– Грустишь, Хамми?
Джонс оторвал взгляд от завораживающей картины стремительно проносившейся под прозрачной палубой воды и поднял глаза на Веики:
– Так, думаю, вспоминаю... Ты знаешь, мне вдруг пришло в голову, что с Мэри в общей сложности я провел меньше времени чем с тобой.
Она села рядом:
– Ну и что? Разве ты не ждешь этой встречи с нетерпением?
– Еще как! Просто удивляюсь.
– Ничего странного. Ваши отношения только начинаются. У вас все впереди. И ты знаешь, что это надолго. Твоя интуиция оценивает правильно ситуацию и дает верный сигнал твоим чувствам. А у нас с тобой все уже кончилось. И прекрасно, потому что нет ничего хуже незавершенных отношений.
Джонс засмеялся:
– Какие же вы рациональные! Все просчитано!
– Разве это плохо - знать себя и не заблуждаться по поводу ценности той или иной привязанности?
– Да нет наверно, но я к этому не привык, мои эмоции вечно берут верх над разумом.
– Пока что ты поступал правильно. Значит твои эмоции - это не просто сиюминутное впрыскивание адреналина, а подсознательный сигнал твоего надразума, или интуиции, если хочешь. Но люди с сильной от природы интуицией - редкость. А мы научились делать правильный анализ, использовать все, что скрыто под грудой накопленного интеллекта, а то и направлять куда надо эту энергию. Согласись, это лучше, чем доверять комплексам, предрассудкам и плодам дурного воспитания, которые люди считают разумом?
– Возможно. Но все же...
– Поверь, для функционирования большой империи это просто необходимость.
Джонс вздохнул:
– Наверно...
– Впрочем... Есть одна вещь, которая долго не давала мне покоя. Я давно искала ответ. И, кажется, нашла. Поделюсь с тобой. Да, рациональность и управляемость важны, да только не всегда.... Конечно, люди, которые могут разобраться полностью со всем своим разумом, счастливы, спокойнее и продуктивнее. Вот только одна беда...
– Какая?
– Они не креативны. Они не способны ничего создавать, изобретать, сочинять. С ними хорошо, легко и удобно... И все. Я все думала: как так получилось, ведь во многих районах нашей империи раньше были выдающиеся центры науки и искусства, и куда все делось? Возьми хотя бы Японию. Это была совсем небольшая страна на островах, но сколько она значила в мире! А Тайвань? А Корея? А Сингапур!? Когда Империя захватила их и распространила на них свои порядки, мы не думали, что они так изменятся. Сейчас они ничем не отличаются от прочих центральных провинций, обычные хорошо организованные в своей жизни люди фэйсбука, как и везде, занятые производством и выполняющие все необходимые функции...
– Ты хочешь сказать, люди с хорошей интуицией не креативны?
– Совсем не это... Интуиция не мешает креативности, наоборот... А вот подчинение интуиции разуму с одной стороны облегчает человеку жизнь, а с другой... ну это так, предположения... Скоро ты увидишь очень необычную страну, Хамми. Вот там, казалось бы, никакого смысла и организации, но, видимо, благодаря этому, изобретения и разработки сыплются из них как из рога изобилия. Там живут необычные люди. Мне они напоминают маленьких детей из окраинных провинций, которых никто никогда не наказывал. Которые привыкли делать все, что стукнет им в голову, они выражают свои эмоции подобно дикарям из леса, а поступают порой так бессмысленно, что я иногда думаю: ну все, это конец! И ты знаешь? Когда, казалось бы, над ними уже занесен меч, вдруг происходит странная вещь - они становятся необыкновенно рациональными, собираются все вместе и каким-то невероятным образом отводят угрозу, не просто отводят, а находят какое-то совершенно невероятное решение, создающее куда лучшее положение чем было раньше.
Представляешь, как это всех бесит?
Красные скалы отражались в масляной воде залива. Солнечные лучи, преломляясь в масляных пятнах на водной поверхности, сверкали всеми цветами радуги. Мертвые кораллы кладбищем громоздились на дне. Мусора становилось все больше, приходилось лавировать. К неприятному зрелищу добавился еще и запах. В некоторых местах на поверхности лопались пузырьки каких-то газов, иногда даже поднимались целые фонтанчики.
Сзади неслышно подошла Яэль:
– Хамми, знаешь, что за скалы справа? Это Метрополия. Чего ты так удивляешься? ... а наш Сион уже виден впереди.
– Послушай, Яэль... Я уже привык, конечно, но ты же понимаешь, от слов "Сион", "сионист" поначалу вздрагивал. Вы сионисты?
– Ну... если мы живем в Сионе - то, наверно, сионисты, – засмеялась Яэль.
– Так вот... один наш ракетчик обкурился, и я случайно подслушал его бред. Он говорил, что вы все живете под колпаком, что они беспрерывно лупят по вам ракетами, те отскакивают... что вокруг выжженная земля... ну и все в таком роде...
Яэль захохотала. Орен и Ницан тоже дружно заржали. Орен даже подавился пивом.
Наконец Яэль успокоилась.
– Извини, Хамми... твой приятель, наверно, в бреду просто выдавал желаемое за действительное. На самом деле уже давно почти не стреляют, ну разве что попугать. Я не говорю, что миротворцы не опасны, опасны и очень, но по-другому. Раньше да, палили, и приходилось беспрерывно держать алмазный купол включенным, да и сейчас надо быть все время на страже. У них сейчас другие методы борьбы, да и цели другие. Они знают, что все придумано нами, и полезные ископаемые привозим мы... но хотят все это получить как можно дешевле, да еще с таким видом, будто делают нам одолжение.
– Откуда у вас полезные ископаемые?
– С Луны... – коротко ответила Яэль, явно не желая распространяться на эту тему. – Мы уже совсем близко, я включаю береговую защиту.
– Зачем?
– Увидишь...
Джонс вглядывался в приближающийся берег и не мог понять, что там происходит. Впереди сверкали белизной сквозь голубую дымку какие-то колоссальные сооружения, а берега по сторонам были черны, там что-то беспрерывно двигалось, но он не видел с такого расстояния, что было тому причиной...
Наконец он разглядел...
Люди, невероятное количество людей! Они облепили все берега на километры вглубь, они толпились вплотную к невидимым стенам, прижав побелевшие ладони и расквашивая носы, они кричали что-то, размахивали кулаками, лозунгами и знаменами...
– Что это? – Джонс изумленно смотрел по сторонам... Впереди же сверкал чистый песок, неслись по лентам автомобили и поезда, на берегу, в порту невозмутимо работали люди, а многорукие механизмы деловито выгружали товары.
– Что? – Яэль сначала поглядела в сторону порта, потом проследила за взглядом Джонса. – А! Это беженцы! Палестинские беженцы.
– Какие беженцы? Откуда они убежали?
– Убежали? Насколько мне известно, ниоткуда. Это у них работа, специальность. Им платят в Организации Омиротворенных Наций чтобы тут кричали.
– А почему тогда беженцы?
– Просто так называется, это такое почетное звание, вроде дворянства, передается по наследству. Лет триста назад якобы кто-то из их предков действительно убежал из Сиона. Утверждать не стану. За что им было присвоено передающееся по наследству звание с пожизненным содержанием для всех последующих поколений. Собственно, сейчас ООН только этим и занимается - собирает со всего света дань на содержание этой особой аристократии. Ведь их уже сто миллионов. Но у них есть и обязанности. Им требуется все время делать вид, будто они страстно хотят вернуться "домой", потрясать ключами, ну... и так далее... Сейчас рабочий день: потрясут, покричат, покидаются - и домой…
Корабль сделал дугу и лихо прошел вблизи правого берега, тут на них градом посыпались камни, мусор, фекалии....
Джонс даже пригнулся от неожиданности, но тут же успокоился, увидев как все это отлетает от защиты, а Орен с Ницаном невозмутимо потягивают пиво... Внезапно град камней и комков прекратился. Корабль скользил по чистому заливу, а впереди раскинулся современный город с высокими башнями, транспортными лентами, какими-то летающими кораблями и развевающимися тут и там бело-голубыми флагами.
Яэль повернулась к Хамми и Веики.
