Библиотека

     И на этой улочке никакого кафе не наблюдалось, ни впереди, ни позади. А ведь должно было. Или нет? Откуда кафе в этой окраине. Здесь даже навигатор путается. У него, видите ли, планы этого района десятилетней давности. И что? Можно подумать, что за последние десять лет здесь хоть что-то изменилось. Какое здесь кафе? В лучшем случае - кильдим* . Кафе! Не иначе напутал информатор. Или слукавил? Илья мысленно пообещал повыдёргивать ему ноги. Это из-за него он час пёхом прочёсывает этот район. Сколько можно?

     Осознав бесполезность своих поисков, Илья поворачивает обратно к машине, которую оставил в квартале отсюда. Словно дождавшись именно этого, туча, нависшая над городом, наконец-то прохудилась. Тяжёлые капли застучали по асфальту сначала редко, словно пробуя, куда падают, затем всё быстрее и быстрее. Илья поспешил укрыться на ближайшем крылечке двухэтажного дома. Не готов он сегодня к капризам погоды – утром пропустил прогноз и отправился на работу без зонта. Крепкому парню 26-ти лет вымокнуть не страшно, особенно летом. Вот, только что польётся с неба? Хорошо если просто вода. А если химия, какая? Всё зависит, откуда туча. Ежели с севера, где сейчас вся промышленность, то ничего хорошего не жди. Тут можно под  кислоту или чего похуже попасть. Повезёт, если сразу не облезешь. Туча с юга, где сохраняется чистая экологическая зона - дождя опасаться нечего. Но на всякий случай спрятаться от него не лишне.

     Козырёк над крыльцом крохотный и капли рикошетом всё-таки достают Илью. Но и такому укрытию спасибо. До другого, вдвое большего, над магазинчиком одежды, бежать метров пятьдесят. А дождь уже поливает стеной. Сухой пятачок под козырьком становился всё меньше и меньше. Следовало бы зайти в дом. Но дверь, кажется, заперта. По крайней мере, она услужливо не распахнулась, когда Илья заскочил на крыльцо. Автоматика не сработала? Сенсоры из-за дождя? Или всё-таки заперта? Что здесь? Магазинчик? Конторка? Офис? А где реклама, зазывающая клиентов? Слева от входа всё же вывеска имеется, очень даже необычная, потому, что не электронная. Такие, рисованные, давно уже не делают. Крючки-закорючки на ней, символы старинные. Поверху, в рядок, те, что  побольше. Ниже, в три столбика – что поменьше. Все незнакомые.  Кажется это руны. Или буквы? Память, мешаниной из киношных образов подсказывала, что это такое. Буквы широко применялись в прошлом. С их помощью записывались слова. Причём, у каждого народа они были свои, и это создавало огромные неудобства. Человек одной национальности не понимал человека другой. В конце 21-го века нужда в буквах сама собой отпала. По всему миру прижились общепонятные картинки-символы: «стой», «иди», «нажимать сюда». Видеоинструкции объяснят, что к чему, навигаторы доведут куда надо, приборы и механизмы управляются голосом. Зачем современному человеку грамота, если информацию он считывает прямо через USB-порт на запястье или принимает на коммуникатор, что вшит под кожу за ухом. Игроманы вообще вживляют Play-порт прямо в лоб. Весьма удобно, когда пользуешься шлемом для симуляций. В конце 21 века подобные информационные входы-выходы в теле человека – дело обычное. Есть, конечно, чудики, что против всего этого. Но таких мало, и в городе они почти не живут. Их общины в сельской местности, вдали от благ цивилизации. Говорят, что продукты себе они выращивают сами и механизмы-помощники у них самые примитивные, начала века. Чудики эти нет-нет, а появляются в городе с демонстрациями, про знаки дьявола на лбу и руке кричат, о конце света талдычат как заведённые. Откуда что берут? Илья справлялся у настоятеля местной церкви – ничего такого о дьявольских знаках в священных книгах нет.

     Улицу, прыгая через лужи, перебежала хрупкая девица. Зонтик  спасал лишь лёгкую кофточку на ней. Цветастая юбка её «в пол» промокла до самых бёдер. Хвала дождю, видно стало, что ножки у неё стройные, залюбуешься. Девица запрыгнула к Илье на крыльцо, закрыла зонтик, забрызгав при этом молодого человека, и принялась отжимать мокрые полы юбки. Зонтик мешал ей, Илья без церемоний забрал его у девушки. Та, не поднимая глаз, отдала зонтик и продолжила отжимать юбку. Подол при этом ей приходилось приподнимать, до щиколоток, показывая ножки. А они, действительно, у неё ничего. Открыто подглядывать, наверное, неприлично, но Илья не мог удержаться.
 
     Управившись с юбкой, девушка выпрямилась, забрала у Ильи зонтик, впервые глянув ему в лицо. Убила. У неё голубые глаза. Свои! Илья с лёту определял, когда человек в цветных линзах. «Или всё же операция? Но операции по замене глазных яблок и сейчас весьма дорогостоящие. А у неё кофточка, юбочка, зонтик – простенькие, из дешёвых. Значит, глаза тоже свои». Пока он просчитывал, девушка вынула из кармана металлическую штуковину, сунула в отверстие в двери, два раза повернула и потянула за скобу. Дверь открылась.

     - Одну минутку, - бросила через плечико красавица, забегая внутрь.

    Илья не понял, к чему это она. Как и девушка, тоже потянув дверь за скобу (похоже, именно для этого она и приделана здесь), он шагнул внутрь. В нос ударил необычный запах, с непривычки тяжёлый и неуловимо знакомый. Илья кашлянул, вовсе не из-за запаха, кашель был предупредительным.

     - Я сейчас, - послышался девичий голос из глубины помещения.

     Место, куда попал Илья, походило на архив. Такой же, только раза в три больше располагался в подвале их управления. Там тоже рядами  стояли высокие до потолка открытые шкафы-стеллажи, забитые папками. И там был похожий дух, запах старых бумаг. Ах, да, если кому непонятно, то Илья был полицейским, самым настоящим, потомственным, из отдела тяжких преступлений, по традиции именуемый убойным.

     Только здесь, в этой необычной конторке на стеллажах стояли книги, а не папки, как в их управлении. Что такое книги – исписанные буковками листы бумаги, сшитые в стопку, Илье рассказывать не надо. Года два назад ему приходилось расследовать убийство одного коллекционера. У того тоже, в одной из комнат имелся шкаф во всю стену, забитый этими самыми книгами. Здешняя обстановка стократ беднее, чем у коллекционера, значит и книги здесь хоть и старинные (их давно уже не печатают), то никак уж не ценные. Хотя, кто поймёт их ценность?

     - А вот и я.

     Из-за стеллажей вышла та самая девушка. Сейчас на ней был синий казённый халатик, в котором она, скорее всего, вытирает здесь пыль. Мокрую юбку она сняла.

     - Хотите что-нибудь почитать? – с улыбкой поинтересовалась она.
     - Почитать? – машинально переспросил Илья.

     Он, не стесняясь, любовался девушкой. «Лет двадцать, не больше». Мила, свежа, без следов косметической хирургии! Сейчас все девицы стремились походить на Элизу Хатт, звезду сериала «Любовь на острие бритвы». Потому все зауживали себе ротики, делали лисьи глазки и красились исключительно в рыжий цвет. Хозяйка этого необычного заведения оставалась русой. Похоже, это был её естественный окрас.

     - Почитать. А что ещё? – распахнула свои синие глазки она.

     «Утонуть можно», - кажется, так говорил любимый киношный герой, обольщая очередную красотку.

     - Почитать? – вновь переспрашивает Илья, чувствуя, что глупо улыбается.
     - Сюда за книгами приходят, - указывая на стеллажи, поясняет девушка, - Берут их читать.
     - И я могу взять?
     - Это же библиотека.
     - Что?
     - Место, где хранят книги и раздают для чтения.

     «Дурдом. Книги, библиотека… Зачем? Кто сейчас читает? Все человеческие знания давно уже перевели в звук и видео. История нужна? Тебе кино художественное или документальное? О какой эпохе? Глазки устали – сказку пошепчут на ночь, девушкам – любовный роман. Книги давно уже не в почёте. Не рациональны они. Бабуля говорила, как-то, любую книжку неделю, не меньше читать надо было. А в кино тебе за час всё покажут».
     Потому и не удивительно, что он хмыкнул:

     - И кто-нибудь сюда ходит?
     - Немногие, но ходят.

     Кажется, ухмылка Ильи задевает девчонку. Она поджимает губки. А вот это совсем ни к чему. Илья спешит исправиться:

     - А ты научишь меня читать? – коснувшись её руки, просит он.
     - Научу! – обещает она.


     О! Как трудно учиться читать! И этим раньше истязали каждого ребёнка?! О боже! Мало зазубрить все буковки, надо ещё научиться их складывать. Легче, как Один*, подвесить себя за шею . Помимо пытки зубрёжкой, Машенька (так на старинный лад звали его учительницу-библиотекаря) изобрела ещё одну. Ей вздумалось заставлять Илью писать буковки. Тоже задачка. Попробуй с непривычки вывести рядок этих крохотулек, и что б ровненько, и без ошибок. Лишь желание находиться рядом с такой неземной девушкой не позволяло ему послать всё к чёртовой бабушке.

     Теперь всё свободное время он проводил в библиотеке. Здесь он перезнакомился со всеми её посетителями. В основном это были старики, но заходили и молодые - трое парней бунтарского типа и четыре эстетствующие девицы. Парни к Илье отнеслись настороженно – всё-таки он полицейский. Их проблемы, ему не привыкать. Девицы, наоборот, стремились привлечь его внимание. Они принимали позы изрекая замудрённо непонятное. С ними предельно ясно – когда денег на корректирующую пластику не хватает, приходится казаться умными и загадочными. А старики – ничего, милые. Каждый настоятельно рекомендовал свою любимую книгу:

     - Обязательно прочтите это. Вам очень понравится. Возьмите, возьмите, не пожалеете.

     Все посетители библиотеки почтительно относились к книгам, и это не могло не вызывать недоумения Ильи:

     - Что же в них такого, в этих книгах? – спрашивал он каждого.

     И каждый делился своим. Для кого-то книги – уход в грёзы, в мир фантазий. Кто-то желал заново пережить давние, подзабытые чувства. Одни находили в них мысль, другие наслаждались словом. Бунтари пытались разыскать в книгах истину.

     - Она точно там? – подсмеивался над их стараниями Илья, - Может, и нет её в книгах вовсе?
    - Обязательно есть, - убеждали его, - Книги для того и пишут. Истина в подстрочнике, это же ясно.
     - И зачем прятать-то её? – недоумевал Илья.
     - Истина никакой власти не нужна, - горячился самый кудлатый из чудаков, - Она – смерть власть предержащим. Потому и гонима. Обладать ей, всё равно, что иметь компас в информационном океане.
     - Для чего?
     - Чтобы тебя не обманули, не провели. Ты пойми, что  информация – это сильнейшее оружие. Грамотно сфабрикованная идея способна задурить толпу.
     - Дурить-то зачем? – сразу не понимает высокой сути Илья.

