На улице царство ночи. Где-то слышен гул машин, где-то далеко едет поезд, и звук стучащих колёс разносится по округе, принося умиротворение и какую-то частичку живости. Если закрыть глаза и расслабиться, можно представить, что ты в деревне. Прохладный летний ветерок растрепал и без того непослушные волосы, принеся мне немного радости. И совершенно не хочется открывать глаза, возвращаясь в пустынный город с тоннами асфальта и метала. Город развитых технологий и полным отсутствием природы. Как мог человек докатиться до такого? Чтобы вместо природы стояли скульптуры, памятники, искусственные цветы. Город мёртвых.
Я люблю летние ночи за их тишину, за их еле чувствуемую прохладу, за такой необычный аромат. Чтобы запах трав и цветов смешивался с окружающими запахами людей, выпечки. Лето… Что ещё я могу сказать в такие моменты? Ничего такого. Кто не любит эту пору? Большинство людей вам сразу скажут, что лето — это самое любимое время года. Это же лето. Море, отпуска, каникулы — нескончаемый поток радости для тех, кто из года в год живёт мечтой о коротком отдыхе, чтобы потом вновь уйти с головой в работу.
Дорога к дому подходила к концу, и на сердце стало как-то грустно. Дома меня всё равно никто не ждёт, а тут… Тут я почти как дома. Закрывая глаза, я оказываюсь в более удивительном месте: лес, озеро, степь, океан, горы, пустыня…
Остановившись перед подъездом, я кинул взор на небо. Миллионы звёзд на ясном летнем ночном небе. Когда, смотря туда, можно ни о чем не думать. Мысли уползают далеко-далеко, оставляя наедине с невероятной красотой этого мира. Оно завораживает своей глубиной, на него можно смотреть и не думать совершенно ни о каких проблемах. Просто стоять и смотреть в ночное небо, забыв обо всем что тебя окружает. Можно думать о бренности бытия, но мысли заняты не тем. Просто смотришь и удивляешься тому, как огромен мир, радуешься, что являешься его частичкой, что можешь себе позволить что-то сделать в этом мире. Что ты вообще есть и можешь видеть красоту Вселенной. Где-то там, далеко-далеко своим ходом идет эволюция, сталкиваются галактики, образуются новые планеты, чёрные дыры… На далёких планетах, возможно, кипит жизнь. Возможно кто-то там тоже думает о нас, смотря в своё звёздное небо.
А что если кроме нас больше нет цивилизаций? Что если мы единственные разумные существа и от нас зависит дальнейшая судьба Вселенной? Когда я начинаю об этом думать, страх совершить ошибку и нанести вред планете просто растёт до невиданных размеров. Однако… отгоняя все мысли, я просто продолжаю смотреть на звёзды.
Раньше люди были лучше и взгляд устремляли в небо гораздо чаще, они были более совершенными, потому что учились у совершенного Учителя. Когда я смотрю на небо, я чувствую безграничную любовь Вселенной ко всему и отвечаю тем же. Глядя вверх, мы становимся лучше...
— Эрик! — крик девушки режет по ушам и возвращает меня с мира грёз и размышлений. — Купи мне пива! Мне же не продадут, ты же знаешь об этом!
— А что мне за это будет? — парень, который, по всей видимости, и есть Эрик, хватает девушку за попу и притягивает к себе.
— Потом будет, сначала пиво, — компания ребят начинает смеяться и искать в карманах деньги, чтобы купить дополнительное бухло.
Мысли. Огромный поток мыслей. Всего-то из-за взгляда на нынешнюю молодёжь, которая столпилась под подъездом с баночками пива. Едкий дым щекотал нос, и я едва сдерживал желание не ударить курящих девушек. А что толку-то? Мы не в силах поменять судьбу ближнего. Только сам человек может её изменить.
Мы живет только один раз, поэтому стараемся взять от жизни всё самое лучшее. Но что брать тем, кто давно «умер», кто давно живет чужими мечтами и чужим «я»? Ничего. Большинство людей даже не задумываются о том, зачем они сюда пришли, что они делают здесь. Они просто плывут по течению жизни.
