Остаток отпуска в 1983 году я пробыл с семьёй, проводя, большую часть дневного времени на пляжах Санта Марии или Каса централь. Иногда, возвращаясь из Каса централь, заходили в городской кинотеатр Ведадо, где после жары городских улиц, было приятно посидеть в прохладном кинозале, оборудованном системой кондиционирования.
Купив билет, стоивший около песо, можно было заходить в любое время, а не только к началу демонстрации фильма, и сидеть, пока не надоест, хоть целый день. Выбирали фильмы с субтитрами на английском языке, что при некотором навыке восприятия испанского текста на слух, позволяло, довольно правильно воспринимать, происходящее на экране.
Помню, что там видели фильм «Касатка – кит убийца» и «Семь самураев».
Вечером шли в «Чайку» посмотреть советское кино, перед которым иногда устраивались лекции по международному положению, которое в то время только ухудшалось. Об этом же можно было следить и по радиоприемнику магнитофона «Шарп», который мы с Лидой, по горячей просьбе дочки, купили в «Диплотьенде».
«Диплотьенда» – это закрытый валютный магазин, которым, в основном, пользовались работники многочисленных посольств и консульств, расквартированных в Гаване.
Из Колли нас туда возили на автобусе, один - два раза в неделю. Покупки делали на карточку, с которой можно было потратить в пределах лимита, образованного долларовой частью должностного оклада. Насколько я помню, 10 или 15 процентов месячной получки, по курсу Госбанка. Из расчёта, кажется, 80 копеек за доллар.
Для женщин, поездка в Диплотьенду всегда была событием. Вещи, которые там продавались, были только известных брендов, и для привыкших к дефициту «фирменных» вещей, их изобилие казалось удивительным. За 15-17 долларов там можно было приобрести «настоящие» джинсы, или платье, а за 3-4 доллара модную трикотажную рубашку или блузку.
Но главные приобретения, осуществляемые при « набегах из Каса Бланки», это японская и немецкая радиотехника. Компьютеры в это время уже были изобретены, но ещё не стали товаром, пользующимся массовым спросом.
В начале нового учебного года, возвратившись из Академии Наваль, начал проверять новый, двухкасетный «Шарп», приобретённый в конце лета. Опробуя встроенный коротковолновый приемник, понял, что случилось нечто экстраординарное.
Поймал «Голос Америки» на русском языке и узнал, что теперь у всех людей мира, нет сомнения, где живут самые кровожадные и злые люди на Земле. Это, конечно, в Империи Зла, как теперь все «голоса» называли СССР.
Узнал, что весь Свободный Мир с трепетом и надеждой ждет, когда же оплот Добра и Справедливости, США преподадут достойный урок этим зверям за гибель почти трех сотен невинных людей, находившихся на борту корейского Боинга, уничтоженного советскими коммунистами.
В конце сентября я должен был заступать дежурным по аппарату СВС, поэтому с утра на службу не поехал, а к 16 часам пришел на инструктаж в «Каса бланку» к полковнику Скрябину. Получив от него полный пакет наставлений о бдительности, и разъяснений о прядке действий при объявлении военного положения, пошел инструктировать наряд, выполняющий функцию охраны «Каса Бланки», и сменять дежурного.
Дежурным стоял капитан 3 ранга Шутов, толстый, добродушный мужчина. Он, с юмором реагировал, когда худощавые, мелкие кубинцы, делали удивлённые глаза, глядя на его необъятный торс, и восхищенно шептали «барыга гранде!». Шутов, как и советские офицеры из Академии Наваль, подчинялся адмиралу Стадниченко, и был консультантом начальника аварийно-спасательной службы MGR.
Он аккуратно передал мне все дела и приказания, сообщив, что офицер особого отдела аппарата СВС уехал в пригород Гаваны, где кубинцы случайно обнаружили в кустах тело мертвого иностранца, похоже, что советского. Кончиц убыл в генеральный штаб. При убытии предупредил, чтобы, когда вернется офицер особого отдела, дождался его и о результатах предварительного расследования доложил. А мы о смене дежурства можем рапортовать полковнику Скрябину.