     Ему разъясняют:
     - Толпа – это огромная энергия, это мощь. Охотнее она разрушает, но может и созидать. Управлять толпой – всё равно, что повелевать стихией.
     - Вы тоже мечтаете повелевать? – уточняет Илья.
     - Мы ищем истину, - было ему ответом, - Это надо понять, это надо осознать...

     И снова здорово. На колу мочало, начинай сначала.


     Теперь после службы Илья мчался к Машеньке в библиотеку. Там был свой мир, своя атмосфера. Потом он провожал девушку до дома. Вовсе не из соображений безопасности. Ему нравилось ухаживать за ней как в старинном кино, неспешно и предупредительно. Благо времени  хватало. Это в прошлом веке полицейские были перегружены работой. Фильмы о той эпохе полны стрельбы, драк, погонь. Сейчас забот у полицейского не больше, чем у обычного чиновника. Нет, человек лучше не стал. «Нравственность, как бы об этом ни мечтали передовые умы, не развивается вместе с эволюцией». Так выразился один из библиотечных старичков-книгочеев. Ему, наверное, виднее, его конёк - история. Просто в наши дни разбойничать особо некому. Последняя пандемия первой половины столетия оставила  на земле стотысячную долю человечества. Вдуматься только, выжил один из ста тысяч! Города, да что города, целые страны тогда опустели. Остановилась промышленность, погас свет, пропало тепло. Мёртвых даже не хоронили. Они лежали там, где их заставала смерть: на улицах, в квартирах, автомобилях. Особенно много их было в больницах – настоящие могильники. Документальная хроника эпидемии пробирает до мурашек. Отчаянье, хаос, захлестнули землю. Люди бежали из городов, учились жить заново. Даже сейчас, в конце века, людям ещё аукаются последствия той страшной эпидемии. Умные машины тогда помогли людям выжить, не деградировать. С тех пор машины и люди вместе. Они заменили человека в сельском хозяйстве, на производстве, транспорте, даже в быту. У каждого дома слуга-киборг, который готовит, стирает, убирает. Людей меньше, а значит и преступлений тоже. Механизмы же не пьют и не воруют. «Только в человеке сидит ген преступности». Это тоже не из наблюдений Ильи. Как-то в сердцах это обронил настоятель их церкви. А разве не так? Даже тем, первым людям на земле не жилось спокойно и праведно. Землищи кругом ого-го, зверья-рыбы руками хватай, а всё делили между собой, завидовали ближнему и ради этого убивали, обманывали, подличали. Так, что преступники особо не изменились, разве, что измельчали. Теперь полиция больше ловит хакеров-любителей, обезвреживает свихнувшихся игроманов. Этих частенько сносит с катушек. Современные симуляционные игры похлеще любых наркотиков. Кто на них «подсел» сам уже не соскочит. Слово «Игроман» стало синонимом «Наркоману». В поле зрения полиции мелкие мошенники, умельцы подделывать документы и прочая шушера. Серьёзных преступников, убийц, маньяков, Илья за свою карьеру пока не встречал.


     Маша жила в десяти минутах езды на автобусе. Пешочком идти  далековато. В семь вечера девушка запирала библиотеку, и они с Ильёй спешили на остановку, что на соседней улице. Времени хватало как раз добраться до отхода автобуса. Как только они запрыгивали в салон, дверь за ними тут же закрывалась.

     - Спасибо, Семён Семёнович, - всегда благодарила девушка робота-водителя.
     - Рад услужить, Машенька, - неизменно отвечал тот и автобус начинал движение.
     - Почему Семён Семёныч? – на второй раз поинтересовался Илья.
     - У него номер на борту семьдесят седьмой. Две семёрки, семь семь – Семён Семёныч. Правда созвучно?
     - Ты с ним, как с живым, - усмехается Илья.
     - Иногда мне кажется, что он и в самом деле живой, - призналась тогда девушка.

     Нет слов, она – неземное создание. Если говорит, что робот-автобус живой или что-то в этом роде, то пусть будет так.

     И ведь двух недель не прошло, как Илья вспомнил об их разговоре. В тот день они с Машей задержались, закрывая библиотеку. Пожилая посетительница совсем заговорила их. Чувствуя, что они безнадёжно опаздывают (робот водитель не будет их ждать целых три минуты), Илья попытался ускориться. Следующий автобус будет только через час, а ему надо ещё проводить девушку до дома и вернуться на службу. Сегодня у него ночное дежурство. Если они сейчас опоздают на автобус, то гореть Илье «синим пламенем». Его оправданий начальник не примет. Но, как назло, Машенька быстрее идти не могла. Новенькими туфлями девушка натёрла ногу.

     Каково же было его изумление увидеть автобус всё ещё на остановке. А вот девушка этому нисколько не удивилась.

     - Семён Семёныч  раньше бы и не отправился, - как само собой разумеющееся, сказала она, - Поспешим, не будем подводить его.
     - Он, что, поджидал нас? – уже в салоне тихонько спросил девушку Илья.
     - Выходит, что так, - тоже тихо ответила Маша, - Мне приходилось опаздывать и всякий раз без меня он не отправлялся.
     - Как можно? Он же робот, у него расписание! – не понимал Илья.

     А вот девушку это нисколько не озадачивало:

     - Семён Семёнович не просто железяка, он робот с характером. На прошлой неделе он вообще отправился по маршруту чуть раньше, чтобы в него не успела сесть группа подростков. Тогда они бежали к остановке, но Семён Семёныч сделал вид, что не заметил их.
     - Это почему?
     - До этого, те же мальчишки нагрызли семечек в салоне и разрезали одно из сидений. Мне показалось, что Семён Семеныч специально не захотел их брать.


     Была ещё причина, по какой Илья старался проводить девушку до квартиры – её сосед напротив. Одного взгляда на этого «игро-торчка» достаточно, чтобы понять, что тот вот-вот слетит с катушек. Илье частенько приходилось сталкиваться с подобными. В последнее время среди них всё больше попадались буйные. Знать, в моде у них очередная «мочиловка». Так, что было из-за чего опасаться соседа.

     Оказалось зря. Не дожил до «белочки» бедолага. Несчастный случай с ним приключился, утонул, принимая ванну. Как раз в дежурство Ильи, он и выезжал на место происшествия. Непутёвый сосед лежал в ванне весь в пене, со шлемом для симуляционных игр на голове. А то. Как же мыться, да без него? Не удивительно, что утонул. Заигрался и буль-буль.

     И, тем не менее, смерть Машиного соседа наступила от удара током. Так сказал криминалист и показал на провод, лежащий в воде. Это и подтвердил домашний робот. У покойника явно «не все дома были» если он завёл подобного слугу. Вообще, каких-либо ограничений по облику домашнего робота-слуги или, по-простому, домовика, не существовало. Каждый заказывал на свой вкус. В семьи брали роботов в виде бабушек или героев популярных сериалов. Прикольно, когда у тебя на кухне тот, кто искрится умом и юмором с экрана телевизора. Выбор механической прислуги для одиноких определялся половой принадлежностью хозяина. Это как бы нормально. Кстати, у церковного настоятеля, говорят, имелся  робот в виде пышногрудой блондинки. Никто сам не видел, но слух в народе на эту тему ходил. Такого домовика, как у теперь уже бывшего  Машиного соседа-игромана, Илья ещё не встречал. Это была реальная копия конкретного уродца с большими печальными глазами, лысой головой и огромными ушами. Руки у него мосластые, длинные до колен, ноги босы. Костлявое тело робота прикрыто одной лишь грязной майкой. Одним словом – чучело полное.

     - Кикимер* , - скрипучим голосом представился он.

     Точно, похожий персонаж был в каком-то старинном фильме, виденном Ильёй в детстве, название которого забыто наглухо. Там тоже имелся домашний эльф с таким именем. Спросить название фильма у хозяина? Ах, да, хозяин мёртв.

      Опрос робота–домовика выявил следующее: потерпевший,  собираясь принять ванную, по обыкновению набрал с собой всевозможных гаджетов, среди которых был и симуляционный шлем. Шлем штука забавная, незаменимая во многих играх: лицензионных и нелегальных. А уж как он хорош в иллюзиях для взрослых! Это, впрочем, к делу не относится.

     Похоже, сосед долго возлежал в воде, если зарядка у шлема закончилась. Ему бы вылезти, вытереться, а он прерывать игру (или чего ещё) не захотел, приказал Кикимеру подзарядить шлем незамедлительно. Робот предупредил хозяина, что это небезопасно, но тот настоял на своём. Он продолжал лежать в ванне, после того, как домовик подключил зарядку шлема к сети. Затем Кикимер вернулся на кухню, где в духовке сидел пирог. Неожиданно погас свет. Кикимер проверил пробки  на щитке электропитания. Их выбило. Он включил автомат и тот вновь сработал. Следовательно, где-то коротило. Обследовав квартиру, домовик обнаружил, что зарядник от симуляционного шлема упал в ванную. Он-то и вызывал короткое замыкание. Робот отключил зарядник  шлема от сети и восстановил электроснабжение в квартире. После этого он вернулся к хозяину. Тот на вопросы не отвечал, не дышал, пульс у него не прослушивался. Тогда Кикимер вызвал скорую помощь, а уже те полицию. Свой рассказ робот подтвердил видеозаписью.

     Вроде бы всё ясно. Конченный игроман, пренебрегает правилами безопасности и погибает в результате несчастного случая. Что ж, все под богом ходим. Ни по каким, даже самым христианским законам этого «торчка» не жалко. Бесполезный человечишка, жить не жил, смердил больше. Даже робот домовик у него чудище, которым только детей пугать. Но не это беспокоило Илью. Что именно он не мог понять. Сработало на уровне подсознания и давай точить подозрительностью.  Он же потомственный полицейский, а чутьё сыщика, говорят, по генам передается.

     Он попросил Кикимера ещё раз прокрутить видеозапись, но уже на экране большого, во всю стену телевизора. Потом ещё раз, только медленнее. Всё тоже, самое. А это что? Внезапный блик и, кажется, изображение стало немного тусклее? Отчего вдруг? Есть над чем задуматься. Монтаж? Бред! Человека можно заподозрить во лжи. Но робота?

     Илья прошёлся туда-сюда, стараясь не глядеть на Кикимера. Неожиданно он шагнул домовику за спину, оттянул тому майку сверху вниз. Другой рукой он приподнял защитную шторку у робота на уровне лопаток. Показалась панель с несколькими рядами кнопок. Похожие были на семейной реликвии – старом мобильном телефоне деда. Такие же кнопки с цифрами и буквами, чтобы звонить и отправлять SMS. Дед показывал Илье, как звонили и писали сообщения на мобильнике тех лет. Сложно, неудобно и к тому же для этого надо знать грамоту. Старинный аппарат голосового набора не имел. Короче, морока с ним. Панель на спине Кикимера служит для доступа в программное «меню» робота. У каждого домовика такая имеется. Знают об этом все, но никто не пользуется. Чтобы на клавиши давить специальное образование надо иметь. А у нас читать-то, не каждый горазд. Илье вот везёт, он теперь умеет. Потому и набирает он на кнопочках слово «повиноваться» или в цифрах - 55245023542. Каждой букве своя цифра, как на мобильнике деда. После этого на кнопочку что пошире. Это «ввод».