Когда-то и эти ребята вырастут и пойдут осуществлять мечты родных: учеба в крутом университете, работа с хорошим окладом… Затем они познакомятся со своей второй половинкой, сыграют пышную свадьбу. Года два-три поживут и от серости своих будней заведут ребенка, когда снова станет невмоготу. То заведут второго или пойдут изменять друг дугу. Затем скандалы. Развод… и новый круг. Люди порой не задумываются и наступают на свои грабли бесконечно. Только под конец своей жизни немногие задумываются о том, а что собственно они успели оставить после себя. И перед смертью попробуют спасти собственную разрушенную жизнь. А кто-то до конца жизни проживет в одиночестве и умрет на обоссаной пеленке.
Почему же многие так боятся правды? Лишь потому, что боятся сделать шаг в стону, что поменять и выйти из привычной среды обитания. Захлебываясь в собственной депрессии и лжи, они уверяют всех, что у них самая счастливая жизнь. Лишь таким свойственно осуждать тех, кто наконец-то понял, что в этом обществе жить нельзя.
Дом… у каждого человека с этим словом связано много воспоминаний, эмоций. Мы стараемся защищать от посторонних то место, которое однажды назвали домом. Но что делать тем, у кого этот дом уничтожен? Искать новый? Нет. Я так не думаю. Это совсем не выход из ситуации, хоть многие и говорят, что любое место может стать домом. У мня его точно больше не будет.
Тогда я умер вместе с ним. Тогда…
Не жить, а существовать, как так можно? Да легко. Именно этим я и занимаюсь уже на протяжении пяти лет, после того как стал подопытным в лаборатории. А ведь меня схватили тогда, когда мне было всего восемнадцать лет. Именно тогда я познал боль и мучения. Каждая минута казалась вечностью. Кусая губы до крови, всё, что я мог сделать — это сдерживать слёзы и рвущийся крик из горла. Человеческий мир... он лишил меня жизни. Только из-за прихоти тех, кто имеет деньги и власть, я стал сломанной игрушкой и пытался сохранить собственное «я» в глубине своей памяти, чтобы однажды суметь вернуть самого себя.
В каждом из нас есть маленькое «я», которое требует освобождения от «нельзя» и «не могу». Оно рвется и мечется внутри нас, натыкаясь на прутья клеток, которые строим мы сами. Оно бесстрашно, ему неведом страх, оно не знает о сокрытии эмоций — просто живет ими. Мне так хочется подойти к любому человеку и сказать: «Попробуй взглянуть на мир моими глазами. Пойми, что я не хочу терять самого себя. Нужно делать шаги, нужно меняться. Тогда и я смогу прийти в твой мир и посмотреть твоими глазами. Нужно идти навстречу или мы потеряем все, что имеем. Мы должны пытаться. Мы должны верить. Мы сможем стать друзьями».
Но увы… Всё меняется в жизни: меняются города, люди… всё. Остаются неизменными только чувства. Странная вещь — чувства. Если желаешь, то можешь совершенно ничего не чувствовать, а можешь и утонуть с головой в них. Поток эмоций может накрыть, открывая перед тобой всю прелесть этого понятия «чувства».
Ведь во всех эмоциональных проявлениях есть своя прелесть, своя индивидуальность и неповторимость. Даже в ненависти есть своя красота — чистота эмоции, её развитие и сила, которую сравнить можно со шквальным ветром, бурей, цунами, которая обрушивается прямо на голову и сносит всё. Но буря же не перестает нас восхищать, цунами нас разве не захватывает? Да, страшно, да, больно, но если мы стоим просто в стороне и наблюдаем — это прекрасно, и даже находясь в шкуре обреченного, как можно поддаваться панике? Ведь это происходит с тобой, вся эта красота обрушивается на тебя, даря всю себя. Принимай её, а не умирай в страхе и болях...
Вдох. Глубокий выдох. Я не помню, как я сумел вырваться из лаборатории. Однако я отчётливо понимал, что мне предстоит скрываться от погони. И пусть мне уже двадцать пять лет. Я беглец и я в розыске, пусть и милиция сама не в курсе этого вопиющего факта. А что толку идти к ним? Данные обо мне стёрты со всех источников. Любая моя попытка обратиться за помощью или начать жизнь заново — обращается в прах.
Мир утопает в зелени и новых технологиях. Всё создано, казалось бы, в помощь человеку. Однако если посмотреть на это с другой стороны, то человек оказывается рабом новой системы. Все улицы, здания и даже обычные коридоры напичканы камерами, которые подключены к единой системе слежки. За каждым из нас следят, записывая каждый шаг и действие. Никаких нарушителей, ни попыток украсть или убить — наказуемо смертной казнью. Однако не для власти и её больших планов. В некоторых городах ввели сканер отпечатков на все поверхности зданий, ручек… Отслеживается любой шаг. Воровать бессмысленно. Убивать бессмысленно. Жить бессмысленно.