– Добро пожаловать на Землю Обетованную!
Джонс откинул тонкое одеяло и сладко потянулся. Наконец-то выспался! Комнату заливал мягкий утренний свет, по потолку бегали зайчики - морские отражения. Прохладный ветерок с непередаваемым запахом моря перекатывался через его кровать. Джонс вспомнил, что несколько дней не делал упражнений и бодро вскочил с кровати. Шторы тут же автоматически разошлись, и штурман застыл в восхищении перед открывшемся перед ним пейзажем. Прямо напротив окна раскинулось синее безбрежное море с колышущимися тут и там белыми пятнышками парусов, море бороздили спортсмены на каких-то досках, в облачках парили планеры и чайки. Не отрывая взгляд от волшебного вида, Джонс принялся за свой обычный комплекс упражнений, при этом, даже отжимаясь или ходя на руках, не мог не смотреть в окно. Ему захотелось выйти на балкон, вдохнуть чудесного морского воздуха, только он не знал как открыть окно. Он долго пытался найти необходимую функцию на пульте, но её не было. Тогда он решил связаться с портье. К тому же подходило время завтрака. Он нажал кнопку вызова. На экране показалась скучающая физиономия.
– Завтракать? Вам в номер или в столовой? Хорошо, столовая у вас на этаже, просто пройдите по коридору, вам сразу подадут. Да, вы что-то хотели? Халяль? Конечно знаем. Никаких проблем.
Джонс прокашлялся:
– Извините, я бы хотел выйти на балкон.
Портье удивленно посмотрел на него. Потом что-то решил про себя.
– А, простите, вы можете покурить в специально оборудованном помещении рядом со столовой. Впрочем, чувствуйте себя как дома и курите прямо в номере, все вентилируется.
– Да нет, я просто хотел постоять на балконе, поглядеть на пейзаж...
– Впервые слышу подобную просьбу. Вы уверены? Ну хорошо, я вам открою. Как только вы вернетесь в номер, окна автоматически закроются. Можете выходить...
Окна начали раздвигаться, и Джонс заторопился наружу.
Но что это? Где море, где голубое небо, белые паруса и чайки? Он оказался на грязной, пыльной площадке, закрытой со всех сторон проволочной сеткой, загаженной голубиным пометом, тут же они и сидели поверх сетки, поворачивая туда-сюда свои тупые головки. Напротив балкона возвышалась серая бетонная стена, ее край терялся в дымке наверху, откуда пробивались редкие лучи света. С его балкона на нижний и верхний вела аварийная лестница. Джонс глянул вниз, и у него закружилась голова. Он вдохнул полной грудью и чуть не задохнулся. Воздух был жаркий, тяжелый, липкий...
Штурман подался назад, в комнату, двери тут же затворились, Джонс отдышался.
– Ну как, живой? – портье, видимо, решил понаблюдать на всякий случай за странным туристом. – Вот чудак... Иди завтракать, там уже все готово.
В окне снова синело море, порхали облачка, чайки и планеры.
И что самое удивительное: Джонс отчетливо слышал шум прибоя, крики чаек, соленые брызги чуть ли не бились в окна, а приятный морской бриз щекотал ноздри...
За завтраком Джонс вспоминал свое короткое путешествие из южного порта до гостиницы. Большей частью оно прошло в туннеле, но один раз поезд выскочил на поверхность, и глаза залил такой ослепительный свет, что все поспешно закрыли глаза, а Яэль включила систему тонировки стекол.
– Что это было?
– Это наши энергетические станции, ими покрыты все пустующие пространства, все крыши. Добываем электричество из солнца.
Больше на поверхность они не возвращались, так по тоннелям до гостиницы и доехали.
Очень не хватало Джона и Майка, задержавшихся в империи для переговоров. С ними на Земле было как-то спокойнее.
Надо бы выйти прогуляться, подумал он. Он набрал вызов Веики на новом браслете, полученном взамен оставленного в Шанхае.
– Хамми? Я ужасно занята, мы с Яэль на важном совещании, а потом у нас шоппинг... побудешь денек один? Прогуляйся, конечно! Координаты гостиницы уже внутри, так что не потеряешься, браслет тебя проводит... Ну все, нас зовут, пока!
Джонс спустился в лобби, портье показал ему направление, а дальше он решил полагаться на указатели. Надписи были на трех языках: сначала шли незнакомые буквы, уже виденные им в Хазарии, потом английский, затем арабский. Он нырнул в какой-то лабиринт коридоров и переходов. Тут и там светились освещенные входы в дома, магазины, театры. В отличие от имперских огромных вокзалов здесь было тесно и шумно, вокруг сновали какие-то необузданные веселые люди в странных нарядах, что-то кричали другу через головы других, а то и просто так, сами себе. Стоило только Джонсу остановиться, как к нему подскочил какой-то психически неуравновешенный человек: "Брат, ты что-то ищешь, тебе помочь?"
Еле избавился. Наконец вскочил в какой-то короткий поезд (на входе мигнул зеленый огонек, а браслет пикнул, видимо, зафиксировав оплату). Поезд понесся куда-то, лихо наклоняясь на поворотах. Время от время останавливался, в него вваливались новые пассажиры, другие с шумом и галдежом выскакивали. Джонс все размышлял когда же ему стоит выйти, но тут на одной из остановок поезд покинули все пассажиры. Джонс в раздумье не знал что предпринять, как в вагон заглянул человек в каком-то чудном костюме, похожем на скафандр, увешанный приборами, и что-то крикнул Джонсу.
– Простите? - не понял Джонс.
– Выметайся, говорю, – перешел тот на английский, – конечная!.. понаехали тут, повернуться некуда ...и че прутся...
Он удалился, ворча.
Джонс вышел из вагона. Вокруг снова были какие-то светящиеся входы, движущиеся дорожки... Тут его внимание привлекла дверь со стрелой наверх. Ага!
Он быстро встал на эскалатор и уже через несколько минут был на поверхности. Его снова овевал жаркий воздух, правда, уже не такой влажный и душный. Он оказался на улице. По обеим сторонам гигантские башни домов, закрывающие свет, лепились так близко друг к другу, что казались сплошной стеной. По тротуарам валили толпы народу. Дорога была абсолютна пуста и зачем-то выкрашена в зеленый цвет. Джонс огляделся по сторонам, увидел, что ничто ему не угрожает, и спокойно начал переходить на другую сторону. Тут раздались возмущенные крики, к нему неслись какие-то люди с плакатами, флагами....
– Стойте, – кричала женщина с безумными глазами, – вы знаете, что пересекаете границу?
– Границу? – остановился Джонс
– Ох... эти гастарбайтеры... откуда вас принесло: из Польши или Румынии? Это зеленая черта, и тут должна быть граница!
– А что должно быть на той стороне?
– Там Палестина!
– То есть вон те люди - это палестинцы?
– Нет! – рявкнула бесноватая. – Это поселенцы, военные преступники!
– Ничего не понимаю. Чем жители этой стороны улицы отличаются от жителей той? Я вижу те же дома, те же магазины. Люди одеты так же как и тут и говорят на том же языке. Для чего их отделили?
– Можно узнать ваше имя? – холодно потребовала активистка.
– Меня зовут Мухаммед...
– Мухаммед! – пришла в восторг та. – Что же вы раньше-то не сказали?
– А что это меняет?
– Многое!
– Так вы мне не ответили.
– Они захватчики. Эти земли должны быть отданы вашим братьям, палестинцам.
– А их?
– А их - в шею!
– Как давно они тут живут?
– Лет двести - триста, не знаю, да и какая разница?
– Ну как погулял вчера?
– В прострации. После вашей империи, где все так разумно, какая-то психушка...
Он вкратце рассказал Веики про свои похождения. Та хохотала:
– В тебе пропадает дар писателя-юмориста, Хамми! Надо сказать, я тут уже далеко не первый раз, привыкла. Твои рассказы заставляют меня посмотреть на некоторые вещи по-другому.
– Ну хорошо, может, ты мне тогда объяснишь хоть что-нибудь?
– Что ты хотел бы знать?
– Ну вот, эта дурацкая улица, выкрашенная в зеленый цвет?
– А... ну это такой ритуал, все народы имеют свои культы...
