Мы бабочку боготворить готовы,
Она и после смерти нам мила.
Иглой к стене ее увековечим
И наслаждаемся изяществом крыла…
Но та, другая, разве виновата?
За что у «этой» не земной венец?
Она и жизни, может быть, не рада
И на стене пятно – ее конец.