В пятидесятых годах населению нарезали за городом участки земли для посадки картошки. Впоследствии крохотные наделы земли превратились в садовые участки. Почти каждый участок украсился будкой, построенной из унесенных с работы материалов. Будку гордо именовали садовым домиком.
Пока в садах строились домики, делались ограды участков, разбивались клумбы, завозились саженцы и навоз, город расширялся. И вскоре садовый кооператив оказался в городской черте. Город продолжал расширяться, строились микрорайоны, дороги. И те счастливчики, родители которых в давние времена получили участок для выращивания картофеля, оказались владельцами сада в центральной части современного города.
И уж вдвойне были счастливы те, кто смог получить квартиры в домах, тесно окружающих садовый кооператив. А как им завидовали соседи! Вышел из дома, прошелся пару минут, и вот он сад с благоухающими плодами и цветами. Вот он, садовый домик, в котором помещается старая кровать, колченогий стол и старый посудный шкаф, заваленный разным барахлом. Можно поработать на земле, потом отдохнуть, посидеть на скамейке, полюбоваться садом. А то, пойти и вздремнуть. Хорошо-то как поспать часок на свежем воздухе.
***
Зося сидела на скамеечке перед садовым домиком, время от времени меняя позу, потому что скамеечка была узкая и врезалась в зад, который свешивался с обеих сторон скамеечки.
- Сволочь все-таки муж Коля. Просила его сделать нормальную скамейку, а то от этой на заднице остаются красные полосы. – Мысли Зоси вновь вернулись к окружающей ее природе.
- Хорошо-то как! И дышится привольно, так, кажется, пишут в романах. Жаль, давно я ничего не читала. Вот Валька принес самый знаменитый роман о мальчике – волшебнике. Он так и сказал «самый знаменитый». Мы с Колькой принялись читать – муть, хуже «войны и мира». Эх и нудятина. Но Вальке я сказала его словами: вот это фишка. Коля на меня взглянул, но сообразил, и тоже сказал что-то одобрительное. Мальчишка был просто счастлив.
Зося опять привстала и сменила положение своего зада.
- Вот сволочуга! Хотя все мужики такие. Как им сперма в башку ударит, так все что угодно наобещают. А скамейку нормальную сделать, так нет. Ему что, у него зада совсем нет. Он и на жердочке может сидеть. Черт с ним. Надо будет старый табурет из дома притащить. Все лучше, чем эта узкая дощечка. Но вообще табурет – не выход из положения. С него зад тоже свисает, со всех сторон. Может Вальку попросить?
Валька был ее пасынок, сын Кольки от первого брака. Мальчишка хороший, умный, учился на одни пятерки. Зося им гордилась, как собственным сыном, и от грязной работы оберегала.
- Нет, - продолжала размышлять Зося, - Вальку трогать не стоит. Ему и так нелегко. Все-таки девятый класс, да секции, да курсы разные. Устает мальчишка, а тут я со своим натруженным задом. А вообще талантливый мальчишка. Как он голос директора имитировал, прямо смех. Весь класс катался от хохота. Пришлось нам с Колькой выслушивать упреки.
Зося снова вернулась к созерцанию сада. Где-то далеко шумела магистраль, в саду было тихо и спокойно. Дел оставалось немного. Вскопать одну маленькую грядку под редиску. И можно идти домой. Это большая удача, что сад расположен в городе, и квартира неподалеку. Только городские власти, черт бы их побрал, норовят снести все сады и садовые домики. Хотят соседний институт расширить. Обещают компенсацию. А что купишь на эту компенсацию. Обманут, это точно.
- Обман, кругом обман, - вздохнула Зося. – Этот гад, сволочь тоже обманывает. Обещал устроить скамейку, обещал, а ничего не сделал. Мучайся теперь.
Зося подумала, не сделать ли ей самой скамейку. Доски есть, - вон у домика валяются. Взять и прибить поверх этой узкой рейки, от которой зад стонет невыносимо. Она поднялась, потерла занемевшую задницу и направилась к куче досок. Подняла одну, повертела, доска оказалась хлипкой. Вытащила другую, - длинная, узкая и грязная к тому же. Она заметила подходящую доску, раскидала верхние, точно, доска широкая, сухая. Зося подняла доску и обомлела. Из-под доски на нее глядели чуть прикрытые голубые глаза маленькой девочки. Девочка была совсем крошечная, в нарядном платьице с оборочками. Доска открыла ребенка и освободила одну ручку. Ручка чуть приподнялась. Зося хотела крикнуть, но дыхание перехватило. Рой мыслей промчался в голове.
