Как известно, моряки весьма суеверный народ, в том числе и военные. Что понятно.
Водная стихия - не земная.
Рванул шторм, потом «девятый вал», как на известной картине. Бац - и нету мореплавателей.
На этот счет весьма точно сказал древний мудрец и философ Анахарсис Скифский «Люди имеют быть в трех состояниях: живые, мертвые и находящиеся в море».
Оттуда и всяческие суеверия.
К слову, возбраняется плевать за борт и свистеть на палубе - морской царь Нептун рассердится. Опять же, отдавать швартовы 13-го числа - в походе не будет удачи; а самое главное - нельзя брать в море женщину, тогда точно быть беде. Не иначе.
Есть еще целый воз подобных суеверий, которые мателоты* всех флотов Мира свято чтут и соблюдают, не смотря на научно - технический прогресс и свою безбашенность.
Особенно поднаторели в этом сыны Туманного Альбиона. Как бывшие властители морей и океанов. И поныне в его королевских ВМС выход в море в день «чертовой дюжины» исключен, и эта цифирь отсутствует в бортовых номерах английских кораблей и подводных лодок.
Правда, дочери Евы в числе команд, в 20-м веке, в ряде стран стали появляться. Сыграла свою роль эмансипация. Или перерождение тамошних мужиков. Точно сказать сложно.
Российский же Императорский флот, а затем его преемник - Советский, в части прекрасного пола, остался верен традиции до конца. Или, как там говорили, «до упора».
В этом автор мог убедиться в бытность службы в ВМФ СССР, моряком срочной службы, а потом офицером.
На заре туманной юности, в году 1973- м, имея на плечах первую «соплю», а на груди боевой номер «3-13-31», в составе экипажа капитана 1 ранга Владимира Николаевича Милованова, прибывшего из атомного учебного центра Палдиски в славный город Северодвинск, я участвовал в заводских, ходовых и государственных испытаниях новейшего тогда РПК СН* проекта 667-Б, именовавшегося по натовской классификации «Дельта».
После спуска крейсера со стапеля, с непременным битьем шампанского и троекратным «ура!», корабль сначала стоял у стенки, где его «доводили до ума», а заодно по ночам (в отсутствии огневых работ), красили изнутри и снаружи.
И цветовой гаммой занимались исключительно дамы. Заводские малярши. В основном молодые, незамужние и без комплексов.
А поскольку присутствие их на корабле, даже стоящем у причала, вызывало у нашего командования суеверное беспокойство, что было вполне резонным, командир приказал заместителю по политической части капитану 2 ранга Баширу Нуховичу Сокурову провести с личным составом срочной службы воспитательную работу. Офицеры и мичмана исключались. Как идейно выдержанные и морально устойчивые.
Личный состав замполита уважал.
Во - первых он был истинным сыном гор, что само по себе ни мало, во - вторых от «капдва» зависело получение старшинами и матросами отпусков с «выездом на родину», а самое главное Башир (так мы его звали меж собой), был мастером спорта по штанге.
Воспитательная работа свелась к объемной лекции на плавбазе «Иртыш», где мы обретались, с участием начальника медслужбы корабля старшего лейтенанта Алубина.
Последний тоже был личностью неординарной.
Док* мог лечить ото всех болезней таблетками, но имел приверженность к хирургии и у каждого обращающегося к нему пациента непременно подозревал аппендицит, предлагая его вырезать. Желающих не находилось, и док утешал себя приемом микстуры, состоявшей из медицинского спирта и воды. Правда в меру.
С собой Алубин притащил красочный медплакат голой женщины со всеми атрибутами, в фас, профиль , и разрезе, повесив его на переборку, чем сразу же вызвал интерес аудитории. Живой и неподдельный.
- Тыха! - нахмурив сросшиеся брови, прекратил лишний шум замполит.
- Нэ на базаре!
После чего монолитно встал, крякнул и начал беседу словами о руководящей и направляющей роли КПСС в деле коммунистического воспитания молодежи. Далее перешел к агрессивной сущности империализма и его происках,
целях и задачах военных моряков этом плане, вслед за чем предоставил слово нашему эскулапу.
Старший лейтенант был более прозаичен и сразу же взял быка за рога.
Для начала, тыкая указкой в плакат, он наглядно и с большим знанием дела рассказал всю женскую физиологию (многое мы услышали впервые), а после остановился на особенностях психики, соматических и поведенческих аспектах прекрасного пола.
А еще раскрывшая рты аудитория узнала весь перечень разрушительных последствий, к которым могли привести наши молодые организмы близкие контакты с ним, именуемые половыми, а также те садистские методы лечения, которые вынужден будет применить док, если таковое случится.
- Кроме того, - закончил свою лекцию «айболит», - после триппера всегда обостряется аппендицит. И я его вырежу каждому! Без наркоза! (грозно обвел нас прозрачными глазами).
- Маладэц, дарагой! Вах, как харашо рассказал, - довольно изрек Башир Нухович. - Прысаживайся.
С чувством выполненного долга старлей сел и победно оглядел публику.
- Вапросы? - снова поднялся замполит.
Ответом было молчание. Мы переваривали услышанное.
- У матросов нэт вапросов, - подняв палец констатировал Башир. - Всэ свабодны!
Положительный эффект воспитательное мероприятие дало лишь частично.
Было ли то, что сейчас именуется сексом, история умалчивает, но всяческие другие поползновения в отношении малярш имели место, что нередко приводило к плачевным последствиям.
Об одном (весьма печальном) я упоминал в рассказе "Случай с коком",а теперь о других. Тоже заслуживающих внимания.
