Демографическая конвенция
К сороковым годам двадцать первого века проблема демографического давления как в развитых, так и в развивающихся странах встала особенно остро. Две тенденции, берущие своё начало ещё в прошлом тысячелетии - постоянный прирост населения и отток людей из сельской местности в города - привели к непредвиденной нагрузке на инфраструктуру. Города просто оказались не рассчитанными на такое количество людей. Сокращающееся количество природных ресурсов, ровно как и всё возрастающее воздействие на экологию, лишь усугубляли ситуацию.
Осторожные высказывания о необходимости установления контроля за рождаемостью звучали и раньше, но ввиду по-прежнему сильного влияния так называемых "традиционных" убеждений отметались как аморальные. Сама идея демографического контроля отметалась как ограничение прав и свобод человека и вмешательство государства в частную жизнь. К счастью, распространённое предубеждение о бескрайности планеты и бесконечности ресурсов к сороковым годам уже начинало отступать под натиском фактов.
Собственно, первая успешная кибернитизация человека в 2042 году (см. главу 15) и лишь ускорила процесс принятия Демографической конвенции в г. Женева, Швейцария, в 2045 году. Конвенция являлась первым документом, закреплявшим представления об ответственности семьи как ячейки общества перед государством и мировым сообществом - идеи, ныне естественные, но тогда часто воспринимавшиеся с отторжением.
Как нетрудно догадаться, споры поднялись вокруг основного пункта конвенции, закрепляющего право индивида иметь двух детей. Индивиды, воспроизводимые после пересечения порога, не обретали гражданство и проходили процедуру кибернетизации для дальнейшего распределения на бирже труда.
Нововведения вызвали массу протестов по всему миру, которые, впрочем, пошли на убыль по мере того, как проявился экономический эффект от использования труда киборгов. Странам, изъявившим желание ратифицировать конвенцию, но имевшим в тот момент финансовые трудности с реализацией, предоставлялись кредиты. В настоящий момент конвенция ратифицирована большинством стран мира, за исключением ряда беднейших стран Африки.
Демографическая конвенция и кибернетизация - это две колонны, поддерживающие основание современного мирового сообщества. Сороковые годы стали переломным моментом - именно тогда человечество приняло решения, позволившие выбраться из затяжного падения и продолжать строительство цивилизации в гармонии.
История XXI века. Учебник / Ш.Г. Чхартишвили, – М.: АСТ, 2085. С. 102
***
- Почему бы нам не завести киборга?
Фраза эта, брошенная намеренно небрежно, произвела эффект разорвавшейся бомбы. Заряд, судя по реакции, был нервно-паралитическим, ибо все замерли – кто с куском, поднесённым ко рту, кто с вилкой, воткнутой в салат – и ошарашенно смотрели друг на друга. Киборга? Нам?
- Чего-о-о?! – первой вышла из оцепенения Агата.
- Киборга, - кивнул отец, сидящий во главе стола, - или человека разумного кибернетизированного, если по-научному.
- Джон, - Элизабет осторожно положила нож и вытерла губы салфеткой, и лишь потом с опаской поглядела на мужа, - не думаю, что это хорошая идея…
- Отпад! – Сэм чуть было не подпрыгивал на стуле, уже предвкушая, как будет хвастаться в школе, что у него появился личный киборг, - мам, ну что может быть плохого?
- Это не игрушка, Сэм… - начала было Агата, догадываясь, о чём думает брат.
- Эээ, - Сэм скорчил рожу, подражая персонажам мультфильмов, поднял глаза к потолку и заговорил тонким голосом, - я умная начитанная зануда, которая лучше всего мира знает, что такое хорошо и что такое плохо…
- Ах ты, - Агата попыталась пнуть младшего брата ногой, но тот увернулся.
- Киборга, - как ни в чём ни бывало продолжил Джон, - видите ли, дети, у мамы с этими выставками остаётся всё меньше и меньше времени, чтобы за вами приглядыват. К тому же дом, как вы уже успели заметить, большой. Необходимо поддерживать порядок. И ещё, - Джон посерьёзнел, - кто-то, может, и согласен с тем, что его дети разгуливают по городу без присмотра, а я – нет, - он вздохнул, - я всё продумал. Три закона дают гарантию безопасности. За какую бы работу киберы не брались, они выполняют её мастерски. Нянька, телохранитель, домработник… Лучше товарища не сыскать.
- Не нужна нам нянька!
- А нам – нужна! – теперь уже отец взял на тон выше, - доедайте и идите спать. Без разговоров! А мы с мамой ещё обсудим.