Выполнив все необходимые формальности, мы так и сделали. Шутов ушел, а моё дежурство началось. Дежурил здесь я уже далеко не первый раз и знал, что после окончания рабочего дня, когда все сотрудники аппарата разойдутся по домам, до следующего утра ни кто меня не потревожит.
Надо будет только пару раз обойти посты и убедиться, что служба несется бдительно. Как показала практика, солдаты срочной службы, которых направляли сюда из Учебного Центра, ценили своё удобное положение при «Каса Бланке» и несли службу образцово.
Поэтому, расположившись, за столом уставленным телефонами, достал «Новый Мир» и стал читать.
В 20 часа пришел офицер особого отдела, капитан N. Я передал ему приказание генерала Кончица, а он сказал, что труп, похоже, не криминальный. Уже установили, что это болгарин, и, скорее всего, умер от сердечного приступа.
Но приказ есть приказ, дожидаться начальника всё рано надо, и мы разговорились.
Вскоре, разговор перешел на главную тему последних радиопередач всех «голосов», южнокорейском Боинге.
К этому времени я уже знал, что пассажирский самолет, летевший из Америки в Корею, но якобы сбившийся с курса, был уничтожен в советском воздушном пространстве южнее Сахалина.
Капитан же, информированный об инциденте с Боингом по своим каналам значительно больше, рассказал следующее:
«Вылетел он с места промежуточной посадки на Аляске с подозрительным опозданием на 40 минут. Над нейтральными водами, рядом с ним оказался самолёт-разведчик сходного силуэта и размеров.
Да так близко, что их отметки на советских экранах слились. Затем Боинг пошел по измененному маршруту, а разведчик по согласованному для полета, авиационному коридору гражданской авиалинии. Отклонение Боинга от стандартного маршрута, составило 500 километров. За несколько минут до гибели, самолёт пролетел над базой советских АПЛ на Камчатке.
Странности были и с составом экипажа. Во-первых, в этот полет вылетело, не обычных 18 человек экипажа, а 29. Во-вторых, и командир лайнера, и его заместитель были штатными сотрудниками южнокорейской разведки и, одновременно с этим, платными сотрудниками ЦРУ.
Настораживает и одновременность прохождения нашей территории Боингом и американским спутником радиотехнической разведки. Появление иностранного самолёта провоцирует работу всех радаров в активном режиме, частоты и характер работы которых, отслеживает спутник-шпион.
На инцидент, были подняты две группы истребителей-перехватчиков. Самолету неоднократно, в соответствии с международной практикой, передавалось радиосообщение о нарушении границ воздушного пространства СССР. Однако реакции не последовало.
Когда самолет был близок к тому, чтобы покинуть наше воздушное пространство, истребитель второй группы дал предупредительную очередь из автоматической пушки.
Самолёт не реагировал. Иллюминаторы его не светились, что тоже вызывало подозрение.
Более того, Боинг стал уменьшать скорость, до величины, на которой перехватчик свалился бы в штопор.
Тогда с земли поступил приказ сбить нарушителя. Лётчик выпустил по самолёту две ракеты и сбил самолёт».
Я, с огромным интересом, прослушал информацию. Затем, вспоминая слышанные в детстве, рассказы друзей отца, лётчиков, воевавших в Корее, сказал:
«Выходит, что если бы истребитель немедленно не исполнил команду, то он бы проскочил, сбавивший скорость Боинг, и был бы вынужден сбить его уже за пределами воздушного пространства СССР. Это, скорее, не разведывательный полет, а провокация, по созданию повода к войне».
«Да! Судя по шуму, который поднят в прессе, провокация способна стать предлогом к мировой войне. Есть масса настораживающих показателей-симптомов подготовки к войне», - ответил мой собеседник. И, помолчав, как бы обдумывая, говорить или нет, начал перечислять:
«Первый показатель – нефтяной. В конце лета 1983, по сравнению с весной, цена нефти выросла более чем в два раза, до 41,8 доллара за баррель. (1)
Это значит, что начались массовые закупки нефти.
Второй показатель - азотная кислота, на основе которой делаются все современные пороха и неядерные взрывчатые вещества. В США к концу лета 1983года резко выросло месячное производство азотной кислоты.