– Погоди... ты хочешь сказать...
– У меня идея, Хамми! Я тебя свожу в местный храм, познакомишься с местной религией.
– Разве они религиозны? Не видел, чтобы кто-то молился...
– Ну вот и увидишь... А заодно и море посмотришь... Храм на берегу.
– Вот он... впечатляет?
Пока что Хамми впечатлил вид открытого моря, который так контрастировал со строем бетонных башен на берегу. Море сверкало голубым непривычно чистым цветом, над ним отливал желтым защитный Алмазный Купол. Перед Храмом была широкая площадь, там стояли сотни всевозможных движущихся аппаратов, толпы народа выливались из пастей метрополитена и валили к храму. Сам храм был построен в стиле ретро: изгибающийся несимметричный бетонный корпус и зеркальные окна во всю стену. Огромные распахнутые ворота впускали все новых и новых людей.
Веики помахала кому-то рукой.
К ним подошла коротко остриженая женщина с поджатыми губами, в просторном платье до колен и сандалиях.
– Хамми, познакомься, это Това, она часто бывает в храме, все нам расскажет и покажет.
– Добро пожаловать в наш храм... простите, как ваше полное имя?
– Мухаммед.
– О, в самом деле?! Как это чудесно! Мой респект и уважение к Религии Мира. Сейчас вы познакомитесь и с нашей религией...
– Мне кажется, я немного знаком, я встречал выходцев из вашей страны на Гее, они носят какие-то шапочки, веревочки...
– А, эти... нет, эта религия у нас уже не главная... да и её носители большей частью трусливо бежали.
– Тогда что это за религия? Этот храм?
Они оказались под сводами, внутри звучала торжественная музыка из древних видеоигр, люди выстроились в очередь чтобы пасть на колени перед какими-то иконами.
– Наша религия насчитывает уже не одну сотню лет. Она называется Мирный Процесс. А это Храм Мирного Процесса.
Они подошли к иконам, перед которыми сотни паломников зажигали свечки или стояли в молитве.
Това показала на седовласых старцев, изображенных на иконах:
– Это три наших главных святых апостола, указавших путь к свету. Вот святой Ицхак, это святой Шимон, а это святой Йоси, все они мученики за веру. Святой Ицхак отдал жизнь за наше будущее, добровольно согласившись принести себя в жертву за наши грехи, святой Шимон был вознесен живьем на небо, потому не хотел умирать, во имя мира, а святой Йоси прославился тем, что сокращался в размерах, пока не превратился в один огромный святой нос в очках.
Тут началась проповедь, она велась на нескольких языках, в том числе и на английском.
Проповедник призывал молиться за Мирный Процесс, который вечен и бессмертен.
Джонс долго наблюдал за происходящим и с недоумением обратился к Тове.
– Това, так в чем же состоит ваша религия, я никак не пойму?
Това смерила штурмана взглядом. Повела плечом:
– Что тут непонятного? Мы верим в Мир, в то, что в результате нашей молитвы за Мирный Процесс он наконец настанет, на всей земле настанет, наконец, эра взаимопомощи, надо только сделать шаги навстречу... В конце концов, ведь ваша религия тоже хочет мира!
– Поэтому я и спрашиваю. Ведь под миром каждый понимает свое. У нас, например, омиротворением считается захват и подчинение, Мирный Мир стремится разрушить свободу и навязать свои догмы.
– Какой негатив и пессимизм! Уверена, что и у вас большинство не желает никому зла. Разумные люди всегда смогут договориться. Мы давно уже могли установить мир. Надо только поступиться чем-то. Сколько можно оккупировать?
– Оккупировать? Насколько я понял, ваша страна такая крошечная. Что вы тут можете оккупировать? Можно ли даже сравнивать с нашими омиротворителями? Посмотрите на размеры Америки, Канады. Все это оккупировано сейчас, и было оккупировано раньше, моими ещё не омиротворенными предками. И никому до этого никогда не было дела.
Това нетерпеливо отмахнулась от него. Она ничего не хотела слушать:
– Во всем виноваты эти проклятые поселенцы! Это из-за них у наc все еще нет Мира!
– Поселенцы?
Она схватила его за руку и потащила к станции метро:
– Пойдем, я покажу... ты все увидишь и поймешь.
Опять они оказались на зеленой улице. Сплошной лес домов простирался по обеим сторонам.
Това с ненавистью глядела в сторону домов через улицу.
– Вон они. Это из-за них у нас все еще нет мира. Там надо создать палеcтинское государство, пусть мирно выращивают оливки на балконах, пасут мирных овечек на крышах, и тогда мы снимем этот позорный алмазный купол и протянем руку дружбы...
– И этому мешает..?
– Вот они! Их поселения занимают нижние этажи зданий, а в верхних живут палестинцы. Надо уничтожить поселения!
– Как?
– Выселить поселенцев силой, а поселения уничтожить!
– Уничтожить?
– Да, взорвать, снести все нижние этажи, пусть останутся только верхние, палестинские...
– И что, исламисты тут же проникнутся и оставят весь мир и Гею в покое?
Она с недоумением посмотрела на него, её глаза были совершенно пусты. Она так и застыла с открытым ртом, будто в голове перегорела какая-то деталька.
– Веики, я не понимаю, на чем держится эта страна?
– Я тоже иногда не понимаю, Хамми, но ты же видишь! Просто когда прижимает, то, видимо, верх берет здравый смысл. Никто же не отключает "алмазный купол"? Не впускает этих так называемых беженцев? И так уже много лет продолжается. Обойдется и дальше.
– Веики, мой друг просил привести ему горсть земли с Сиона. Пошли на улицу, наберем.
Она задумалась.
– Земли... Даже не знаю где тут землю найти, один бетон вокруг.
Рано утром запел сигнал на браслете.
– Хамми... Проснулся уже? Я знаю где найти землю! Привезешь своему другу сколько захочешь. Собирайся, с нами поедет Яэль.
Джонс был рад снова увидеть Яэль. Та с улыбкой подставила щеку:
– Все плутаешь в наших каменных джунглях, природу ищешь? Будет тебе природа...
Они погрузились в просторную машину, та понеслась по тоннелям, а через некоторое время выскочила наружу, помчалась по ленте, поднимаясь все выше между бесконечных бетонных башен, окутанных дорожками коммуникаций. Тяжелый, то ли туман, то ли смог, стелился у нижних этажей, тая наверху под лучами жгучего солнца. Казалось, вокруг не было ни клочка свободной земли, ни зеленого садика. Только лепящиеся друг к другу бесконечные башни домов... Яэль повернулась к Джонсу:
– Понимаешь, Хамми, то, что ты видел, это так называемый Старый Сион, он весь давно застроен на сто этажей вверх и на двадцать вниз. Ты еще не спускался ниже, там тоже люди живут, те, кому наверху не по карману, или до работы добираться удобнее... Так давно получилось, людей надо было обеспечивать жильем, никто не думал, что страна не резиновая, и однажды ничего ничего просто не останется. А когда вся поверхность была застроена, начали рыть вглубь. Ну и конечно, иногда сносили старые дома чтобы построить вместо них другие, еще выше....
В просвете между башнями домов вдруг сверкнуло синим. Перед ними было море, и машина летела прямо к нему. Вскоре гигантские башни расступились, и экипаж помчался над узкой полосой земли, по которой сновали туда-сюда поезда и более медленные наземные экипажи. Кроме того Джонс впервые увидел деревья. Двойной ряд пальм тянулся вдоль пешеходной дорожки, по которой, не спеша, прогуливались парочки, ездили велосипедисты, делали упражнения любители физкультуры.
– А вон там впереди уже виден Новый Сион.
Веики, с интересом смотревшая вниз, спросила:
– А что это? Я еще ни разу там не была.
– Новый Сион - это искусственные острова. Там мы решили уже все сделать как надо, сейчас увидите.
– Очень умно, – усмехнулся Хамми, – сначала превратить свою древнюю родину в каменные джунгли, а затем искусственную в "как надо".
– Не ворчи, Хамми, что уж вышло - то вышло. Яэль, а как вам пришла в голову эта идея?