- Агата, - шепотом спросил Сэм в коридоре, уже после трапезы, - как думаешь, папа серьёзно?
- Боюсь, что да.
- Крут-я-я-я-к…
Агата едва удержалась, чтобы не отвесить брату подзатыльник.
- Ничего крутого тут не вижу! Киберы – такие же люди, как ты и я. Им просто не повезло с мамой… Но так или иначе, - она тряхнула чёрными локонами, - у нас нет права держать их в подчинении!
- Слушай, Агата, - Сэм, казалось, не слышал слов сестры, - а кто изобрёл киборгов? Что-то я раньше об этом не задумывался.
- Посмотри в интернете, - огрызнулась сестра.
- Ну Ага-а-а-ат…
- Группа Ефимова, - сменила она гнев на милость, - только о них давно ничего не слышно. Говорят, - она понизила голос, - что они все пропали. А на столе самого Ефимова нашли записку, где он просил прощения.
- А за что прощать-то? Он такую классную штуку изобрёл!
- Не у нас. У киборгов.
На следующий день Джон и Элизабет отправились в ближайший филиал «Кибердайн инк». Строго говоря, филиалом в привычном смысле это не назовёшь, ибо он представлял собой целый комплекс: офисы, фабрики, больница, пансион для непристроеных (или, как ещё говорили в народе, бесхозных) киборгов – по сути, alma mater для всех, чьё содержание железа в организме заметно превышает природное. Джон, воспользовавшись связями, добился аудиенции у самого доктора Флеминга.
На заре своего существования компания «Кибердайн инк» ничем не отличалась от многих других крупных фирм в области медицинской инженерии. Но технология кибернетизации человека, родившаяся в стенах компании в семидесятом году двадцать первого века, коренным образом изменила не только судьбу «Кибердайн инк», но и всего мира. Несмотря на до сих пор не раскрытое исчезновение создателей технологии, компании удалось сохранить все разработки и отстоять своё монопольное право на них. Труднее было донести до потребителей мысль, что киборги необходимы: компания пошатнулась под лавиной общественной критики, судебных исков и обсуждений в прессе. На то, чтобы повернуть эту волну вспять, потребовались годы. К счастью для компании, именно экономика диктует политику, и, когда эффективность и безопасность киборгов стали очевидны, рекламную компанию «Кибердайн инк» поддержали власти.
Переменить общественную мораль. Устранить сомнения в допустимости нового, зарождающегося и, по-видимому, уже неизбежного строя. В условиях информационного общества на это потребовалось одно поколение.
К концу двадцать первого века «Кибердайн инк» стала одной из крупнейших мировых коммерческих структур, что означало экономическую и политическую мощь, о которой большинству государств оставалось лишь мечтать. В XXII веке уже не было уверенности, кто принимает основополагающие решения – генеральная ассамблея ООН или какое-нибудь крупное собрание CEO наднациональных корпораций.
Бортовой автопилот автомобиля связался на подъезде с компьютерной сетью предприятия, и, руководствуясь полученными данными, без заминки отыскал свободное парковочное место и передал послание ждать. Парковочный комплекс представлял собой огромное подземное пространство, и ввиду его размера складывалось впечатления, что супруги являлись в нём единственными людьми. Спустя пару минут ожидания, когда никто так и не удостоил их своим вниманием, ощущение усилилось, и теперь уже казалось, что они одни-одинёшеньки не только на парковке, но и на всей матушке-земле.
- Должны встретить, - неуверенно произнёс Джон, барабаня пальцами по рули.
Элизабет бесцельно водила наращенными ногтями по дисплею бортового компьютера, чтобы хоть как-нибудь скоротать время. Отрывки текста, ровно как и яркие, цветастые образы из всемирной сети мелькали перед её глазами, не задевая сознания.
- Ты точно всё устроил?
- Точно, - Джон еле скрывал раздражение, - и прибыли мы по расписанию.
- Могли бы не мудрствовать лукаво и прийти как обычные клиенты. Что это за манера –напрашиваться через знакомых? Это ты у русских нахватался?
- Всё оговорено. Просто ещё пару минут…
- Если уж была такая необходимость, могли вы напроситься на особый приём через моих знакомых. Эдди бы всё устроил, - рассеяно сказала Элизабет.
- Ты вообще слушаешь, что я говорю?
- Что?.. – Элизабет подняла голову и осеклась. От лифтов к ним быстрой походкой направлялся человек.
- Я же говорил, - проворчал Джон, вылезая из машины.
