Приезжие еще не успели разгрузить контейнер, а село уже сразу решило, что они – куркули. Старожилов мало интересовали причины, по которым эти люди переехали к ним жить из далекой Средней Азии. В расчет не брались и деловые качества переселенцев (всяких мы видали). Неприязнь к этим людям у сельчан зародилась еще в марте, когда в их Лысую Горку с намерением переселиться сюда приехал глава семейства и, получив у директора согласие и разрешение, начал выбирать себе жилье. Брошенных домов в селе было с десяток. Совхоз едва сводил концы с концами и те, кто пошустрее и при деньгах, перебрались в более крепкие хозяйства или подались в город. А так как жилье им в свое время строил совхоз, то он и завлекал теперь в эти пустующие дома работников со стороны.
По понятиям села этот процесс должен был быть иным: если тебе, пришлому, дали крышу над головой, то вези семью, вселяйся и входи в общество. А этот Юрий Неволин начал нос воротить: ходит от дома к дому, все смотрит, что-то подсчитывает и идет дальше. Наконец, выбрал дом с большим огородом, в котором когда-то механик жил. На следующий день, что было одобрено старожилами, начал знакомиться с соседями и извиняться за то, что, дескать, – жена далеко, в доме – не прибрано и пусто, а то бы сели за стол и познакомились ближе. Такой оборот смягчил первоначальное впечатление, но затем Юрий сделал непозволительный для села проступок. Он куда-то исчез, а затем вернулся на грузовой машине, на которой привез троих мужиков и стройматериалы и вместе с ними начал в доме все отдирать и менять. Эта стройка очень задела местных женщин. Встречаясь в продуктовом магазине, они, пока отоваривались, успевали высказать свои мнения по поводу ремонта, затеянного переселенцем. Мол, механик Запрудин жил в том доме с семьей и все их устраивало. ( А его жена, между прочим, учителем работала). И мы в своих домах, слава, Богу, живем не хуже других. Но не форсим на городской манер, и не корчим из себя, Бог знает кого. Да и откуда деньги взять на такой ремонт! А это Юрий, всего-навсего, – электрик и слесарь, а гляди что делает! Вот вам и беженец! И чего, спрашивается, ехал сюда, раз там, где жил, деньги водятся?
Неволин пересуды не слышал. Да и если бы даже и знал о них, то был не из тех, что отказываются от задуманного. Поэтому он не только отремонтировал дом изнутри и снаружи и привел в порядок надворные постройки, а еще и насадил под окнами и во дворе березы, липы, рябину и еще какие-то кусты. И, даже, разрешал соседкам посмотреть на то, как был сделан ремонт. После чего по селу пошла молва, что неволинская квартира – лучше, чем совхозная контора. И что это все стоит огромные деньжищи!
…Вскоре приехала вся семья электрика, а, спустя пару недель спартанского жилья переселенцев, прибыл и контейнер. Это был не такой, в каких прежде в совхоз привозили запчасти, и которые по два умещались в кузове машины. К дому Юрия подкатил КамАЗ, загруженный контейнером размерами с хорошую комнату. И началась разгрузка. Позже, из уст в уста будет передаваться, что у «куркуля» два телевизора, стенка и еще два шифоньера, четыре деревянные кровати и диван, большой холодильник и стиральная машинка. И еще – швейная. Не забыты были книги и обилие посуды, а так же упакованные в мешки одежда и обувь, которые сельчанам еще предстояло оценить.
Свое обещание – собрать соседей за одним столом – новосел сдержал. Он и его жена Юля постарались сделать так, чтобы прослыть радушными хозяевами. Это им удалось. Но те, кто был приглашен, не примкнули поделиться впечатлениями с другими жителями Лысой Горки о том, сколько было водки вина и каких именно. И что угощали гостей какими-то мантами (вроде пельменей) и пловом, какие едят там, в Средней Азии (очень – вкусно). И про бутерброды с красной рыбой доложили. А с количеством салатов (это тебе не квашеная капуста с луком и не винегрет) – даже спор вышел: одна приглашенная утверждала, что их было четыре, а другая насчитала больше. И один вкуснее другого. Даже торт из города хозяева привезли и дорогих конфет к чаю.
…Соседи попили, поели, но, тем не менее, не стали ближе и роднее приехавшим в село, а, наоборот, отдалились от них, не говоря уже о тех, кто не был зван за тот стол. Словно какая-то невидимая черта разделила семью Неволиных и коренных жителей. Виной тому стало то, что переселенцы отличались от односельчан и по жизненному укладу, и по манере работать. И, даже, по манере говорить. К тому же они не укладывались в общепринятое понятие переселенцев – изможденных, вырвавшихся, в чем мать родила, их каких-то передряг. А еще (в этом жители села даже сами себе не хотели признаться), они завидовали этим приезжим. Хотя бы в том, что те, в отличие от местных, бесцельно не прятали имеющиеся деньги, как можно дальше, трясясь над каждой копейкой. И вечно плачась по поводу полного безденежья. Неволины, приехав на новое место, не стали, как им полагалось бы делать, придерживать свои капиталы (мало ли что может случиться), а затеяли «фасонистый» ремонт. Да еще и смеются: руки, голова есть, значит – на жизнь еще деньги заработаем.
