падающих звёзд.
Симон, насмешливо глядя на Олафа, добавил:
- Растёт мальчик. Служба идёт ему на пользу. Я боялся, что Камил не потянет, но прошли годы, и вот уже его осторожность стала сильнее его любопытства.
У стойки Камил сунул Олафу высокий стакан из тусклого металла и поинтересовался:
- Язык отвязался? Смотри, не потеряй. Нечего с каждым встречным трепаться!
Ничего не ответив, Олаф задал самый насущный в данный момент вопрос:
- Что пьём?
- Сок с ромом, - ответил Камил и отхлебнул хороший глоток.
Ругаться ему сразу расхотелось. Олаф попробовал напиток, выпил его залпом и заявил:
- Знаешь, ром с соком был бы гораздо вкуснее.
- Это потом, а то до звездопада трезвыми не доживём.
Небо окрасилось алым, по сияющему рубинами фону пронеслась крупная комета.
- Вот ведь гадство! – воскликнул Камил.
Олаф удивился.
- А мне понравилось. Что не так?
- Красная звезда прилетела первой. Плохая примета.
- Да? – насторожился Олаф. - И к чему она?
- К тому, что не синяя.
Олаф хихикнул, прикусил губу и стал ждать. Небо вспыхивало разными красками, и, наконец, сияние погасло. Все присутствующие на пляже, задрав головы, ждали. По ощущениям Олафа прошло минут пятнадцать, потом небо посинело, по нему пролетела звёздочка. Стемнело окончательно. Ярче загорелись фонари, громче стала музыка.
- Пошли отсюда, - распорядился Камил.
Олаф выразительно посмотрел на пустой стаканчик. Потом посмотрел ещё раз. Потом ещё, после чего спросил:
- Слушай, это золото или имитация?
- Золото.
- А что не платина?
- Не знаю.
- Кто вечеринку устраивает? – поинтересовался Олаф. – Местный олигарх?
- Городской совет.
- Это сколько же новых стаканчиков надо каждый год покупать?!
Камил раздражённо ответил:
- Нисколько. Собрал старые да помыл.
- Хм, - сказал Олаф, а больше пока ничего не сказал.
Камил пообещал:
- Руки оборву.
Олаф поставил стаканчик на стойку и пожал плечами.
- Не, ну это - провокация. Почему не использовать пластик или стекло?
- Пластик вреден для здоровья, а стекло, разбившись, может смешаться с песком и больно в кого-нибудь впиться.
Барменша что-то весело чирикнула, Камил угрюмо чирикнул в ответ. Стаканчик наполнился сначала белым соком, а потом – чёрной тягучей жидкостью.
- Камил, - предложил Олаф, - давай будем пить какой-нибудь менее траурный коктейль.
- Домой пошли, - сказал Камил. – Там ром есть.
На веранде Камил сноровисто разжёг жаровню и выставил на столик запечатанный керамический кувшин. После этого он ушёл к морю и некоторое время бродил по мелководью, подсвечивая себе фонарём. Напевая «ловись, ловись что-нибудь вкусненькое» Олаф распечатал ром.
Вернувшись, Камил бросил на угли две пригоршни ракушек. Море шуршало, угли потрескивали, ракушки пахли, ром выдыхался. Олаф попытался отвлечь Камила от дурных мыслей и привлечь его к рому.
- Не знал, что ты веришь в приметы.
- Лучше бы я не ходил на проклятую вечеринку.
- Можно подумать, что на веранду синяя звезда прилетела бы первой.
В спальне тренькнул вызов личного компа. Камил сказал пророческое «вот» и покинул веранду. Прислушавшись к воплям негодования, несущимся из спальни, Олаф тоже достал комп и подключился к служебной линии, но застал только гневное «да-да-да».
- На Элери произошло преступление, в котором замешан чужак, - вернувшись, сообщил Камил. – Сюда выезжают Санди и Райгу. Завтра утром будут здесь.
- Если уже известно, что преступник - чужак, то зачем тогда мы…
- Он – труп! – перебил Олафа Камил и добавил: - Идиот!
- Надеюсь, ты имеешь в виду командира?
- Его! Мне не «легче работать на Элери», мне просто невозможно здесь работать!
- Что ты собираешься делать?