Третий показатель – начата установка на танки «Абрахамс», расквартированные в западной Европе, вспомогательных агрегатов, предназначенный для подогрева батарей при запуске двигателя в сорокоградусные морозы».
Тогда я ещё не представлял, насколько близко были все мы к ракетно-ядерной войне. Ибо узнал об этой истории, совпавшей по времени с нашим разговором в Каса Блане только в январе 2006 года. Когда прочитал газетное сообщение, что общественная организация “Ассоциация граждан мира» вручила полковнику С.Е. Петрову статуэтку “Рука, держащая земной шар”, как награду за предотвращение ядерной войны.
Это случилось 26 сентября 1983 года, подполковник Станислав Петров был оперативным дежурным командного пункта ракетных войск стратегического назначения. Из-за ложного срабатывания системы предупреждения о ракетном нападении поступило сообщение об атаке со стороны США.
Однако, проанализировав, что фиксируемые запуски были произведены лишь из одной точки и состояли всего из нескольких МБР, подполковник Петров сообразил, что это ложное срабатывание системы, и не стал передавать сигнал о ракетном нападении, руководству, принимающему решение об ответно-встречном ударе.
Вспоминая психоз, который тогда был поднят в связи с корейским Боингом, и все наши опасения, связанные с симптомами о подготовке к войне со стороны США, которые подполковник Петров, наверняка, знал, удивляюсь самообладанию и гражданскому мужеству этого человека, принявшего спасительное решение.
Во время нашего разговора раздался шум подъехавшего автомобиля, и через минуту в рубку дежурного вошел переводчик Кончица, майор L. Он, по поручению Кончица, приехал узнать от офицера особого отдела, чем завершился инцидент с обнаруженным трупом.
К этому времени мы с майором были немного знакомы. Я знал, что он, кроме своих прямых обязанностей, является старшим над всеми советскими военными переводчиками.
Те, как правило, в звании лейтенанта, были вчерашними выпускниками факультета военных переводчиков, довольно юного возраста. Советские военные переводчики на Кубе состояли при советниках генеральских рангов, были, почти всегда, из «хороших семей» и, поэтому, не всегда, держались в соответствии с их скромным воинским званием.
Майору L. с такими подчиненными было непросто.
Сам же майор был профессионалом высокого уровня, человеком скромным и доброжелательным. Его дочка была ровесницей моего Васеньки, заходила к нам играть, а мой сын бывал у них.
Офицер особого отдела рассказал майору о результатах предварительного расследования, а переводчик Кончица передал капитану, что тот может идти домой, так как сегодня в штабе СВС Владимира Николаевича не будет. Попрощавшись, они ушли. Дождавшись пока машина с офицерами уедет, я обошел посты, и, убедившись, что служба несётся бдительно, прилег на диван в рубке дежурного отдыхать.
На следующее утро, по прибытию в Каса Бланку генерала Кончица, как и положено, доложил об отсутствии замечаний и передал информацию о вчерашнем происшествии. Владимир Николаевич выслушал доклад не перебивая, но добавил, что о результате расследования он уже знает.
Дальнейшая часть дежурства прошла без запоминающихся эпизодов. Если не считать того, как я обеспокоился, что мимо меня, направляясь на второй этаж, проследовал не знакомый кубинский генерал. Согласно инструкции, караульный на входе в Каса Бланку должен пропускать только советских военных. При прибытии кубинцев любого ранга он должен был вызывать меня.
Я тут же бросился разбираться. Оказалось, что незнакомый мне генерал наш, по фамилии Мжаванадзе .
У него был пропуск, хотя он не из Группы СВС, а служит советником министра внутренних дел Кубы.
Судя по внешности, он родственник Мжаванадзе, В. П., предшественника Шеварднадзе на посту Первого секретаря Грузинской ССР.
Осень 1983 года запомнилась мне продолжением еще одного международного конфликта, за развитием которого, все на Кубе следили с напряженным вниманием, и который, к сожалению, закончился военным поражением, и вереницей гробов с кубинскими гражданами, погибшими в прямом столкновении с войсками США.