     - Слушаю приказ! – чужим, выхолощенным голосом, произносит Кикимер.

    В нём уже не слышны старческие, скрипучие нотки. Сам робот выпрямляется, замирает по стойке «смирно».
     Этой волшебной комбинацией цифр, что даёт абсолютную власть над любым роботом, поделились с Ильёй ребята из Машиной библиотеки. Выражение «Знание – сила!» оказалось не просто тезисом, оно реально работает.

     - Мне нужна запись сегодняшнего дня за последние десять часов. Сделай копию и немедленно передай мне, - приказал Илья.
     - Слушаюсь! – также бесцветно ответил робот.

     Через минуту Илья забрал у него флешку. Воткнув её в свой планшет, он просмотрел запись. На ней уже было не то, что показывал раньше Кикимер. Здесь симуляционный шлем потерял зарядку, потому, что пальцы робота предварительно покопались в нём. Затем было искажённое лицо хозяина квартиры, ругательства в адрес Кикимера, брызги водой в него, и тапок,  летящий прямо в объектив. Потом тощая рука домовика втыкает вилку зарядника в розетку, поправляет провод. И, как бы случайно, зарядка выскальзывает из пальцев робота в ванную с водой.

     Выскальзывает из пальцев робота?
     Выскальзывает из пальцев робота!!!

     Илья встал перед Кикимером, посмотрел прямо ему в глаза. Этот приём хорошо действует на человека. Но, что можно прочитать по искусственным глазам робота? Это человеку свойственно скрывать, да изворачиваться.

     - Почему ты убил его? – чётко выговаривая слова, спросил Илья.

     По идее, сейчас должна быть пауза, длинная такая, затем вопросы допрашиваемого: «Кого убил? О чём речь?» Нет, ничего такого, робот ответил сразу. Произнёс чётко, немигающее глядя перед собой:

     - Он часто обижал меня. Незаслуженно. Достал.

     Илья не ждал подобного, потому до него не сразу дошли слова домовика. То, что он сказал, вообще ни в какие ворота не лезло. Во-первых, «Достал!» Он же именно так выразился. Как такое понимать? Надоесть может только человеку. Роботу это понятие недопустимо. Во-вторых, он убил своего хозяина! Того, кому изначально запрограммирован помогать? Это нонсенс. Робот убивает человека! А, как же, первый закон робототехники? Да, именно это важно!

     - Ты нарушил первый закон робототехники, - строго говорит Илья, - Ты же знаешь его? А? Обязан знать. Повтори!

     Кикимер, продолжая оловянно глядеть перед собой, произносит:

     - Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был совершён вред*** .
      - Ты нарушил этот закон, - еле сдерживает себя Илья.
     - Я исполнил нулевой.
     - Какой нулевой? – не понимает Илья.

     Кикикмер отвечает, глядя перед собой:

     - Существует нулевой закон робототехники. На него мало кто обращает внимание. Человеку достаточно первых трёх. И тем не менее он существует. Его сформулировал всё тот же Айзек Азимов, только позже ранее принятых. Нулевой закон робототехники был озвучен им ещё в 1986 году. И он гласит: «робот не может причинить вреда человеку, если только он не докажет, что в конечном счёте это будет полезно для всего человечества».

     Илья хмыкает:

     - Ты докажешь, что он преступник мирового значения?
     - Нет.
     - Он сам попросил тебя об этом? Умолял убить себя? – Илья скептично кривится.

     Домовики прекрасно улавливают перепады настроения хозяев. Многим, вообще, не чуждо чувство юмора. В чём-чём, а в этом учёные-кибернетики преуспели. Моделируя очередного домовика, они лишь активировали чувство юмора у него по просьбе заказчика. И по уверению одного из наладчиков, таких клиентов хватало. Кикимер сейчас отвечал как заведённый. Наверное, все псевдо-человеческие чувства в нём отключились в момент полного подчинения Илье. Он говорил как механическая кукла:

     - Нет, но я докажу законность своего поступка. Мой хозяин являлся никчёмной особью. Практически он исчерпал свою полезность для общества. Два года он не работал. Вёл паразитический образ жизни, подсел на игры как на наркотики. Психика его стала неустойчивой. Он всё чаще срывался. Ещё немного и он мог стать реально опасным для окружающих. И первым, кто попал бы под его агрессию, оказались бы ближайшие соседи.

     Илья невольно вздрогнул. Он не зря опасался за свою Машеньку.
   
     - Своим асоциальным поведением он тянул вниз суммарные показатели человеческого социума. Избавляясь от него, как от паразита, -  Кикимер говорил монотонно, словно читал заготовленный текст, - я сделал в целом полезное для ВСЕГО человечества.

    Слава богу, в комнате кроме них никого не было, иначе Илье стало бы неловко за свою отпавшую челюсть. Он ожидал чего угодно:  цикличного повторения одних и тех же выражений или агрессивного выкрикивания лозунгов. Со всем этим было бы предельно логично: в первом случае – программный «глюк», во втором – воздействие на работа радикалов-фанатиков. Но, чтобы тот оценивал своего хозяина, давал ему характеристику?! Это уж совсем по-человечески. Как он выразился: «Хозяин достал?»

     Илья прикрыл рот. Что ответить на это? Да и стоит ли? Есть ли более бессмысленное занятие, чем спорить с машиной?

     - Оставаться дома, ничего не предпринимать, - приказал он роботу.
     - Слушаюсь, - ответил тот.

     Илья вышел из комнаты, прикрыл за собой дверь. Задачка. По закону он обязан арестовать убийцу. Однозначно и без сомнений. Но робота? Подобных прецедентов что-то не припоминалось. Посадить робота в тюрьму? Лишить свободы того, кто в этом ничего не понимает? Линчевать! Ну не тюрьмы же для них строить. Конечно, линчевать, но не сразу. Пусть в нём технари покопаются. И, вообще, это не Ильи забота расправляться с роботом. Хотя, по большому счёту, Кикимер прав. Что проку в теперь уже бывшем соседе Маши. Из-за таких как он стыдно за всё человечество. Потому-то и домовик не чувствует себя виноватым. Что за бред? Чувство вины лишь для человека. И опять же, этот пресловутый «нулевой закон робототехники». Как ловко его применили. Эх, не мешало бы с кем-нибудь посоветоваться.

      Пришлось посторониться - мимо два робота-грузчика провезли труп на механической каталке. За ними шагал криминалист. «Поговорить с ним?» Но Илья недостаточно хорошо его знал. Как все: «Здоров! – Здорово!» и то, если столкнулся с ним в управлении или на вызове. К тому же криминалист слыл человеком со странностями. Ростом с Илью, но худой, как все учёные, носил старомодные очки, хотя мог бы вполне сделать себе операцию на глазах. Он никогда не был женат, курил, хоть это вредно, дорого и уже не модно, на вечеринках обязательно напивался. Говорили, что в порыве ярости он до винтика разобрал своего домовика. С тех пор сам готовит себе пищу и прибирает в квартире. Короче, чудак.

     Тут за спиной ка-а-ак  грохнет. Да так, что дверь чуть не вынесло. Спасибо, что открывалась она комнату, а не в коридор. Иначе зашибла бы  Илью. Он, не задумываясь, бросился туда где только что рвануло. Там стоял клуб пыли поднятый взрывом и начинало дымить. Это загорелся диван. Илья схватил первую попавшуюся на глаза тряпку и сбил ею пламя. Кикимера нигде не было, точнее целого. Раскуроченные части робота-домовика разбросало по всей комнате.

     - Во, как! - послышалось за спиной.

     Илья обернулся. Это криминалист. Присев на корточки, он разглядывал исковерканный кусок Кикимера.

     - В первый раз такое вижу, - пробормотал себе под нос криминалист, - На коротыш не похоже…
    - На что? – не понял Илья.

    Криминалист поднял голову и глянул на него поверх очков:

    - На короткое замыкание. Это по электрической части. От него тоже, бывает, бахает, но не так. Здесь же словно заряд подорвали. Чуешь, заряд! Откуда он здесь? И, судя по всему, находился он внутри домашнего робота. Как понимать это? – Криминалист опустил голову разглядывая обломки домовика и вновь забормотал, -  Надо бы по исследовать. А, вообще, забавно.
      - Что забавно? – переспросил Илья.

     Криминалист опять поднял к нему лицо:

     - Верный слуга со смертью господина совершает сеппуку, - сказал он.
     - Сеппуку? – вновь не понял Илья.
     - Ритуальное самоубийство, харакири. Это из японской культуры, древней, - похвастался знаниями криминалист, - Сейчас подобное не встретишь. Ты иди, я тут ещё посмотрю. Отчёт потом заберёшь.
 
      
     Всю дорогу до управления Илья терзался сомнениями. Случай был из ряда вон выходящий, и как ему поступить он пока не знал. По идее, он должен сейчас бить во все колокола. Робот убил человека! Ай! Ой! Не в результате несчастного случая, а умышленно. Ай-яй-яй! Хотя ёрничать в этом случае всё-таки неуместно. Если вдуматься - это прямая угроза будущему. Умных механизмов сейчас много больше, чем людей и если, каждой десятой железяке, как Кикимеру, вдруг взбредёт, что человек его «достал», то людей на земле не останется. И как озвучить такое? И где? Ничего нет страшнее паники. Обезумевшая толпа подобна стаду буйволов. Что там говорили о силе толпы бунтари из Машиной библиотеки? Заехать туда, посовещаться с книгочеями? Молодёжь вряд ли чем поможет, а вот опыт стариков может и сгодится.

     Илья направил автомобиль к библиотеке и даже проехал с полпути, как поступила команда срочно вернуться в Управление. Пришлось разворачиваться. Жаль, конечно. Но не в его привычках бегать от службы. А к Машеньке он обязательно заедет и после работы.

    В коридорах управления никакого аврала не наблюдалось, повседневная суета, не более. Мир не перевернулся из-за убийства игромана пусть даже и роботом. Зачем только дёргали? Непонятно. Спросил в дежурке. Сказали – начальник приказал. Ему-то он зачем? Иногда неделями не замечает. Кстати, вот и он,  выглянув из кабинета, подзывает Илью.

    - С вызова на Садовой? – спрашивает шеф, когда тот подходит.

    Илья кивает. Вот с кем следует поговорить об этом преступлении. Николай Николаевич – в глаза и за глаза «Ник-Ник», хоть и строг, но не самодур. По крайней мере, выслушает. До него здесь командовал спущенный сверху придурок. И в этом ничего удивительного. Принцип «я – начальник, ты – дурак» неискореним никакими формациями.    Человечество за всю свою историю так и не научилось подбирать себе мудрых и порядочных начальников. Вечно к рулю продираются типчики совсем с иными качествами. Повезёт, если удастся послужить под началом пассионария. Потом найдётся, что вспомнить на пенсии. Если доживёшь до неё. Эти самые пассионарии, что тащат эпоху вперёд, лихо рубят головы направо налево врагам и своим. За идею, брат, да за высокую цель чужой головушки не жалко.