Кинув последний взгляд на звёзды, я зашел в подъезд и замер у своей двери. Там, в уголке, стояла маленькая коробочка с письмом. Осторожно взяв его в руку, я прочитал там своё имя и сильно удивился. Никогда мне не приходили письма, тем более без адреса отправителя. Осторожно взяв коробку, я потряс её. Ни единого звука. Даже если приложить к уху, нет ничего подозрительного.
Настораживает. Ведь никто из тех, кто имел отношение к моему прошлому, не знают, где я. Или всё-таки знают? Нужно изучить эту деталь. В случае чего, переехать я всегда успею. Или могу просто пожить в заброшенном домике в лесу. С другой стороны, это мог быть владелец этой квартиры. Возможно, пришло время оплаты по счетам, а меня не оказалось дома. Вот парень и оставил мне напоминание, так и не дождавшись меня. Телефон себе позволить я не мог — слишком рискованно.
Закрыв дверь в квартиру, я открыл письмо. Пусто. Совершенно чистый лист. Никаких царапин или даже пометок карандашом, или следа от ластика. Плюнув на бесполезное занятие, я скомкал лист и выкинул его в мусорное ведро. Теперь всё моё внимание привлекала к себе коробочка. Поддев крышку, я аккуратно открыл её и чихнул. Со злости швырнул находку в мусорный бак.
Однако... проходя мимо зеркала, я застыл. В зеркале отражалось что угодно, но не моё отражение.
— Что за?..
По телу, начиная с правой руки, тянулись чёрные линии, доходя до середины лица, словно кто-то без моего ведома сделал мне боди-арт. Цвет глаз менялся в зависимости от эмоций, что привело в ступор. По телу резко прошла усталость и тяжесть в теле. Не устояв на ногах, я упал на пол и отключился.
Пробуждение оказалось не из приятных. С трудом поднявшись на ноги, я был вынужден вслепую добираться до комнаты. На дворе ночь, а света в доме не оказалось. Краем уха я уловил шорох, и адская боль в животе согнула меня пополам. Во рту почувствовался горький привкус собственной крови, и я сплюнул на пол. Неизвестный резко схватил меня за волосы и грубо поднял на ноги. На этот раз удар в живот был сильнее, я скривился от боли. Во второй раз, согнувшись пополам, я схватился за живот. Боль. Адская боль, словно тебя всего выворачивают. Еле вытерев кровь с лица, я попытался подняться, но… Второй рывок за волосы, в рот засунут кляп, а на глаза уже надета повязка. Быстрое движение руки, и в шее я почувствовал укол.
Снотворное? Сыворотка? Яд? Чёрт, да кто он/они такие?
По телу прошла холодная волна, и силы словно покинули меня. От падения спасло лишь то, что меня усадили на стул и придерживали за плечо, дабы я не упал. Какое знакомое ощущение, прямо как тогда… на опытах. Но они же не могут меня найти. Или меня кто-то сдал?
— Хороший малыш, — сказал незнакомец и меня передёрнуло. Я узнал того лаборанта, который постоянно делал мне уколы. — Чем меньше сопротивлений, тем живее будешь. А ведь говорили, что его поймать трудно будет. Оба, вот она, печать, — по руке провели ножом, повторяя узор на моём теле. — Потихоньку исчезает. Красивое зрелище было, жаль я всего разу не видел.
— Уверен? — второй незнакомец по голосу оказался стражем моей камеры. Значит, вычислили. Чёрт! Я же менял место жительства каждую неделю, а страну каждые два месяца. Нигде не работал официально и особо не попадался на камеры. Чёртовы ублюдки.
— Он сбежал раньше, чем мы смогли проверить финал его опыта, а сейчас перед тобой его успешное завершение, — паренёк провёл кончиком пальца по моей щеке. — Это значит, что вирус, живущий в нём, привился к его ДНК. Теперь у нас есть совершенное оружие, правда, с характером. Включи свет, дубина. Мне необходимо объяснить подопытному, как ему нужно себя вести.