- Напиться и умереть.
Напиться не удалось. Недостающие дознаватели добрались на Элери в рекордно короткий срок – буквально через час. Помогла в этом идеальная система червоточин. После прибытия Райгу и Санди, сославшись на усталость от тяжёлых сельскохозяйственных работ, расположились на тахте в гостиной.
- Спрашивается, - ткнув пальцем в спящих коллег, поинтересовался Камил, - какого они, вообще, сюда припё... летели?
- Обеспечивать моральную поддержку, - пояснил Олаф.
- Я, вообще-то, на материальную рассчитывал, - пробурчал Камил. - Самое смешное в этом преступлении... тьфу, Олаф, что я говорю?! Голова совсем не варит.
- Может быть, аспирина?
- Я пойду спать.
Если сказать по чести, Олаф не верил, что можно вот так просто лечь и заснуть, но Камил заснул. Через пять минут Олаф, услышав сопение, доносящиеся из спальни, пожал плечами. На этой странной, так похожей на рай планете, только Камил мог правильно понимать явления райской жизни, что-то расследовать без него не имело смысла. Олаф пошёл к морю, с пастухом перемигнуться, но пастух, наверное, тоже спал. Казалось, после ярчайшего звездопада спала вся планета. Олафу спать категорически не хотелось, и он, ведомый запахом чудесных цветов, отправился в сад на горе.
На балконе дома стояли двое: сам Симон и ослепительно прекрасная элери. Олаф, затаившись в густом кусте, включил переводчик.
- Симон, - сказала прекрасная элери, - налей мне что-нибудь выпить, прояви гостеприимство.
- Я не звал тебя в гости, - ответил не менее прекрасный Симон, - ну, хорошо.
Он ушёл в дом и вернулся с двумя бокалами.
- Итак, госпожа Ари-Ал, что ты хочешь?
- Я? Ничего. Мне странно, что некто, весьма ответственный, совсем не занимается сыном.
Симон улыбнулся морю, звёздам и, отогнав ночных бабочек, ответил:
- Камил - совершеннолетний, ты не ведёшь счёт своим годам, но это не значит, что остальные должны подыгрывать тебе.
- Остановись, нельзя так говорить с дамой!
- Покажи мне даму… Извини, к делу.
В ответ последовала точно выверенная драматическая пауза и полная трагизма реплика на выдохе.
- Наш сын - нищий.
Симон тоже вздохнул, но, скорее, раздражённо.
- Неправда. Я регулярно перечисляю Камилу деньги - проценты от бизнеса. При этом он только однажды воспользовался указанным счётом. Хочешь узнать, когда?
Несколько секунд Ари-Ал очень красиво боролась с волнением, а потом разрешила:
- Говори.
Симон ответил самым будничным голосом:
- Когда Камил хоронил близких существ. Это были сапиенс и сагар. И то, заметь, счётом воспользовался по паролю Камила некто Аргус.
Ари-Ал всплеснула руками.
- Вот об этом я и хочу поговорить!
- Об Аргусе? Ну, давай, поговорим. Аргус…
Ари-Ал возмущённо воскликнула:
- Расследование гнусностей – это не работа! Ты должен найти нашему сыну другую, достойную область деятельности!
- Моему, заметь, сыну. Знаешь, можно привести лошадь к воде, но нельзя заставить её пить. Значит, об Аргусе мы говорить не будем? А зря, в жизни Камила он играет заметную роль.
- Что ты знаешь о ролях и жизни? Итак, самое главное. У Камила нет семьи.
К огромному удивлению Олафа, Симон засмеялся.
- Определись, наконец, с приоритетами тем нашей беседы. К слову, у Камила есть семья. Всё?
- Могу я полюбопытствовать, кто к тебе приходил час назад?
- Любопытствуй, если надеешься, что я отвечу.
- Камил?
- Нет. За последние несколько часов ты показала мне поучительный спектакль, но знай, что во время деловых переговоров я участвую и не в таких постановках.
- Видишь ли, мне хватает игры в искусстве, поэтому в личной жизни я честнее древних пророков.
- Будем считать, что сегодня я выслушал всех древних пророком вместе взятых. Это было нелегко. Устал. Вызвать тебе, госпожа Ари-Ал, катер?