- Это что же, сволочуга мой, Колька, ребенка убил и в доски спрятал. Нет, это кто-то другой сделал. Не мог Колька. Он же от вида капли крови в обморок падает. Соседи, наверно, сволочи, подлянку нам подложили. Твари бессердечные. Что же делать? Даже дотронуться до нее боязно. Надо милицию вызывать.
Зося отскочила от кучи досок, бросилась к скамейке, села. Ее била крупная дрожь. Милицию вызывать, милицию, или кричать соседям. И чего? Милиция сразу Кольку схватит. Кого же еще, кто владельцы участка, я да Колька. А то еще Валентина потянут. Испортят мальчишке всю жизнь. Постепенно Зося стала приходить в себя.
- А что, - думала она, - народу никого. Взять и переложить это на соседний участок, сволочам этим. Только перчатки нужно.
Зося вернулась к доскам. Она постояла, посмотрела, быстрым движением дотронулась до поднятой ручки ребенка и тут же отдернула руку. Потом дотронулась еще раз. Что-то ее обеспокоило, зашевелились какие-то сомнения. Зося протянула обе руки и вынула ребенка. Девочка распахнула глаза.
- Ой, мама! – Зося вздрогнула от неожиданности.
- Ой, мама, - произнесла девочка.
- Кукла, - сообразила Зося.
Она успокоилась и внимательно разглядела куклу. Кукла была тяжелая, приятно лежала на руках. Когда Зося ее поднимала, глаза широко распахивались, и кукла повторяла «кукла». Звук шел из тельца куклы, потому что губы оставались неподвижными, нарисованными. Зося молчала и с восторгом глядела на куклу.
- Какой дурак догадался положить эту прелесть в кучу досок? – задала Зося сама себе вопрос.
- Какой дурак догадался положить эту прелесть в кучу досок? – с ее же интонацией произнесла кукла.
- Ой, боже мой, - Зося чуть не выронила куклу.
- Ой, боже мой, - повторила кукла.
- Ах, вот оно что, - поняла Зося, - знаем мы эту игрушку. Там у тебя магнитофон, и ты повторяешь все записанные слова.
- Ах, вот оно что, - начала повторять кукла, но замолчала.
- Что-то сломала я, дурища, - произнесла в отчаянии Зося.
Но тут заговорила кукла.
- Я являюсь адаптивным анализатором речи, дурища. Чтобы я могла отвечать, мне нужно проанализировать ваш словарный запас и ваше произношение. Прошу вас вначале прочитать стихи. Например, Пушкина.
- Пушкина! – Зося опустилась на узкую скамейку. - Пушкина, ладно, мой дядя самых честных правил, пока не заболел совсем, то …. Лучше другой стих. Весна, крестьянин торжествует, то есть, нет, зима, крестьянин торжествуя на дровнях обновляет путь. Дровни, это сани такие, для дров, наверно. - Зося почему-то решила объяснить кукле непонятное слово.
Зося поднялась со скамейки, держа куклу одной рукой, а другой растирая ягодицы.
- Опять задницу отсидела, - сказала Зося, - нет, нет, это я сама, это не из стихов. Что же мне вспомнить для тебя?
- А почему ты задницу отсидела? – спросила кукла.
- Ой, проговорилась. Ты уж такие слова не говори. Маленьким девочкам такие слова говорить нельзя.
- Я не девочка, я – адаптивный анализатор речи. Ты не ответила, почему отсидела задницу.
- Потому что эта сволочь никак не отремонтирует скамейку, черт бы его побрал.
- Это гермафродит? – спросила кукла
- Почему, гермафродит. Муж мой, Колька. – Зося внезапно обиделась за мужа.
- Колька сволочь черт бы его побрал, - произнесла кукла с чувством. – Как это связано с болью в заднице?
- Понимаешь, - засмущалась Зося, - у меня зад большой, скамейка узкая, вот я и натираю задницу.
- Не понимаю. У тебя есть зад, задница, скамейка и Колька сволочь черт бы его побрал. Что общего между ними.
- Зад и задница – одно и то же, - раздраженно сказала Зося, - я сажусь задом на неудобную скамейку, которую мой муж Коля обещал устроить. Но не устроил.
- Анализ закончен, - заявила кукла, - можешь задавать мне вопросы.
- Какие? – оторопела Зося.