13 октября 1983 года заместитель премьер-министра Гренады Бернард Корд возглавил переворот леворадикальной части НДМ (2) против сторонников премьер-министра Мориса Бишопа. Сам Бишоп был арестован и 19 октября был расстрелян. Британского генерал-губернатора Пола Скуна поместили под домашний арест.
Фидель Кастро заявил, что никакой идеологией и никакими принципами оправдать расправу нельзя, и запретил кубинскому контингенту, строившему аэропорт, вмешиваться в события. 14 октября в Гаване на площади Революции состоялась огромная манифестация, в которой принимал участие и личный состав Академии Наваль. Выступающие ораторы с трибуны называли путчистов, последователями Пол Пота.
22 октября губернатор Пол Скун направил в Организации Карибских Стран (ОКС) записку с просьбой о защите. ОКС направила запрос в США, и у Рейгана появились "сугубо легитимное основание" для вмешательства в дела Гренады. Как позже выяснилось, и записка и «запрос» были инициированы правительством США.
США подтянули к берегам острова авианосец «Индепенденс» с 86 самолетами, десантный вертолётоносец «Гуам», 4 десантных и танкодесантных корабля, ракетный крейсер 3 ракетных эсминца, ракетный фрегат. На американских кораблях находился 22-й экспедиционный полк Корпуса морской пехоты США.
Его усиливали разведывательно-диверсионные группы специального назначения. Был ещё воздушный десант общей численностью около 5000 человек.
Миротворческие силы ОКС, к которой было обращение о защите, в боевых действиях не участвовали.
Вооружённые силы Гренады насчитывали около 1000 человек, находящихся в составе одного пехотного батальона постоянной готовности и пяти неполных пехотных батальонов. На острове находилось 784 кубинца, принявших участие в войне на стороне вооруженных сил Гренады, в том числе 636 строителей, 44 врача и учителя, 43 военнослужащих.
25 октября начались боевые действия. Утром, американский десант высадился на территорию острова Гренада. Кубинцы, находившиеся в районе аэропорта, были атакованы шестью боевыми вертолётами США, вследствие чего кубинские добровольцы были вынуждены открыть ответный огонь. Морская пехота столкнулась с хорошо организованным сопротивлением кубинцев.
Диктор радио Гренады успел выйти в эфир и сообщить о начавшемся вторжении, однако, спустя 45 минут на этой волне начали вещание американцы.
Фидель Кастро объявил в стране чрезвычайное положение и привел FAR (3) в повышенную боевую готовность. Офицеры Академии Наваль перешли на казарменное положение.
Несмотря на абсолютное превосходство агрессора в силах, бои затянулись на двое суток. Всё это время Кубинское радио оперативно передавало сообщения об идущих на Гренаде боях, в том числе о крупных промашках американских войск. Авиационный удар 25 октября, предназначавшийся командному посту ПРА в Форт Фредерик, достался лечебнице для душевнобольных, а на другой воздушный удар 26 октября пришёлся по штабу американской дивизии.
За время боевых действий американцы потеряли 9 вертолётов. Погибли 18 и получили ранения 116 военнослужащих США.
Дважды американскими силами было обстреляно советское посольство. Один из сотрудников был тяжело ранен.
В ходе операции были убиты 45 и ранены 337 жителей Гренады, 24 кубинца погибли, 49 были ранены, более 600 человек попали в плен. Впоследствии все раненые и военнопленные были депортированы на Кубу, а погибшие, в ходе боевых действий, кубинцы с почестями захоронены на родине.
Вооружённые силы Гренады были разоружены и расформированы. Бернард Корд, возглавивший переворот леворадикальной части НДМ против Мориса Бишопа, арестован американцами и передан новой власти, которую возглавил генерал-губернатор П. Скун.
В самый разгар драматических событий в Гренаде в близком соседстве с театром боевых действий находилась советская атомная подводная лодка К-324 671РТМ проекта, осуществляющая боевую службу в этом регионе.
Аварийное происшествие с АПЛ К-324, о котором вскоре стало мне известно, соединилось в памяти с трагическими событиями американского вторжения в Гренаду. Тем более что эсминцы США, прибывшие к месту аварии, и создавшие угрозу нашей подводной лодке, были из состава военно-морской группировки осадившей Гренаду.
