5-3 Из книги Сельские дети войны. П.Краснощеков.
ХЛЕБ
1948 год выдался наконец-то урожайным. Колхозники радовались богатому урожаю, но дождливый июль не давал вовремя начать уборку. Пробно начали косить одно поле, но дождь остановил, не дав закончить его. Зерно на току мокло, в амбар его засыпать нельзя – сгорит, и правление решило выдать его колхозникам. Подсчитали: получалось ровно по пятьдесят килограмм на семью, что-то по мешку.
На колхозном току многолюдно. В основном женщины, мужиков меньше, а больше детвора. Есть конные повозки развозить колхозникам мешки с зерном, есть и ручные тачки, здесь их называют возыками.
- Клавдя, оце ты мешок прыпасла, в него тры вийдэ моих? Ха-ха-ха.
- Так, кума, у мэнэ и ротив пошты шо дэсять штук. Можу на твий мешок пару одолжить, Настёна.
- Та у мэнэ и своих багато, хотя правда, трохы помэньшэ. Думаю, шо без чакана мешок быстро коньчится.
- Оцэ, тры года як война закончилась, а мы все чакан тай жёлуди нэ можем нияк забуть. Всэ поглядываем на урожай жёлудив.
- Чай, кума, нэ послидний мешок получаем, урожай –то он якый!
- Урожай – то гарный, ума бы ему тилько дать.
- Кума, тэбэ вызывают, иды получай. Кормы свий аул.
С обеда Ваня сторожил от назойливых воробьёв сушившее на солнце зерно на земляной крыше летней кухни. Длинной своей удочкой он гонял их по крыше и всё жалел, что мать не разрешает их стрелять с рогатки, говорит, что камешками он разбросает больше, чем украдут воробьи. Зерно, что привезли они, было толстое, но давилось на зубах. Такое зерно содержит много влаги и не годится для размола на муку. Его надо высушить, время от времени перемешивать граблями. Вечером его убрали на ночь в мешок, а утром Ваня снова сторожил и мешал граблями зерно.
К вечеру мама принесла от соседки ручные жернова молоть рожь на муку. Зерна за эти дни высушились, стали не такие толстые, а скорее тонкими и на зубах уже не давились, а кололись.
Молоть на жерновах Ване не доверили, мололи девчата, там командовала старшая Лида. Через жернова пропускали зерно несколько раз, каждый раз муку просевали через сито и ссыпали в большую чашку.
- Завтра будем есть хлеб! – объявила вечером детям мама.
- И без желудей? – спросил подозрительно Ваня.
- И без желудей, и без чакана, и без остальных добавок! Чистый ХЛЕБ!
- У-рра-а-а! У нас будет чистый, настоящий ХЛЕ-ЕБ! – завопил во всё своё детское горло Ванька.
Утром Ваня проснулся рано. Мать гремела ухватами у печи.
- Мама, хлеб готов?
- Рано ещё, он, сынок, в печке ещё. Спи, я разбужу вас, как готов будет.
Ваня долго ворочался, затем уснул. Проснулся, когда девчата уже убирались в комнате. В комнате пахло печёным хлебом.
- А-а, вы без меня съели хлеб?
- Ванька, ты чё, с перепугу? Вон он, хлебушек, на столе под полотенцем отдыхает, - сказала Лида, не переставая подметать в доме.
- Проснулся? Лежебока, уже и Генка приходил, тебя спрашивал. Вставай, сейчас суп с новым хлебом будем есть, - сказала ему мама. Стала нарезать круглый хлеб ровными и большими ломтями по числу едоков.
Два раза приглашать их не надо было, все расселись по обычным местам за столом.
- Возьмите по куску хлеба переломите пополам, по половине съешьте с супом…
- А вторую половину?
- Ванятка, не перебивай старших, а то получишь ложкой в лоб, - назидательно сказала старшая сестра.
- А вторую половину, сыночек, съедите, после обеда, как проголодаетесь.
- А можно я Генку угощу хлебом?
- Можно, только я думаю, они тоже пекли хлеб. Из их трубы долго шел дым.
Ваня вдыхал свежий аромат ржаного хлеба, всё не решаясь откусить его. Это был запах совсем не тех лепёшек, что ели раньше.
- Ванечка, а если ржаной хлеб долго жевать, то во рту появится сладость, попробуй.
Ваня откусил немного хлеба и тут же его проглотил, ещё раз откусил, и снова не жуя, проглотил.
- Да ты жуй его, а не глотай.
- А я не могу жевать, у меня он сам собой проглатывается. Вот ты, Лидка, всё знаешь, а того не знаешь, что настоящий свежий хлеб и без твоей сладости очень вкусный.
- Ну, ешь, как хочешь,- благосклонно разрешила сестра.