- У меня есть свой катер и свой пилот.
- Несчастный. Он ждал тебя двадцать градусов прохождения Белой звезды? Какая, кстати, хорошая профессия – быть пилотом театральной дивы, достойная.
- До свидания.
- Прощай.
Олаф разочарованно вздохнул и в этот чудный момент его подмыло. Весёлым таким фонтанчиком тёплой воды. Олаф, не зная, что делать, запрыгал по красивой дорожке.
- Идите сюда, - позвал его Симон. - Простите, не хотел вас намочить, но на Элери редко идут дожди, сад надо периодически поливать.
Вернувшись от Симона, Олаф растянулся на кушетке, пытаясь обдумать происшедшее, и тут же заснул. Всю ночь ему снились падающие на плечи звёзды и соблазнительные золотые рюмки, а рыба-пастух с противной физиономией подмигивала, периодически приобретая черты командира корпуса.
Утром, проснувшись раньше всех, Камил вышел на веранду, пнул кушетку со спящим Стражем и зычно крикнул:
- Подъём, бездельники! Доложите, что у нас есть.
Докладывать начал Санди.
- Из материалов дела. Сразу после праздника, для того, чтобы убрать мусор, зажгли яркое освещение, и тогда на песке пляжа обнаружился труп ранты, убитого острым колющим предметом в горло. Следователь нашёл в когтях пострадавшего обрывки волос местного происхождения.
Камил поинтересовался:
- Мужские или женские?
- Короткие, но без луковиц. Так что, без дополнительного анализа, сразу не поймёшь, чьи. Труп убрали ещё до того, как прошло сообщение в Корпус дознавателей, и это спасло кое-кого от серьёзного нагоняя за непростительную медлительность.
- Волосы?! – встрепенулся Олаф. – Опять волосы?!
Но на него не обратили внимания.
- А почему убрали труп? – спросил Райгу. – Это же против правил!
- Чтобы не оскорблять изнеженные чувства местных жителей, - ответил Камил. – Привыкайте к здешним реалиям. Советник, свяжись со следователем, который ведёт дело, пусть он передаст нам частицы найденного биоматериала. Срочно.
Санди потыкал пальцем в комп и проворчал:
- Куда нам торопиться? Сравнивать материал всё равно пока не с чем. Разве что снабдить вас ситами и послать просеивать песок в Сердоликовой бухте. Но беда в том, что волосы, которые найдутся, не будут подписаны именами их хозяев. Рано или поздно придётся всех гостей устанавливать. Может быть, у организаторов праздника имеются списки?
- Да нет, - ответил Камил. – Вход свободный, звездопад виден отовсюду, многие ленятся из дома выходить, я сам в последний момент соблазнился.
Олаф вытащил из кармана прозрачные пакетики и спросил:
- А вот с этим улику можно сравнить?
- Чьи патлы? – приглядевшись, хмуро поинтересовался Камил.
- Одного из тех, кто был на берегу. Симона и… - Олаф запнулся. – Его хорошей знакомой. Получены патлы незаконно: мне их Симон презентовал без свидетелей и расписки.
- К чему бы это? – удивился Райгу. – Выходит, он ещё ночью знал об убийстве и улике?
Камил, пытаясь ответить, подавился воздухом, а Санди замахал на него руками.
- Нет-нет-нет! Не старайся высказаться. Обычно я не верю простым ответам, но в данном случае пара цифр анализатора может о многом рассказать. Кстати, Камил, ты свой волос тоже давай.
- А я-то за что?
- А ты-то – за компанию.
Санди принялся заправлять ёмкости анализатора, посмотрел на комп и доложил:
- Следователь по имени Феликс сообщает, что прибудет через несколько минут.
- Санди, сколько времени требуется на анализ? – тревожно спросил Камил.
- Ровно столько, чтобы спасти тебя от виселицы, – страшным голосом ответил Санди. – Если я не успею, то это сделает Олаф.
Олаф засмеялся, Камил оскалился, а Райгу шутка очень не понравилась.
Следователь оказался приятным и вежливым, как почти все элери на планете. Он протянул Камилу опечатанный пакет с уликой и спросил:
- Позвольте доложить вам мои соображения?
Содержимое пакетика отправилось на исследование.
