Коробка была большая и крест-накрест перевязана ленточкой. Так, обычно, упаковывают торты. Но в той, что держала сияющая тетя Лиза, зачем-то были проделаны отверстия, а внутри слышалась какая-то шорохи.
- А кто у нас именинник? – голос тети звучал так громко и жизнерадостно, что, кажется, даже начинали звенеть висюльки люстры, а Владиков папа сморщился и закрыл глаза. Не обращая на него внимания, обладательница коробки наконец-то вроде бы углядела в толпе родичей, сгрудившихся в зале возле накрытого стола, виновника торжества.
- А ну, дружок, – угадай, что в этой коробке? – голос звучал также громко, словно тетя заблудилась в лесу. Но, похоже, игра в «отгадки» не входила в тетин Лизин сценарий появления на дне рождении племянника. Согласно ему все должно было происходить динамично, держать родственников в напряжении, а, главное, не затмевать саму личность громкоголосой и бесцеремонной тети. Поэтому, не дав Владику открыть рот, тетя поставила коробку на стул, эффектно развязала ленту и, как в цирке, подняла крышку коробки. На ее дне, на ватной подстилке, лежал коричневый, с белыми пятнами щенок с отвислыми ушами. Увидев свет, песик привстал на передние лапы и сделал попытку выбраться из своего заточения, чем привлек в восторг женскую половину гостей. Тетя, взяла спаниеля на руки и, передавая его племяннику, так же громкоголосо – «Держи, дружок, Дружка!» – завершила свое появление в квартире сестры.
Естественно этот подарок, на что и рассчитывала тетя Лиза, вызвал всплеск разговоров. Женщины сюсюкали по поводу крохатулички пупсика, итого – какой он хороший. Мужчины – деловито обсуждали породу собаки, ее достоинства и где и как теперь следует ее дрессировать. Но все это отошло на второй план, когда гостей пригласили рассаживаться вокруг стола. Они, даже, на какое-то время, забыли о Владике и о том, что ему сегодня исполняется двенадцать лет. Вспомнили, когда подошло время поднимать тост.
Потом все пошло свои чередом. Мальчик в своей комнате играл с новым другом, оборудовав для него постель в уголке, а гости, как и подобает, – громко говорили и смеялись. А потом все разошлись. Владик лег спать, убедившись, что и Дружок уснул. Тот это сделал сразу: наволновавшись в новой, необычной обстановке, и затисканный мальчиком.
С этого дня размеренная жизнь в семье изменилась. Вадик торопился из школы домой, чтобы скорее сделать уроки и заняться щенком. Дедушка, наступив однажды в носках в лужу спаниеля, отныне передвигался по квартире, пристально смотря себе под ноги. Бабушка, краснела лицом и начинала громко возмущаться, размахивая тряпкой, когда находила в неподобающем месте испражнения еще толком не освоившегося на новом месте кобелька. Владик даже видел однажды, как она схватила Дружка и принялась тыкать его носом в какашки, таким образом уча собачьего сына «ходит», куда надо. Тогда мальчик, вырвав из бабушкиных рук скулящего друга, обозвал ее «бабой Ягой» и «злюкой», что вызвало бурные семейные разбирательства. Родители ругали сына за то, что он обидел бабушку, которая его очень любит. И одновременно выговаривали пожилой женщине за то, что она поступает не педагогично, показывая ребенку дурной пример отношения к животным. На что та заявила свой категорический отказ убирать за «пакостником». Дедушка, не забывший хождение по щенячьей луже, вступился за супругу, заявив, что городская квартира – не место для охотничьих (и вообще) собак. Лишь Дружок не участвовал в этой перебранке. Он бегал по комнатам, тыча носом во все, что попадалось ему на пути, и тщательно обнюхивая незнакомые предметы. Но ему все чаще и чаще прививали уроки, что его место – коврик в прихожей, а не диван и, тем более, не Владикова, кровать. Что в туалете есть специальный ящик с гранулами, а еще лучше – проситься на улицу.
Прошел месяц, другой. Щенок подрос и окреп. Его свозили в ветлечебницу и сделали прививки от болезней, после чего Владик стал выводить его на улицу, на длительные прогулки. Оттуда песик возвращался грязный, вволю набегавшийся и возбужденный. И если бабушка, ворча, смывала с «поганца» всю грязь, чтобы не пачкал в квартире, то унять резвость растущего собачьего организма она была не в силах. Дружок носился по комнатам вслед за Владиком или начинал, «точа» зубы, что ни будь грызть. В итоге пострадали в прихожей мамины туфли и папин «крокодиловый» портфель, оставленный в зале у кресла. Был большой шум, в котором педагогика оказалась невостребованной, так как родители довольно резко сказали все, что думают о Дружке, попустительства Владика и безразличии старших членов семьи к тому, что твориться в доме.