– Ну, меня еще тогда не было. Когда копали подземные этажи и тоннели, землю просто сбрасывали в море, пока не появились первые островки. Тут кого-то осенило - земля-то и есть земля, можно посадить парки, сады... на суше-то уже места не было. Так появлялись все новые острова. Кто побогаче, туда переезжал, строили себе дома на берегу моря, острова постепенно соединялись мостами, некоторые сливались в один сплошной остров... Вот так вот и появился Новый Сион.
Остров приближался. Штурман с удивлением увидел там какие-то древние стены и башни...
– Это Новый Иерусалим. Остров специально предназначен для исторических и национально-значимых объектов.
Машина сделала вираж и опустилась на площадку перед древними стенами. Приятный морской бриз овевал лица путешественников. Они пошли по дорожке к древним воротам, над которыми с криками носились чайки.
– Это стены древнего Иерусалима. Они были аккуратно разобраны и перенесены сюда. А вон Стена Плача. Над ней вы видите восстановленный Храм. В конце концов мы решили выкопать все, что принадлежало нам, и перенести сюда... А те пусть со своим добром сами разбираются. Кстати, Хамми, тебе, наверное, хотелось бы побывать в мечетях Аль-Акса? Там вокруг все застроено, но, кажется, я видела из окна одного дома, там какой-то купол внизу золотился. Отыскать?
– Да нет, не нужно... Лучше расскажите, что тут еще есть, в Новом Сионе?
– Тогда полетели на другие острова.
Новый Иерусалим остался позади.
А машина приближалась уже к следующему острову.
– Здесь у нас гастрономический заповедник. Национальные блюда: фалафель, шварма, кускус, хумус, семечки Афула, пиво «Маккаби» и «Гольдстар», вина кармельское, барканское, голанское, галилейское... очень популярные места отдыха для жителей трущоб старого Сиона. Не проголодались еще? Ну тогда заедем на обратном пути. Вон там впереди частные владения. Новая Кейсария. Там тайкуны со всего мира себе дворцов понастроили. Задерживаться не будем, это все частная территория... А вон там живут шейхи из Метрополии.
– Как из Метрополии? Разве вы не в постоянной войне?
– Хамми, война - это мир, мир - это война. Мы деловые люди. Разумеется, мы в состоянии войны. Но и шейхам хочется хорошо жить. Только у нас можно найти такую возможность, под защитой Алмазного Купола, с прекрасным медицинским обслуживанием, вкусным питанием и качественным сервисом. Да и до места работы недалеко. Некоторые даже утром едут на службу, координируют стрельбу "касамов" (разумеется, избегая попаданий в пределах их жилья), а вечером возвращаются, подстригают травку и собирают апельсины. Мы их тоже минуем. А вон там обязательно погуляем. Это Новый Старый Тель-Авив. Полностью восстановлены облупленные дома двухвековой давности, улочки Новая Шенкин и Новый Дизенгоф, настоящий музей древности. Кстати, там замечательный парк. Нагребай земли сколько хочешь, Хамми. Это настоящая святая земля, перенесенная в целости и сохранности. Лопатку взял? А мешочек? Отлично! Как я соскучилась по моему Дизенгофу...
– А что, тут только улицы Шенкин и Дизенгоф?
Они шли по улице Дизенгоф223, у Джонса было странное чувство, что он перенесся в далекое прошлое, когда Мирная Религия еще не стала мировой, когда древние города не превратились в развалины, а таборы бродяг - в мировые столицы. Невысокие здания с деревянными ставнями-жалюзями, виденные раньше только на картинках, веселые нарядные люди, неспешно гуляющие по тротуарам или выходящие из кафе или магазинов, столики и зонтики от солнца на каждом углу, толпы велосипедистов, бегунов или просто беспечных бродяг...
– Да нет, тут еще есть сорок восемь улиц Арлозоров, двадцать три проспекта Жаботинского... ну и так далее... Также на том берегу один за другим построены восемь старых Яффо. Понимаете, это самое любимое место отдыха. Каждому хочется побывать на своем Дизенгофе, поэтому, пока народу прибывало, строили все новые и новые копии улицы. Станет тесно - добавят еще. Зайдем, выпьем кофейку? Побывать в Тель-Авиве и не посидеть в кафешке...
Несмотря на уговоры Яэль, Хамми отказался от кондиционированного помещения и предпочел столик под зонтиком с надписью "Пиво Маккаби", они заказали кофе и мороженое и стали глазеть по сторонам. Прямо напротив стояло очень необычное старинное здание с изящно закругленными линиями. Над перекрестком раскинулся дугой пешеходный мостик, сверху фонтан, напоминающий разноцветные колеса. Морской бриз, настоящие облачка. Джонс даже забылся...
Тут у Яэль загудел вызов на браслете.
Она начала разговор, а Веики положила голову Джонсу на плечо... Штурман чувствовал, как его глаза сами собой смыкаются...
– Хамми, ты что, заснул? – Яэль засмеялась. Джонс тер глаза. – Разморило? Да, ты не один такой, вон посмотри! - Она показала на другие столики, перед которыми на мягких диванчиках развалились отдыхающие, – А мне только что звонили по твою душу. Тебя хотят видеть.
– Кто? – встрепенулся штурман.
– Какой-то старый знакомый, услышал, что ты здесь.
– У меня тут нет никаких знакомых!
– Он не местный, приехал на лечение, да не бойся, он тебе ничего не сделает!
– С чего ты решила, что я боюсь? Поехали...
Они еще с грустью провожали глазами удаляющийся город-сад, видение из счастливого прошлого, когда впереди уже показался новый остров, Джонс с удивлением рассматривал это странное творение рукотворной природы: раскинувшиеся во все стороны желтые холмы, красно-коричневые каменистые скалы и даже горы. Редкие кустики или низкорослые деревца мало оживляли пейзаж, зато тут и там поднимали пыль караваны верблюдов. Повсюду стояли огромные разноцветные шатры, а порой каменные дворцы, многочисленные мечети тут и там пробудили в душе Мухаммеда детскую ностальгию...
Он вопросительно повернулся к Яэль.
– Новый Негев, – отвела та на немой вопрос. – Тут надо немного знать историю. У нас когда-то беспрерывно возникали проблемы с пустынными кочевниками-бедуинами. Они считали, что могут занимать любую территорию, потому что все вокруг принадлежит им. Представляете, вы планируете много лет какой-нибудь сложный проект в диком месте, где никто вроде не должен жить, приезжаете туда с грузами и материалами, а там какое-то новое поселение появилось! Много лет шла тихая борьба - они захватят, мы их разгоним,- пока не придумали новую тактику: перевезли на искусственный остров нэгевские пески и камни, даже горы. А с теми, кто законы не выполняют, поступают очень элегантно. Никто больше их не выселяет, и дома не разрушают. Специальные машины аккуратно подрезают грунт под деревней. Потом она в полной сохранности и со всеми обитателями переносится сюда. Здесь их требования полностью удовлетворены: захватывайте сколько хотите! А старый Негев превратился в гладкую зеркальную поверхность, равномерно покрытую энергетическими солнечными элементами. Да, сейчас в нас полетят камни, - это их давняя привилегия. Но не беспокойтесь, вся дорога защищена полем, кроме туристских центров, но там уже никаких камней. Может, хотите покататься на верблюде? Веики, ты? Наверно, никогда ведь ещё не каталась? Ну как хотите....
– Вон тот остров - и есть наша цель?
– Да, мы туда...
– А что это?
– Это Медицинский Остров или, как его еще называют, Остров Медицинского Туризма. Туда съезжаются шишки и богачи со всего мира со своими болячками.
– Как?! И те, кто вас ненавидит?
– Те в первую очередь. Им почему-то всегда очень хочется жить.
Машина помчалась между бесконечных больничных корпусов, на крышах которых беспрерывно садились летающие аппараты, к ним спешили санитары с механическими носилками.
– Нам туда, – Яэль направила машину к стоянке возле одного из корпусов.
Они прошли по полутемному коридору с мигающими лампочками, по которому проносились тележки санитаров с разными приборам и подвижные диагностические аппараты врачей. Дежурный вышел из-за пульта, что-то спросил. Яэль объяснила. Дежурный с любопытством поглядел на Джонса и удалился.