- Да, давайте обменяемся мнениями, - кивнул Камил.
- Обратимся к статистике, - предложил Феликс. - Кражи на Элери если и совершаются, то только сумасшедшими коллекционерами, но их легко раскрыть именно из-за неадекватности преступников. Остальные происшествия приходятся на незрелых, романтичных молодых людей. Любовь, там, ревность. К пришельцам элери относятся настороженно, но дружелюбно и бережно. Логично предположить, что убийство этого чужака связано с преступным умыслом другого чужака, недавно появившегося в Сердоликовой бухте.
Феликс выразительно посмотрел на Олафа. Камил напомнил:
- В руке убитого ранты были обнаружены волосы элери.
Но Феликса трудно было сбить с пути, освещённого логикой. Нашлось объяснение и улике.
- Погибший мог за несколько минут до трагедии нечаянно зацепить пальцами какого-нибудь совершенно постороннего элери.
Олафа ошеломил способ ведения следствия, но он обратил внимание на то, что Камил вовсе не выглядит удивленным, и решил пока от гневных выступлений воздержаться. Феликс добавил:
- Все происшествия с пришельцами на моём веку можно отнести к несчастным случаям или казусам, но не к умышленным убийствам. Нет прецедентов.
Камил, пожав плечами, возразил:
- При таком подходе их и не будет никогда. К тому же, Страж весь вечер находился рядом со мной.
Феликс кивнул.
- Вы – в своём праве, однако, согласитесь, законно, но не этично быть свидетелем в деле сослуживца.
- В каком «деле»?! – возмутился Санди. – Ещё не исследованы доказательства и все подробности происшествия!
Феликс проявил редкостную покладистость. Он спросил:
- Разве я спорю? Доказательства, если считать их таковыми, непременно надо исследовать. Но на время исследований подозреваемого желательно от общества изолировать.
Райгу заглянул Олафу в глаза и подумал, что идея изоляции Стража имеет под собой некоторые основания. Санди, коснувшись сенсоров анализатора, радостно сообщил:
- Предварительные результаты получены.
По мере их просмотра радость на его лице заметно поубавилась. С трудом сформулировав ответ, Санди доложил:
- Вероятность того, что в руке погибшего обнаружен волос Вершителя, достаточно велика. К тому же клетки волоса содержат признаки синдрома «второй кожи».
- На этот синдром трудно не обратить внимания, - пожав плечами, согласился Феликс. – Извините, Вершитель, но разве я неправ? Особая форма глаз, альтернативный окрас кожи…
- Спасибо за деликатность, - буркнул Камил без всякой иронии.
- Какого синдрома? – немедленно забыв про возможный арест, заинтересовался Олаф. – Он опасен?
- Уже нет, - раздражённо ответил Камил. - Особенно – тебе.
К изумлению дознавателей, Феликс радостно воскликнул:
- Собственно, эта версия и была у меня основной, но, знаете, мужества не хватило изложить её прямо с порога. Итак, господин Вершитель, забирайте труп себе и делайте с ним всё, что сочтёте нужным. Инцидент исчерпан.
Дознаватели воззрились на Феликса. Райгу машинально тёр нос – сигнализировал о том, что собеседник говорит искренне, но на него никто не смотрел.
- Почему же вы не хотите найти настоящего преступника? – с досадой в голосе спросил Санди.
Феликс повторил ему, как неразумному младенцу:
- Вершитель не совершал преступления, поскольку имеет право на убийство. Назовём происшедшие «перстом судьбы» или «стихийным бедствием».
- Что там с остальными волосами? – спросил Камил, потому что молчать было невозможно. Ему захотелось немедленно расследовать все остальные «казусы», приключившиеся на Элери с представителями других рас.
- Мужская особь не причастна к убийству, - ответил Санди. - А вот женская, Вершитель, опередила тебя по проценту совпадений. И синдром присутствует.
Феликс, почуяв, что его логике наступает крандец непредвиденный, самолично глянул на анализатор и тихо спросил:
- Кто же эта дама?
- Знаменитая актриса госпожа Ари-Ал, - торжественно ответил Олаф. – И, кстати, мать Вершителя.