После позднего завтрака, положив в карман свой кусок хлеба, взяв удочку, свой неизменный кукан для рыбы и баночку под дождевых червей, он пошёл к Генке. Шарик бесновался вокруг него, утыкаясь своею хитрою мордочкой в карман, где лежал свежий душистый ржаной хлеб.
- Э-э, Шарик, это не для тебя, жди, сейчас я поймаю рыбки, и будет для тебя завтрак. О-о, Генка, и ты уже с удочками идёшь? А вот я тебе хлеба принёс, - вытаскивая из кармана кусок свежего хлеба. И тут он рассмеялся, видя, что Генка тоже вытащил из кармана хлеб и протягивал его другу Ваньке. Они долго смеялись над собой.
Спустились к озерку, где копали для рыбалки червей для рыбалки. А Шарик всё не успокаивался, подзадоривая Жучку.
- Ваня, давай угостим хлебом своих собак. Видишь, как они просят у нас хлеба, тоже хотят ароматного хлеба. – И уже Жучке, -Жучка, служить, - и показав ей ма-аленький кусочек хлеба.
Собачка стала на задние лапы и два раза гавкнула.
- Молодец, Жучка, - и Генка дал ей кусочек хлеба и потрепал её по голове.
- Шарик, служить! - и уже Ванька отломил небольшой кусочек хлеба, показал его Шарику.
Теперь уже Шарик стал на задние лапы, сложил передние перед собой и свесил их как школьник. Ванька покружил куском хлеба вокруг Шарика, Шарик на задних лапах пошёл по кругу. Сделав круг, он тявкнул, и Ванька отдал ему заслуженную награду – ароматный хлеб.
- А моя Жучка будет петь сейчас, - он достал ещё кусочек хлеба, показал его собачке и запел, - тра-ля-ля, тра-ля-ля, мы везём с собой кота, чижика, собаку, петьку забияку. – На слове кота Жучка стала подвывать вслед Генке. Заслужила свой кусок хлеба Жучка!
- А мой Шарик будет плясать, - Ванька достал хлеба и показал его Шарику. – Шарик, служить! - Собачка снова стала на задние лапы, а передние сложила перед собой. Ваня покачал хлебом из стороны в сторону, Шарик начал прыгать с одной ноги на вторую. Так он повторял несколько раз, казалось, что собачка пляшет! – Молодец, Шарик, на, возьми хлебушек, заработал.
- А у меня сейчас Жучка будет охранять хлеб. - Генка достал хлеб, показал его Жучке и сказал, - служить и охранять! – собачка стала на задние лапы, а Генка положил ей на нос хлеб. Жучка держала на носу с полсекунды Генкин хлеб, а потом вдруг не выдержала и без команды съела. Тут же отбежала от Генки метра на два, боясь заслуженного наказания!
- А мой Шарик сейчас будет делать сальто, - сказал Ванька и полез в карман и от удивления застыл. – Генка, а хлеба нет, я весь собаке скормил. Где это видано, чтобы последний хлеб собакам скормить? – Расстроился Ваня.
- И у меня нет, вот это да-а! – и помолчав, добавил, - Не расстраивайся, зато мы посмотрели собачий цирк! – Пошли рыбачить на Песковатку, - так называлось их озеро, на котором солянские ребята купались, ловили рыбу, да и просто отдыхали с утра и до вечера.
Рыбалка для ребят была удачной, к вечеру их куканы были полные, и ещё оставалось много рыбы. Пришлось завязывать штанины и укладывать туда рыбу. Так через плечо несли они рыбу в штанинах, но это было делать им приятно и, главное, не впервой.
По дороге домой Ванька пожаловался:
- Есть так хочется, вот бы пригодился сейчас тот хлеб, что скормили собачкам, правда, они честно его заработали.
- Знаешь, что я скажу, Ванька, что скормили собачкам свой хлеб, не жалей. Это означает, что мы впервые наелись хлеба, и мы никогда больше не будем испытывать голод! И теперь никто из нас не будет болеть и не умрёт от голода, запомним этот день на всю жизнь. У нас с тобой сегодня появилось и обязательно будет БУДУЩЕЕ.
Этот день как бы перевернул что-то в ребятах. Теперь они будут жить всегда уверенные в себе, что с голодом всё кончено, навсегда кончено! Так оно и стало!
Четверть века спустя, когда Геннадий приезжал к другу Ивану в Солянку, они часто вспоминали этот случай.
- Мы, Ваня, прошли с тобой через военное детство, как через чёрную дыру, которая поглощала наших сверстников. И никто не знал, переживёт ли он очередную зиму, доживёт ли он до зелёной травки. Нам с тобой выпал счастливый случай жить. Нам надо жить и за тех, кому не выпапал счастливый билет на эту жизнь.
* * *