– Прочь с дороги!
Джонс отскочил. Мимо прокатилась электрическая повозка. Внутри с важным видом восседал вельможа в богатом халате и белом тюрбане. Его заплывшие глазки равнодушно осмотрели испуганного студента. Бородатый водила свирепо прикрикнул на него:
– Ты чего о себе возомнил? Это дорога не для плебеев!
Машина с грохотом понеслась дальше по ухабам и рытвинам одной из центральной улиц города, Салахаддин-стрит.
Из под колес полетели брызги.
Джонс увернулся. Еще не хватало запачкать новенькую форму космического миротворца.
Да уж, возомнил.
Он из класса обращенных во втором поколении. Только его дети смогут считаться полноценно Омиротворенными, да и те навсегда останутся всего лишь гражданами третьей категории после ведущих свой род из метрополии Истинных Мирных и Афро-Омиротворенных.
Здесь, в его родном провинциальном Эль-Нью-Йорке, или просто «Нью-Йорке», как его называли местные, настоящей элиты было немного. В основном, это назначенцы из Метрополии.
Приближалась еще одна повозка, попроще и без водилы. Ей самолично управлял огромный негр в традиционном африканском одеянии. Негры, особенно не местные, составляли бюрократическую элиту Омиротворенной Америки.
В один прекрасный день и будущий выпускник Академии Джихада займет свое место специалиста (единственное, на что может рассчитывать белый американец), у него будет семья, гарем, хороший дом. А пока он решил держаться боковой дорожки, для простолюдинов. Здесь его форма встретила восхищенные и завистливые взгляды бородатых оборванцев и голоногих мальчишек. Укутанные в черное женщины стреляли глазками через прорези бурки. Но приходилось все время смотреть под ноги, чтобы не вляпаться в помои, стекающие из под каждого забора. Они собирались в небольшие лужицы, а оттуда сливались в непрерывный мутный ручей вдоль дороги .
Салахаддин-стрит тянулась через весь город, чуть не до самых развалин Манхэттена, мертвые глыбы небоскребов которого громоздились на горизонте как какие-нибудь фантастические скалы. В даун-тауне давно никто не жил, только иногда вдруг раздавался оглушительный грохот, и туча удушливой пыли накрывала город, - еще одно мертвое чудище рухнуло.
Джонс повернул на Шейх-Ясин-роуд, потом в узкий проулок Кадиров-алли.
Здесь все было в скособоченных заборах, частично цементных, частично сколоченных из чего попало. Над многими заборами натянута ржавая колючая проволока - бандитские налеты в городе не редкость.
Как же давно он здесь не был! Строгий режим, постоянные тренировки, науки, практика на полигонах не прекращались ни на день. И ни одних каникул дома.
Только сейчас, когда его направили завершать учебу в Нью-Йорк, Джонс получил долгожданный отпуск и заспешил к родным.
Тут все осталось как прежде. Тот же железный, покрытый белой краской с выступающими пятнами ржавчины забор.
Та же табличка с надписью «Джонс» над калиткой.
Все будто из детства. Даже в груди защемило.
Джонс приподнял щеколду знакомой калитки.
Во дворе возился со скудным огородом седой бородатый человек, он с трудом разогнулся и, широко раскрыв глаза, воззрился на вошедшего.
– Да это же... Мухаммед! Сынок вернулся! Мариам! Ты посмотри кто пришел! – крикнул он в сторону дома.
Из пристроенной кухни вышла, вытирая полотенцем руки и на ходу набрасывая платок на седые волосы, изможденная женщина.
– Отец! Мама... – бросился обнимать их Джонс.
– Тебя уже отпустили?
– Осталось совсем немного, видите, даже форму уже выдали! Пока вот получил две недели отпуска перед последней практикой.
Он подозвал опасливо поглядывающих на него братьев:
– Вас и не узнать. Совсем большие... А где Надия? – вдруг спохватился Джонс.
Мать опустила глаза:
– Она уже выросла... Её взял в жены хан Абдулла из Нью-Джерси. Выкупа у нас не было.
Джонс замер:
– Как? Ведь она же сестра космического миротворца! Я в элитных частях, почему выкуп, почему без моего разрешения ?
– Только наложницей нельзя... А он на ней женился, и даже назначил любимой женой на целый год... Может так даже лучше.
Джонс мрачно задумался. Любимая сестричка, такая веселая, такая свободолюбивая. Они всегда играли вместе в астронавтов, она тоже мечтала покорять космос, хоть это и против учения. А теперь её просто пришли и забрали, даже не спросив. Счастлива ли она там? Что-то сомнительно.