Мой ближайший корешок*, радиометрист Витек Допиро, притиснувший на ночной вахте пышную деваху в рубке, получил фингал под глаз, чем радовал сотоварищей неделю; химик Серега Лебедев, заглядевшись на "корму" второй, обрушился в трюм, разбив башку и попав в умелые руки дока; а ракетчика Валеру Тигарева, коварные малярши напоили шилом* до "положения риз", после чего бездыханное тело обнаружил вахтенный вахтенный офицер, и несчастный загремел на губу*. На полную катушку.
- Да-а, - обменивались мы меж собой мнениями по вечерам, лежа после отбоя в своих подвесных койках на плавбазе. - От женского пола на корабле одни беды и печали.
А потом случилось то, что еще больше утвердило нас в этой мысли.
Ко времени описываемых событий пуско-наладочные работы на крейсере были завершены, его атомное сердце - реактор запущен, и мы стали выходить в море, на ходовые, а после них, государственные испытания.
И вместе с нами заводская команда, московские и питерские спецы из «закрытых» НИИ, «почтовых ящиков»* а также военпреды.
Чего только с «новорожденным» не вытворяли.
Его заставляли бороздить Белое море на разных ходах, маневрировать, и нырять на запредельные глубины, стрелять торпедами по целям-кораблям и пулять
ракетами по военному полигону «Кура» на Камчатке. А еще выходить на спутниковую, радио и звукоподводную связь, слушать новейшей акустикой пучины и многое другое.
При этом каждый раз, вместе с экипажем и заводскими специалистами, в море ходили новые (по направлениям) столичные и питерские ученые мужи - кандидаты наук, доктора и даже академики.
И если заводчане со своей хурдой* и военпреды прибывали на борт заблаговременно (первым с этого момента шли морские*, а вторые любили угоститься пайковой икрой с шилом), то техническая элита появлялась незадолго до выхода.
Как правило, на автомобилях и в сопровождении начальственных лиц предприятия.
Причем во всех случаях «высокие гости» были именно мужами. Никаких женщин.
В тот же раз, у руководителей испытаний что-то «не срослось», и за час до отхода к трапу крейсера подкатил новенький «УАЗ», из которого на пирс ступил сначала заводской чин, а потом, в сопровождении седого мастистого военпреда, нарисовалась весьма импозантная молодая дама, в туфельках на высоких каблучках и подчеркивающей ее формы миниюбке.
- Однако, - прогудел стоявший рядом со мной в короткой шеренге мичман Олег Ксенженко (мы были в составе носовой швартовной команды), а остальные выпучили глаза и расплылись в улыбках.
Дама, как говорят, была шик-модерн, так и хотелось потрогать ее руками.
Но неуставные выражения лиц и ход мыслей, тут же пресек командир швартовной и наш «бычок»* капитан - лейтенант Сергей Ильич Мыльников.
- Атставить! - громко прошипел он, исподлобья разглядывая тройку на причале.
- Твою мать, баба… - донеслось с высоты рубки, на мостике которой стояли командир с каким-то московским адмиралом, и старпом с боцманом.
Потом оттуда последовал приказ Сергею Ильичу, «на борт не пускать!», и тот выполнил его, заступив трап корабля с видом рассерженного бульдога.
Уже подошедшая к нему тройка озадачено встала, а в рубке зазвенел металл, и из ее дверного проема нарисовался командир, в пилотке и просоленной канадке*, прошагавший гостям навстречу.
Козырнув всем троим, он отвел их немного в сторону и стал что-то говорить. Что - мы не расслышали.
Но в ответ гражданский начальник стал явно возражать, тыча пальцем в свои наручные часы, дама порозовела и стала еще краше, а военпред - капитан 1 ранга, отвернулся в сторону, скрывая улыбку.
- Я вам этого так не оставлю! - донесся до нас угрожающий рык цивильного начальника, после чего они с красоткой, оставив своего спутника на причале, сели в автомобиль, и тот рванул в сторону заводоуправления.
Оба же старших офицера проследовали на борт, и чуть позже старпом - капитан 2 ранга Александр Васильевич Ольховиков, рявкнул с рубки в мегафон «швартовным командам вниз!», что было незамедлительно исполнено.
В первом отсеке, на торпедной палубе, нас со старшиной команды встретил третий торпедист - мичман Саша Порубов, спросивший, почему не уходим.
Олег коротко изложил ситуацию, и Саша одобрительно изрек, - молодца, командир! У нас тут и так Ноев Ковчег. Баб только не хватало.
Впрочем, выход в тот день состоялся. Спустя несколько часов. После возвращения командира из высоких инстанций, куда его вызвали «натянуть на блок-канифас*».
Не получилось.
Сторону командира принял командующий Беломорской ВМБ адмирал Александр Михайлович Устьянцев, ходивший с нами на торпедные и ракетные стрельбы.
- Никаких шерше ля фам, - сказал он. - Ищите мужчину.
Искать никого не пришлось. Ученый муж был. Просто накануне, по случаю его прилета в Северодвинск, состоялась дружеская вечеринка, «д.т.н»*. пришел в некоторую негодность и решил отправить вместо себя в море ученого секретаря.
Типа, на морскую прогулку.
Что поделаешь?
Бывает.
Примечания:
Мателот - мореплаватель.
РПК СН - ракетный подводный крейсер стратегического назначения.
Док - доктор (жарг.)
Корешок - близкий друг на флоте (жарг.)
Шило - спирт ректификат (жарг.)
Почтовый ящик - закрытое предприятие оборонного значения.
Хурда - носильные и прочие личные вещи (жарг.)
«Морские» - дополнительное денежное довольствие при выходе в море.
Бычок - командир боевой части (жарг.)
Натянуть на блок - канифас - наказать (жарг.)
Д.т.н. - доктор технических наук.