Яркий свет резанул по глазам, и я прищурился. Неприятное ощущение. Вновь открыв их, я злобно посмотрел на лаборанта. Я ненавидел его каждой клеточкой своей души. За его вечные уколы и проявляемый садизм, за непредсказуемое поведение и этот эгоизм в голосе.
— Котёнок, я же говорил тебе, что сбегать опасно. Не так ли? — он взял носовой платок и начал осторожно вытирать моё лицо от крови. — Прости, что ты не сможешь мне ответить. Так вышло, что мне не хочется ни слышать тебя, не видеть убегающим. Полчаса посидишь в кои-то веки, — в его синих глазах проскользнуло что-то злобное, а это значит, к беде. — Хочешь узнать одну вещь? Вижу по глазам, что хочешь. Так вот… теперь ты привязан ко мне, как наркоман к дилеру. Тот укол включает в себя некий элемент, который питает твой вирус и требует его присутствия каждые два дня. Поэтому если не хочешь терпеть боль, ты будешь вынужден делать то, что я скажу тебе.
Ловушка. Это была идеально спланированная ловушка. Наверное, в той коробочке было что-то не так. Чихать мне перед её открытием совершенно не хотелось, а это говорит только о том, что в воздухе что-то было. Неужели я сам спровоцировал появление этих линий?
Когда я стал так слаб и зависим от лекарств? Неужели и вправду есть что-то в том препарате, из-за которого я сейчас полностью обездвижен? Что теперь делать? Где я оступился и выдал себя? Почему приехали только эти двое? Что мне делать?
Удар по щеке, и все мысли словно вылетели из головы. Смотрю прямо в глаза лаборанту и пытаюсь мысленно его задушить. Или переехать асфальтоукладчиком, ну так, на всякий пожарный.
— Я ему тут полчаса рассказываю историю о том, как же его сложно найти, а он в себя ушёл! — парень возмущённо посмотрел на меня и уселся на стул напротив. — Горилла, хочешь чаёк? Пока он придёт в себя, я начну есть скатерть на столе.
Охранник посмотрел на лаборанта и кивнул. Сколько я его помню, он никогда не говорил много. Только бил. А силы у него много, ведь именно из-за него я и покрывался синяками и даже пару раз был на грани смерти.
Паренёк разлил чай по чашкам и с удовольствием пригубил напиток. Индийский чай из настоящих листьев — самая моя ценная находка в этом забытом богом городишке. И сейчас я наблюдаю за тем, как его распивают прямо перед моим носом.
— Я бы и тебе предложил, хотя нет, не предложил бы, — лаборант с удовольствием выпил содержимое чашки и с едва скрываемым нетерпением смотрел, как охранник медленно опустошает свою. Лишь только тогда, когда его чашка коснулась стола, а в глазах громилы промелькнул ужас, он пропел слова: — Счастливого пути, продажная тварь, — тело охранника с грохотом упало на пол.
— Я ведь не зря не предлагал тебе чай, Ноэль.
Хищно улыбаясь, он подошёл ко мне и достал из сумки шприц. Сама ситуация показалась мне абсурдом. Почему он убил своего? Что происходит? Зачем он достал шприц? Хочет убить?
— Не бойся, я просто сделаю всё так, как надо, — резким движением он вогнал шприц мне в плечо. Вытащив иглу, он ухмыльнулся и принялся уничтожать следы своего пребывания. — Через пять минут твоё тело сможет начать двигаться, как и прежде. Сразу же собирай все свои вещи и вали на железнодорожную станцию. Покупаешь билет на городок Масдар, и мы с тобой там встретимся. Чтобы ты не пытался от меня скрыться, — он подошёл вплотную, — я напомню, что ты теперь зависишь от моих доз облегчающего. Не хочешь боли? Будешь выполнять всё, что я тебе скажу. Я буду ждать тебя здесь, — с этими словами он положил на стол карту и пачку денег. — Купи себе что-то соответствующее для Масдара. И не забудь, что я жду тебя.
С этими словами он развернулся и ушел, спустя минуту, до меня донёсся хлопок входной двери.
Чтобы сейчас не произошло, я прекрасно осознавал тот факт, что теперь я буду марионеткой в руках лаборанта. И всё, что мне остаётся — это просто выполнять требования, или в мою жизнь снова вернётся боль. Но после всего того, что я пережил в течении пяти лет, мне совершенно не хотелось вновь возвращаться в объятия боли.