– Хамми, мы подождем тебя здесь. Ты все равно долго не задержишься. Ему нельзя много говорить... Медбрат сказал, что почти безнадежен... Впрочем, и не таких вытаскивали.
Тут снова появился дежурный и приглашающе помахал Джонсу.
Сначала палата показалась Джонсу пустой: столько было всякой аппаратуры, что кровать терялась из виду. Тут он заметил фигуру в больничной одежде, обложенную подушками. Больной поманил штурмана пальцем, прохрипел:
– Мухаммед Джонс? Подойди-ка, а то я не могу громко...
Голос с арабским акцентом показался Джонсу знакомым. Он подошел.
– Наставник!
– Узнал? Молодец! Я сам себя в зеркале не узнаю... Что же ты? Я в тебе был уверен, а ты меня так подвел... Не ожидал тебя уж тут встретить...
– Но... Наставник, вы сами...
– Мне надо... У них лучшие врачи. Вот вылечусь - и снова в бой. Так нас учил пророк Мухаммед: пользуйтесь слабостями врагов. Раз они не могут отказать - пускай лечат...
Он закашлялся, долго и мучительно....
– Сказали: курил много. Такая работа, как без косячка или крепкого кальяна, верно? Ну что, когда назад, к своим? Ты же лучший штурман. Ведь это здорово - умиротворять неверных!
Джонс пожал плечами.
– Ну хорошо, штурман Джонс, притомился я... Можешь идти... и подумай, весь мир стремится к омиротворению, а мятежники сдадутся рано или поздно. Так что лучше быть с победителями... Дай только на ноги встать, и мы с тобой еще поговорим... счастливо, буду отдыхать...
Уже собравшись уходить, Джонс услышал:
– Да, штурман, тут тебе привет передавали. Друг твой Николаев... До скорой встречи, просил сказать...
– Веики, мы ведь друзья?
– Ну конечно, Хамми, что за вопрос...
– Я имею в виду...
– Прекрасно поняла. Ты же и сам знаешь, мы давно просто хорошие друзья... Ой, Хамми, неужели ты решил завести себе подружку?
– Да нет, конечно, нет! Я собирался спросить... не был уверен, можно ли уже.
– Про Мэри? Давно жду, пока ты наконец спросишь..
– И молчишь?!
– Откуда мне знать? – Веики бросила на него игривый взгляд. – Может, ты ей больше не интересуешься...
– Да говори уже! Она здесь?! Я могу её видеть?
Веики положила руку ему на плечо:
– Я не знаю точно где она, но не здесь. Слышала, выполняет какое-то задание. А в эти дела я не посвящена. Яэль обещала узнать.
Она быстро провела пальцами по невидимой клавиатуре в воздухе. Через минуту её браслет пискнул.
– Все в порядке. У нее что-то есть. Скоро она приедет за нами, а пока давай попьем чаю с листиками мяты, очень приятный местный напиток.
– Куда мы едем, Яэль?
Машина помчалась в противоположном от моря направлении, огибая по одной из многочисленных лент башни домов. Яэль задала автомобилю программу и повернулась к Хамми и Веики.
– В дом правительства. Да, у нас есть правительство, почему вы удивлены?
Джонс заинтересовался:
– Что-то вроде как в Поднебесной Империи?
Яэль косо взглянула на Веики.
– Э... не совсем, у нас ведь демократия.
– А у нас что? – возмутилась Веики.
– Ну... мы немного иначе понимаем демократию.
– А, ну да... это когда каждый клошар одинаково решает судьбу государства вместе с ученым или государственным деятелем... знаем, знаем.
– Солнышко, ну давай не будем спорить. Для вас хорошо одно, нам лучше другое.
– Действительно... что тут спорить. Посмотри на нашу мощную империю, и на ваш осажденный клочок земли, и сразу все станет ясно.
– Веики, лапушка, оно, конечно, так, только ведь без наших изобретений вашей империи тоже не будет... Значит, чтобы головы у наших умников варили, им надо полную свободу предоставить. А это и на политической системе, знаешь ли, сказывается... Ты сама знаешь, у всего есть плюсы и минусы.
Джонс давно обратил внимание, что их лента все время круто идет вверх, да и по лесенкой взлетающим многоэтажкам было видно, что ландшафт с равнинного поменялся на холмистый и даже горный.
– Яэль, а куда мы едем? Что это за горы?
– В Иерушалькудс, нашу столицу, там, где правительство.
– И как она выглядит, ваша столица?
– Выглядит? Да никак, так же как и все остальное. Навигатор нас проводит.
Они дружно повернулись к экрану на пульте управления. Там мигала красная точка - пункт назначения, и зеленая - их машина. Они уже были на вершине горы и понеслись виражами между башнями домов. Штурман с удивлением смотрел на странную картину, открывшуюся перед ним. Иногда прямо между домами вилась высоченная скошенная книзу и увенчанная острыми пиками стена. Иногда это странное ограждение ползло прямо по стенам дома, нарушая все законы тяготения.
Джонс так засмотрелся на эту странную стену, что не заметил, как автомобиль затормозил у какого-то сравнительно невысокого здания. Примечательно, что это здание стена как бы перерезала по диагонали, под углом сорок пять градусов, оттого выглядела как острый нож, воткнутый в масло.
Они выбрались из машины, и Джонс задрав голову осматривал странное сооружение.
– Что ты там разглядываешь, Хамми?
– Да вот это... стену эту странную... никогда такого чуда не видел.
– Что там такого особенного? – Яэль тоже задрала голову и засмеялась:
– Надо же, привыкаешь ко всему этому и перестаешь замечать, как все это странно. Это наш парламент, Джонсик.
– А стена зачем?
– Ох, – вздохнула Яэль, – это такая длинная история, попробую тебе рассказать попроще да покороче. Тем более у нас есть еще час до встречи... ну а по нашим обычаям считай что два. Слушай: в нашем парламенте две палаты, верхняя и нижняя. Верхняя называется Кнессет, а нижняя Хафна. Это так исторически сложилось. Понимаешь, сейчас у нас религия отделена от государства, а раньше было не так. То есть сначала тоже так было, но тогда была совсем другая религия.
– Ты меня совсем запутала, Яэль...
– Веики, ты тоже не понимаешь? Раньше преобладала старая религия, что-то там про бога и заветы, да ты же встречал их на Гее, Хамми! Они теперь почти все там. Ну вот, с ними всё боролись, боролись, и не заметили, как установилась новая государственная религия, Мирного Процесса. В те времена это была довольно варварская религия, потому что требовала человеческих жертвоприношений, взорванных в автобусах, дискотеках и забитых камнями детей... сейчас, правда, она уже не такая кровожадная, но все равно... Пойдем, я тебе их покажу!
Яэль схватила штурмана за руку и потащила внутрь здания. Остановилась перед огромным экраном.
– Вон смотри. Это наш кнессет. Видишь там на скамьях сидят в такой смешной униформе? Это религиозные партии, их несколько, но такой как раньше силы они уже не представляют.
Униформа выглядела и вправду смешной. Во-первых, на всех, независимо от пола и комплекции были надеты драные с бахромой шорты, растоптанные сандалии, в которых покоились грязные ноги с нестрижеными ногтями, сверху была наброшена широкая футболка радужных цветов, серьга в ухе и стрижка в виде гребешка. Лица религиозных парламентариев отличались суровым выражением и безумным блеском глаз.
– Так вот, – продолжила Яэль, – Мирный Процесс стал государственной религией, а потому решено было любыми средствами установить мир и создать какое-то, как они его называли, "палестинское" государство. Не спрашивай, я не знаю, что это такое, и кому оно нужно. В общем подписали какие-то бумаги, объявили их святыми, а Иерушалькудс был объявлен столицей двух государств, даже сделали два парламента в одном здании, чтоб показать как у нас тут все хорошо. Когда-то наша страна называлась Израиль, но поскольку соседей это очень сердило, переименовали в Израстина, правда, от этого никто сердиться не перестал. В общем, ничего не вышло, соседи как и раньше лезли драться, их отделяли стеной, иногда она проходила по этажам домов, а все, что осталось нашим, начали называть "Сион".