Когда служащий подошёл к ним на близкое расстояние, Элизабет замешкалась. Джон, впрочем, спокойно принял рукопожатие и многословные извинения за задержку. Будто бы и не было у работника ни ярко-жёлтых глаз, ни штрих-кода на лбу. А он, демонстрируя белоснежную улыбку, мало того, что Джону руку пожал, так и ей протянул! Внутри у Элизабет, которая всегда старалась обходить киберов десятой дорогой, всё сжалось. Но неожиданно мягкая рука, вопреки её ожиданиям, не раздробила кисть, а зрительные импланты смотрели довольно почтительно.
- Прошу вас, следуйте за мной.
Когда Джон и служащий успели сделать пару шагов, Элизабет ещё стояла, ошарашенно хлопая ресницами.
- Меня зовут Филипп, - сказал киборг в лифте, - можете задавать любые вопросы.
- Какая тут температура воздуха? – тут же спросил Джон.
- Двадцать градусов по Цельсию, - не моргнув глазом, с вежливой улыбкой ответил Филипп.
Следуя по белоснежным коридорам, Элибазет обратила внимание, что среди сотрудников много безволосых. Точь-в-точь как Филипп, подумала она. Озарение пришло с запозданием.
- У вас, - спросила она, поднеся ладонь ко рту, - что, киборги составляют пол-штата?
- Ровно треть. Больше не позволяет закон.
- Где родился – там и пригодился, - пробормотала она…
Вот бы закурить! Джону всё нипочём, глазеет себе с улыбкой до ушей, чуть было не подпрыгивает как мальчишка – так ему интересно! Любит он так эти железяки!
- Я родился не здесь, а в городе. От меня отказались. В течение года никто не захотел меня усыновить. И тогда государство передало меня компании.
Во время объяснения Филипп продолжал искренне улыбаться, объясняясь таким тоном, словно речь шла о сводке погоды.
- А вы не думали найти родителей?
- Зачем? – пожал плечами кибер, - доктор Флеминг неоднократно предлагал. Но я просто не вижу в этом смысла. Согласитесь, - неожиданно хохотнул Филипп, - для девятилетнего я выгляжу несколько старым.
У Элизабет по спине поползи мурашки. Она устыдилась, захотелось отыграться:
- И чем же вы, будучи отчасти шагающим комьютером, занимайтесь? Сопровождаете клиентов? – она постаралась вложить в голос максимум сарказма.
- Вообще-то я инженер, - несколько смущённо ответил киборг и, в увидев взгляды супружеской четы, пояснил, - доктор Флеминг поймал за руку первого попавшегося работника и приказал сопроводить вас…
Обстановка кабинета состояла из письменного стола, трёх кресел, кожаного дивана, картины, изображающей рассвет в покрытых снегов горах, шкафа. В углу ютилась небольшая пальма. Окна не было – его заменяла цифровая стена, менявшая изображение по команде пользователя.
Несмотря на то, что Флеминг был очень стар, жизнь била в нём ключом. Его белоснежно-седые волосы и короткая борода клином были аккуратно приглажены, а в голубых глазах сверкало неиссякаемое веселье. Доктор принял их как родных: долго тряс руку Джона, признаваясь в восхищении перед его музыкой, учтиво поцеловал ручку Элизабет, подражая старинным обычаям.
- Треть штата? – спросил Джон, когда Филипп был отпущен.
- Конечно! Хотелось бы, конечно, поднять процент… Если бы не проклятые ретрограды, я бы на все должности, вплоть до уборщиков, нанял исключительно киберов! – Флеминг усмехнулся, - надеюсь, никто из «обычных» сотрудников этого не услышит… Человеческая смекалка плюс точность и дисциплинированность машины дают феноменальный результат!
- Да и платить не надо…
- Вот уж извините – мы платим! Нас обязывает закон! Заработная плата не ниже установленного минимума плюс не меньше двух выходных в месяц. Киборги – рабочие, слуги, и не слушайте никаких демагогов, что пытаются провести гнусные исторические параллели…
Убедившись, что посетители не желают никаких напитков, доктор Флеминг приступил к рассказу. Он начал издалека - с восхваления различной техники, которая веками служила своему делу: делать нашу с вами жизнь удобнее, практичнее и безопаснее. Вся наша цивилизация, говорил он, является дитём инстинкта самосохранения и лени.
Повествование о технологиях плавно перешло в рассказ о медицине, ибо одно давно уже неразрывно связано с другим. Многие болезни, некогда внушавшие ужас, ныне побеждены: оспа, корь, чума, туберкулёз, синдром приобретённого иммунодефицита… В частности, детская смертность ныне сокращена до ничтожных долей процента… Конечно, если не брать во внимание такие, кхем, проблемные регионы, как Африку и Центральную Азию… Но даже в западной цивилизации младенцы не всегда могли рассчитывать на счастливую жизнь.