И ведь ничего не переделать.
– Калым хоть он заплатил?
– Калым переходит прямо старшему брату, когда придёт время. То есть тебе. Таков закон. Муниципальный шейх все нам объяснил.
Отец распахнул настежь двери дома, вытащил с детьми стол во двор:
– Ну все, кончайте тут ныть! Такой гость! Мать, накрывай!
В честь дорогого гостя на стол выложили все лучшее, что было в доме: гамбургеры, хот-доги, немного чипсов и зелени, нарезанные овощи и фрукты, бутылки исла-колы.
Отец разлил коричневую пенящуюся жижу в растресканные побитые древние кружки:
– Мы гордимся тобой, сын! Ты будешь достойным продолжателем нашего рода. Когда-то и я служил во Имя Пророка. Ведь еще на моем веку в этой стране было много неверных, пришлось нам по зову наставников их омиротворять. И вот благодаря верной службе, мне было дозволено жениться, и появился ты и твои братья. Кто бы мог подумать, что ты продолжишь дело мира не только во всем мире, но уже и в космосе?
Отец по привычке оглядывается, не подслушивает ли кто?
Но все в порядке, к речи не придерешься.
– Ты правда станешь штурманом космического корабля? - недоверчиво спрашивает один из братьев.
– Все шансы на то, Сулейман. У меня лучшие оценки. Но пришлось попахать!
Другой брат, он уже большой и умный, скрывая улыбку, говорит как бы невзначай:
– А я вот такое слышал, что, когда неверные сбегали, они не только забрали все корабли, но и секрет, как их строить и водить. А наши правоверные сами ничего не знают и не умеют.
Отец сердито обрывает его, все так же с опаской осматриваясь:
– Что ты несешь?! Неужели настоящие слуги Аллаха не смогут сделать то, что удалось неверным псам?
Брат продолжил хитро улыбаться.
– Хм... чего бы тогда летчиков не готовить в метрополии? Там же самые правоверные из правоверных? Почему только здесь среди простых людей третьей категории набирают студентов?
Джонс приложил палец к губам и подмигнул:
- Но ты же не будешь об этом нигде говорить, Дауд, верно? Вот и молодец... Для твоей же пользы... да, и постарайся забыть где ты это слышал, хорошо?
«... И вот, дети мои, почти весь мир умиротворен и служит Правде. Почти…»
Наставник указал на огромную карту, мерцающую прямо в воздухе посреди аудитории. Большая часть мира была окрашена в зеленый цвет, и только Азия и запад Америки светились желтым. Он задумчиво прошелся перед кафедрой, потом снова заговорил с привычным арабским акцентом:
«Все впереди, успеем. А теперь я расскажу вам то, что положено пока знать только избранным... Да-да, вы уже избранные, ведь совсем скоро ваша учеба закончится, кто-то из вас станет испытателем или даже пилотом новых ракет, кто-то будет трудиться на орбитальной станции "Салям", а другие, самые лучшие, - полетят в далекий космос, омиротворять неверных там. Вы не ослышались. "Космический Миротворец", который вы изучили вдоль и поперек, знаете в нем каждую кнопку - это настоящий звездолет, предназначенный для далекой миссии. Он ждет вас на орбите, и полностью готов к запуску...»
В зале повисла тишина. Студенты восхищенно смотрели на наставника. Тут все вскочили со своих мест. Раздались восторженные крики, улюлюканье и аплодисменты. Наставник поднял руку. Шум немедленно смолк.
«Тем, кто будет выбран, предстоит нелегкая задача. Конечно мы победим, потому что учение Пророка истинно. Но вы должны быть готовы и к ловушкам. Видели ли вы когда-нибудь неверных? Вот то-то и оно. А ведь когда-то прямо здесь, в городе Нью-Йорке было самое их логово. Вам повезло родиться в обновленной Америке, царстве справедливости и благочестия. Они же - невежественны и оглуплены беспутной жизнью. Сами все увидите. Нам не удастся сразу убедить этих заблудших в истинности и праведности нашей веры. Не сомневайтесь в победе. Мы победили здесь, победим и там. А главное - все это наше. Мы правоверные, а, значит, планета неверных должна принадлежать нам».
