Гл. 3. Думы мои, думы мои

Людмила Волкова
                27 августа,  и снова ночь…

                Понятно, что не сплю и думаю. Невольно приходит в мою бессонную голову мысль, что она – все-таки самый главный орган, а никакое не сердце. Ничего в этом сердце нет, кроме сосудов и мышц. Нечем думать сердцу. А раз мысли – в голове, то и эмоции – там же. Они провоцируются мыслью.
                Это я к чему?  А к тому, что голову нужно тоже вовремя лечить, чтобы оставалась в рабочем режиме – мыслила  до своей естественной гибели.
                Мы так  бездумно произносим слово  «склероз», потому что не представляем живую картину оккупации склерозом  сосудов. А представили бы – тут же задумались, как избавиться от этой напасти, настигающей иногда не очень старых людей.
                Видите, куда может завести бессонница? Лежу и думаю о собственной голове с помощью той же головы. Хочется встать и тут же выпить лекарство, растворяющее холестерин, который образует бляшки, закупорившие сосуды.
                Встаю и пью. Вот до чего доводит разгул воображения.
                Не думайте, что в моей голове нет мыслей, совершенно не связанных со  здоровьем. Есть, но они такие крамольные, что боюсь  их озвучить. Боюсь «стукачей».  Раньше не верилось, что среди творческого люда могут оказаться и подонки, пока не нарвалась на них.
                Так что я свои  опасные  мысли как-то  так припрячу,  прикрою под рассказом о больном муже. Если обнаружите и со мною не согласитесь, пишите прямо в ФСБ. Есть такая, мол, зловредная единица на нашем  приличном сайте, которая позволяет себе вольнолюбивые мысли. А лучше – промолчите.
                О муже. Приходит в себя. То есть, он ПОЧТИ  пришел в себя, раз удирает домой ночевать (вчера застукали), но  сейчас уже не ПОЧТИ. Даже с дивана встал, чтобы сходить в аптеку. Не хотим никого звать на помощь. Сын и дочь обрывают телефон, предлагая немедленную помощь.  Мы их вежливо отфутболиваем.
                Так вот, о мыслях не по теме болезней.  Мы к проблеме болезней   так привыкли, что  только различаем оттенки фона, который они образуют вокруг  внешних событий. Фон  то светлеет, то темнеет. Словом – все как у всех.
                Праздник  Дня Независимости в нашем городе мы наблюдали по местному ТВ, с дивана. Толпы народа ходили по Набережной имени  пролетарского вождя (самого вождя уже убрали с главной площади), размахивая  национальными флагами. Такого количества народа давно не видела. Все расцвечено сине-желтым… Подъем духа необыкновенный, хотя на востоке льется кровь. Сидят в окопах добровольческие   батальоны, густо обстреливаемые со стороны дружественной державы «градами» и минометным  огнем. Голову нельзя высунуть. Нечем ответить.  Не положено им  оружие выдавать… Они же добровольно пошли защищать  страну, вот пусть и думают, где оружие раздобыть.
                Я вот написала два слова: народ, толпа. Так народ  вышел на Набережную или толпа? Какие же это разные понятия! Я всю жизнь боялась толпы. У толпы нет головы – есть ноги, руки и черепная коробка. Толпа кого угодно снесет, если она образовалась стихийно.  Затопчет, если  в чьей-то черепушке  появилась  агрессивная мысль.
                А народ… Всякий он, пока живет по своим домам. И пока враг не напал.  А если напал,  то одни представители этого самого народа идут на войну, другие подсказывают со своих диванов, как нужно правильно воевать, чтобы их, думающих, защитить от врага.
                Но я – о другом. Меня всегда интересовал характер человека. Ведь умеющих думать куда больше тех, кто умеет еще и действовать. Чтобы действовать, нужно иметь волю, то есть – характер. Без мужества, без готовности отстаивать свое мировоззрение перед сильным противником не может быть поступка.
                Народ все-таки делится на рабов и господ – в переносном смысле. Это если грубо, в лоб.  У каждого раба по духу, если он грамотен или даже образован, всегда найдется уважительная причина для оправдания своего рабства. А господа собственного духа – это как раз те, кто не желает смиряться с несправедливостью и – в силу своих возможностей, иногда скромных, словом или  поступком (делом) – пытается делать мир совершенней.
                Когда Лермонтов писал о России – «страна рабов, страна господ», он делил соотечественников не по социальной принадлежности, а только по духовной составляющей. Дело было не в крепостном праве. Народ  состоял не только из крестьян. Все прекрасно поняли, ЧТО имеет в виду поэт.
                Но   не удивительно ли, что в самодержавной  «немытой» России  поэта за дерзкие слова не упекли за решетку? «Командировка» на Кавказ его спасла? Но это же смешно!
                Ладно, вернемся к своим баранам, то есть – болезням.
                Ой, расхотелось что-то.  Спать надо. Ладно, до завтра!

Продолжение будет  http://www.proza.ru/2014/08/28/1755