Услышав имя, Камил зажмурил злобные косые очи. При этом его лицо сделалось вполне симпатичным, даже красивым. Феликс, глянув на соотечественника другими глазами, прозрел.
- Знаете, - сказал он сдавленным голосом, - если вы сообщите о своём подозрении публике, то поклонники вас разорвут. Не ваши поклонники, конечно.
- Интересный поворот дела, правда, Феликс? – наивным голоском спросил Райгу. – А вы нам всё время о прецедентах твердили.
Феликс, надо отдать ему должное, соображал быстро:
- Нет ли у вас, уважаемый Вершитель, ещё одного близкого родственника, какого-нибудь менее такого? – спросил он окаменевшего Камила.
- По-моему, с родственниками уже перебор, - прошипел Камил в ответ. – Страж! Выйдем-ка на минуту!
- Куда они пошли? – насторожённо спросил Феликс.
- Вам лучше этого не знать, - проникновенно сказал Санди, а Райгу энергично закивал огнегривой головой.
- Какого рожна!!! – раздалось из-за хлипкой двери, потом шум стих, и продолжения наставлений в гостиной не услышали.
- Простите, - сказал Феликс, когда Вершитель и Страж вернулись. – Было бы логичнее - наоборот.
- В каком смысле? – спросил всегда собранный и безмерно любознательный Санди.
Остальные дознаватели временно отвлеклись, а зря. Феликс тут же изложил новую версию.
- Именно у Симона, насколько мне известно, существуют обширные контакты с другими планетами. Среди его знакомых вполне могут оказаться ранты, с которыми Симон что-то не поделил. А владельцу фирмы «Звёзды Элери» есть, что не поделить. Вы надписи на пакетиках не могли перепутать?
- Об этом даже не думайте, - на всякий случай отодвинув Камила подальше от Феликса, сказал Санди. - Я надписи на пакетиках вообще не читал, потому что женский волос от мужского и без надписи отличить могу по чисто биологическим признакам. На ранту, кстати, напал мужчина.
- Почему вы так уверены, что волосы принадлежат напавшему? – не унимался Феликс. – Элери не в состоянии напасть. Не то воспитание.
Камил возмущённо забулькал:
- Я только что, ага, а теперь уф!..
Санди решил пойти на компромисс:
- Хорошо, пусть вывод звучит иначе. Рядом с рантой в момент убийства находился элери с синдромом «второй кожи». Потому что гулять по пляжу, зажав в кулаке прядь волос, не будет никто, в том числе и ранта. Логично, правда?
- Логично, - признал Феликс. – Надо ситуацию обдумать.
Камил, наконец, созрел для внятной реплики.
- Давай уже, начинай обдумывать, пора!!! Остальные! Я ничего не знаю и знать не хочу о родственниках. Поэтому, Санди, собери информацию о великой актрисе. Да не вздумай ограничиться её официальной биографией. Посмотри досье родителей. Феликс, помоги Советнику разобраться с местными базами данных. Санди, не церемонься, взламывай личную почту и медицинские карты. А если кто-то будет мешать…
- Собственно, я в театр не хожу, - оправдался Феликс. – Поэтому особого пиетета не ощущаю.
- Тем лучше. Райгу, займись рантой. Что он здесь делал? К кому прибыл? А я пошёл, - уведомил компанию Камил.
И, действительно, пошёл.
- Теперь-то он куда? – растерянно спросил Феликс. – Если не секрет.
- Секрет, - ответил вредный Олаф. – На море. Купаться.
- Медитировать, - добавил добрый Райгу.
- До полного просветления, - подытожил Санди. – И осознания.
Глава 3. Мера расплаты
Некоторое время Санди, усиленный Феликсом, и Райгу работали, а Олаф за ними внимательно наблюдал. Потом Феликс, задумчиво посмотрев в окно, сказал:
- Если бы Вершитель пошёл и откровенно поговорил с Симоном…
Олаф насмешливо спросил:
- А почему вы сами откровенно не поговорите с Симоном? Предварительно изолировав его от общества.
- На основании полной непричастности?
- На основании поразительной осведомлённости.
- Осведомлённость нематериальна. Симон скажет, что просто так дал вам свой волос. Совершенно случайно. Кстати, а почему вы сами не спросили Симона о значении столь странного презента?
