Вот как он прознал, что заболел я? Да, и не сильно заболел-то. Сижу у костра, греюсь, потряхивает чуток. Слышу, шебуршит черничник: идёт кто-то. Обмотал голову бинтами, только щелочки для глаз оставил. Невидимка, видишь ли, он. Точно. И как бы с бинтами есть, а без бинтов нет. Тоже мне – «Кошмар на улице Вязов».
- Ты чего это без рота, без носа? Давай, я хоть тебе углем эти дырки в голове нарисую, а то в лесу всех зверей перепугаешь.
Саша внимательно посмотрел на меня. Знаю я этот его пристальный взгляд: прямо в душу залезает. - Всё морализируешь? Слезай уже с постамента, светлый образ. Хватит голову мастурбировать. Тут тебе не Гайден-парк. Лечить тебя будем. Где там у меня лекарство-то? А, вот! – С этими словами он, улыбаясь, достал из рюкзака две бутылки известной микстуры. - Ну, что, памятник, наливай!
Я ведь тоже не лыком шит. У меня тоже припас имеется. Вытащил. Поставил рядом.
- Это припрячь пока. Это на завтра, на лечение от лекарства, от побочных явлений, так сказать.
Я встал и пошел в палатку. Прямо у входа подхватил котелок с остатками вчерашней ухи, которая превратилась в отличное заливное, вернулся и поставил котелок у костра. Выпили. Сидим, хрустим огурчиком.
- Слушай, мне тут Паша одну статейку подкинул по интернету, - продолжил Саша наш прерванный в прошлый раз разговор, - Америкосы такой опыт поставили. Набрали случайных людей и типа попросили их: «Вот, мол, вам рубильники с электрическим током разной величины от маленькой до большой. А вот и испытуемые, которые сами на эксперимент согласие дали. К испытуемым подводим ток, который вы включаете рубильниками. Сначала маленький, потом все больше и больше, пока до последнего рубильника не дойдете». Ну, все согласны – интересно же. Сначала вроде ничего. Потом испытуемый морщиться начинает, типа дискомфорт у него. Потом говорит: «Эй, хорош! Мне не нравится!» Потом: «Вы чё, обалдели?! Мне же больно!» Потом вообще орать начинает, корчится весь. На самом деле артисты это были. Так вот, до конца, до последнего рубильника дошли 60% людей, самых что ни на есть добропорядочных. Их спрашивают: «Вы чего это людей-то гробили? Не видите что ли?» А они: «Нам сказали, мы и делали». Такие, брат, дела. Оказывается при убийстве, или пытках у человека серотонин в организме вырабатывается. Гормон счастья. Шестьдесят процентов до конца дошли! Такая вот физиология гуманизма и нравственности, - махнул рукой Саша и разлил по второй.
- Да, интересная история. Мы же хищники. Серотонин наверное нужен, чтобы охота в кайф была, или рыбалка. Серотонин же не различает: человек там или рыба какая.
- Вот я и говорю. Вроде, как человек уже и на другие планеты летает и процессоры всякие и вещества, а посмотришь внимательнее – серотонин. – Саша выпил, сморщился и тряхнул головой.
- Ты только вот, что не учел. Есть животные, у которых и мозг побольше, да, и не особенно они глупее нас. Только не это отличает нас от животных. Лобные доли у человека отвечают за подавление возбуждения. Понимаешь? У человека есть специальные структуры, используя которые, он может по своей воле подавлять процессы в мозгу. А у животных их нет. В этом и есть наше главное отличие. Так что серотонин не оправдание. Человеком надо быть, просто человеком. Возьми, например, десять библейских заповедей. Они ведь с «не» начинаются. Это значит, что Бог обращается именно к человеческой части человека, к его способности унять себя. «Не убий» - значит, подави в себе серотонин. «Не прелюбодействуй» - значит, подави в себе тестостерон. Все их знают, но знать, не значит делать. Посмотри, например, сейчас на Украину. Где эти заповеди? Конечно, спроси, тебе почти каждый их перечислит. Но это знание не соединено с лобными долями мозга.
Саша встал, помешал расплавившуюся уху палочкой и снова сел на нагретый камень.
- Про Украину не катит. Пропаганда, ложь давно превысили все возможные пределы. Да, ты же и сам об этом говорил. Так ли?
- Говорил. Да. Но вот возьми, к примеру, убийство Андея Стенина. Десять машин с беженцами, женщины, дети. Ну, чего по ним пулять? Одни хлопоты, да, и почета и признания своих за это не получишь. Ладно, пусть серотонин и пропаганда. Потом надо подойти к каждой машине и бросить в еще трепещущее облитое кровью мясо гранату. Нафига? Серотонин? Не уверен. Потом надо документы вынуть, посмотреть, вызвать начальников. Приехали, посмотрели и приказали еще и «градами» отутюжить. Это уж, извини, не серотонин, не пропаганда. А потом еще, зная об этом, торговаться по обмену. Это как по-твоему? Это что?
- Ладно, - сказал Саша, протягивая мне три перышка лука, - Закуси, а то держишь, держишь. Скоро рука устанет. Давай, будем. – Мы выпили. – Ну, и какая у тебя версия в таком случае? – Поинтересовался Саша.
Тепло от микстуры приятно растекалось по телу. Все-таки здорово, что Сашка пришел. Заботливый, понимаешь.
- Вот говорят, что свиньи очень близки нам по строению. Даже сердце можно пересаживать. А ведь в сердце душа…
Саша насторожился, - Так-так. Бредить начал. Смотри, больше не налью.
- Да, ты не понял. Почему семиты запрещают есть свинину? Не кошерная, не халяльная. А ведь вкусная! Смекаешь? Человек, который ест много свинины, постепенно свинеет сам. Мы то, что мы едим. Так, кажется? А жир, как известно, собирает в себе токсины тела. И получается, кто любит есть свиное сало, свинеет категорически.
Саша помолчал, потом встал и посмотрел на меня.
- Не помню, кто сказал: "Дождь лил так долго, что все свиньи стали чистыми, а люди грязными..." Вот и получается: кто лежал, ничего не делал, только бока подставлял, тот стал чистеньким, моральным, а кто старался что-то решить, столько грязи намесил...
Ладно, - улыбнулся он, - Вижу, выздоравливаешь. Это хорошо. Что расселся? Наливай. За кошерное пить будем. За евреёв. Мудрый народ, однако.