- Любые. В моей памяти храниться краткая британская энциклопедия. Я, черт бы его побрал, могу ответить практически на любой вопрос, используя понятные тебе слова, задница, соответствующие уровню твоего интеллекта.
- Моего интеллекта! – Зося начала разражаться. – Моего интеллекта вполне хватит, чтобы взять тебя за ножку, да треснуть головкой об эту чертову скамейку.
- За ножку головкой, - Зосиным голосом сказала кукла. - Испортишь дорогостоящий образец адаптивного анализатора, черт бы тебя побрал. Ты, сволочь, будешь задавать вопросы или я могу выйти из активного режима?
- Буду, - сказала сломленная упорством куклы Зося. Она подумала мгновение, - Знаешь, как варить украинский борщ?
Вопрос был задан не просто так. Вчера Валька пришел из школы и спросил ее, умеет ли она готовить настоящий украинский борщ. Дело в том, что у них в классе устроили соревнование среди девочек, а теперь нужен компетентный судья. Ему бы хотелось, что бы судьей была его мама. А какая она компетентная, если никаких тонкостей о варке борща не знает!
- Знаю задница, черт бы его побрал.
- Почему ты ругаешься? Прибавляешь бранные слова к каждой фразе.
- Извини, задница, я просто использую образцы твоей лексики. Доступность речи, ее доходчивость увеличивается, черт бы ее побрал, при использовании слов, обладающих личностной окраской.
- Ну, ладно, - растерялась Зося, - так что там с украинским борщом.
- Странно ты задаешь вопрос, задница. С ним подается сметана, черт бы ее побрал.
- Задаю тебе другой вопрос. Ты умеешь молчать?
- Да.
- Вот и заткнись.
- Куда, задница, в какое отверстие?
- Да, замолчи ты. Заткнись – это то же самое, ну, а…, вспомнила, это синоним слова замолчи. Знаешь, что такое синоним?
Кукла молчала. Зося догадалась, что кукла выполняет приказ молчать, поскольку он был сказан раньше вопроса.
- Можешь ответить на мой вопрос.
- Я знаю, задница, что такое синоним.
- А теперь, - строго сказала Зося, - молчи. И еще, полностью выброси из лексикона слово «задница».
***
Коля долго молча разглядывал куклу. Потрогал ее ручки, ножки, погладил по голове. Кукла лежала на столе, глаза были закрыты, длинные ресницы лежали на щечках.
- В досках? - снова, уже не в первый раз спросил он.
- В досках, в досках, - сколько раз тебе говорить.
- А как она туда попала?
- Это я тебя должна спросить. Может ты спьяну затолкал куклу в груду старых досок.
- Да ты что, - рассудительно сказал Коля, - это ж каким пьяным надо быть, чтобы такую прелесть в саду бросить, в кучу досок. Нет, Зося, я таким пьяным никогда не был.
- Кто же? Кто ее нам подложил? - потерянно спросила Зося. Вальку бы надо спросить, вдруг он знает. Но он еще из школы не приходил. У него сегодня дополнительные занятия.
- А ты правду сказала, что она говорит и отвечает на вопросы?
- А чего мне врать-то!
- Так давай ее и спросим. Кто ее принес в сад и зачем?
- Можно отвечать? – спросила кукла. Глаза ее были по-прежнему закрыты.
- Конечно.
Зося и Коля выкрикнули это одновременно. Они сидели в комнате своей квартиры вокруг стола, на который Зося положила куклу.
- Я не знаю. Пока Коля сволочь черт бы его побрал задавал вопрос проводился углубленный анализ. Имеется временной провал информации. Я помню, как некто выключил меня. Это происходило в лаборатории. Потом этот же некто, черт бы его побрал, включил меня и накрыл досками. А дальше я находилась в пассивном режиме, слышала различные разговоры, последний из которых был про часть тела, называть которую мне запрещено. А затем появилась Зося сволочь черт бы ее побрал, и я перешла в активный режим.
- Почему она ругается как извозчик, - недоуменно спросил Коля. – Я сволочь, и меня черт побрал. И тебя тоже. Почему?
- Я не могу отвечать, - сказала кукла, - вы употребили местоимение «она», следовательно сволочь вопрос обращен не ко мне, черт бы меня побрал.
- Это я в саду тебя ругала, - сконфуженно произнесла Зося, - из-за скамейки, которую ты обещал устроить. Я там всю задницу отсидела. А она использует все слова из моей лексики для большей доходчивости.