Вечером, готовясь ко сну, сын слышал, сквозь дверь, как папа, то ли одобрительно, то ли с иронией говори маме о том, что ее сестра Лиза – не была бы Лизой (!) если бы не подарила им собаку. Хорошо, что не крокодила или льва! Она бы и их достала и принесла в подарок, да, видимо, не додумалась. А может быть, припасла на пятнадцатилетие Владика! Нет, чтобы, как сделали остальные родственники, передать конвертик с деньгами или на худой конец какую-нибудь игру, так она – собаку! Очень к месту и оригинально!
Мама что-то пыталась объяснить и успокоить папу, но сделать это было нелегко, так как само имя тети вызывало у папы какое-то возбуждение. Чем закончилась эта беседа родителей – сын, уснув, так и не узнал. Но после этого вечера папа и мама стали вести с ним «взрослые» разговоры. Они начинались, как-то вроде бы случайно. Мама, к примеру, начинала говорить о том, что люди должны любить животных и помогать им. Папа тут же принимался развивать эту тему, переходя к тому, что забота о братьях наших меньших – это ответственное дело. Та же собака – не игрушка, а живой организм. Овчарка – призвана нести караульную службу и ловить преступников. Лайка, как и спаниель, – помогать охотнику. Другие собаки охраняют отары от волков, ищут засыпанных лавинами в горах, служат поводырями слепым. При этом родители, рассуждая, периодически обращались за подтверждением своих мыслей к сыну. Так, исподволь, были обсуждены темы проживания людей и животных в одной квартире и проблемы гигиены при таком, как сказал папа, симбиозе. В другой раз бабушка принималась рассказывать, как у них в деревне, скотники и доярки, заболевали от животных. А сколько детей, на ее памяти, заразились стригущим лишаем! И ходили они потом, пугая людей своим видом, – остриженные наголо, пятнистые от мазей и микстур. А однажды папа начал рассуждать о том, что Дружка хоть каждый день купай в одеколоне, он все равно будет пахнуть – специфическим собачьим запахом. (Вот уже и квартира вся провоняла псиной). Да и одежда у него и у мамы, отчего им неудобно от людей. И он него, Владика, пожалуй, Дружком пахнет, раз они вместе играют. А девочки этого запаха не любят. А как он, при таком раскладе, повзрослев, станет со своей девушкой гулять? (Мама протестующее нахмурила брови, заявив, что об этом ребенку еще рано задумываться). Но папа уже перешел к вопросам экономики, подсчитывая, что если бы пес не изгрыз мамины туфли и его портфель и не разбил вазу, стянув скатерть со стола, то на деньги, потраченные на покупку туфлей и портфеля (Бог с ней, с вазой) – ему сыну можно было бы купить, скажем, велосипед. Животные – это не всегда прибыль и радость. Это и убытки, и неприятности. Ты же этого не желаешь, Владислав?
Не даром говорят, что вода – камень точит. Нет, Владик по-прежнему играл со своим другом и так же выводил его на прогулку. Но все больше и больше это смахивало на привычку. И, даже, если и не обузу, то – рутинную обязанность. Тем более, что не хватало времени на посещение секций и кружков, игр во дворе дома и общения с одноклассниками.
…Бабушка накрыла на стол, и уже в который раз зазывала всех к столу. Последним, из своей комнаты, пришел Владик и сразу же уткнулся в тарелку. Ели, не спеша, лишь изредка переговариваясь о достоинстве еды. Но тут бабушка, некстати спросила о том: отчего это Дружок не идет грызть косточки?
- А, правда, где он? – папа перевел взгляд на сына.
…Тот поерзал на стуле, а потом, словно из него выдавливали слова, как из тюбика пасту, невнятно стал объяснять, что он с одноклассником обменял спаниеля на плейер. И пусть папа и мама не беспокоятся – обмен был честным, так как родители того мальчика разрешили ему это сделать. Конечно, Дружок был хороший, но бабушка старенькая уже за ним убирать. А у него, Владика, много дел в школе и полноценно он не может заниматься собакой. А у Егора (ну, того мальчика) Дружку будет хорошо. Его станут в лес на машине вывозить.
Владик говорил что-то еще, но его слова поглощались вязкой тишиной, заполнившей кухню.
Сергей Горбунов