Ну в конце концов и парламент разделила стена, мы тут - они там. Кстати, можешь на них посмотреть. Вот коммуникационная амбразура.
Они подошли к наклонной бетонной стене, перерезающей холл. Яэль остановилась около огромного чугунного люка, запертого на несколько задвижек. Видя беспомощные попытки Яэль открыть задвижки, Джонс отодвинул её в сторону и взялся за дело сам. Затем они втроем откинули громоздкий люк и прильнули к бронированному стеклу. В нижней палате парламента тоже шло заседание. На трибуне стояли два бородатых человека в зеленых повязках на лбу. В руках они держали какие-то допотопные винтовки. Зал дружно потрясал кулаками и что-то выкрикивал хором.
– Что они кричат?
Яэль пожала плечами:
– Наверно "Смерть Израилю"
– Почему именно "Смерть Израилю"?
– Последние двести лет они больше ничего и не кричат, – Она поглядела на часы. – Пора. Нам назначена встреча.
Вместе они поставили люк на место и тщательно задраили задвижки.
Они пошли по каким-то комнатам, где их проверяли, просвечивали и прослушивали, потом отсылали в другие комнаты, где все начиналось сначала... По дороге Джонс все пытался расспросить Яэль:
– Погоди... А им что, тут плохо живется? Я понимаю, по сравнению с Умиротворенным Миром...
– Кто говорит? Они очень довольны, тем более религиозные поддерживают любое их требование.
– Опять не понимаю. Как можно продолжать верить в эту чушь, когда перед глазами такая очевидная неудача?
– Конечно не понимаешь! Мирный Процесс вечен, и ничто не может поколебать этой веры. Наоборот, согласно религиозной догме, завершение Мирного Процесса равнозначно концу света. Поэтому процесс должен продолжаться беспрерывно, жертвы должны приноситься, а примирение может состояться только в бесконечно отдаленной от нас временной точке. Зато, как учат богословы, постоянной молитвой и деятельностью во славу МП можно постоянно и беспрерывно приближаться к оси мира.
Наконец, троих гостей завели в какое-то помещение с удобными диванчиками, столиком и автоматическим баром, откуда-то тихо лилась приятная музыка. Утомившаяся от беготни Яэль тут же свалилась на диванчик, а Веики принялась копаться в баре.
– Яэль, что будешь пить? А ты, Хамми?
Она налила тропического коктейля со льдом для Яэль, апельсинового сока для Джонса, себе взяла местного пива. Поставила подносик с напитками и легкими закусками на столик у дивана:
– Так кто все-таки хотел видеть Хамми?
Яэль пожала плечами.
– Ничего не знаю. Мы уже опаздываем на пятнадцать минут. Но это не по нашей вине.
Они потягивали свои напитки и смотрели через открытую дверь на сновавших по коридору туда-сюда чиновников. Многие пробегали целеустремленно, ничего не видя вокруг, но некоторые останавливались, удивленно разглядывая странных посетителей.
Так прошло довольно много времени.
– Однако, – Яэль поглядела на часы, – уже час мы тут сидим...
Тут один из пробегавших мимо работников остановился и с сомнением оглядел сидевших в комнате.
– Э-э-э-э.... – протянул он, заходя, – вы прибыли на заседание профсоюза международного комитета здорового питания?
– Честно говоря, я не знаю, – призналась Яэль, – мы получили приглашение, но не было сказано куда и к кому...
– Странно... Дело в том, что я уже с утра разыскиваю делегацию комитета, и никто не знает где она. А без них мы не можем начать обсуждение. Так вы точно не из здорового питания? Ладно, пойду искать дальше...
Он удалился. Ожидание продолжилось. Сосредоточенная беготня чиновников мимо дверей не прекращалась. Через пятнадцать минут в комнату вбежала молоденькая растрепанная девчушка и что-то защебетала. Яэль обратилась к Джонсу и Веики:
– Похоже на этот раз за нами.
– Ой, простите! – девушка перешла на английский. – Я ищу господина Джонса... – она пробежала глазами по видимому ей одной экрану, – э... Мухаммеда Джонса...
– Это я, – откликнулся штурман.
– Тогда пойдемте со мной, мы вас уже давно разыскиваем, все этажи обегали.
– А как же мои спутницы?
– Про них мне ничего неизвестно... Мне велели найти только вас.
– Иди, иди, Хамми, – Яэль снова уселась на диван. – Мы посидим, отдохнем, перекусим.
Она сосредоточенно углубилась в меню бара.
В комнате, куда завели Джонса, сидело человек двадцать. Впрочем, сказать "сидели" - было бы большим преувеличением. Они бродили по комнате, громко обсуждая какие-то вопросы, размахивая руками, а то и похлопывая собеседников довольно сильно по плечу. Многие, не прерывая обсуждения, ели какие-то лепешки, битком набитые всевозможной снедью. Джонса никто не замечал. Приведшая его девица в растерянности оглядывалась по сторонам, пытаясь безуспешно привлечь к себе внимание. Штурману даже стало её жалко. После того как она несколько раз безрезультатно обратилась к какому-то господину, с величайшим вниманием слушавшим даму в характерном религиозном наряде (шорты, радужный балахон и сандалии) и синим хохолком на макушке, пуская ей в лицо время от времени пузыри жевательной резинки, Джонс мягко, но твердо взял его за плечи и повернул к девушке. Тот так и застыл с пузырем.
Некоторое время он удивленно переводил взгляд с одной дамы на другую, потом возмущенно обернулся к Джонсу, и уже готов был разразиться гневной речью, но еще до того как лопнул его пузырь, девушка защебетала, он, наконец, услышал и крикнул что-то вглубь зала. Примчался запыхавшийся молодой человек в перекошенных очках на носу, получив указания, вновь умчался...
После чего господин выплюнул резинку и протянул руку штурману:
– Мистер Джонс! Очень приятно, наслышаны, наслышаны... Ждем с нетерпением!
Тут Джонс обнаружил, что вокруг с протянутыми ладонями столпились остальные. Он принялся пожимать руки.
Через некоторое время он уже сидел в центре кружка и отвечал на вопросы. Все выглядели очень заинтересованными, только религиозные сидели в сторонке, с демонстративно равнодушным видом.
– А правда что вы были на Гее? Мы так вам завидуем...
– Простите, – удивился Джонс, – я понял, ваша страна находится в постоянном контакте с Геей. Так трудно туда попасть?
– У нас нет полномочий... – вздохнул один из спрашивавших.
– А у кого они есть?
– У военных...
– А им кто дал полномочия?
Он благочестиво поднял глаза кверху:
– Они... знатоки...
Джонс недоуменно сморщил лоб:
– А вы тогда кто?
– Мы - политики. Точнее, правительство. Я - премьер-министр, а вот он - министр транспорта, она - министр просвещения, а он - он показал на давешнего господина с пузырем - спикер парламента.
– Вы хотите сказать, что правительство не имеет никакой власти?
– Нет, конечно. У нас разделение власти. И правильно, я вам скажу. Профессиональные вопросы должны решать профессионалы. Только это между нами. Никому не говорите!
– Не скажу. А что, министра обороны у вас тоже нет?
– Как нет?! Вот она, - он показал на религиозную даму, та лениво помахала ручкой.
– Так она руководит обороной?
– Руководит? Но это не входит в её функции... Она поддерживает контакт с оборонным ведомством и передает им наши просьбы и пожелания... Но так и все министры работают. Мы, правительство, заседаем и сочиняем коллективные эссе на разные темы. Например, «Как я провел лето». Или «Как нам реорганизовать работу подземки». Потом министры посылают их по почте специалистам. Те иногда отвечают. Чаще всего это какие-нибудь непристойные насмешки или грубости. Но мы не отчаиваемся. Мы верим в демократию и в возможность народа влиять... Впрочем, мы отвлеклись, кажется. Так вы были на Гее?
– Да... хотя и недолго.
– Нас очень интересует одна страна там... Ну, вы знаете...
– Хазария?
– Да! А вы знаете историю этого имени?
– Вроде бы в древности существовало государство с похожим названием.
Премьер-министр рассмеялся.
