Он олицетворял собой наивность и простоту. Бабуин, в миру—Руслан Бабыкин, всю свою сознательную жизнь провёл в деревне, где и преступил закон. Как и многие жители сельской местности, он рано пристрастился к спиртному, и это сыграло главную роль в его судьбе. Под воздействием винных паров он лазил по дачам, и брал всё, что плохо лежит. Большинство вещей были ему совершено ни к чему, и за ненадобностью выбрасывал их. Оказавшись в тюрьме, непритязательный Руслан, привыкший к труду, выполнял любые работы, которые взваливали на него сокамерники. Это нисколько не унижало и не оскорбляло его, хотя в глубине души, он, конечно, чувствовал невыгодность своего положения.
Обладая от природы незатейливой хитростью, Бабуин понимал, что его благополучие зависит теперь только от отношения к нему старших по камере. Пухлявый, с розовыми щёчками, Бабуин был похож на молодого откормленного поросёночка, сходство дополняли прищуренные свинячьи глазки. Попав в хату, он тут же был посажен на дорогу, да там и остался, время от времени «стажируя» вновь прибывших. С первого дня опеку над ним взял Хирург, и Бабуин ни в коей мере не жаловался на недостаток внимания к своей персоне. В свою очередь Хирург сильно его не терроризировал, только иногда срывал на нем злобу. «Рамсить» Бабуин не умел, и поэтому в «утренних рамсах» принимал участие в роли жертвы.
Я лежал на «шконке», и до меня доносились звуки соскребания остатков пищи со дна «шлемок»—завтрак подходил к концу. «Грачи» утолили свой голод, и потихоньку расползались по своим углам. До утренней проверки оставалось ещё два часа. Сытые, довольные «грачи» уже не «рамсили», а лишь беззлобно поругивались. Под это ворчливое бормотание я и уснул.
Наверное, я слишком много думал о Бабуине, потому что именно во сне я понял всю правду, которая заставила меня проснуться. Я лежал, похолодевший от страха—теперь я всё понял. Бабуин—никто иной, как инопланетный шпион, который прилетел к нам, чтобы собирать информацию о поведении землян в неволе. Его незатейливый характер, покладистость и подозрительная работоспособность сыграли с ним злую шутку—он сам себя выдал.
Я понимал, что высказать свои подозрения вслух означает спровоцировать пришельца на ответные действия, но выхода у меня не было. Чужеродная форма жизни явно намеревалась захватить нашу родную планету. Я даже догадывался, каким путём они намереваются это сделать. Всё очень просто— каждый, кто смотрел фильмы типа «Чужой», «Нечто», «Похитители тел», прекрасно осведомлён, что лучшим способом порабощения землян является проникновение в человеческий организм. Этого я допустить не мог. Припоминая поведение Бабуина в предыдущие дни, я отметил в нём целую кучу маленьких, незаметненьких, и поэтому особо опасных несоответствий—вот Бабуин неожиданно путается в простых словах, а вот он странно замирает во время разговора с открытым ртом и отрешённым взглядом—видимо, телепатически запрашивает у своих начальников дальнейших инструкций. Да, моя догадка многое объясняла: и великое множество бабуиновских «косяков», и невероятную тормознутость, и прочее, и прочее, и прочее…
Внезапно мне стало страшно—ещё бы, настоящий пришелец и захватчик находится со мной в одной камере, и положиться можно здесь только на себя одного. Кто знает, может быть, большинство сокамерников уже поражены инопланетной заразой. Обстановка требовала принятия быстрого и оптимального решения. Самым лёгким способом я посчитал физическую ликвидацию незваного «гостя». Взяв тяжеленный «литряк», и сделав вид, что будто хочу набрать воды, я неожиданно нанёс им сокрушительный удар по лысому черепу инопланетной оболочки. Бабуин взвыл: «За что?» Сей вопрос прозвучал как-то нелепо.
—Сам знаешь, за что!—яростно возопил я, и снова ударил его «литряком», целясь теперь уже в висок.
—Помогите, убивают!—схватившись за голову, мастерски притворялся инопланетянин.
«Голова у него, как танк»,—уважительно подумал я, повторяя удар. И тут Бабуин выдал себя: кожа на его черепе лопнула, выпустив наружу густо-зелёную массу. Бабуин упал на пол, дёрнулся несколько раз, и затих.
—Готово дело,—прошептал Киллер,—сто пятая…
Все с ужасом смотрели на распластавшееся тело.
—Не подходите близко,—предупредил я,—возможно, он ещё жив.
Как бы в подтверждение моих слов, Бабуин открыл глаза и, дьявольски захохотав, взлетел к потолку.
—Всем оставаться на своих местах!—нагло издевался пришелец, крича ментовским голосом.
—Ах, ты, сука какая!—процедил охреневший Хирург, метнув в монстра кипятильник.—На, получай!
Размахивая зелёными щупальцами, пришелец ловко увернулся от кипятильника, пригрозил Хирургу пальцем, тут же превратившимся в мусорский жезл и грозно сказал:
—Фамилия ваша как? Рапорт писать буду— на кичу поедешь!
После многочисленных попыток нам всё-таки удалось сбить его на пол и придавить «шконарем».
Топтали и били пришельца всем миром. Больше всего его возненавидели за то, что прибыл он с какой-то ментовской планеты, и долгое время жил среди нас. Наверняка, настрочил не одну маляву оперу. Да, пришельца убивали… Не за омерзительный внешний вид— этим в тюрьме никого не удивишь, а за прогнившую кумовскую натуру. Кусая губы, я ещё раз стукнул его по затылку и… проснулся. За плечо меня настойчиво тряс Бабуин.
—Вставай, проверка,—бессмысленно тараща глаза, сипел он.
Инстинктивно отдёрнувшись, я стал подниматься. «Действительно, похож на инопланетянина»,— пришло мне в голову. «А вдруг, на самом деле?!» Но сон улетучивался, а вместе с ним уходила и тревога. «Сказывается утреннее напряжение»,—вздохнув, подумал я., примиряюще пошлёпав Бабуина по лысине, я принялся готовиться к проверке.