И они показали, как это можно сделать. Юрий оказался мастером на все руки. Он не только сумел отремонтировать на ферме механическое удаление навоза и доильные аппараты, другую технику с автоматикой и электромеханизмами, но и уговорил директора совхоза осветить ночью село. Но даже после этого, когда на улицах растаяла гнетущая тьма, остались те, кто невзлюбил Юрия. Его желание работать, не считаясь со временем, было расценено, как выслуживание прел начальством и жадность к деньгам. Вдобавок он отказывался пить с кем-либо водку просто так, без повода, по порыву души. Этого – большинство мужского населения села понять не могло. И еще им не нравилось его настырность: если он занимал кому-то деньги, то требовал возврата в срок. На что Виталий Хворостов заявил Юрию напрямик, что если у того есть деньги, то почему бы не поделиться с другими? Их, этот высокий и худой мужчина, имевший непробиваемую лень и привычку смотреть на всех свысока и снисходительно, – никогда не имел, так как испытывал неприязнь к любой работе, что в совхозе, что дома. И если что-то делал то, как говориться, из-под палки. Так вот, на предложение раскошелиться деньгами, Неволин так же прямо ответил, что – «работать надо!» Такой выпад Виталию не понравился. Тем более что, вдобавок, его направили в помощь электрику, который то и дело поторапливал напарника. А это тот не любил. Тут еще и жена Хворостова, Людмила, «подлила масла в огонь». Как-то в сердцах, устав уговаривать мужа починить отвалившуюся дверь в туалете, она сказала, что вон, мол, Юля Неволина, мало того, что в детском садике работает, так вечерами и в выходные дни с мужем весь огород перепахали и засадили. А Юрий, так еще и теплицу решил сделать, чтобы и зимой свежие овощи были. На что Виталий лишь буркнул, что ему и соленых огурцов хватит, а если кто-то желает выпендриваться, то это его дело. На том разговор и закончился.
Но в селе к «неволинской» затее отнеслись с интересом. И, даже приходили посмотреть, как он сколачивает где-то купленный каркас теплицы, устанавливает и стеклит рамы, делает подземную разводку труб для обогрева грунта. Женщин интересовало то, что будет расти в парнике, а мужчины, оценивая хватку и мастеровитость хозяина, все же сомневались: здесь хотя и средняя полоса России, но морозы бывают, как в Сибири. Да и снегу, бывает, навалит столько, что того и гляди, как бы крыши не продавило, а тут – реечки и стекло. Так в работе и сомнениях теплица была закончена, грунт прогрет и все, что супруги хотели – было высажено. А потом наступила зима. И однажды под Новый год Юля принесла в детский садик для питания детей огурцы, редис, салат, укроп и петрушку. Причем – бесплатно. Это тоже стало новостью в селе. Даже сам директор совхоза приехал к электрику домой. Он, полюбовавшись распускающимися каллами и хризантемами, тем, как растут огурцы и томаты и, даже, лимон в ящике, подробно расспрашивал супругов о том, что и как они делали, и не могли бы (естественно за оплату) наладить поставку овощей в детский сад. И огорчился, что площадь теплицы не потянет такого объема овощей. Но, взял у Юли букет для жены, а с Юрия слово, что тот поможет построить к лету совхозную, более просторную теплицу. И, совсем, как в магазине попросил продать ему немного овощей. Их он получил, но, даже садясь в свою служебную машину, пытался всучить хозяину деньги.
Факт, переданный водителем в «картинках», что даже сам директор оценил теплицу Неволиных, приезжал ее смотреть и даже предлагал им деньги, – ввел село в задумчивость. И снова оно негласно поделилось. Одни, качая головами и почесывая макушки, беззлобно приговаривали: «Умеют же люди жить!», – одновременно проектируя в черепных коробках теплицы в своих дворах. (Какая разница – одну или две печки топить!) При этом некоторые в планах уже стояли на городском рынке, одной рукой отпуская раннюю зелень, а второй, складывая деньги в нагрудный карман.
Другие же триумф супругов Неволиных, растущее уважение к ним сельчан воспринимали с неприязнью. Приехал и учит всех жить! И водку не пьет, святоша! И все в дом тянет. Куркуль – он и есть – куркуль.
… Людмила Хворостова пришла из магазина возбужденная. Водрузив в кухне на стол сумку с продуктами, он вошла в комнату где, лежа на диване, ее супруг, по случаю воскресенья, отдыхал и смотрел телевизор.
- Слышь, Виталий, какая новость! – Людмила даже раскраснелась. – У Неволиных, кто-то сегодня ночью в теплице стекла камнями побил, и почти все померзло. Горе то, какое у людей! Весь их труды насмарку…
- Жили бы, как все и не было бы теперь горя, – вроде, как сам себе, пялясь на экран телевизора, сказал муж, не меняя позы, и не проявляя особого интереса к сообщению.
…Людмила осеклась и как-то сверху и сбоку, смотря на супруга, вроде, как мимолетом спросила:
- А ты это куда ночью уходил? И что-то долго тебя не было?
… Виталий заерзал на диване.
- Да живот, что-то схватило, вот я и ходил на улицу в туалет.
- Ага. И примерз там, на целые полчаса.
- Дура! Ты на что намекаешь! – Муж вскочил с дивана, словно его кольнули ниже спины. Он что-то еще хотел сказать, но осекся, наткнувшись на ненавидящий взгляд Людмилы.
Сергей Горбунов