До недавнего времени.
- Вам, миссис Ричардс, разумеется, знаком страх за будущего ребёнка. Родится ли он здоровым? Пройдут ли роды без осложнений? А теперь представьте, что в былые времена многие часто думали не о том, чтобы беременность прошла благополучно, а о том, как бы прервать её, - Флеминг пристально посмотрел на Элизабет, - прерывание жизни не рождённого плода долгое время оставалось неразрешимой морально-этической проблемой. Вторая проблема – бесконтрольно плодящиеся нелегальные иммигранты. Всё это, - он поднял палец к небу, - решилось с приходом кибернетизации. Именно кибернетизация, уважаемые, подтолкнула правительство к полному и безоговорочному запрету абортов. Именно она удерживает незваных гостей третьего мира от вмешательства в нашу демографию: они знают, что будет, если вскроется беременность или обнаружится младенец без документов. И наконец, благодаря ей проблема сиротства утратила свою остроту: если, допустим, при родах умирает мать или же от ребёнка отказываются при рождении, государство ждёт год. Если за это время на ребёнка не поступает заявок на усыновление, он отправляется на кибернетизацию.
Дольше года, пояснил доктор Флеминг, ждать нельзя – кибернетизацию вообще желательно проводить как можно раньше. Если не вдаваться в технические премудрости, процесс выглядит следующим образом: пациента помещают в специальную капсулу, полную питательного раствора, и закрывают крышку. Заботу за развитием пациента полностью берёт на себя автоматика: она вводит необходимые препараты, сама, усилиями роботов, проводит операции по вживлению в организм электронных придатков и металлического экзоскелета. Участие людей сводится лишь к наблюдению, контролю и доставке запчастей для операций. При желании можно ещё на «капсульной» стадии ввести дополнения в программу будущего киборга, но на практике это почти никогда не делается, ибо ради даже пары строчек дополнительного кода требуется выстоять кровопролитную битву с бюрократией: общество крайне параноидально относится к любым попытка дополнения или, упаси господь, изменения базовой программы киборгов. Так что если работодатель требует от киборга каких-нибудь специфических знаний, то ему придётся проводить или заказывать обучение уже на «посткапсульной» стадии, что, впрочем, не занимает много времени: киборги прекрасно обучаемы и схватывают всё на лету. Доктор Флеминг акцентировал внимание на том, что базовую программу изредка лишь дополняют, но изменить её не удавалось ещё никому.
- Три Закона, - подчеркнул он, - вшиты так глубоко, что нужно быть вторым Эйнштейном, дабы создать киборга без них. Но на это ушли бы десятилетия. Впрочем, Эйнштейн и не подумал бы заниматься таким безумием…
Доктор зачитал чете Ричардсов те самые Три Закона:
1. Киборг не может причинить человеку физический вред или допустить, чтобы человеку был причинён физический вред.
2. Киборг должен исполнять приказы человека, если они не противоречат Первому Закону.
3. Киборг должен защищать себя от уничтожения, если необходимые для этого действия не будут противоречить Первому и Второму Законам.
- Физический вред? – переспросил Джон.
- Были бы киборги роботами, сиречь, чистыми машинами, в прилагательном не было бы необходимости, - сверкнул очками Флеминг, - но не стоит забывать, что они – наполовину люди. Конечно, психология киберов отличается от психологии обычных людей, ибо ими ведает программа. Она по мере сил гасит сильные эмоциональные вспышки, заставляет соблюдать хладнокровие в любой ситуации, следит за соблюдением Трёх Законов. Тем не менее, киберы, как и мы, потомки обезьян, и человеческие страсти не являются для них тайной за семью печатями. А вред может быть как физическим, так и духовным. Если бы не уточнение, киберы кидались бы к каждому плачущему ребёнку, к каждому забулдыге, гасящему горе за барной стойкой.
- А не будет ли он исполнять приказы этого самого забулдыги вместо того, чтобы исполнять наши? – вмешалась Элизабет.
- Программа ранжирует указания по приоритетам. Главным критерием приоритетности является то, кто отдал приказ. Приказ работодателя – не хозяина, заметьте! – имеет наивысший вес. Ну а случайный прохожий, которому шалости ради придёт в голову покомандовать, будет в девяноста девяти случаев из ста с чистой совестью проигнорирован. Приказы работодателя могут потерять приоритет только если работодатель захочет заставить делать киборга то, что каким-либо образом нарушает Три Закона – например, попросит отвезти в лес и закопать труп соседа, убитого в пьяной драке. В таком случае работодатель мигом утрачивает власть, а киборг звонит в полицию, - Флеминг глянул на них из-под очков, - вы, надеюсь, подобного совершать не собирайтесь?