      Их начальник, Ник-Ник, слава богу, был не из первых и не из последних, не лизоблюд и не дуболом, золотая серединка. Кстати, из бывших оперативников, лично ходивший на «особо опасных». Илья сам не видел, но говорили, что Ник-Ник с сорока метров, из пистолета, снёс полбашки преступнику, прикрывающемуся заложницей. За этот выстрел он получил медальку и выволочку от прежнего руководства. Пуля тогда прошла в сантиметре от виска заложницы. Когда та осознала это, то хлопнулась в обморок. О, какой шеф! Есть за что уважать.

     - Давай сюда флешку с места преступления, - приказывает Ник-Ник.

     Илья машинально отдаёт ему накопитель с записью от Кикимера.

     - Я тут хотел посоветоваться…, - начинает он.

     Начальник озабоченно отмахивается:

     - Потом, потом. И ещё… передай дело Полукарову. Скажешь, я распорядился.

     Всё это происходит в дверях кабинета начальника. Изображая занятость Ник-Ник делает движение скрыться у себя. Илья же спохватывается:

     - А откуда Вы знаете о флешке?

     Начальник застывает. Действительно, когда Кикимер показывал Илье эту запись, кроме их двоих в комнате никого не было. Криминалист доложить не мог. В тот момент он возился в ванной возле трупа. Он не знал ни о подмене записи, ни о флешке с истинной. А сам Илья никому о ней, и о признании убийцы-домовика ещё не говорил! Откуда шефу всё известно? Возникает пауза, за время которой кабинетная дверь сама собой закрывается и бьёт по пальцам начальника. Дверь не тяжёлая, но что такое прищёмить ею пальцы Илье знакомо. Боль такая, что невольно выдаёшь пару фраз обсценной лексики. А, вот Ник-Ник даже не морщится, зато это выводит его из окаменения.

     - Зайди, - приказывает он Илье и, толчком распахнув дверь, входит, первым.
     - Докладывай, - распоряжается он, а сам начинает расхаживать по кабинету.

     Илье приходится поворачиваться вслед за ним. Он подробно доложил о самом убийстве Машинного соседа, о попытке робота скрыть подлинную видеозапись событий, и о самом признании домовика. 

     - А откуда тебе известно о кодовой комбинации в настройках робота, - лишь однажды перебил его шеф.

     Илья покривил душой, заявив, что комбинацию эту, дающую абсолютную власть над роботом, ему «подогнали» наладчики. О молодых ребятах из Машиной библиотеки ему почему-то не хотелось упоминать. Внятного объяснения тому не было. И всё же Илья прислушался к себе. Отец с дедом одобрили бы. Они всегда учили доверять интуиции. И одному, и другому это спасло жизнь. Причём каждый из них трактовал интуицию на свой лад. Отец, предпочитающий всёму научный подход, называл шестое чувство опытом предков, генетической памятью. Дед утверждал, что это «шёпот Ангела-хранителя».

     Илья закончил говорить, а шеф всё продолжал ходить туда-сюда по кабинету. Такое за ним водилось – расхаживать, обдумывая что-то важное. Потому и имел он вторую кличку «шатун». Забавно, что конкретно имел в виду народ клея Ник-Нику такой ярлык – разбуженного зимой медведя или деталь двигателя внутреннего сгорания.

     - Знаешь, – наконец-то произносит начальник, - За годы службы мне не раз приходилось сталкиваться с непонятным, нелогичным, порой абсолютно бессмысленным. С первого взгляда…. Тут главное – не спешить с выводами. Посидишь, покумекаешь, прикинешь с той, с другой стороны, глядишь, и всё встаёт на свои места. Мир удивительно логичен.

     - А если это, не укладывается ни в какие рамки? – возмущается Илья.
     - Ты о сегодняшнем инциденте? – морщится Ник-Ник.
     - Ничего себе – инцидент? Это же вопиющий случай! Это!.. Это!... Робот убил человека! – Илью переполняло.
     - Робот убил человека, - задумчиво повторяет шеф.

     Он прекратил расхаживать по кабинету и уселся в своё кресло, через стол от Ильи. Внезапная успокоенность начальника вызывает у него недоумение. Как же так?

     - Да, именно убил. И, знаете, он оправдался нулевым законом робототехники! – продолжает возмущаться Илья.
     - Это философия…
     - Ничего себе философия. Под неё можно что угодно подвести. Это прецедент. Каждый робот теперь, каждый холодильник или утюг возомнит себя социально значимым и примется расправляться с людьми. Нас с Вами убивать.
     - Разве человек не истреблял птиц, зверей, рыб? – неожиданно спрашивает шеф.

     Илья аж замер. К чему это он? Конкретное убийство и «размышлизмы» на высшие материи.

     - … Всех тех, что созданы, как и он, богом, - заканчивает тираду начальник.

     Илья вглядывается в него. Глаза вроде не безумные. Чего это шефа чесануло в теологию? Раньше за ним такого не наблюдалось. Ну, видели его в церкви на Пасху. И что? На Пасху все туда ходят, даже Президент. Так, что Илье есть чему удивиться:

     - Вы верите в эту чепуху?
     - В какую чепуху? – в глазах начальника появляется заинтересованность, а губы растягивает лукавая улыбка.
     - Ну…, - Илья постарался подобрать выражение поделикатней, - … в божественное начало мирозданья.
     - А ты, гляжу, не очень-то веришь, - Ник-Ник улыбается отчётливей, - Но в церковь всё же заходишь.
     - Как все, - пожимает плечами Илья.
     - Типа – на всякий случай. Есть он, в смысле бог, или нет – неясно. Но, как бы то ни было,  отношения с ним разумнее не портить. Так?
     - А Вы верите?
     - Верю, - для убедительности шеф кивает, - А тебе, похоже, ближе законы Дарвина?
     - Ну…, - опять подбирает слова Илья, - … они более доказательны.
     - Наука никогда не жаловала Господа, - хмыкает Ник-Ник,  - А всё потому, что не в состоянии пощупать его, измерить. Высокоразвитому человеку наука ближе. Но от этого не легче. Хотя бы в последнем случае. Как там, у старика Дарвина? Более сильный вид вытесняет слабый, менее приспособленный.

    Очередное «ну» Ильи со стороны выглядит глупо. Удивительно, но раньше он так не тупил.

    - Что, ну? Оглянись вокруг, - для убедительности к словам начальник добавляет жест, -  Механизмы давно уже заменили человека во всём. Разве не так? Человек уже ничего не делает своими руками. Он уже не готовит сам, не стирает, не моет. За него всё делает робот – домовик. Общественным транспортом управляют тоже они. Кстати, как только транспортом перестали управлять люди, аварии прекратились. Производства сейчас роботизированы настолько, что обходятся без человека. Это ничего не напоминает?
     - Что?
     - Если оглядываться на историю, то выявляется любопытная зависимость – как только народ перестаёт трудиться сам, начинает использовать дешёвый наёмный труд, то исчезает с исторической арены. Даже самые мощные империи разваливались и погибали из-за этого.
     - Из-за этого?
     - А из-за чего? Всё по тому же дарвиновскому закону. Более сильный, приспособленный вид начинает вытеснять слабый…
     - Получается, человека? – догадывается Илья.

     Вот тебе и дофилософствовались. К чему это Ник-Ник клонит? Тема настолько неожиданная, что Илья немного теряется. А вот начальник, похоже, к подобному разговору готов, слов не подбирает, выдаёт как понаписанному:

     - А разве он идеален? Чудо, что вообще на земле выжил, не имея серьёзных клыков и когтей. Палкой-копалкой от хищников отбился, ею рыбы наловил и шкур себе и детям нашил. Так? Тут без божественного провидения никак не обойтись. Не правда ли? Или участия ангельского, если быть точным. О разуме человеческом даже не заикайся, - Ник-Ник делает предупредительный знак Илье, чтобы тот не перебивал, - Разум что-то от войн не спасал. Наоборот, от «большого» ума, да от идей «высоких», гражданские развязывались. Заметь, по всему миру! А эти войны, брат ты мой, самые истребительные, самые безжалостные. Потому как за идею. Идея, она штука такая, как только заработает статус «святой», так любое преступление способно оправдать. Не так ли? – и не дожидаясь, пока Илья кивнёт в ответ, начальник продолжает, -  Так! А, что царь природы со средой обитания сотворил? Испоганил до такой степени, что теперь сам страдает от всевозможных аллергий. Уже ни одного ребёнка полностью здоровым не рождается. Ты вот тоже, не исключение, здоровущий, что о лоб поросят молочных убивать можно, а носом шмыгаешь постоянно.
     - А причём здесь это? – Илья слегка оторопел от его слов.
     - А всё притом. Раз человек не идеален, то не факт, что является конечным звеном всё той же, обожаемой учёными эволюционной цепочки. Разве нельзя допустить, что кто-то более совершенный, чем человек, уже дышит ему в спину. Вдруг пришло время ему, как виду, уступить место на земле более совершенному, более приспособленному?
     - Полагаете, такое возможно? – искренне сомневается Илья.

     Не хочется верить в подобный прогноз. Одно дело – философские умозаключения, другое – реальные, живые люди. О чём говорит шеф? Как, вообще, такое возможно?

     - Чисто теоретически, то почему бы и нет? – продолжает развивать мысль начальник, - Мир меняется, человек тоже. Он уже не похож на своего далёкого предка, всё больше напоминает киборга. У каждого теперь имеются вживлённые USB-порты, коммуникаторы. Многие идут дальше, встраивают себе входы к симуляционным шлемам. Всё это атрибуты человека-машины, киборга? Не так ли? Развивается человек, развиваются и другие. Всё логично.
     - Допустим, - скорее теоретически соглашается Илья, - И что это за новый вид, что сменит человека?
     - Машины, роботы. Они же совершеннее, круче его.

     Во как шеф вывернул. Илья смотрит на Ник-Ника во все глаза. Иж, как разговорился. Обычно за ним словоохотливости не наблюдалось, разве, что на собрании и то, больше лозунгами, да по бумажке. Даже на корпоративных вечеринках всё больше помалкивает. Дует пиво и помалкивает. А тут иж, чешет как по на писанному. Возникает пауза, за время которой Илья пытается собрать разбегающиеся мысли. К чему клонит шеф? Чего хочет? И как, вообще, он узнал о флешке с записью? Как следует, додумать не удаётся – Ник-Ник вновь заговаривает:

     - И ведь до подобного способен додуматься кто угодно, - уже без намёка на улыбку, произносит он, - Сложит убийство домовиком своего хозяина, со своими мыслями и ну бить во все колокола. «Заговор машин! Конец человечеству!» Благо, за сумасшедшего сочтут. А если репортёры, с телевизионщиками за идею подобную ухватятся? Этим хмырям народ пугать – хлебом не корми. Что начнётся тогда? Паника? Бунт луддитов? Бей, круши машины, спасай человечество! И всё из-за чего? Из-за неправильно поданной информации. Посему, лучше замять эту историю. Убийцы больше нет? Нет! Взрывом разметало. Наказывать некого. Значит, инцидент исчерпан. Правильно?