– Известное заблуждение. На самом деле имя происходит от корня «хазар» - «вернулся», они считают, что вернулись к истокам. Мы слышали, что эта страна похожа на тот наш Сион, каким он был раньше. Это правда?
– Откуда же мне знать, какой был Сион раньше?
– Да-да, конечно... Как хочется посмотреть...
– Так попросите военных.
– Мы просили. Они говорят... впрочем, это неважно что они говорят.
– Тогда издайте какой-либо закон, обязующий военных...
Его слова потонули во взрыве смеха.
Джонс удивленно озирался:
– Что я сказал не так? Разве не в этом смысл парламентской демократии?
Его собеседник вытер слезы и похлопал его по спине:
– Мы, конечно, можем издать какой-нибудь закон, но его тут же отменят.
– Кто?!
Тот снова богобоязненно возвел очи:
– Они... мудрецы...
Джонс рассердился:
– Да кто же, черт возьми, они – эти мудрецы?
– Тсссс... не богохульствуйте... это высший суд справедливости, БАГАЦ. Они уже давно вместо нас пишут законы. А мы их только утверждаем.
Религиозная дама, до того равнодушно молчавшая, открыла рот.
– А правда, что на Гею наконец пришли миротворцы?
– Вы имели в виду: омиротворители?
– Не придирайтесь к словам. Вот теперь, хотя бы на Гее, наступит мир.
– Вы хотите сказать: религиозная диктатура?
– Что за чушь вы несете? Гея желала мира, и, наконец, получила.
– Я вас расстрою. Кажется, на Гее тоже умнеют... Что касается Хазарии, то боюсь...
– Что?
Джонс улыбнулся, вспомнив Кона.
– Говорят, у них генетическая память.
Ответив на все возможные вопросы, штурман, наконец, решился задать свой, про Мэри.
Министры уныло переглянулись. За всех снова ответил премьер.
– Тут мы вам не помощники. Надо говорить с военными... Хана!
– Чего? Связаться с военными? Да я уж передала сообщение... А... вот и ответ. Я перебросила на ваш браслет, штурман. Он отведет на место, ну а там разберетесь. Вас ждут...
Государственные деятели снова стали терять интерес к Джонсу. Кое-кто уже вытащил свои лепешки, кто-то рассказывал анекдоты, а спикер парламента, пуская пузыри, похлопывал по обширному заду религиозную даму.
Девушка, сопровождавшая Джонса на заседание правительства, опять повела его какими-то коридорами, пока они вдруг не оказались на улице.
– Погодите! – вскричал Джонс. – Я думал, вы отведете меня к моим спутницам!
– К каким спутницам? – удивилась девушка. – Ох!... А вы знаете, где они? Хм... ладно, подождите, я постараюсь их найти.
Через полчаса к Джонсу вышли Веики и Яэль.
– Правительство? – Яэль усмехнулась. – Хорошо хоть теперь мы можем поехать к кому-то, кто и вправду чего-то знает.
Уже в машине Джонс спросил:
– А для чего вообще нужно этот правительство, если оно ничего не решает?
– Как для чего? Во-первых, для торжества демократии. Во-вторых, для новостей. Люди любят читать, смотреть и слушать новости, это такая мыльная опера, в которой участвуют актеры-политики. Перед камерой они напускают значительный вид и изображают, будто что-то решают. И зрителям приятно, ведь они искренне верят, что их выбор имеет какое-то значение...
Не успели они отъехать, как Веики начала весело смеяться.
– Вот теперь я поняла, Яэль!
– Что ты там поняла? - Яэль неодобрительно покосилась на подругу.
– Смысл вашей демократии. Этого всеобщего избирательного права и прочих прелестей! – и, видя недоуменный взгляд Яэль, продолжила. – Так те, кого вы выбираете, просто вообще ничего не решают! Все это в руках так называемых мудрецов.
– Разумеется. А у вас разве не так?
– Конечно нет. У нас выбирают специалисты из специалистов, самых лучших. И скажи, где больше демократии, у вас или у нас?
– Разумеется, у нас. У нас выбирают все, а у вас...
– Марионеток!
– Ну и что? Разве это важно?
– Разве нет?
– Послушай, Веики. Иногда куда важнее не сам факт значимости, а твоя вера в это. А решаешь ты что-то на самом деле или нет - дело десятое. Вот у вас среди сотен миллионов населения почти никто не голосует и ни в каких проектах не участвует. Хорошо ли это для нации? Нет, потому что все привыкают к тому, что они винтики, маленькие детальки большого механизма, и просто должны знать свое место. А у нас страсти кипят, на голосования почти стопроцентная явка, постоянные демонстрации, разборки...
– Хамми сейчас увидел кого там выбирают.
– Ну и какая разница? Главное - каждый гражданин нашей страны, заметь, каждый! - уверен в своей значимости и неповторимости. Результат? Пожалуйста... мы - мозговая лаборатория всего мира, да и для Геи, и нас никто не смеет тронуть. Потому что всем нужна наша изобретательность, нужны наши свободные мозги! Только свободный человек может иметь творческую фантазию... Ну конечно, случаются ошибки и катастрофы, что поделать, цена свободы и уверенности в себе... А специалисты пусть на самом деле решают все вопросы.
– Но если у вас все такие самоуверенные, то и специалисты должны попадать то и дело впросак?
Яэль обмахнулась двумя пальцами в форме "V" :
– Мирумир миловал. Пока ничего серьезного не происходило. Но по мелочам там и сям случается.
Машина внезапно свернула в какой-то переулок, закружила между домами и вдруг уперлась в стену. Браслет Джонса пискнул, стена опустилась вниз, а, как только машина оказалась внутри, тут же поднялась назад. Они оказались в полнейшей темноте. Внезапно вспыхнул ослепительный свет, и громовой голос потребовал:
"Не делать резких движений! Медленно открыть дверь! Руки за голову! Выходить по одному!"
Джонс решил выйти первым. Какая-то невидимая сила тут же скрутила его и повалила на пол, в лицо пахнуло сладковатым, и все исчезло.
– Как вы, в порядке? Приносим извинения, если наши меры принесли вам неудобства, но мы обязаны проверять всех непрошеных гостей...
Постепенно сфокусировав зрение и наконец ощутив конечности, штурман обнаружил, что лежит на кресле-кровати под одеялом совершенно раздетым, на соседних таких же кроватях он увидел укрытых Веики и Яэль, а прямо перед ними в зеленой униформе стоял бравый красавец в лихо заломленной пилотке.
– Вы что, с ума посходили? – Веики ошарашенно ощупывала себя под одеялом.
– Еще раз прошу прощения - безопасность прежде всего! А если бы это были террористы с вживленной в лимфатическую систему бомбой? Зато теперь а-коль беседер!
– Все в порядке, – перевела Яэль. – Послушайте, майор, мы так и будем тут лежать под одеялами?
– Ну что вы! Ваша одежда немедленно будет возвращена! – он щелкнул пальцами, и кровати тут же закрылись ширмами, Джонс огляделся и обнаружил свою аккуратно сложенную, выстиранную и выглаженную одежду. Он поскорее оделся и вышел из-за ширмы. Его ожидал накрытый стол, бокалы с коктейлями и соками. Майор уже с удовольствием угощался:
– Дорогой Джонс, если не хотите этой замечательной водочки (а лучше "Кеглевича", поверьте, ничего нет), вот отличная безалкогольная шипучка... а это лучший в мире хумус, шварма... все халяль, не беспокойтесь...
Из-за ширм появились Веики и Яэль...
Веики была возмущена:
– Это произвол! Никто еще не смел так вести себя со мной!
Майор немедленно оказался возле нее:
– Бокал шампанского? Настоящее шампанское, галилейская лоза... В Шампани все виноградники давно вырублены, шариат. А вот специально для такой очаровательной девушки, попробуйте!
Веики взяла бокал и тарелочку с бисквитом.
– Мммм... вкусно...
– Только для вас, прелестная Веики!
Веики с интересом оглядела военного.
Джонс прервал воркование офицера:
– Э... собственно мы по делу...
– О, мне все известно, штурман Джонс! Вам нужен старший лейтенант (впрочем, ей уже присвоено звание капитана) Мэри Джонс? Она на задании. Мы все можем сразу после завтрака к ней отправиться. Это недалеко - на северо-востоке Канады.