- Господи!
- Ну вот. Кстати, забыл сказать… Вы, наверное, и так уже знайте, но я обязан предупредить: средний срок жизни киборга составляет пятнадцать лет.
- Почему так мало?
- Плата за ускоренный рост, миссис Ричардс! Кибернетизация занимает около года, после чего мы вытаскиваем из капсулы уже взрослого, сформированного индивида… Впрочем, почти всю жизнь они выглядят относительно молодо, а если стареют, то резко и под самый конец…
Флеминг включил дремавший сенсорный монитор, вмонтированный в стол, и парой движений пальцев вывел изображение на цифровую стену.
- Что ж, если вопросов больше нет, предлагаю перейти к картотеке… Если уж для вас главное – присмотр за детьми, то предлагаю сразу перейти к женским файлам…
- Есть киборги-женщины? – изумилась Элизабет.
Джон с доктором Флемингом одновременно уставились на неё как на сумасшедшую.
- Разумеется, - безукоризненно вежливым тоном ответил доктор, - сиротеют, знаете ли, не только мальчики. Впрочем, выпуск киборгов женского пола ниже, чем мужского – на них меньше спрос… Мужчины всё же предпочтительнее для тяжёлых работ…
- Ааа… Они могут… - Элизабет совершала невнятные пассы вокруг живота, тщетно подыскивая слова.
- Киборги бесплодны, если вы об этом, - отрезал Флеминг.
- Вот что, - миссис Ричардс откинулась в кресле.
- Хочу вас обрадовать, - доктор ударил несколько раз по экрану компьютера, отсоединил монитор от клавиатуры и протянул его Джону, - мы успели провести поиск по картотеке и отобрать к вашему приходу несколько вариантов…
Джон взял в руки планшет с таким видом, будто ему подали деталь от летающей тарелки. Элизабет подвинулась поближе, чтобы видеть содержимое экрана.
- Право слово, Джон, я не знаю...
Машина неслась по городу, вихляя, ныряя под эстакадами, углубляясь в туннели, чьи стены покрывала видеореклама, и выныривая наверх, навстречу полуденному солнцу, отражающемуся в окнах устремляющихся ввысь зданий, двигаясь быстро и в то же время негромко. Рычащие моторы – мода двадцатого века, нынешнее время диктует новые правила. Переход к тихим движкам – вынужденная мера, призванная снизить шум городов.
- Категорически не вижу проблем, - Джон, почуяв, что сейчас состоится последний штурм, перевёл автомобиль на автопилот.
- Может, нам… - Элизабет то открывала, то закрывала сумочку, - что мешает нанять обычную няню?
- Моя паранойя. Человек остаётся человеком, и от него можно ожидать чего угодно. Я знаю, что ты скажешь, - он жестом прервал жену, - что мы можем нанять проверенную женщину в летах. Да, это так. Но человек может чего-то недосмотреть. Киборг же – никогда. К тому же, кибер универсален.
Элизабет достала из сумочки косметичку, открыла, тут же закрыла и швырнула её обратно.
- Не волнуйся, - Джон взял жену за руку. Всё образуется. Обещаю.
***
Стоило захлопнуться входной двери, как прозвучало пианино. Элизабет с детьми замерли, застигнутые врасплох и прислушались. Аккорды, поначалу редкие и робкие, нарастали, набирали уверенность, и вот уже по дому льётся вальс – неумелый, спотыкающийся, но вальс. Скинув обувь, они на цыпочках направились в кабинет Джона, откуда доносилась мелодия. Сэм, добравшийся первым, тихонько толкнул приоткрытую дверь и судорожно вздохнул.
За пианино сидел не папа.
Отец стоял сбоку от инструмента, внимательно следя за пальцами, порхающими за клавишами. Пальцы же принадлежали…
Лицезреть лысую женщину для Сэма было крайне непривычно. Мужчина – ещё куда ни шло, но женщина… Одета в джинсы и полосатую рубашку. Осталось только, чтобы она обернулась, и последние сомнения развеются.
Почувствовав движение за спиной, гостья прервалась и повернулась на стуле. Первое, что поразило детей – это глаза. Самые лучезарные и добрые глаза в мире, и светились они тихим, ясным янтарным цветом. Удлинённые, тонкие черты лица – родители явно были типичными англичанами, автоматически отметила про себя Элизабет.
- Здравствуйте, - гостья смущённо потупилась.