Олаф вспомнил себя в мокрых штанах, смутился и нечленораздельно пробурчал:
- У него как спросишь, так и будешь стоять.
Феликс, не скрывая иронии, признал:
- Да. Надо сказать, что я даже рад присутствию в деле ранты. Много от дознавателей почерпнул нового. Смелые вы экспериментаторы.
- Кто хотел невиновного в тюрьму упечь? - подхватился Олаф.
Феликс не остался в долгу:
- Кто использовал незаконные методы добычи улик?
Райгу остановил спор.
- Странная ситуация: я нашёл факты, которые ничего нам не дают.
Олаф оживился.
- Пойду, Камила позову.
Дождавшись Вершителя, Райгу доложил:
- Ранта по имени Прач является признанным специалистом в наследственных заболеваниях. Его убил элери с наследственным заболеванием. Всё логично, но мало о чём говорит. Видите, Феликс, правильные, с вашей точки зрения, факты не способствуют расследованию. Гораздо ценнее факты нелогичные, неожиданные.
Феликс немедленно откликнулся:
- Пока не доказано, что убил именно элери с наследственным заболеванием.
- Я вас понял, переформулирую: некто легко и незаметно пробил шкуру, покрытую густым мехом, а в это время ранта, в агонии, вырвал пук волос из мирно стоящего рядом постороннего элери, который ничего не заметил.
На запутавшегося в уликах и логике Феликса снизошло озарение:
- Прач несколько волосков пытался оторвать для научных опытов, за что и был убит!
Камил заметил скептически:
- Пытался незаметно орорвать? Лично я, окажись объектом выдёргивания, завопил бы очень громко. В крайнем случае, Прач должен был прядь отрезать, так безопаснее, но он этого не сделал.
- Можно, я продолжу? – спросил Райгу. – Следующий факт - факт неожиданный: тридцать лет назад Прач был пластическим хирургом.
- Двойня, - невпопад добавил Санди. – У родителей госпожи Ари-Ал родилась не только девочка, но и мальчик. Значит, у Камила есть дядя.
- Нет у меня никакого дяди!!! – заорал Камил.
Санди был непреклонен.
- В генетическом смысле - есть. Феликс, вы просили найти ещё одного родственника Камила. Получайте дядю.
Феликс оживился и спросил:
- Какие у него социальные координаты?
- А?
- Практически все элери пользуются общественными благами по месту регистрации. Поэтому для удобства все стараются завести социальные координаты.
- Ничего такого я в деле не нашёл, - сказал Санди. – И координат сестры нет.
- Ну, ей-то они не нужны.
- Странно, - продолжил Санди, - в личной переписке Ари-Ал нет писем от брата.
- Что-то я такое недавно слышал важное, - Олаф пощёлкал пальцами. – А, шофёр! У госпожи актрисы имеется весьма преданный шофёр.
- Вариант, - согласился Камил. – Многое сходится.
Олаф хищно потер ладонью о ладонь.
- А позвольте мне за шофёром слетать?
- Во избежание жертв и разрушений с тобой отправится Феликс. Вот вам ордер, он обязателен к исполнению на всех планетах Общего мира.
Когда анализ волос арестованного не оставил следствию вариантов, Камил спросил, демонстративно глядя в сторону:
- За что вы убили Прача?
Неброского вида элери ответил:
- Тридцать лет назад я специально нанял для нас с сестрой безвестного и бедного хирурга с далёкой планеты. А теперь этот идиот захотел проконсультироваться касательно синдрома «второй кожи». С красивейшей женщиной Элери! Для материалов, видите ли, монографии, обещающей стать сенсацией. Да ещё во время твоего приезда. Извините, Вершитель, вашего приезда.
- Феликс, развитие событий кажется вам логичным? – официальным тоном поинтересовался Камил.
- Вполне.
- Я договорился с вашими коллегами-рантами. Ввиду аналогичности законов, они согласны оставить преступника под юрисдикцией Элери. Забирайте, мне он тоже не нужен.
- Вы считаете дело полностью закрытым? – хитро прищурив глаза, спросил Феликс. – Ещё каких-нибудь подозреваемых у вас на примете нет?
Камил преобразился: ни с того, ни с сего он вскочил и заорал:
- Вон отсюда!!!