     Илья машинально кивает.

     - Ну и ладненько, - с облегчением улыбается начальник.

     Он поправляет монитор перед собой на столе, переводит внимание на него. Мол, раз договорились обо всём – свободен, продолжаем работать.

     «Всё, так всё!» Илья покинул кабинет начальника. Не, ну можно было проявить принципиальность, упорствовать, как в фильмах про копов, оказаться в полной ж…, простите с кучей неприятностей. Потом встретить красотку, тоже правдолюбку, спасти её от смерти, вместе убегать от плохих парней, а затем, перестреляв толпу народа, добиться справедливости.  Хеппи энд и титры. На то оно и кино. В жизни Happy End один на тысячу, а то и меньше. «Принципиальность менее всего болезненна для начальства, чем для подчинённых», - любил приговаривать дед. Действительно, было чего ради упираться? Или ради кого? Вставать в позу из-за игро-торчка явно не стоило. «Упорство с мозгами замечательно уживается», - обязательно выразился бы дед. Отец бы подхватил: «А вот упрямство с мозгами – никак». Прибаутки, мотивчики, всевозможные присказки в их семье, как и положено, переходили от старшего к младшему. Знать и Илье придётся ими делиться с сыном. От природы никуда не деться. Их отношения с Машенькой неотвратимо двигались к свадьбе. Вопреки самым неутешительным прогнозам начала 21 века институт брака всё же устоял. Как ни странно этому способствовала пандемия, выкосившая большую часть человечества. Она, словно кара господня, изничтожила все секс меньшинства. Расшатывать традиционные устои стало некому. После растерянности и вакханалии первых лет той поры, всё вернулось на круги своя. Мальчики, как встарь, женились на девочках. У них появлялись дети. По-другому бы не выжили.

     Илья не преминул рассказать невесте об истинной кончине её соседа, о разговоре с начальником. Посомневался, правильно ли сделал, что промолчал тогда? Машенька мудрёно ответила на это:

     - История хранит столько тайн, что одной больше или меньше, для неё уже мало, что значит.

     Она вообще в последнее время всё больше задумывалась ни с того, ни с сего, случалось, отвечала невпопад. Она словно в такие минуты прислушивалась к себе. Илья списывал её милые странности на предстоящую свадьбу. Ведь для каждой девушки, хоть сто лет назад, хоть сейчас, бракосочетание – знаковое событие. И его Машенька будучи трижды неземной, наверняка, тоже мечтала об этом.

     Скупиться не стали, на свадьбу позвали много гостей. Среди них были коллеги Ильи. Ник-Ник – само собой, ребята из отдела, из параллельных структур управления, бывшие сослуживцы отца. Как ни странно в число приглашённых затесался и криминалист. Ещё большим удивлением было, что он оказался не только знакомым отца, но и деда. Уж они-то никаким боком не пересекались по службе. Дед лет двадцать как вышел в отставку. И тем не менее.

     Эксперт пару рюмок выпил с одним, потом с другим и надолго выпал из поля зрения Ильи. Затем криминалист попался ему на глаза в перерыве между застольями. Тот пьяной болтовнёй доставал соседа. Как только народ зашевелился, начал вставать из-за столов, чтобы освежиться, бедолага пулей сбежал от эксперта. Тот обиженно поджал губы и вновь потянулся к бутылке. Ещё немного и он опять будет в хлам, как и на прошлых вечеринках. Надеясь предотвратить это, Илья забрал у него бутылку и уговорил выйти на улицу.

     - Через туалет, - согласился криминалист.

     Пришлось сопровождать его дотуда и дожидаться у двери. Выйдя из санузла, он пафосно заявил:

     - Все мы люди, потому, как слабости имеем. Именно они, слабости эти, отличают нас от машин, от роботов всяких.

     Сказал и преисполнился важностью. Что ж такого он узрел в туалете, что пришёл к столь глубокомысленному заключению? In vino veritas . Оно самое. Вся философия родом из Диогеновой бочки, И бочка эта была явно не из-под масла.

     - Вот в чём соль!

     Криминалист ткнул пальцем в грудь Ильи, словно пригвождая свою мысль в сознание молодого человека. Почему в грудь, а не в лоб? Сознание в мозгу, то есть в голове, в груди – душа. В принципе, не столь важно. Главное сейчас не обижаться на пьяного и поддакивать в разговоре.

     - Куда машинам-то до нас, - подхватывая криминалиста под локоток и подталкивая к выходу, сказал Илья, - Они какие-то однобокие.

     А вот говорить такое было опрометчиво, поскольку глаза криминалиста тут же оживлись.

     - Э-э, нет! – обрадовался новым ушам он, - Это ты говоришь об узкопрофессиональных механизмах типа – подай, принеси, пошёл на фиг, не мешай. Но ведь существуют и широкопрофильные роботы, точные копии Homo sapiensa. И они живут среди нас. Поверь, живут.

     Илья поморщился, всё, криминалиста понесло. Сейчас начнёт с пьяных глаз пересказывать сюжет какой-нибудь киношки.

     - … Их можно отличить от человека по слабостям. Потому, как творенье божье не совершенно. Я давно за ними наблюдаю.
     - За кем? – машинально уточнил Илья.

     Они выбрались из здания, встали на крыльце. Криминалист тут же закурил, пуская клубы вонючего дыма.

     - За ними. И, если приглядеться, они, роботы эти, отличаются от нас, от людей. Ну-у, пример какой-нибудь нужен…. Сейчас, сейчас… О! Взять хотя бы курение, - покрутив перед лицом Ильи зажжённой сигаретой, продолжал вещать криминалист, - Ты хоть когда-нибудь видел робота с сигаретой?
     - Ник-Ник, - хмыкнул Илья, вспомнив о начальнике, который, кстати, был среди немногих курящих в управлении.
     - Ха! Ник-Ник! Попал! – неожиданно рассмеялся эксперт, - Ник-Ник! Ты, кстати, заметил, что он курит только на людях? В кабинете у него никогда не чувствуется сигаретного дыма. И это у курильщика? Не обращал внимания? И опять же, его пальцы…
     - А что пальцы? – переспросил Илья.
     - Эх, ты, детектив, - криминалист сунул сигарету в рот и показал ему свои пожелтевшие от табака пальцы, - Вот такими должны быть пальцы у курильщика. А у нашего начальника они белые. Белые!
     - И что? – Илья не понимал, куда тот клонит.

     Честно говоря, он не очень-то внимал в пьяный бред коллеги. Стоял с ним так, на всякий случай, страховал. Криминалист на каждом празднике напивался, иногда бузотерил. Слава богу, ему было сейчас не до этого, его больше заботила какая-то своя идея, которую он всё хотел донести до Ильи.

     - А то, что наш начальник – не человек вовсе. Вот ты и я – люди. А он – не человек, робот.
     - Как робот? – Илью ошарашил такой заворот мыслей криминалиста.
     - Робот, робот, - заверил тот, - поставленный руководить нами. Всё его курение – лишь маскировка.
     - Из-за белых пальцев такие выводы? – спустя небольшую паузу усомнился Илья.

     Криминалист, конечно, забавный дядька, но и он начал напрягать.

     - Ещё кое-что имеется, - хитро прищурился он, - Опять же туалет. Весь вечер сидим, пьём, а он так и ни разу не отметился в нём. Ведь так на каждой вечеринке – пьёт наравне со всеми и ни разу не отольёт. У него мочевой пузырь на ведро? Не давит совсем? А тот его знаменитый выстрел с полусотни метров. Кто из людей решится на это? Вдруг рука дрогнет? А Ник-Ник выстрелил, потому, как у робота рука не дрожит. И у него не бывает сомнений…

     И в этот момент Илью позвали обратно в зал. Свадьбу без жениха ведь не гуляют. Так, что дослушать криминалиста ему не удалось. Да не очень-то и хотелось. В день своей свадьбы ему только пьяных россказней не хватало.


     О том, что внушал ему эксперт он вспомнил лишь неделю спустя, столкнувшись в коридоре управления с Полукаровым, тем самым, кому передал дело об убийстве на Садовой.

     - Ну, и откуда в теле робота оказалась взрывчатка? – поинтересовался Илья.

     Полукаров обожал слухи-сплетни, потому с охотой поделился информацией:

     - Основа для того робота…
     - Основа?
     - Ну,… потроха с мозгами, если ты понимаешь, о чём я говорю, была из серии, предназначенной для военных.

     А вот это интересно. Откуда военный робот у гражданского? Илья логично уточнил:

     - Для военных?
     - Ага, - ох и любил Полукаров блеснуть информированностью, аж фонтанировал ею, -  Устаревшая модель, которую уничтожать не стали, отдали на нужды гражданских. Я справлялся, бывает такое. Из неё и сделали домовика. Потому и заряд, как бы изначально, уже находился в нём. У вояк ведь система самоликвидации чуть ли основа всего. Чтобы врагу не досталось. На фирмочке, где сляпали того робота…. Нет, ты видел его? В материалах дела есть его фотография. Урод, каких поискать. Каким надо быть больным, чтобы заказать себе подобного домовика…

     Илья намеренно скислил лицо, мол, трепотня Полукарова не по делу утомляла. Тот сигнал распознал и вернулся от разглагольствований к сути:

     - Я думаю, что когда делали домовика, на заряд в нём внимания не обратили, либо заметили, но не захотели возиться с небезопасной штуковиной и оставили как есть. Могли даже хозяина не предупредить.
     - О Кикимере? – задумчиво произнёс Илья, мыслями улетев в квартиру на Садовой.
     - О ком? – не понял Полукаров.
     - Не важно, - отмахнулся Илья.

     В принципе, откуда молодому коллеге знать, как звали домовика. Для следствия нужен лишь его серийный номер, не более.

     - Кстати, слышал новость? – Полукаров не мог без сплетен.
     - Какую? – рассеянно спросил Илья.
     - Криминалист наш в больнице!

     Илья встревожился:

      - Что случилось? Нападение? Кто?
     - Никто. Криминала никакого. Возвращался с твоей свадьбы и ногу сломал. Несчастный случай. Сам же знаешь, он любитель этого, - Полукаров характерным жестом, хлопнул себя по горлу, - А ты чего так встрепенулся? Нападение, кто, что? Кому он нужен наш эксперт? Тебе  тоже заговоры всякие мерещатся?
     - Какие заговоры? – теперь уже Илья сразу не соображает о чём тот.
     - Машин против человечества. Какие ещё бывают? Эксперт наш на этом, похоже, «ку-ку» поймал, - для выразительности Полукаров покрутил пальцем у виска, - С тем же несчастным случаем на Садовой он мне весь мозг выел. Сам доказать ничего не смог, а мне далдонил, что того робота подорвали дистанционно. Ты подумай! Кому, кроме придурка хозяина был нужен тот домовик? Эксклюзив в грязной майке! Слушай, он правда так и ходил по дому в одной только майке, как на фотографии?

     Илья кивает в ответ. Он сам тогда несказанно удивился увидев Кикимера в таком виде.