- Неплохо, знаете ли, неплохо, - Джон витал где-то в облаках, по-прежнему глядя на клавиши, - явно есть способности…
- Это не то же самое, что на синтезаторе в пансионе, - не поднимая глаз, произнесла гостья, - более… Живое…
- А машины живые? – выпалил Сэм, в результате чего привлёк на себя взгляды всех присутствующих.
Гостья подняла голову, её тонкие губы тронула лёгкая улыбка:
- Однозначного определения жизни не существует… Но я знаю точно, что я – живая. Пусть это немного нелогично…
Взгляд Агаты перебегал от штрих-кода на лбу до янтарно-желтых глаз и обратно. В зрачках происходит едва заметное движение… Глаза ли это, или фотоэлементы? Сканирует ли она нас сейчас? Прощупывает ли в рентгеновском, инфракрасном и ещё десятке других диапазонов? Высекает ли наши лица на скрижалях памяти, чтобы мгновенно углядеть нас в самой густой толпе?
- Джон, не пора ли нас представить? – Элизабет сложила руки на груди.
- Я знаю, - тут же вставила киборг, прежде чем ещё спустившийся на землю Джон успел открыть рот, - Элизабет, Агата, Сэм, - её улыбка стала ещё более явной, - я знаю. Мара. Зовите меня так. Это удобнее регистрационного номера, - улыбка не утратила лучезарности, но лицо её покрыла лёгкая печаль, - по крайней мере, можно выговорить…
И потекла новая, доселе неведанная жизнь.
Дом преобразился. Казалось бы, просто регулярные уборки и, с благословения хозяев, кое-какие перемены в интерьере. Но Ричардсы, которые всё никак не могли освоиться – особенно дети, почти всю жизнь прожившие в городе и чувствующие дискомфорт в пригороде, вдали от привычного шума, толп и мерцания огней – наконец-то почувствовали себя как дома.
Мара, казалось, знала всё, что только можно. Предупреждённая родителями, она не повелась на хитрость Сэма и вежливо отказалась делать за него домашнее задание. Но дети ценили её хотя бы за то, что она всегда была рядом и с ней можно было просто поговорить. У капельмейстера Джона Ричардса, напряженно готовивший новую оперу, и у знатока искусств Элизабет Ричардс, занимающуюся перекупкой живописи, имелась одна общая черта – почти всё их время уходило на работу. И если девятилетний Сэм ещё как-то это переваривал, отрываясь с мальчишками, то для одинокой Агаты Мара, всегда готовая выслушать и всегда способная понять, была подарком небес. Вот только насчёт мальчиков Мара говорить отказывалась.
- Не моё дело, - вздыхала она, - не моя судьба. Спроси лучше маму.
Да разве её спросишь!
Мара запоминала всё. Каждое слово, произнесённое детьми, каждый жест – она ничего не забывала. Сэм, пока ему на надоело, болтал во время прогулок без умолку, нёс всякую чушь – и резко прерывался, прося повторить. Мара улыбалась, трепала его по волосам и повторяла.
Как-то раз, когда они поехали в торговый центр и бродили между бескрайними стеллажами, на шею Мары набросилось нечто визжащее и щебечущее, на поверку оказавшееся другим кибером женского пола, по совместительству – подругой по пансиону. Глядя на двух щебечущих девушек, сияющих от счастья, Агата думала: “Сплетничают точь-в-точь как девчонки в школе. Как люди. Как люди…”
А уж какие подавались обеды! Завтраки, ужины, полдники! Никто и подумать не мог, что из привычного набора ингредиентов можно приготовить столько вкусного и очень-очень разного – Мара редко повторялась.
Сказать, что настроение Элизабет было скверным – значит, ничего не сказать. Срыв сделки. Третий по счёту. Покупатель в очередной раз сделал выбор в пользу конкурентов. Крупных игроков на рынке живописи не так много, и она знала, кто именно получил картины, и сегодня на приёме должна была жать его руку и искренне улыбаться… Улыбаемся и машем… Дерьмо. Эдди, правда, обещал, что уже почти обработал одного хорошего продавца – а раз за дело берётся Эдди, лучший из её агентов, то, глядишь, всё ещё может образоваться…
«И всё равно – дерьмо», - упрямо подумала она в ожидании, пока автопилот припаркует автомобиль.
Дом вновь встретил её Чайковским. Ну, подумала она, с наслаждением сбрасывая туфли, хоть кто-то счастлив.
У неё была мысль сразу лечь спать, но вместо этого она направилась в кабинет. И застыла в дверях.