Радостные студенты отправились на перемену, а наставник поманил к себе Джонса:
– Мухаммед, поздравляю! Скоро в полет! Комиссия единогласно решила, что именно ты станешь штурманом "Миротворца". Дальнейшую практику будешь проходить прямо на корабле, там же получишь диплом. Вылет на орбиту - через неделю. Теперь о наградах. Самая большая ждет тебя после победы. Но сейчас... тебе даруется то, что получали когда-то перед подвигами легендарные асассины. Вот закрытый пропуск в "Оазис счастья". Можешь наслаждаться целых три дня....
Джонс впервые в этой части города. Он никогда не видел такого количества электрических повозок и столько привилегированных граждан, себя же чувствовал самозванцем, попавшим на чужой пир. В отличие от желтых пыльных кварталов для простых смертных, этот район утопал в зелени. На каждом перекрестке возвышались башни минаретов, одна изящнее другой.
Он так зазевался, глазея по сторонам, что вздрогнул, услышав прямо над ухом:
– Стоять! Предъявить документы, доложиться!
Перед ним стоял вооруженный патруль нравственности: два могучих бойца, закутанных в черное, и с трубками парализующих бластеров в руках.
Джонс, стараясь не делать резких движений, вынул из кармана отпечатанную на металлической пластинке красочную путевку в "Оазис".
Один из патрульных провел пластинкой по своему браслету, потом сделал знак другому, тот опустил бластер.
На бородатых лицах засветились улыбки.
– Мир тебе, Мухаммед Джонс! Чем отличился? Ладно, ладно... Знаю что нельзя. Мы тебя проводим, это рядом...
Они прошли пару кварталов, за углом прямо к мечети примыкало изящное здание, украшенное мавританскими арками и колоннами.
– Это здесь. Вот в этот вход. Не перепутай. С той стороны - для граждан первой и второй категории. Эх... завидую я тебе....
Джонс оказался в полутемном зале, с таинственно бегающими красными огнями, отражающимися в струйках дыма тут и там. Откуда-то лилась гипнотизирующая восточная музыка. Запахи каких-то тонких и возбуждающих испарений приятно щекотали нос. На сцене исполнительницы танца живота показывали свое искусство, другие девушки в узеньких бикини (но с вуалью на лицах) разносили угощения и закуски. Завороженный таким количеством полураздетых женщин, Джонс не сразу заметил клиентов заведения. А они были здесь, и будущий штурман тут же признал в них таких же американцев как и он, спецов, совсем молодых, очевидно перед каким-то серьезным заданием, и других - покалеченных, в шрамах, видимо, уже вернувшихся. Кто-то курил кальян, кто-то, оставшись в одном полотенце на бедрах, лежал на животе, и девушки делали ему массаж. Кто-то плескался в бассейне вместе с массажистками... Джонс почувствовал как кто-то мягко обнял его. Это незаметно подошла одна из девушек, как и все, с вуалью на лице. От ее ласковых теплых рук все тело Джонса затрепетало.
– Ты в первый раз здесь? - у девушки был странный акцент.
– Может и в последний. Меня отправляют на опасную операцию...
Она дежурно удивилась:
– О, правда? Куда, к западной границе?
– Еще дальше! В космос...
Девушка заинтересовалась, необычный клиент:
– Вот это да! Так пойдем, получишь немного радости! Я еще ни разу не обслуживала астронавта!
Она повлекла его через зал к дверям отдельных номеров, прикрыла дверь ...
– Хочешь, выключу свет?
Джонс удержал её за руку:
– Нет, подожди! Сними вуаль, я хочу видеть твое лицо.
– Первый раз встречаю кого-то, кто интересуется моим лицом - ну хорошо... - засмеялась она, сняла вуаль, тряхнула головой, так что собранные в пучок волосы рассыпались по плечам, и неожиданно оказалась китаянкой, очень симпатичной, хотя не такой уж молодой.
– Как ты сюда попала?!
– Как и все... родителей захватили, я пеонка. Сначала меня взял в наложницы великий хан из Флориды. А потом я ему надоела, он меня сюда продал. Я не жалуюсь, здесь хорошее место. Какой ты странный! Говоришь со мной, расспрашиваешь... тут никто нами не интересуется. А ты ведешь себя, будто жениться пришел...
Джонс засмеялся:
– Жениться? Ну когда-нибудь надо будет подумать и об этом…
– И ты туда же. Странные люди иногда попадаются. Открою тебе маленький секрет: жены надоедают, и довольно быстро. А за настоящим счастьем люди приходят сюда. Сейчас ты узнаешь...