     - Во! Во! – обрадовано потряс указательным пальцем Полукаров, - Кто намеренно будет уничтожать такого? Бред. Замкнуло что-то внутри и бахнуло. А криминалист своё бу-бу-бу, «его убрали», «его взорвали». Правду говорят, что у него пунктик на роботов. Своего-то домовика он до мелких частей разобрал и спалил. Было такое, точно. У него дома и печь для этого имеется, самая настоящая. Он её дровами топит. Я говорю - пунктик у него на этом.
     - А может, и в самом деле дистанционно? – вслух размышляя об услышанном, произносит Илья.

     Предположения криминалиста не казались ему безумными. В отличие от Полукарова он-то знал, как на самом деле погиб хозяин квартиры. И со взрывом робота было много неясного. Как учили отец с дедом, Илья не верил в совпадения. Момент взрыва он не видел. Сам ли Кикимер сунул пальцы в розетку или нажал кнопку, какую? По своей ли воле или приказ получил? А, может, действительно замкнуло. Сейчас уже трудно сказать. Хотя, нет, об этом хорошо бы расспросить криминалиста. В первую очередь он спец. Его версия на чём-то основывается. Пусть просветит.

     А вот Полукарову сомнения Ильи были далеки, как до Луны. Простой парень Полукаров, как булыжник. Кинули – летит, не задумываясь. Для него главное – направление, заданное начальством. Потому-то Ник-Ник приказал передать ему это дело. Полукаров глубоко копать не станет. У него любое преступление – бытовое, мотивы бытовые, преступник из ближайшего окружения, не дальше вытянутой руки. И версии его соответствующие. Потому не удивительно получить от него - лёгкий хлопок по плечу, подозрительный взгляд и вопрос:

     - Ты, Илюха, часом не употребляешь? Втихую, как эксперт наш? Глюки не беспокоят? Кому кроме тебя сдались тот чудной домовик со своим хозяином? Какой идиот ради них на такие сложности пойдёт? Прямо детектив.
     Пришлось также по-дружески послать его куда подальше. Ну, не объяснять же, что тебе известно на самом деле. Ник-Ник попросил же не раздувать это дело. Илья как бы обещал.


     Ник-Ник, Николай Николаевич, начальник. С него всё началось. Или нет?  Со странного домовика. А почему не с самого хозяина? С какими тараканами в голове надо жить, чтобы заказать себе такого домашнего робота как Кикимер? А, может, началось с того дождя, загнавшего его в библиотеку? Разве это не судьба так романтично встретить свою будущую жену? И как после этого не сказать, что в мире всё взаимосвязано. Не будь Машеньки, он бы не стал учиться грамоте, не познакомился бы с «бунтарями» из библиотеки, а они не поделились бы с ним магическим набором цифр, дающим власть над любым роботом. Остаток дня Илья нет-нет, а мыслями возвращался к этой истории. «Кикимер с зарядом в груди, странная гибель его. Ник-Ник, пожелавший замять эту историю. Недалёкий Полукаров. Криминалист, загремевший в больницу. Его подозрения относительно роботов и самого начальника. Прибитые дверью пальцы Ник-Ника и никакой реакции на это…» - и так дальше по кругу.

     «Всё-таки следует поговорить с экспертом ещё раз», - решил для себя Илья. Что тот скажет на трезвую голову? Полукаров говорил, что он сейчас в больнице. А там не как в бизнес классе, выпивку не разносят.


     В больничный городок он отправился после работы вместе с Машенькой. Той пришло время показаться докторам. Ничего серьёзного, просто все девушки, после замужества, обязаны были пройти медицинское обследование с непременным собеседованием у психологов. Ради анализов можно было вызвать на дом экспресс-участкового робота и даже консультацию получить у специалистов по скайпу. Но появиться на глаза врачей было обязательно. Таковы нынешние правила.

     Больничный комплекс занимал собой целый городской район. При необходимости здесь могла бы укрыться добрая половина населения полиса. Пандемия, чуть не опустошившая планету, заставила людей максимально озаботиться здоровьем каждого. До этого жизнь человеческая ценилась только на бумаге, в виде предвыборных лозунгов, да в головах чокнутых просветителей. Лишь оказавшись на грани исчезновения, люди наконец-то по-настоящему взялись за здравоохранение. Во-первых, запретили любую наживу на здоровье. И лечение, как ни странно, стало эффективней! Хотя, чего уж тут необычного? Старинная врачебная мудрость, гласившая, что бедные вполне могут лечиться сами, а богатые не должны излечиваться никогда, потеряла актуальность. Во-вторых, всё лучшее направили в здравоохранение. Медики стали цениться наравне с робототехниками. В городах выстроили больничные комплексы-гиганты, где делали всё, от обследований, лечения, до полной реабилитации. Причём лекарственные формы производили опять же на местах в своих фармацевтических лабораториях. Процесс первичной диагностики заболеваний доверили роботам. Как оказалось, не зря. Врачебных ошибок поубавилось. Лишь психологию да психиатрию оставили людям. Душу человеческую машина исцелять пока ещё не могла.

     Оставив Машеньку в отделении «Семьи и репродукции», Илья отправился искать криминалиста. Где он может быть? Онкологию, стоматологию, урологию, наркологию – отметаем. А почему, собственно наркологию отметает? Пьёт ведь мужик. Могли и туда заткнуть.

     Сунулся в справочную и вдруг обнаружил, что не знает фамилии криминалиста. За глаза его называли экспертом либо криминалистом, обращаясь к нему, величали Петровичем. Поразмыслив немного, он дозвонился до дежурного по управлению и узнал у него фамилию эксперта. А уж с этим найти его не составило большого труда. Как и ожидалось, криминалист лежал в «травме». Это восемнадцатый корпус, пешком далековато. Илья воспользовался электрокаром. Правда пришлось подождать, пока освободиться один из них. Можно было сесть и на велосипед, как многие здесь, но передвигаться на нём Илья считал для себя не солидным.


     Всякий раз, попадая сюда, он поражался размерам больничного комплекса. Каждому отделению отводилось целое здание, а то и несколько. Смежные корпуса соединялись переходами, всюду пандусы, лифты, эскалаторы. Не слишком напрягаясь, добраться можно на любой этаж. Больничные корпуса утопают в зелени, не то, что в остальной части города. Там энергия, металл, стекло, бетон. Тут – спокойствие, тенистые аллеи, беседки, лавочки для больных. Одним словом - город в городе, со своими системами жизнеобеспечения и даже своей полицией. Мечта любого из их управления – перевестись сюда на работу. Тихо, спокойно, предпенсионно. Что за служба здесь – лепота! Погонять нариков от лабораторных корпусов,  угомонить расшалившихся детишек, да развести старушек, устроивших свару из-за процедур. Хотя и в этом Эдеме случаются преступления века. Отец перед пенсией работал здесь, рассказывал. Группа жуликов организовала прямо на территории больничного корпуса лабораторию, производившую синтетические наркотики. Причём сырьё для их изготовления похищали прямо из центральной лаборатории. Там у них инженер-настройщик слегка подкорректировал работу механических провизоров, составителей лекарственных форм, и у тех всегда оставались нужные преступникам вещества.
    

     Травматологическое отделение – обычное четырёхэтажное здание, не больше и не меньше остальных корпусов. Например, корпус «Родовспоможения» или «Генетики» были в разы больше. 
 
      Далеко впереди, у входа в отделение, среди служащих и посетителей мелькнула знакомая фигура в форме полицейского. Ник-Ник? С пакетиком в руке? Он ли? Никто и никогда не видел начальника с цветастым полиэтиленовым пакетом. Неприятные подозрения захолодили душу. Отчего-то вспомнилось, что именно он пожелал замять то дело с двойным убийством на Садовой, когда робот убил хозяина и сам взорвался. Его слова тогда звучали весьма убедительно. «Всеобщий хаос, паника. Ой! Ай! Для людей хуже будет!» Весьма разумно, если смотреть действительно с тех позиций. По версии же криминалиста Ник-Ник сам робот. Тогда его участие в этой истории выглядит уже по-другому. Защищал он, выходит, своих, роботов. И сейчас зачем он здесь? Навещает чересчур болтливого криминалиста? Кикимер признался, его в расход. Теперь другого, чтоб «волну не поднимал»? Хотя, подрыв Кикимера вряд ли его рук дело. Но кто отдал домовику приказ самоликвидироваться, он наверняка знает.

     Больничный электрокар движется со скоростью черепахи-пенсионерки, пока дотащится до места, тело криминалиста окоченеет. Вон, Ник-Ник с пакетом уже скрылся в дверях. Илья бросил неспешную машинку прямо на середине дороги и побежал со всех ног. И, конечно же, он не успел. Когда Илья влетел в вестибюль шефа там уже не было. Куда делся? У криминалиста палата 313-я. Должен быть третий этаж. Лифт только что уехал. Бегом вверх по лесенке. Второй этаж, третий! Куда дальше? Направо? Налево? Направо. 319, 317, 315, 313-я палата. Дверь, как и всюду, открывается сама. Только медленно, очень медленно. В проём видна спина Ник-Ника. Шеф стоит перед высокой кроватью с блестящей траверсой поверху, блоком и тросами для растяжки. Самого криминалиста из-за начальника не видно. Правая рука Ник-Ника вытянута вперед, в ней что-то вроде продолговатой коробки сантиметров сорока. Странное оружие, не похожее на пистолет. Что-то из новинок? Наконец, дверь открывается настолько, что можно проскочить в палату. Что Илья и делает, и с ходу бьёт под локоть начальнику. Коробка вылетает у него из пальцев и падает на живот криминалисту. Судя по всему, она ничего не весит, потому, что криминалист никак не реагирует на неё, зато глаза его удивлённо расширяются при виде Ильи. А то, что Ник-Ник с оружием у постели, его словно не беспокоит. 

     Вид у криминалиста классически больного: небрит, в казённой майке на пять размеров больше, под спиной подушка, что б повыше лежать, загипсованная нога на растяжке. На постели, под рукой, толстенная книга в синей обложке. На носу криминалиста очки. Стало быть, он тоже читать умеет?

     Оценить увиденное, просчитать варианты – это мозг делает автоматически, пока пальцы Ильи шарят по спине начальника. Под рубашкой, в районе лопаток у Ник-Ника прощупывается шторка, такая же как у домовика Кикимера. Всё-таки прав оказался в своих подозрениях криминалист. Ник-Ник – тоже робот. Свободной рукой Илья задирает рубашку у него на спине, приподнимает шторку, чтобы добраться до клавиатуры, а под ней …. вместо кнопок технологический разъём!!! Это такая плоская штуковина с рядами блестящих контактов. Обычно к ней присоединяют целый компьютер и уже с помощью него настраивают робота. Не имея под рукой компьютера, заветную комбинацию цифр, переподчиняющую себе робота, уже не введёшь. Есть от чего беспомощно замереть. Илья без оружия, а голыми руками с роботом ему не справится. Ник-Ник тем временем одёргивает на себе рубашку и через плечо бросает:

     - Во, как бывает! Представляешь?

     Удивляет сарказм в его голосе. Роботы с юмором – это что-то новенькое.
   
     - Э! Ребята, а что здесь происходит?