Судя по исполнению, она ожидала увидеть за инструментом Джона. Однако играла Мара. Более того, она была в чёрном вечернем платье. Элизабет хватило секунды, чтобы оценить наряд, произвести в уме нехитрые алгебраические расчёты и прийти к выводу, что платье куплено явно не на Марину зарплату.
Джон буквально сиял. Взяв жену под локоть, он прошептал её на ухо:
- Слушай, только слушай! И это за какие-то несколько месяцев!
- Для приличия мог бы начать с цветов, - холодно ответила жена.
Джон будто бы не слышал:
- Ей-богу, ученик вот-вот превзойдёт учителя. Элизабет, - он крепче сжал её в руку, - я решил дать Маре то, что она заслуживает. Скоро она будет играть у меня.
- Чего?! – от шока жена даже забыла про злость.
- Первый кибер-музыкант! – взмахнул рукой капельмейстер, - к тому же играющий не на каком-то чёртовом синтезаторе, как могла бы ожидать публика, а на настоящем инструменте! Сенсация! Пощёчина общественному вкусу!
- Мда уж, - прошипела Элизабет, вывернулась из хватки мужа, развернулась и стремительно вышла.
Мара к тому времени закончила играть и бережно, даже с каким-то благоговением, опустила крышку. Несмотря на то, что чета говорила шёпотом, ухо киборга расслышало каждое слово.
- Замечания, мистер Ричардс? – тихонько спросила она.
- Э… Нет, нет… - Джон потряс головой, словно сбрасывая наваждение, - на сегодня ты свободна.
Он поймал себя на том, что подходит к спальне с некоторой опаской. Странно, думал он, с чего бы это. Что он сделал не так?
Войдя, он почувствовал себя, будто вступил в морозильник. Холодная, почти физически ощутимая ярость разлилась по комнате, проникая во все щели. Главный айсберг же стоял у окна, скрестив руки на тяжело вздымающейся груди. Белый свет дорожных фонарей падал через приоткрытую занавеску, освещая её силуэт и одновременно ещё больше сгущая царящую в комнате тьму. Длинные белые волосы, красное блестящее платье до пола – Элизабет смотрелась бы естественно на светском рауте, но здесь, во мраке, она выглядела отчуждённо.
Трогать жену в таком состоянии – опасно. Делать вид, что всё нормально – тоже, ибо даже самый маленький айсберг, как известно, способен потопить корабль. А Джон хотел, чтобы их корабль плыл ещё долго. Мысленно перекрестившись, он пошел в атаку.
Подойдя, он обнял её за плечи. Она вывернулась.
- У неё не было ни одного подходящего наряда, - спокойно прошептал он, - нельзя выходить на сцену в футболке…
- Когда ты в последний раз мне что-нибудь дарил? – резко спросила она.
Он не ответил.
- Как давно мы куда-нибудь выбирались… вместе? – судорожно вздохнула она, - ты знаешь, как давно я чувствовала себя супругой? Признай, Джон, - с каждым словом её голос обретал твёрдость, - мы давно живём каждый своей жизнью. Можем не видеться сутками, пересекаясь разве что в постели, - она усмехнулась, - но почти всегда, когда один приходит домой, другой уже спит… Главное, что нас связывало – это дети, но и их мы переложили на кибера, дабы никто не мешал нам жить так, как хочется…
- Элизабет…
- Кибера! – она резко развернулась к нему. В темноте нельзя было разглядеть, как потекла дорогая тушь, - когда я таки нахожу время для детей, они либо предпочитают проводить время с кибером, либо… Рассказывать мне о нём! О ней… Ты… Даёшь ей уроки, проводишь с ней больше времени, чем со мной… Уже… Платья, значит, покупаешь… А я? А как же я?
Она ударила его кулаками в грудь, после чего разрыдалась.
Что может быть страшнее плачущей женщины? Особенно, когда эта женщина – твоя жена?
Что мог сделать Джон? Он обнимал её, гладил по голове, целовал, шептал на ухо, признавался и обещал. Элизабет плакала, обнимала его и со временем начала отвечать на поцелуи.
Всё это время Мара сидела за порогом. Она ласково, едва-едва касаясь пальцами, гладила закрытую дверь. По юным щекам текли слёзы.
Хорошая мысль приходит опосля. Последствия отсутствия хорошей мысли в нужный момент тоже порой приходят не сразу. Элизабет убедилась в этом на собственной шкуре. Она сидела в ванной комнате, невидящим взглядом смотря на маленькую белую палочку из пластика, которую держала так, что пальцы побелели.