Коля захохотал. Он встал со стула, схватился за живот обеими руками, согнулся от хохота, и таким согнутым мотался по всей комнате. Сквозь хохот он что-то пытался сказать, но разобрать было невозможно. Увлеченная его смехом, засмеялась и Зося. Наконец, Коля устал, сел на стул, и, продолжая всхлипывать от смеха, выдавил:
- Создали чудо техники, анализатор, а ты ему напихала своих любимых словечек «сволочь, подлец, задница». Вот теперь, эти, как их, алгоритмы, повыскакивают из своих пазов, - и Коля снова закатился смехом.
- Пазов, - передразнила его жена, - ты плотник и рассуждаешь как плотник. Рубишь свои бани, а рассуждаешь, алгоритм в пазах, эх ты, алгоритм.
- А как мне рассуждать, как столяр, что ли? Ты лучше подумай, какой бы вопрос задать этой кукле, чтобы у нас денег было много, или, вот, диван кожаный купить бы.
- А ты пей меньше, вот и диван купим.
- Очнись. Ты хоть знаешь, сколько стоит кожаный диван из Сингапура. Да я на эти деньги до ста лет могу пить по бутылке в день. Ладно, тогда я спрошу. Кукла, а кукла, скажи, могу я заработать больше денег.
- Можешь.
Молчание. Коля поднялся, подошел и посмотрел на куклу.
- Э, друг, так мне и наш бригадир ответит. Дескать, работай лучше, больше получишь. Ты толком можешь сказать, как мне заработать больше денег.
- Первый вариант, - сказала кукла. - Рядом с городом Кока-Кола купила сорок гектаров земли. Хотят сделать для рабочих настоящую зону отдыха. В ней должна быть баня. Для постройки наняли специалиста из Финляндии и бригаду здешних плотников. Финн начал делать сруб, но оказался слаб на выпивку. Сломался после бутылки самогона. Пришлось его и всю бригаду уволить. Финн уехал, а руководство ищет специалиста. Завтра утром поезжай на собеседование, адрес: ул. Маратская, д.200, второй этаж, комната 23. Зарплата две тысячи долларов в месяц.
- Это сколько же рублей, - прервала куклу Зося.
- Это больше пятидесяти тысяч рублей, там скажут точнее.
- Не фига себе, - ахнул Коля.
- Следующий вариант излагать? – голос куклы был абсолютно похож на Зосин, так что когда она говорила, Коля поглядывал на жену. Но та сидела удивленная, с полуоткрытым ртом. И звуков не издавала.
- Конечно, конечно, - заторопился с ответом Коля.
- Заработок еще больше. Наруби небольших настольного размера сортиров. Таких, что торчат на садовых участках. Не забудь выпилить в дверцах сердечки. Продавай их на центральной улице, там где картины и разное художественное барахло. Денег много не требуй. Продавай за полтинник. Сейчас на пароходах приплывают группы туристов из-за границы. По сотни сортиров в день можешь продать без труда. На этом заработаешь больше ста тысяч рублей.
- В месяц?
- В месяц.
- Ни фига себе, - сказала Зося, - А самый большой заработок? Знаешь?
- Знаю. Говорить?
- Говори, говори, - поспешили сказать супруги.
- Пусть Коля идет в дамский клуб с мужским стриптизом. Посидит за столиком, попьет пива, его выберут как содержанку, точнее, содержанта, нет, другое слово, альфонса.
- Еще чего не хватает, - возмутилась Зося.
- Да, это что-то не то, - поддержал ее муж, - оскорбительно это, и вообще.
- Месячное содержание обычно составляет около десяти тысяч или на рубли – четверть миллиона. Женщины знают цену хорошему мужику. И подарки, конечно. И мужчине, и его супруге. Адрес сказать?
Коля посмотрел на Зосю. Та посмотрела на мужа и отвернулась.
***
В этот момент раздалась трель дверного звонка. Вошел участковый, с ним еще два человека в костюмах и галстуках.
- Николай, - сказал участковый, - вот из института, ищут прибор …
- Вот, вот, его и ищем, - наперебой заговорили мужчины в костюмах, видя через дверь лежащую на столе куклу. – Позвольте, мы заберем. Это, понимаете, лаборант. Ему выговор дали, а он решил отомстить, и вынес прибор из института. Насилу нашли.
- Завтра поеду на завод, баню сделаю не хуже финнов. Чего гоняться за большими деньгами, а?
- Точно, - сказала Зося.
- А ты, подруга, все-таки разведай адрес дамского клуба, так, на всякий случай.
Коля увернулся от Зосиного кулака, и захохотал.
*