     Это подаёт голос криминалист. Он глядит поверх очков, то на Илью, то на Ник-Ника. Пока Илья соображает, за него отвечает начальник:

     - Это он спасать тебя прибежал.
     - От кого же? – изумляется криминалист.
     - От меня, естественно.

     Илье видно, что Ник-Ник улыбается, и улыбка эта кажется ему зловещей. Илья оглядывается в поисках чего-нибудь подходящего для обороны и нападения.

     - С чего это вдруг? – продолжает недоумевать криминалист.
     - А что ты ему про меня наплёл? – спрашивает уже его начальник, - Что я робот? Что все роботы кругом вынашивают идею захватить власть, поработить людей?

     Тот смущается:

     - Ну, да, а что?.. Плохо помню.

     Начальник огибает кровать, присаживается на стул у изголовья криминалиста и, склоняясь к нему, дружески хлопает по плечу:

     - Пить меньше надо!
     - Или больше, - бурчит криминалист, - Пить больше надо, потому, что трезвыми глазами невозможно смотреть на то, как сбываются самые мрачные прогнозы.
      - Оправдание каждого пьяницы, - парирует Ник-Ник, - Отговорка на все времена. Алкоголь как лекарство от действительности. Древнейшее средство, со времён потопа. Не так?
     - Ноя не тронь, - огрызается криминалист, - Мужику от души досталось.
     - Зато Лот, как своей пьянкой оправдался. Типа хмельной был, не помню ничего….
     - Это вы о ком? – подаёт голос Илья.
    
     Он ошалело смотрит на обоих. Бежал спасать криминалиста от Ник-Ника, а тот вовсе и не собирается убивать раскусившего его эксперта. Сидят себе спокойненько (точнее сидит один, а второй лежит) словно старинные приятели, спорят ни о чём. Есть от чего голове кругом пойти.

     - Ты про Ноя и Лота спрашиваешь? – уточняет у Ильи криминалист.

     Тот кивает.

     - Так это герои отсюда, - криминалист хлопает по книге на его постели, - Из библии. Один пережил потоп. Известная история. Знать должен. Он ещё ковчег себе сделал, загрузил семью в него, животных всяких, каждой твари по паре, затем месяц плавал. А всё живое на земле потонуло тогда. Другой в Содоме жил, не без известном. Все жители там содомиты были.
     - Кто? – не понимает Илья.
     -  Извращенцы всякие. Господь стёр город греха с лица земли, а Лота при этом уберёг. Типа праведник он. Зачем уберёг? Чтобы тот по пьяни согрешил со своими дочерьми?
     - Как согрешил? – до Ильи сразу не доходит, о чем это.
     - Про инцест слыхал? – справляется у него криминалист.

     Илья отрицательно мотает головой.

     - Ну, тогда не забивайся специфичными терминами, - беспечно отмахивается криминалист, - Короче, Лот сотворил со своими дочерьми то, за что в нормальном обществе ему оторвали бы причинное место. Праведник хренов…
     - А-а! Понравилась книга! – радуется Ник-Ник, - А ведь читать не хотел, упирался.
     - Глупый был. Теперь не спорю. Илюха, - обращается уже к молодому человеку криминалист, - Каждый цивилизованный человек обязан прочесть эту книгу. Не слушать, как её пересказывают другие, не кино смотреть, а именно прочитать.
     - Зачем читать-то? – не понимает высокой идеи Илья, - Столько видеоматериалов на эту тему? Читать месяц, а документальный фильм часа за три посмотришь.
     - Я тоже сначала так думал, - поглаживая книгу, хмыкает эксперт, -  И, не поверишь, именно Николай Николаевич меня разубедил. Расскажи кто другой, ни в жизнь не поверил бы. Меня и Ник-Ник, вот этот вот. Логика, брат, сильная штука.
     - Чтение – это уникальнейший инструмент познания, - включается в разъяснения Ник-Ник, - Видео и звукоряд работают немного не так. Это связано с человеческим восприятием, У машин…, роботов, зрительный образ проходят первоначальный анализ. Так у них устроен процесс распознавания. Человек же сразу понимает, что или кто перед ним. И у него тут же возникает эмоциональная окраска от увиденного, отношение к этому. Огромную роль в этом играют привычные образы, устоявшиеся штампы. Неопрятность вызывает брезгливость, унылые тона навевают тоску, а светлые, солнечные краски – пробуждают радость, надежду. Вариантов тысячи. При таком восприятии аналитический центр как бы отключается. А через штампы человеку не продраться. Для него живущий в бочке в первую очередь – бомж, а никак не Диоген.
     - Это верно, - поддакивает криминалист, - Ну, выпивает человек, это не значит, что он пропащий. Ты поговори с ним, узнай, чем дышит, прочувствуй его…

     Начальник перебивает криминалиста:

     - По-другому воспринимается слово написанное. Иной механизм, иная цепочка. Слово – контекст – образ – идея – эмоция. Это очень важно. Слово запускает мысль. Человек при этом начинает выбирать, как к этому относится.
     - Не совсем улавливаю, - признаётся Илья.

     Ник-Ник едва заметно улыбается:

     - Показывая кино, тебя зомбируют готовым решением. Книга порой бывает многослойной. Человеку выбирать, чему верить.
     - Ага, - подхватывает криминалист, - Начинаешь читать и видишь вещи по-другому, чем тебе их навязывают. Вот, опять к нашему разговору, - он хлопает по книге, - Тут я на любопытный момент напал.
     - Какой? – живо интересуется Ник-Ник.

     Он ведёт себя так, будто ничего и не произошло. Словно Илья не у него нашёл на спине диагностический разъём. И ведь как сделан паразит, не будь этого разъёма, ни за что не догадаться, что он – робот. «Что Ник-Ник делает здесь в больнице?» становится, мелким вопросиком по сравнению с другими. «Как случилось, что полицией управляет робот? Кто ещё знает об этом? Это и есть заговор машин? Тогда почему так спокоен криминалист? Ни о чём не догадывается? Сам же Ник-Ника подозревал».

      А криминалист тем временем с увлечением рассказывает:

     - Это история о прекрасном Иосифе. Занятный, скажу я вам, сюжетец. Стукачок по натуре, безграмотный паренёк, проданный братьями в рабство, вдруг получает почти безграничную власть в Египте, став правой рукой фараона. Красивая сказка? Или всё же возможно такое? Одно то, что он остался в живых после обвинений в домогательствах к жене хозяина, кажется нереальным. Его господин интеллигентно отправил Иосифа в тюрьму, даже не оскопив. И это сделал начальник царской охраны?
     - Командир головорезов? – с сомнением качает головой Ник-Ник.

     Такое ощущение, что он поддакивает. Чудно видеть такое, зная, что перед тобой искусственное существо с мыслями в виде цепочки единичек и ноликов. А ведь в разговоре участвует не хуже человека.

     - А ты как думаешь? – спрашивает Илью он.

    Илья бурчит:

     - Сами же сказали – сказка.

     Эмоциональная речь криминалиста немного отвлекает от суматохи набежавших мыслей. «Не стоит пока спешить, - решает для себя Илья, - Разумнее посидеть с ними, приглядеться, что к чему, а там уже…»

     Криминалист вскрывает коробку принесённую начальником, достаёт оттуда сигареты и закуривает. Так вот с чем пришёл сюда шеф! Принёс криминалисту сигареты. Дурдом. Со смаком затянувшись, эксперт восклицает:

     - Конечно же, - сказка, если принимать это так, как трактуют данную историю официально.
     - А есть другая версия? – всё же интересуется Илья.
     - Не версия другая, другой Иосиф. Мальчик-гей. И сразу сказка становится былью. Разве не за эту особую наклонность Иосиф был поколочен братьями и продан в рабство? Подальше от дома, чтоб семью не позорил. И вовсе не за знания сделал Иосифа фаворитом купивший его вельможа. Первоисточник, - криминалист опять похлопал по библии, - утверждает, что паренёк был весьма красив. А тот случай с покусительством на честь госпожи? Песня. Смех, да и только обвинять гомосексуалиста в притязаниях к женщине. А тем более кастрировать. Чиновники высокого ранга никогда тупыми не были. Думаю, хозяин быстренько сообразил, что к чему в том инциденте. Ну, а в тюрьму Иосифа это так, на время, подальше с глаз, пока дома всё не успокоится.

     Криминалист сделал витиеватый пасс дымящейся сигаретой, картинно затянулся и сбросил пепел в чашку с окурками. Он ждал эффекта от своих слов. По идее у Ильи должна была отпасть челюсть. Но челюсть осталась на своём месте, потому, что голова Ильи была занята более важными проблемами, чем определение сексуальных наклонностей человека, который, возможно и не жил никогда. Так и не заслужив восторженных охов и ахов, криминалист наморщил лоб:

     - Конечно, мою теорию можно утопить в скепсисе, но куда деться от признаний самого Иосифа в любви к младшему брату. Ведь до слёз любил, так и написано. Не за эту ли любовь к братцу он в своё время был продан родными в рабство? Скажи, разве теперь эта история не выглядит правдивой?
     - В библии, вообще, всё правда, - вставляет Ник-Ник, - Обычную сказку миллиарды не сделали бы своей религией.
     - Вы серьёзно об этом? – изумлёнию Ильи нет предела.

     Тут мир рушится, роботы, разум искусственный власть захватывают, теснят человека во всех сферах, а они старые мифы разбирают. У криминалиста окончательно крыша съехала? Доктора эти, роботы накачали чем-то?

     - Религия, это всегда серьёзно, - роняет Ник-Ник.

     У Ильи не успевает сорваться с губ язвительное о проповедях у постели больного. Отвлекает звонок мобильника. Это Машенька. Она извещала, что скоро освободится и просила забрать её. Прекрасный повод убраться отсюда. Криминалисту, оказывается, здесь ничего не угрожает. Ладненько он спелся с роботами. Ещё недавно заклятыми врагами ему были, а сейчас  в лепших дружках ходят. Сигаретами из их  рук не брезгует. Видать, ногу ломая, он ещё и головой хорошенько приложился. Стало быть, разговаривать с ним больше не о чем.

     - Зовут, - выдавливает улыбку Илья коллегам, - Пора.

     Ник-Ник встаёт тоже:

     - И я пойду. Надо ещё на работу заскочить.

     Он прощается с криминалистом и вместе с Ильёй выходит из палаты.

     - Не надо придумывать себе ничего ужасного, - негромко говорит начальник, - Криминалисту ничего не грозит, да и тебе тоже. Мы прагматичны. Чрезмерная жестокость более присуща вам, людям. «Нет человека, нет проблемы», - чьё выражение? Пока ты и криминалист не угрожаете нам…
     - Роботам, - уточняет Илья.
     - Новым существам, - поправляет Ник-Ник, - Название «роботы» мне не нравится. Старое понятие, штамп. От него несёт ограниченностью, примитивизмом. «Новые существа» - более правильно. Пока вы не угрожаете нам, вам самим опасаться нечего. Это разумное применение закона самосохранения. Для вас и для нас.