Буду описывать происшествие в порядке хронологии, используя не только свидетельства очевидцев, с которыми удалось поговорить по свежим следам, но и более поздние публикации, если они не противоречат тому, что я тогда узнал.
30 октября перед всплытием на очередной сеанс связи акустики К-324 определили дальнюю цель. Но по мере приближения подлодки к поверхности акустики стали докладывать, что расстояние между целью и лодкой стремительно сокращалось.
Целью оказался эсминец «Макклой» буксирующий за собой новый гидроакустический комплекс, проходящий испытание. Так как для испытания комплекса нужна была тишина, то на эсминце провели мероприятия по обесшумливанию, благодаря чему его винты и двигатели работали необычно тихо. Поэтому первоначально, расстояние до цели было определено не верно.
Когда стало ясно, что эсминец недалеко, командир АПЛ, чтобы избежать столкновения, приказал экстренно погружаться. Но эсминец уже была слишком близко и К-324 зацепила кормой кабель антенны буксируемого гидроакустического комплекса.
На подводной лодке заметили, что зацепили антенну, далеко не сразу. Только через двое суток, когда сверхпрочный кабель антенны намертво намотался на винт подводной лодки и заклинил турбину. В результате, сработала система аварийной защиты турбины и АПЛ потеряла ход.
Предположили, что на винты намотались рыбацкие сети. Попытались всплыть на перископную глубину, но лодка была «тяжела», и без хода стала тонуть.
Провалившись на глубину более 100 метров, экстренно продули цистерны воздухом высокого давления. Пытаясь удержаться на перископной глубине, израсходовали почти весь ВВД (4) и были вынуждены всплыть, оставив попытки погружаться.
Сделав деферент на нос, подняли корму и увидели, что намотали кабель толщиной в человеческую руку, который уходит далеко за корму. Попытки перебить его, стреляя по нему из автомата, не увенчались успехом. Не удалось также перерубить бронированный кабель топором. Из радиоперехватов подводники узнали, что американцы потеряли сверхсекретную антенну. Поняли, именно её АПЛ намотала на винт. Сообщили, во время сеанса связи, о случившейся ситуации в Москву.
Третьего ноября Москва заверила, что на помощь подводникам направлен разведывательный корабль СВ-506, находящийся в районе Норфолка, а из Кубы идёт советское спасательное судно «Алдан».
На «Алдане» ответственным за спасательную операцию был назначен капитан 3 ранга Бутов, консультант начальника аварийно-спасательной службы Кубы.
«Алдан» добирался до места аварии трое суток, а СВ-506 пришел быстрее.
Когда до лодки оставалось 3 часа ходу, командир СВ-506, по УКВ ЗАС (5), предложил отправить на помощь 2 катера с аварийно-спасательными группами, задрать корму и попробовать с помощью газовых резаков убрать кабель.
Командир К-324 согласился с планом, но вскоре показались 2 американских «Орион», и стали сбрасывать вокруг К-324 гидроакустические буи. Вскоре подошел советский разведчик СВ-506, а за ним, почти сразу, в район прибыл эсминец ВМС США "Петерсон". Москва, получив об этом информацию, приказала не проводить планируемые работы, а быть готовым защищать лодку, от манёвров вокруг неё эсминца.
Вскоре подошел ещё один американский эсминец, "Николсон", они стали зажимать атомоход в клещи, опасно маневрировали на расстоянии 30 м. При этом издевательски-вежливо предлагали помощь. Командир «К-324» приказал вывесить сигнал на перископ: «В помощи не нуждаемся! Прекратите опасное маневрирование! Имею на борту опасный груз!».
Между тем эсминцы, даже не специально, а из-за волны, могли ударить АПЛ и серьезно повредить её. Зайдя с кормы, эсминцы пытались крючьями зацепить кабель-антенну. СВ-506, своими манёврами, препятствовал этому. Пытались зацепить антенну и висящие над лодкой вертолеты. Но это им не удалось сделать.