Одна таблетка, думала она. Пропустила всего один приём одной чёртовой малюсенькой таблетки…
- Миссис Ричадрс, всё нормально? Вы там уже час сидите…
Заботливый стук киборга вывел Элизабет из забытья. Выругавшись про себя, Элизабет вышла из ванной, не удостоив взглядом застывшую в растерянности Мару, и, натыкаясь на стены, добралась до кухни, где достала из бара бутылку и приложилась. Паника не исчезла, но хотя бы вернулась возможность мыслить.
Эдди. Вот, кто ей нужен. Везде пролезет. Со всеми договорится. Всё разузнает. Добывая картины, он порой балансировал на грани закона, всегда умудряясь выходить сухим из воды. Он найдёт нужных людей. Он всё устроит…
Но попадать под его власть, давай повод для шантажа, не хотелось. Ничего, и на него найдётся управа. Она-то знает, какими интересными препаратами он закидывается пятничными вечерами. Дрожащими руками Элизабет достала из кармана телефон.
- Эдди… Да… Голос?.. Нет-нет, ничего серьёзного… То есть да… Серьёзное… Срочно нужно встретиться… Нет, совсем не нормально… Да, хорошо, я приеду…
Она положила телефон и ещё раз отхлебнула из бутылки. Джону, конечно, говорить нельзя. Не поймёт. Никто не поймёт. Ну и чёрт с ними!
- Вам нельзя.
Элизабет поперхнулась. Откашлявшись, она заметила стоящую рядом Мару. В правой руке киборг держал использованный тест. Будучи в шоке, Элизабет оставила его в ванной.
«Надо было отправить железяку к бабушке вместе с детьми», - пронеслось в голове. Очередная хорошая мысль пришла с опозданием.
Кое-как взяв себя в руки, Элизабет протянула руку:
- Отдай, - но стоило Маре сделать шаг вперёд, как Элизабет, изменившись в лице, истошно закричала, - нет, стой, не подходи!
Киборг остановился.
- У вас шок, - заботливо произнесла она, - вам необходимо успокоиться. Ничего страшного не произошло. Наоборот, когда вы придёте в себя, то поймёте, что вам надо радоваться…
- Радоваться? – Элизабет не поверила своим ушам, - радоваться?!
Мара чуть отступила.
- Я… не могу того, что можете вы, - кибер чуть потупился, - всегда об этом мечтала, - сказала на тихо-тихо, - как и мои сёстры… А вы… Просто не представляйте, какое счастье…
- Счастье?
Мара подняла взгляд, её голос зазвучал твёрдо и уверенно:
- Вам противопоказан алкоголь. Пожалуйста, поставьте бутылку.
В голове Элизабет происходили процессы, сравнимые по масштабам с образованием вселенной. Киборг приказывает человеку?
Элизабет закрыла глаза, сжала кулаки и мысленно досчитала до десяти.
- Киборг должен подчиняться человеку, - не открывая глаз, отчеканила она, - и я приказываю тебе: ты ничего не скажешь о моей беременности ни Джону… Ни… Вообще никому.
- Я поняла, - Мара мягко взяла из рук Элизабет бутылку, - вы хотите сообщить ему сами?
- Он не узнает, - глядя куда-то вдаль, отстранённо прошептала Элизабет.
Мара отшатнулась.
- Я… Я призываю вас одуматься.
- Заткнись.
- Но… Миссис Ричардс, - Мара взяла руки Элизабет в свои, - так нельзя…
- Не тебе судить, - Элизабет старалась не смотреть на Мару, - и вообще! Что ты знаешь про это! Тебе никогда не быть матерью!
Мара замерла.
- Отпусти меня.
- То есть, вы упорствуйте? – тихо спросил киборг.
- Отпусти!
Элизабет попыталась высвободить руки, но куда там – хватка киборга была стальной.
- Отпусти меня!
Она безуспешно пыталась вырваться, в то время как Мара держала её с каким-то отсутствующим видом. Программа принимала решение.
- Миссис Ричардс, - после короткой, молчаливой и бесплодной борьбы наконец сказала Мара, - я не могу допустить, чтобы человеческой жизни был причинён вред. Ваши приказы больше не приоритетны…
***
Элизабет Ричардс была обнаружена через год. Звонок в полицию поступил с не идентифицированного, предположительно нелегально приобретённого телефона. Место, откуда исходил сигнал, оказалось хибарой, расположенной далеко в лесу, где не было ни камер, ни сканеров, способных моментально засечь киборга.
Прибывшая команда обнаружила только миссис Ричардс. Она сидела на лежанке, обхватив колени руками, без конца повторяя: “Она забрала его… Забрала…”
Местоположение ребёнка и киборга TTL-052 “Мара” остаётся неизвестным.