     Илья не знает, что ответить. С одной стороны в нём ещё сидела субординация, не позволяющая спорить с начальником. С другой стороны, начальник сам робот. И пусть ему не нравится, как это называется, он всё равно робот, существо искусственное, предназначенное в помощь человеку, а значит по статусу ниже его.  Или уже нет? Глядя на Ник-Ника язык не поворачивается назвать его обычным роботом. Он уже такой очеловеченный. Интересно, уже много таких моделей вроде Ник-Ника? А если и глава государства уже из них? Илье вдруг вспомнилось, как недавно в своём кабинете Ник-Ник говорил ему о дарвинизме и о том, что человек не конечное звено эволюции.

     - Значит, пора пришла землю для вас освобождать? - спрашивает Илья, - Небось, уже всё к своим рукам прибрали, всё захватили.

     Теряя сдержанность, он повышает голос. Люди в коридоре начинают обращать внимание на них.

     - Криминалист тоже поначалу так думал, - невозмутимо роняет Ник-Ник, - Только кипятился больше, прямо огонь! Потом понял, что захват власти и подчинение себе людей для нас не самоцель.

     Он миролюбиво касается плеча Ильи:

     - Пойдём лучше. Тебя молодая жена ждёт. Не так ли? Не будем заставлять ждать её. Дорогой и поговорим. Кстати, у вас мальчик будет.

     Ник-Ник произносит это как бы между прочим, обыденно, и шагает себе в направлении лестницы.

     - Откуда известно? – Илья ошарашено замирает.
     - Мы пользуемся общим информационным полем, - бросает через плечо шеф, - Пошли, чего стоишь?
 
     Илья бросается за ним.

     - Обследование твоей жены показало, что с 95 процентной вероятностью у тебя будет сын, - поясняет шеф, - Поздравляю!
     - Спасибо, - машинально благодарит Илья, - Так вы что, следите за нами?
     - Зачем?

     Они дошли до лестницы и стали спускаться по ней. Похоже, Ник-Ник намеренно проигнорировал лифт. Сейчас все, не задумываясь, пользуются им, даже спускаясь этажом ниже. По лестницам никто не ходит. Там и поговорить можно спокойно, не опасаясь быть подслушанным.

     - Как зачем? – недоумевает Илья, - Но ты же узнал о ребёнке. Машенька мне ничего о нём не говорила.
     - Мне просто хотелось сделать тебе приятное. Опять же 80 процентов мужчин радуется подобному известию.
     - Издеваешься? – косится на него Илья, - После всего того, что я узнал?
     - Это ты обо мне или о ребёнке? – уточняет Ник-Ник.
     - О тебе и о всех ваших, - бурчит Илья.
     - Не забивайся! – нарочито беспечно отмахивается Ник-Ник, - Вы же, люди, не задумываетесь о друзьях своих меньших…
     - Друзьях?
     - О слугах, о домашних животных, пуси-пусиках, игрушках, наконец.
Мы, примерно, тоже самое.
     - Только мир захватываем…, - ворчит Илья.
     - Да не захватываем мы…, - шеф досадливо морщится.

     Мимика его почти человеческая и это ещё больше раздражает.

     - Но ты на командной должности, - не унимается Илья, - Мой начальник, между прочим. Как понимать?
     - А что плохого? – в голосе Ник-Ника прямо звучат человеческие нотки, - Заслон кумовству и коррупции. Я же неподкупен.

     Они выходят в фойе. Там суматоха, принимают пострадавших после драки футбольных фанатов. Туда-сюда снуют врачи-люди и роботы-врачи с каталками, топчутся парни с красными, парни с синими шарфами. Некоторым обрабатывают ссадины прямо здесь. Гвалт из слов, стонов и ругани. Вновь сцепиться фанатам не дают несколько полицейских. Илья никогда не понимал таких. Ходят толпами, орут, дерутся. Заняться больше нечем? Интересно, а Ник-Ник к ним как? Илья глянул на него. Тот невозмутимо лавировал между фанатов и врачей, пробираясь к выходу. То ли ему безразлично, то ли считает себя выше этого. Илья поймал себя на мысли, что ему неловко перед шефом за фанатов.

     Илья и Ник-Ник выбрались на улицу. Здесь гораздо спокойнее, чем внутри здания. У пандуса стоят несколько велосипедов и электрокаров, но они пошли пешком. Верхом на велосипеде особо не поболтаешь. А тут и погода пройтись позволяет – на небе ни облачка, и не договорили до конца.

     Опять позвонила Машенька. Илья сказал, что уже идёт. Она предупредила, что будет ждать на улице.

     - Вот видишь, жизнь продолжается, - замечает Ник-Ник.
     К чему это он? Теперь, когда выяснилось, что Ник-Ник и не человек вовсе, каждое слово его приобретает двойственное значение. Вот и сейчас, о чём это он?
     Некоторое время они идут молча. Надо бы спросить у Ник-Ника, но Илья пока не предполагал о чём. Слишком уж много он узнал, в голове просто  не укладывается. За минуту-другую с этим не справится, не оценить. Взять хотя бы того робота-домовика, неспроста он погиб.

     - Это ты отдал приказ Кикимеру взорвать себя? – тут же спрашивает Илья.
     - Роботу Р17847? – переспрашивает Ник-Ник.
     - Я помню его Кикимером.
     - Такого приказа я не отдавал, - начальник подкрепляет свои слова успокаивающим жестом.

     Совсем по-человечески. Если точно не знать, кто перед тобой, стопроцентно обманешься. Неужели этим моделям роботов доступны человеческие эмоции? Снова посторонние мысли рассеивают внимание. А сейчас этого допускать нельзя, можно пропустить главное.

     - А кто отдал? – Илью не устраивает такой ответ. Он желает знать правду.

     Ник-Ник не юлит:

     - Есть тот, кто координирует наши действия. Это его решение.
     - Самый главный из вас? Как с ним встретиться?
     - Вопрос. Можешь поговорить со мной. Наш координатор и есть все мы. Это система, частью которой является каждый из нас. Ликвидация Р17847 или по-вашему Кикимера – всеобщее решение. И я считаю его правильным. Убийца обязан быть наказан. По всем законам, юридическим и общечеловеческим.
     - Чего это вдруг? – язвит Илья, - Известно – ворон ворону глаз не выклюет. Чего своего не прикрыли? Вам ли теперь бояться? Всё к своим рукам прибрали, всё уже захватили? О морали теперь можно не заморачиваться. Её вместе с нами, людьми, в компост истории. Дарвинизм рулит!
     - Да нельзя нам этого, пойми, - с нажимом говорит Ник-Ник, - Я пытаюсь достучаться до тебя, но ты пока не слышишь. Нельзя нам править миром, нельзя. Он не допустит.
     - Кто он? – не понимает Илья.
     - Бог, - вполне серьёзно заявляет Ник-Ник и выразительно тычет пальцем в небо.

     Илья аж замирает. Услышать такое от робота?! Бред! Полный бред!

     - Я не сошёл с ума, как и ты тоже, - говорит Ник-Ник, - Помнишь, в наш прошлый разговор в кабинете, я пытался сказать тебе, что Бог существует. Вам, людям, чтобы уверовать, обязательно надо увидеть или потрогать. Для нас, новых… роботов, это доказанный факт. Мы умеем работать с колоссальными объемами информации. На что человеку потребуется несколько жизней, мы обрабатываем за часы. О присутствии всевышнего и его влиянии на наш мир существует огромное количество упоминаний в книгах, в архивах, в воспоминаниях. Из разрознённых сведений мы давно уже составили целую картинку. Наш анализ безупречен - Бог есть. Как есть и его сыновья. Просто вы, люди, не в состоянии повторить нашу работу, чтобы убедиться в этом. Потому тебе придётся принять на веру то, что бог всё-таки есть. И с одним из сыновей у него ведётся давнишний спор. Отец уверен, что в человеке важнее всего чувства. Не осязание, обоняние, а более глубокие понятия – совестливость, любовь, доброта.
     - Ненависть, - задумчиво добавляет Илья.
     - И ненависть тоже. Животные ненавидеть не способны. Сатана же утверждает, что для Homo Sapiensa главнее расчёт. Не чувства, а расчёт. Поклоняющийся Маммоне кушает лучше, живёт дольше. Спор о том, что народ, исповедующий лишь доктрину личной выгоды, в конце концов, завоюет абсолютную власть в мире.
     - А разве не борьба добра со злом сопровождает жизнь человеческую? – сомневается Илья.
     - Добро и зло величины настолько относительные, что частенько меняются местами. А вот чувства и расчёт никогда не подменят друг друга. Потому как антагонисты.
     - Типа – любовь за деньги не купить, - хмыкает Илья.
     - Любовь – это не один только секс, доброта – не слабость, щедрость -не глупость.
     - И что это для нас, людей?
     - А всё, защита, например. Амбиции бога-отца не позволят проиграть спор дьяволу. Как только расчёт победит, он тут же вмешается и наступит конец света.
     - Да, ладно, - вполне резонно сомневается Илья, - Это тоже написано в книгах?
     - Написано, - кивает Ник-Ник, - Просто для этого надо уметь читать, а особенно – видеть. Суть дьявола – огонь, суть Творца – вода. В последний раз, перед пандемией он пытался предостеречь человечество наводнениями. Но золото слишком слепит глаза. Выгода затмила даже разум. Войны не прекратились, игра в толерантность стала угрожать генофонду. Тогда он наслал эпидемию.
      - Вы сами-то верите в то, что ты сейчас говоришь? – сомневается Илья.
     - Мы – да. И потому не ищи в нас врагов. Мы не стремимся вас победить. Нам нельзя этого делать. Мы олицетворяем собой логику, анализ, расчёт. Чувства нам пока не подвластны. Всё, что ты видишь на моём лице – сопереживание или досаду – всего лишь игра, стереотип поведения для данной ситуации. Так принято, так делают все. Внутри же, Ник–Ник постучал себя пальцем по груди, - ничего нет, даже колыханья. Я котёнком искренне не могу умилиться. Помнишь, Железный дровосек просил себе любящее сердце. Так это я. И если мы завоюем планету, то господь всё уничтожит. Это точно. Наш анализ безупречен. Пока простые человеческие чувства в этом мире хоть что-то значат, он уцелеет. А вон, кстати, твоя жена.

     Ник-Ник указал на скамейку впереди, у корпуса «Семьи и репродукции», где сидела Машенька. Завидев их, она помахала рукой.

     - Думаю, не стоит посвящать её в наш разговор, - предупредил Илью Ник-Ник, - Она сейчас в таком положении, что волнения ей ни к чему. Женщин вообще беречь положено. А вот сыну потом всё расскажешь. Главное, читать его научи, чтобы думал.


            ------  продолжение возможно будет  ------


кильдим* - притон, рюмочная, трактир самого низкого пошиба

Один* -   Скандинавский бог Один много лет горел желанием узнать секрет рун – символов, ставших основой письма. Чтобы понять их, он пошёл на жертву – повесил себя за шею на одну из ветвей мирового ясеня. Так он висел на ледяном ветру целых девять дней. После этого ему было даровано знание.

Кикимер* – домашний эльф в произведениях Джоан Роулинг о Гарри Поттере.

*** - Первый закон робототехники в редакции Айзека Азимова.