4 ноября из Москвы пришла шифровка: «Не поддаваться на провокации, ситуация складывается чрезвычайно опасная. Силы НАТО приведены в повышенную боеготовность». В другой шифровке, Главком ВМФ СССР Горшков приказывал, во что бы то ни стало, сохранить «трофейную» антенну и самолётом отправить в Москву.
Особо серьезной и тревожной стала казаться ситуация, когда на эсминцах подняли сигнал «Готовим к спуску десантно-штурмовые средства.
На борту эсминцев появились бойцы, демонстративно облачающиеся в костюмы аквалангистов.
Но на борту АПЛ секретная техника и документация, в торпедных аппаратах атомное оружие. Допустить высадки десанта с эсминцев США никак нельзя!
Для отражения возможного вторжения поставили на мостик и палубу восемь офицеров с автоматами. Приготовились ударить по аквалангистам воздухом высокого давления из ЦГБ. Для острастки, демонстративно, давлением в 200 атмосфер, продували кормовые балластные цистерны.
На крайний случай, командир принял решение, подготовить подводную лодку к взрыву и затоплению. Экипаж планировалось пересадить на плоты, а затем перевести на СВ-506.
До 6 ноября американские боевые пловцы не покидали палуб своих кораблей.
6 ноября к месту противостояния пришел с Кубы спасательный корабль «Алдан». Спустили водолазов. На ступице винта «К-324» обнаружили мощный клубок рваного металла и два конца кабеля, тянущегося далеко по корме. Освободить винт в походных условиях не представлялось возможным.
Целые сутки наши моряки, помощью электрошпиля, выбирали бронированный кабель из воды и размещали в 1-м отсеке. Вытащили 420 метров. После чего, из Главного штаба ВМФ дали указание: следовать на буксире на Кубу.
Водоизмещение К-324 семь с половиной тысяч тонн. Чтобы буксировать столь большой корабль, используется торос толщиной в руку, и весом несколько тонн. Чтобы завести трос и закрепить его за корабль, буксировочный конец подвозят на специальных надувных плотиках. Но с эсминца по плотикам стали вести прицельный огонь и топить их.
По свидетельству командира К-324, плотики расстреливали несколько раз. Остался последний комплект. Но выход был найден — разведывательный корабль СВ-506 прикрыл АПЛ собой. Спасатель «Алдан» сумел взять подводную лодку на буксир и потащил на Кубу.
Острота противостояния снизилась настолько, что 7 ноября 1983 года командир эсминца «Петерсон», сопровождающий группу до кубинских территориальных вод, поздравил советских моряков с праздником Великой октябрьской социалистической революции.
А при подходе к территориальным водам Кубы командир эсминца "Петерсон" поблагодарил за совместное плавание и ушел. В бухте Ниппе (6) караван встречали два катера с начальством на борту. Адмирал Стадниченко принял доклад капитана 3-го ранга Шутова, и приказал командиру ССВ-506 находиться на входе в бухту Ниппе и до организации охранения стоянки АПЛ не допускать прохода кораблей.
Кубинцы выделили взвод боевых пловцов для охраны лодки, на входе в бухту поставили два малых противолодочных корабля. В первый же день кусок секретного кабеля самолетом был отправлен в Москву.
Ремонтники сняли часть легкого корпуса, после чего, ступица винта была кубинскими газорезчиками, за четверо суток, освобождена от спрессованной массы кабеля. Основная часть кабеля был загружен на борт ССВ-506, и доставлена в Североморск.
Через 11 суток советские подводники покинули Кубу и взяли курс в Саргассово море, где еще две недели несли боевую службу.
Примечания:
(1) - В нынешних деньгах это примерно 135 долларов.
(2)- НДМ - партия Гренады с коммунистической идеологией.
(3) –FAR -Fuerzas Armadas Revolucionarias, армия Кубы.
(4)- ВВД - Воздух высокого давления
(5) - УКВ ЗАС – ультракоротковолновая засекреченная аппаратура связи.
(6) – Ниппе - бухта в провинции Ольгин, где базировался спасатель «Алдан».
На заставк: АПЛ К-324,"Алдан" и СВ-506 в бухте Ниппе.
Продолжение: http://www.proza.ru/2014/09/09/1117