Феликс, ухватив преступника за воротник, немедленно выполнил приказ.
За час до этого, пока Олаф упоённо осуществлял операцию захвата подозревамого, Камил проследовал к Симону и с порога грозно рявкнул:
- Признавайся, откуда ты узнал про улики?!
Симон проглотил устрицу, запил её вином и соизволил лениво ответить:
- Мне, скажем так, намекнули. Один неплохой следователь.
Камил, осознав ситуацию, взвыл:
- Но зачем?! Он не знал, что мы родственники?
- Знал. Просто Феликс хотел подстраховаться в борьбе с напастью. С тобой. Ладно, шучу, я оказался первым подозреваемым Феликса. Пришлось указать на тебя, как на более вероятную кандидатуру. А заодно, направить расследование дознавателей по верному руслу. Цени, именно дознавателей.
Камил отлично понимал, что взывать к симоновой совести бесполезно, поэтому просто спросил:
- Значит, ты сразу догадался об истинном преступнике?
- Нет. Но мне не понравилось внезапное внимание к твоей судьбе со стороны одной особы.
- И что, нельзя было со мной открыто поговорить?
Симон, печально вздохнув, сказал:
- С тобой разве поговоришь? К тому же, каждый сам должен делать своё дело. В целом.
- В целом – да, - согласился Камил.
- Ну, а теперь рассказывай, зачем пришёл. Заблудился что ли?
- Я пришёл за советом.
- Пришёл - спрашивай.
Вопрос дался Камилу нелегко.
- Что мне делать с госпожой Ари-Ал?
Симон лениво сделал вид, что удивился.
- С ней что-то надо делать? Убийство произошло после звездопада? Так ведь? В это время госпожа была со мной, в этом доме. Мы разговаривали.
- Жидковатое алиби.
- Нормальное алиби, если учесть наши с ней неприязненные отношения. К тому же, имеется объективный свидетель. Имя свидетеля сам угадаешь? Да и Феликс её здесь застал.
- Я видел тебя на пляже!
- Я тоже тебя видел и сразу после этого ушёл. Неудивительно, правда?
Камил, из последних сил пытаясь спихнуть с себя ответственность, уточнил:
- Ты просишь для Ари-Ал помилования?
- Я?! – возмутился Симон. – Разве это я пришёл к тебе за советом?!
Мысленно утёршись, Камил пробурчал:
- Не слишком ли ты добрый?
- Не волнуйся, Камил, всё будет правильно: судьбе алиби не предъявишь. Пусть живёт.
Камил, растоптав остатки долга, согласился:
- Ладно, пусть.
Симон налил вина во второй бокал и сказал печально:
- В некоторых словах пресловутой госпожи был резон. Спрошу из чувства долга: не хочешь ли ты оставить свою неблагодарную работу?
Судя по тону, это был, скорее, риторический вопрос. Камил выпил вино и ответил:
- Благодаря работе, в моей жизни много крутых поворотов. Они делают её увлекательной.
Симон сказал на прощание:
- Если смотреть на твои повороты со стороны, то они больше похожи на круги… ада.
Катер тихо скользил по неверному пространству червоточины. Олаф ерзал в кресле, ёрзал, долго не решался, но всё же спросил:
- Камил, а почему ты на Феликса наорал? Всё же по-нашему вышло.
Райгу с любопытством оглянулся. Санди поднял глаза от книги. Наконец, Камил откликнулся:
- Что-что?
Звенящий тон голоса, задавшего вопрос, Олафу не понравился. Пришлось идти на попятную.
- Камил, а почему Феликс в конце концов поверил в виновность шофёра?
Санди, не дождавшись ответа Камила, пояснил:
- Поверил, когда увидел стопроцентный результат анализа волос.
Олаф засомневался:
- Феликсу всё время казалось нелогичным нападение элери на разумное существо. Вдруг, и правда, на месте преступления присутствовал кто-то ещё?
Маньячно сверкнув глазами, Камил проскрипел:
- У элери с синдромом «второй кожи» психика злокачественно изменяется. Такой субъект на кого угодно напасть может.
Райгу уткнулся в приборную панель, Олаф затих в кресле, а Санди, хотя и знал, что сказанное - чушь, крепко задумался.