Яэль только развела руками.
– Майор, я вообще-то на службе! И сегодня вряд ли свободна.
– Нет проблем, Яэль. Можем и без тебя. Главное, поедет ли с нами очаровательная Веики...
– С удовольствием... – она нежно улыбнулась вояке, – но я тоже человек подневольный, – можно, сначала я улажу дела с нашим представительством? В конце концов мне еще не приходилось участвовать в спецоперациях пусть даже дружественной страны...
– Да что там! Ихье беседер!
– Все будет в порядке, – перевела Яэль.
– Нет, давайте завтра? Я должна все-таки получить добро от наших...
– А меня вы тоже возьмете? – поинтересовался Джонс. – Или я подожду тут?
Майор и Веики уже держались за руки.
– Возьмем?
– Конечно! Хамми, дорогой, не дуйся, скоро снова увидишь свою Мэри!
Дома их ждал сюрприз. Приехали Майкл и Джон. Они были полны впечатлений и горели желанием осмотреть страну, о которой были столько наслышаны. С другой стороны им хотелось побывать и на Американском континенте, родине их предков. Путешествие снова откладывалось, и Джонс все больше нервничал. Теперь он больше ни о чем не мог думать, кроме как о встрече с Мэри. Пока же Яэль с многочисленными добровольными помощниками организовывала экскурсии для гостей из космоса, штурман посещал военную базу, куда его без всякого стеснения звала Веики.
Их встречал давешний бравый майор Яири:
– Джонс, хабиби! Сейчас я тебе покажу наши корабли! Ты таких не видел...
Он вызвал кого-то, пришел человек в белом халате и круглых очках.
– Э... Коби, это классный парень, мы с ним скоро сгоняем в Канаду, одна нога здесь, другая там, так ты покажи ему тут всякое... А мы пока...
И обхватив смеющуюся Веики пониже талии, волочил её из комнаты...
Коби бесстрастно перевёл взгляд на Джонса:
– Майор Яири передал ваш личный код, штурман Джонс, – он провел ладонью по браслету. – Пойдемте, я покажу вам кое-что. То, что соответствует уровню вашего допуска.
Как только Майкл с Джоном удовлетворили любопытство, они пожелали принять участие в новой экспедиции. Майор Яири планировал потратить на весь полет туда-обратно день-два.
– Что нам там делать, в этих диких лесах? Да еще этот холод собачий. Заберем Мэри - и назад. И вообще: эта база - анахронизм. Давно пора перевести её в империю.
Яэль зашла проводить новых друзей, передала сумку с угощениями.
– Если захотите вкусненького. Не на оленей же вам там охотиться?
Майор, оценив шутку, захохотал.
– Может прихватим пару охотничьих ножей и луки?
Джонса беспокоило другое.
– Я так понял, там совсем близко Нью-Йорк и густонаселённые части исламского мира?
– Ихье бэсэдер, штурман! Смох алай*. Мы не в Америку, а в Канаду!
– Знаю, но с нами на корабле были люди из Монреаля, а в Торонто, я слышал, законы шариата ввели еще раньше, чем в Европе...
– Э... Лама ата ло мааамин ли, мотэк? Амарти, смох алай, ихье бэсэдэр**.
– Я не понимаю, майор.
– Да что тут понимать! Все будет Оу-Кей, так у вас говорят? Короче, вон тебе карта, смотри.
Перед глазами Джонса тут же появилась карта Северной Америки. Карта начала увеличиваться пока не открылся район восточной Канады.
– Видишь? Вот тут граница земель под их управлением. Немного севернее Монреаля уже дикие места, а вот тут по реке на восток вроде какие-то кровожадные племена, твои миротворцы туда не суются... Ну и мы тоже не связываемся. А в горах мы сделали базу. Там никого. Понял? А коль понял, пошли... Я тоже не могу время впустую тратить.
Они погрузились в небольшой изящный вагончик с прозрачными стенами и потолком. Джонс видел такие маленькие туристические кораблики в лаборатории у Коби. Были там и огромные грузовые платформы, для доставки товаров, и длинные пассажирские экипажи.
"А что если такую платформу кто-то захватит?" - поинтересовался Джонс тогда у Коби.
"Мы уже научены опытом. – усмехнулся Коби, – Каждый такой аппарат программируется на определенного оператора и подчиняется только ему".
"Ну хорошо, человека можно взять в плен и заставить повести аппарат куда угодно!"
"Мы предусмотрели и это. Во-первых, наша связь с оператором не прекращается ни на минуту, во-вторых, мы постоянно следим за передвижением каждого аппарата, и в любой момент можем прекратить его работу".
"Ну хорошо, можно остановить аппарат, а они полезут, все там разберут, и сделают такой же!"
"Даже если предположить, что они и вправду сумеют там что-то понять (во что я не верю), я бы не советовал никому без специального допуска лезть туда. Потому что в этот момент запускается немедленная программа самоуничтожения. Ну как, развеял я ваши сомнения?"
Коби, в отличие от майора, не выглядел хвастуном, и Хамми сразу ему поверил.
Корабль плавно и совершенно беззвучно поднимался над страной Сиона. Сверху было видно, какая она крошечная - полоска сплошных небоскребов у голубого бескрайнего моря. Кабинка двинулась в сторону моря, миновала зеленые искусственные острова.
– Сейчас пересечем защитное поле...
Корабль покрыло радужное сияние, голубые искры побежали по колпаку.
Майкл заинтересовался:
– А что, вы все время держите поле включенным? У нас его запустили только, когда появилась реальная опасность...
– Нет, оно включается автоматически, если есть необходимость. Энергию тоже надо беречь... Да вот эти мелкие хулиганы специально стараются запускать по несколько касамчиков в день. Вреда от них никакого, поле тут же включается, мало ли... А они довольны - напакостили сионистам. Мелочь, а приятно!
Майор откинулся в кресле, его руки уверенно двигались по панели управления, а корабль послушно реагировал на каждое прикосновение. Веики восхищенно наблюдала за ним.
– А теперь приготовьтесь. Мы скакнем в стратосферу, а оттуда - прямо к Америке.
Нос платформы задрался вверх. Все почувствовали перегрузки, небо снаружи стремительно темнело, вскоре на нем заблестели звезды. Потом корабль снова выровнялся, перегрузки исчезли. Джонс увидел внизу Землю в голубой дымке и полукруглый светящийся горизонт. На его глазах горизонт темнел, надвигалась громада американского континента.
Веики зачаровано протянула:
– Вот это да, мы движемся быстрее чем вращение Земли! Нагоняем ночь!
Побережье Америки стремительно приближалось. Джонс протянул руку в южном направлении.
– Веики, видишь вон те огни на берегу?
– Конечно, это Нью-Йорк, я знаю.
Штурман задумчиво кивнул.
– Я там родился... где-то там мои родители, братья...
– Хамми...
– Так... – бесстрастно объявил майор, – На Нью-Йорк посмотрели, а нам на север, поворачиваем...
Они резко склонились к северу. Корабль помчался над поверхностью материка, стремительно снижаясь. Вскоре под ними уже проносился дикий северный озерный край с бесконечными лесами, которые люди все еще не успели уничтожить.
– Сейчас прилетим, – Яири развалился в кресле...
Внезапно яркая вспышка мелькнула прямо по курсу корабля, тот немедленно вильнул в сторону. Вспышки замелькали, посыпались какие-то осколки. Майор как сумасшедший пытался стабилизировать корабль.
– Что это?
– Касамы. Что за бред, откуда они тут? Никогда их не было.
Что-то ударило по колпаку, и он покрылся трещинами...
Раздалось шипение выходящего воздуха.
– Придется садиться, – сквозь зубы процедил майор. – Надо починить герметизацию.
Он посадил корабль на берегу какого-то озерца.
Не успели они выйти на свежий воздух, как толпа вооруженных людей выскочила из леса.
– Какая приятная встреча, – улыбнулся стоящий впереди всех Николаев, – скоро наш Мухаммед опять будет дома!
*Положись на меня (иврит)
**Почему ты не веришь мне, детка? Я сказал, положись на меня, все будет в порядке! (иврит)